Мир в твоих глазах

"Возможно, в этом мире ты всего лишь человек, но для кого-то ты – весь мир". (с)

- Ради Бога… ненавижу, когда ты заставляешь напяливать на себя все это дерьмо! – Мэтт рывком распустил узел тонкого шейного платка, который выполнял в его сегодняшнем наряде сложную функцию галстука. Темно-серый классический костюм-двойка раздражающе сковывал движения, кипельно-белая рубашка неприятно липла к спине, а дурацкая удавка на шее так и вовсе угрожала вот-вот придушить. Мэтт торопливо стянул с себя неудобный пиджак и бросил на заднее сидение машины. Испустив блаженный вздох, он прикрыл глаза и расслабленно повел плечами. – Поверить не могу, что дал уговорить себя на такое. Теперь ты должен мне минет. Нет, лучше два. Гарри, сидящий за рулем, весело фыркнул, а затем, слегка похлопав Мэтта по колену, выдал всего пару слов, прежде чем завести машину и выехать с парковки. - Напугал, Даддарио. Мэтт повернул к нему лицо, не отрывая головы от спинки кресла. В карих глазах блеснуло недовольство. - И почему я не мог пойти в джинсах? Муж твоей сестры явился в джинсах. В джинсах, Гарри! Я тоже мог бы надеть джинсы. - Ты в костюме, потому что я попросил тебя одеться прилично, - спокойно ответил Гарри, уверенно ведя машину по узким улочкам квартала. – К тому же Сэму не нужно было производить ни на кого впечатление. А ты в таком виде чертовски горяч. Мэтт раздраженно закатил глаза. - Впечатление, да? Гарри, я похож на выгоревшего на солнце пингвина. Гарри явно сдерживал смех. - Мне нравятся пингвины, - заявил он, протягивая руку, чтобы потрепать Мэтта по всколоченным волосам. – Они милые. - Ты не любишь пингвинов, Гарри, – Мэтт оттолкнул от себя наглую конечность партнера и предупреждающе нахмурился. - Ты вообще равнодушен к животным. Так что этот выстрел совершенно мимо. - Зато я неравнодушен к тебе, - снова улыбнулся Гарри, выруливая на Центральную и осторожно втискиваясь в плотный трафик вечернего Нью-Йорка. – И перестань уже дуться. Мэттью фыркнул, переводя взгляд на дорогу, и стал наблюдать за тем, как движущийся впереди желтый пикап нагло пытается обогнать идущий по внешней полосе пассажирский автобус. Мэтт вовсе не дулся на Гарри, он слишком сильно любил его для того, чтобы таить обиду, но из чистого упрямства постарался не дать предательской улыбке расползтись по лицу. Каждый раз, когда Гарри начинал говорить о своих чувствах к нему, Мэтт казался самому себе безвольной амебой, растекающейся по ближайшей плоской поверхности от абсолютно бабского, и от этого совсем не брутального, счастья. Засранец Гарри прекрасно знал, как действуют на Мэтта подобные откровения, но продолжал раз за разом обезоруживать парня в самые острые моменты их отношений. И вот сейчас, вместо того, чтобы проникнуться раздражением Мэтта, Гарри, бросая озорные взгляды на нахохлившегося партнера, вкрадчивым голосом мурчал: - Я люблю тебя, Мэтти. Люблю тебя, слышишь? И ты никакой не пингвин, ты самый красивый, самый сексуальный, самый горячий парень на свете. Ты просто… - Ради Бога, заткнись, Гарри, - Мэтт прикрыл рукой лицо, чтобы Гарри не заметил, как по его щекам растекается предательский румянец удовольствия. – Черт бы тебя побрал! - Но это правда, родной! – Гарри снова положил руку на колено Мэтта и слегка сжал кожу пальцами. Его лицо не покидала хитрая, но в тоже время нежная улыбка. - В этом костюме ты был просто невероятен. Могу поклясться, что тебя хотел каждый второй в зале ресторана. - Ну да, - Мэтт взглянул на довольного Гарри сквозь пальцы. – Особенно муж твоей сестры. Гарри понимающе хмыкнул, и в следующую секунду залился смехом, вспоминая, как Сэм весь вечер действительно пялился на Мэтта так, словно тот был посланником Господа. Гарри совершенно точно не хотел думать о том, что заставляло мужа его сестры не сводить глаз с его парня, но смущенный румянец на щеках Мэтта абсолютно точно стоил того, чтобы не одергивать беспардонного родственничка. - Было забавно наблюдать за тем, как вы играли в гляделки. Клянусь, если бы он не был мужем моей старшей сестренки, я бы подумал, что он запал на тебя. – Гарри, бросил косой взгляд на Мэтта, прежде чем свернуть на улицу, ведущую к его дому. - Это было странно, если хочешь знать, - Мэттью теребил в руках парковочный талон, который снял с лобового стекла машины еще около ресторана. – Я чувствовал себя не в своей тарелке. - Я знаю, но ты слишком красив для того, чтобы получалось игнорировать это. Вот бедный Сэм и попался. - Гарри! – скулы Мэтта еще больше порозовели. – Ты просто… - Люблю тебя? – озорно перебил Гарри. - Нет, - пробурчал Мэтт, ненавидя себя за собственное смущение. – Преувеличиваешь. - Нисколько, - снова улыбнулся Гарри, с нежностью глядя на профиль Мэтта. - Но, тем не менее, ужин прошел отлично. Сегодня они впервые появились вместе на традиционном ужине, который организовывала семья Гарри в последний уик-энд месяца. До этого у них как-то не получалось приехать, потому что график съемок был достаточно плотным. А после того, как отсняли первый блок сезона, они отправились в Италию, чтобы провести отпуск только вдвоем. Затем были бесконечные интервью, фотосессии и мероприятия, организуемые студией и каналом, многочисленные шоу, панели и куча выходов в свет, на которых наставил МакДжи. После их совместного каминг-аута пресса буквально взорвалась, все хотели их увидеть и допросить с пристрастием. Прятаться долго не вышло, поэтому последние полтора месяца парни таскались по Америке, словно попугаи повторяя в бесчисленные камеры о том, что они вместе, счастливы и вообще жизнь прекрасна и удивительна. Только правда состояла в том, что они оба безумно устали от такого внимания к их личной жизни. Работа работой, парни любили сниматься в «Сумеречных охотниках». Им нравились их персонажи и они с удовольствием воплощали их на экранах, только вот побочные эффекты популярности не всегда радовали. В отличие от Гарри, Мэтту подобное внимание к своей персоне было в новинку. Да, эта роль не являлась для него первой, он и до этого снимался на телевидении и прославился в некоторых кругах, но не настолько, чтобы быть узнаваемым на улицах. Роль Алека Лайтвуда принесла Мэтту не только хорошие гонорары и карьерный рост, она еще подарила ему орду безумных поклонниц, которые были готовы буквально на все, только чтобы поговорить с ним. Они постоянно твердили Мэтту о том, что он красивый, сексуальный и вообще совершенно особенный. Мэтт никогда не считал себя особенным, поэтому такие речи его слишком сильно смущали. Конечно же, он понимал, что далеко не безобразен, у него всегда было достаточное количество девушек для того, чтобы искоренить в себе подростковые комплексы по поводу внешности. Но весь этот ажиотаж из-за собственной персоны понять не мог. Невероятные глаза? Очаровательная улыбка? Какая-то всех трогающая вещь с его руками? В зеркале каждое утро Мэтт видел лишь себя самого. Светло-карий взгляд не таил в себе ничего сверхъестественного. За ровные зубы нужно благодарить доктора Кэмерона, их семейного дантиста. И вообще руки, как руки. Алекс всегда говорила, что он мог бы стать пианистом, но для Мэтта это все было не более, чем хобби. Так что же особенного в нем, что заставляет девушек сходить с ума? Стараться при каждой возможности потрогать его, или узнать как можно больше фактов его биографии? Гарри только смеялся над ворчанием Мэтта по поводу того, что в его жизни не было ничего интересного. Что он обычный парень, который рос в обычной семье, получил обычное образование и жил обычной жизнью. Но поклонники так не считали. Они подстерегали его на улицах, в магазинах и ресторанах, задавали кучу смущающих вопросов и норовили сделать с ним как можно больше фото. В какой-то определенный момент Мэтт понял, что его приватная жизнь перестала быть приватной. В твиттере и инстаграме появилась толпа незнакомых людей, которые пытались с ним общаться, причем не всегда в хорошем тоне. Личные фотографии разлетались по сети в мгновение ока, а фразы, даже самые невинные, цитировались так, словно он какой-то долбаный Мао Дзедун. Это оказалась совершенно не та часть его работы, которая особенно нравилась Мэтту, тем более тогда, когда в его жизни появился Гарри Шам. Женатый натурал Гарри Шам, с которым Мэтту предстояло играть любовь. Чертовски горячий Гарри Шам, двигающийся и говорящий так, что во рту у Мэтта становилось сухо, а в штанах тесно. Все закрутилось раньше, чем Мэтт успел понять, какого черта происходит. Безумные будни полного погружения в сценарий в конечном итоге привели к тому, что они с Гарри стали проводить достаточно много времени вместе вне съёмочного процесса. Сначала были оговорки на то, что им нужно получше узнать друг друга для того, чтобы достоверно построить игру. Потом появились общие интересы, общие шутки. Оказалось, что им нравятся одинаковые вещи. Оба любят тишину, книжную фантастику и фильмы с Джеймсом Дином. Они могли часами разглагольствовать о мировой классике, а потом до хриплых криков обсуждать последнюю игру «Никс». Вместе им было легко и просто, как перед камерами, так и вне их. Наверное, из-за того что они стали близки на каком-то совершенно особом уровне, их экранные герои привлекли к себе так много внимания. Об их пресловутой «химии» не говорил разве что ленивый. Конечно же, это было на пользу пиару сериала, но в какой-то момент Мэтт и Гарри поняли, что большая часть того, что они показывали зрителю, ничерта не было игрой. Мэтт никогда не чувствовал влечения к мужчинам, пока не встретил Гарри. Гарри же любил жену и ни разу не усомнился в этом, пока не встретил Мэтта. Все это было совершенно за гранью понимания и попахивало мелодраматизмом, но никто из них ни за что не отказался бы от того, что приобрел. Эта странная, но такая правильная и нужная близость стала для обоих слишком важна, чтобы продолжать притворяться. Они были друзьями до того, как стать любовниками. Они были партнерами, прежде чем стать друг для друга смыслом всего. Именно поэтому, осознав и приняв то, что они вместе, парни не стали врать всем вокруг и жить иллюзиями. Они совершили публичный каминг-аут без сомнений или внутренних колебаний. Шелби отпустила Гарри достаточно легко для того, чтобы они остались друзьями, за что Мэтт будет благодарен ей до конца жизни. Эта женщина совершенно точно оказалась святой, и Мэтт собирался лично проследить за тем, чтобы она стала самой счастливой на свете. Они с Гарри звонили ей каждую неделю, чтобы узнать новости и, судя по всему, этот ее новый парень, Джейсон, был не самым плохим человеком. А если это окажется не так, то у Гарри в кладовке хранится отличное ружье, которое никто из них не побрезгует применить по назначению. Родные тоже восприняли новость достаточно спокойно, хоть и без особой радости. Да и, ради Бога, какие родители обрадуются тому, что их дети геи. Но Мэтту было достаточно того, что от них не отказались, а со временем, и вовсе оказали всестороннюю поддержку. Любить Гарри получалось легко. Проводить время с Гарри было потрясающе. Противостоять жизненным трудностям плечом к плечу с Гарри выходило легко и уверенно. Иметь рядом абсолютно равного, талантливого и до безумия любимого партнера раскрашивало жизнь новыми красками, дарило покой и настоящее счастье. Мэтт никогда и ни на кого не променял бы Гарри. Только это не мешало ему периодически хотеть стукнуть его по голове чем-то тяжелым. Как, например, сегодня, когда он заставил Мэтта всеми правдами и неправдами надеть на ужин официальный костюм. Мэтт не был идиотом и прекрасно понимал, что сегодня состоялась, по сути, первая официальная встреча семьей Гарри, но на ней он предпочел бы чувствовать себя уверенно, а не постоянно морщиться от того, что жёсткий воротник рубашки натирает шею, а тесные брюки сдавливают задницу. Гарри уверял, что все будут одеты официально, но по прибытии в ресторан, увидел, что дресс-код не был таким уж строгим. Никто, кроме них, не явился туда при полном параде, как чертовы пингвины. Даже дядя Гарри надел легкий спортивный пиджак поверх футболки. А Мэтт, благодаря своему собственному парню, мучился весь вечер в галстуке и узких туфлях, в которых его пальцы еще в конце первой смены блюд превратились в переваренные сосиски. И ради чего? Ради того, чтобы Гарри после того, как они тепло попрощались с мистером и миссис Шам и уже направлялись к парковке, сообщил Мэтту, что его задница в классических брюках смотрится настолько горячо, что у Гарри весь вечер наблюдался непроходящий стояк. Чертов придурок! Мэтт был зол. А еще он был польщен. Раздражен. Доволен и влюблен до безумия. Гарри был засранцем. Но он был ЕГО засранцем. По-настоящему его, особенно после сегодняшнего ужина, на котором мама Шам на прощание тихонько шепнула Мэтту на ухо трогательное, но до боли нужное: «Добро пожаловать в семью». Конечно же, у Мэтта была своя семья, которая любила его. Им он представил Гарри на прошлой неделе, как своего официального парня и совершенно точно был уверен, что они полюбили его. Особенно Кэтрин, которая тут же стала приставать к Гарри на предмет показать пару танцевальных движений. Все любили Гарри. Гарри невозможно было не любить. И вот сейчас Мэтт возвращался домой из ресторана, в котором его официально приняли в семью Шамов и был до абсурдности, до пурпурных вспышек перед глазами счастлив. Счастлив от того, что в его жизни есть Гарри. Но это совершенно не мешало ему злиться на этого самого Гарри за то, что тот обманул его, заставив весь вечер терпеть неудобства только для того, чтобы иметь возможность откровенно пялиться на его обтянутый узкими брюками зад. Засранец! Любимый и преступно очаровательный засранец, на которого у Мэтта совершенно точно не получалось злиться слишком долго. Он искоса бросил взгляд на сидящего рядом Гарри. Его красивые руки расслабленно лежали на руле, а тонкие гибкие пальцы отстукивали замысловатый ритм под тихо звучавшую из колонок мелодию. Заметив то, что Мэтт смотрит на него, Гарри повернулся и нежно улыбнулся ему, одновременно накрывая теплой ладонью колено. - Ты в порядке? – спросил он, слегка поглаживая скрытую под тканью кожу. - Да, - тихо ответил Мэтт. – Даже более чем. Твоя семья замечательная. - Я знаю, - согласился Гарри, снова бросая теплый взгляд на Мэтта. – Я же говорил, что они полюбят тебя. Как тебя можно не полюбить? Мэтт скептично фыркнул, но благодарно сжал ладонь Гарри, с трепетом ощущая, какая она горячая. - И еще вся эта еда, которая была там, – проговорил он только для того, чтобы скрыть, насколько ему приятны слова Гарри. - Я думал, что не смогу больше съесть ни кусочка, но приносили очередное блюдо, а твоя мама уговаривала попробовать его… Гарри засмеялся, сочувственно глядя на Мэтта. - О, это же традиция семьи Шам. Привыкай. Я столько за месяц не съедаю, сколько ем в присутствии мамы. Она свято уверена в том, что в ее отсутствие я питаюсь исключительно фаст-фудом. - Так оно и есть, - фыркнул Мэтт, протягивая руку и щекоча Гарри за ухом. – Пицца и китайская еда. - Иногда итальянская, - запротестовал Гарри, тепло улыбаясь и мягко притормаживая на светофоре. - Зато сегодня мы были в домашнем ресторане, где исключительно полезная еда, а маме еще разрешили принести туда выпечку собственного приготовления. - О, да, этот торт с грушами… ох… - Мэтт, застонав, провел рукой по своему набитому вкусностями животу. - Напомни мне, чтобы в следующий раз, когда мы встретимся с миссис Шам, я соблюдал строгий пост минимум на неделю до события. Гарри расхохотался и, не отводя взгляда от дороги, потрепал Мэтта по волосам. - Сделаем это вместе. А то такими темпами придется все свободное время проводить в тренажерном зале. Мэтт мягко улыбнулся, прежде чем взять кисть Гарри в руку и поцеловать ладонь. Он буквально физически почувствовал, как тот вздрогнул от этого касания, а по его коже табуном пронеслись мурашки. Гарри бросил на него горящий взгляд, перед тем, как остановить машину на парковке около дома и заглушить мотор. Они вылезли из салона в теплый летний вечер, а когда Мэтт, вспомнив, что на заднем сидении машины остался его пиджак и нагнулся через пассажирское сидение, чтобы достать его, за спиной послышался смешок, и в следующую секунду его задница ощутила мягкое поглаживание, а знакомый томный голос прошептал: - Какой вид! Мэтт прищурился перед тем, как выпрямиться и уставиться в горящее озорством лицо Гарри. - Ты только что лапал меня за зад? - Еще бы, - закивал головой Гарри, совершенно не собираясь убирать с лица хитрую усмешку. – Задница моего парня – моя собственность. Горячая задница моего горячего парня прямо перед моими глазами. Я просто не смог удержаться. Мэтт угрожающе сделал шаг вперед и попытался схватить Гарри, но тот быстро увернулся и громко засмеялся, видя недовольное лицо своего парня. - Я поймаю тебя и заставлю пожалеть об этом, - угрожающе проговорил Мэтт, забрасывая пиджак себе на плечо и продолжая идти в сторону пятившегося Гарри. Он прилагал огромное усилие для того, чтобы не расплыться в счастливой улыбке. – Мы собираемся ночевать в одной квартире. Гарри пискнул сигнализацией в машине и все также, спиной, продолжил идти в сторону входа в дом, не сводя горящих обожанием глаз с Мэтта. - Обещаешь? – провокационно поиграл бровями он. – Или снова завалишься спать, даже забыв снять брюки? - Когда это такое было? – тут же ощетинился Мэтт, привычно попадаясь на словесный крючок Гарри. – Я всегда снимаю брюки! - Еще бы ты не снимал, - засмеялся Гарри, доходя до двери и разворачиваясь, для того, чтобы отпереть замок. – Я всегда слежу за тем, чтобы в нашей постели на тебе не было ни клочка одежды. Мэтт на мгновение прикрыл глаза, но в следующую секунду бросился к Гарри, прижимая того к стене около входа и победно улыбаясь. Не успевший отскочить Гарри тут же обвил руками шею Мэтта и поцеловал его в кончик носа, признавая собственное поражение. - Мой хищник, - проворковал он, провокационно потираясь о тело Мэтта и заставляя того утробно зарычать от теплой волны, пробежавшей по позвоночнику из-за желанной близости. Мэтт тут же впился губами в шею Гарри, в то самое местечко, где под теплой, пахнущей чем-то мускусным кожей, билась голубая жилка. Гарри протяжно застонал, откидывая голову назад, чтобы дать губам Мэтта больше доступа. Опустив руки на задницу своего парня, Мэтт рывком притиснул его к себе и громко выдохнул, когда короткие ногти Гарри впились в кожу на затылке. - Черт, - хрипло проговорил Гарри, обвивая ногой бедро Мэтта. – Нам нужно домой, и срочно. Мэтт, еще сильнее прижав к себе Гарри, впился в его губы огненным поцелуем. Он целовал его совсем не нежно. Не медленно и не чувственно. Он буквально пожирал Гарри своими губами, с силой скользя языком по нёбу, по ровной кромке зубов. Мэтт прикусывал солоноватую от выступившей испарины кожу под нижней губой, цеплял зубами верхнюю, чтобы тут же отпустить и в следующую секунду втянуть в свой рот язык Гарри. Он то нежно посасывал его, то наоборот яростно обхватывал губами, выбивая из груди Гарри совершенно неприличный стон. Это было грязно. Это было пошло. Это было крышесносно. Гарри буквально плавился в сильных руках Мэтта, цепляясь за него, словно за последнюю опору. Когда они разорвали поцелуй, оба дрожали. - Люблю тебя, - прошептал Гарри, нежно касаясь кончиками пальцев лица Мэтта. – Очень люблю. Мэтт на мгновение прикрыл глаза, пряча расширенные от желания зрачки. Он глубоко вздохнул, почти осязаемо впитывая в себя эти слова. - Я тоже люблю тебя, - проговорил он, не открывая глаз. – До сих пор не могу поверить, что мы вместе. - Поверь, - еле слышно прошептал Гарри, поглаживая Мэтта по спине. – Потому что это не изменится. Я больше никуда тебя не отпущу. - Поверь, я никуда и не собираюсь… Мэтт приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть на белеющее в полумраке лицо Гарри. Его глаза казались почти черными, и Мэтт не удержался от того, чтобы поцеловать тонкие веки. Огромный комок нежности до боли распирал грудь. С Гарри Мэтт ощущал себя одновременно и слабым и сильным, но вместе с тем иррационально боялся спугнуть Гарри силой своих чувств. Он слишком сильно любил его. Любил настолько, что порой терялся на фоне той эмоциональной бури, которую вызывала в нем лишь одна улыбка Гарри. А сейчас он улыбался. И улыбался так, что сердце Мэтта так и норовило проломить грудную клетку. Чтобы дать им обоим время немного прийти в себя, Мэтт решил немного ослабить градус напряжения. - Хотя один парень дал мне свой номер телефона. - Какой еще парень? – вмиг нахмурился Гарри, неосознанно сжимая бицепсы Мэтта. - Помнишь, когда я отошел ненадолго? В сортир. Он поймал меня, когда я уже возвращался. - И чего он хотел? – в голосе Гарри отдаленно зазвучала гроза, и Мэтт удовлетворенно улыбнулся. Теперь его очередь быть засранцем. - Дал мне свой номер и попросил позвонить. Твердил что-то на счет того, что я слишком хорош для того, чтобы не попытаться. Вот, смотри, – Мэтт показал раскрытую ладонь, на которой синей ручкой были выведены цифры номера телефона. Лицо Гарри мгновенно закаменело, а руки сжали плечи Мэтта так сильно, что костяшки пальцев побелели. - Ты позволил ему написать на своей руке чертов номер телефона? Стоял там и ждал, пока он закончит? - А что ты хотел, чтобы я устроил скандал прямо на глазах у твоей семьи? Мэтт начинал получать удовольствие от происходящего. Гарри ревновал. Он по-настоящему ревновал Мэтта, и это приносило последнему какое-то извращенное удовольствие. Собственнические повадки Гарри, его глухой раздраженный голос, горящие от гнева глаза... Мэтт почувствовал, как его член быстро приходит в боевую готовность. На его руке вовсе не был написан номер безымянного парня. Это был всего лишь телефон одной из кузин Гарри, которая занималась дизайном интерьеров, а Алекс совсем недавно просила Мэтта найти ей компетентного человека для приведения в порядок ее новой квартиры. Но Гарри это знать было не обязательно. Пусть такая маленькая ложь будет компенсацией Мэтту за вечер в неудобном костюме. Он мог бы поклясться в том, что в данный момент Гарри скрипит зубами. Предвкушая вспышку ярости, Мэтт решил еще немного накалить атмосферу. Злой Гарри был невыразимо сексуальным. - Слушай, - словно невзначай проговорил он, проводя ладонью вдоль груди Гарри почти до самого пояса брюк, - я сегодня, наверное, переночую у себя. Был трудный день, и просто так, наверное, будет удобнее… Вообще-то Мэтт уже давно не ночевал в своей квартире. Большую часть времени они с Гарри все равно проводили в разъездах, но в то время, когда доводилось навещать Нью-Йорк, парни предпочитали находиться в просторной и светлой квартире Гарри, которую он купил сразу же после развода с Шелби. Хоть официально они оба еще и не съехались, но Мэтт прекрасно понимал, что это решение не за горами. Только сейчас он сделал свое провоцирующее предложение, рассчитывая на вполне предсказуемую реакцию. Она и не замедлила проявиться. - Пойдешь ко мне! – ледяным тоном прошипел Гарри, словно перед ним был один из его малолетних племянников. – Без разговоров! Мэтт сделал вид, что разочарован, хотя на самом деле откровенно ликовал от такой яркой реакции: - Но, Гарри… - Ты слышал, что я сказал, Даддарио? – Гарри с прищуром посмотрел на партнера. - Ты идешь ко мне! Прямо сейчас! Мэттью спрятал усмешку, когда Гарри подтолкнул его вперед к яркому свету подъезда. Остаток пути до квартиры они проделали молча.

****

Едва заперев за собой входную дверь, Гарри несильно толкнул Мэтта в сторону ванной комнаты. - Зачем? Мне не нужно сейчас в душ! – запротестовал Мэтт, борясь с желанием прижать к себе Гарри и стереть поцелуем с его лица выражение недовольства. - Сам пойдешь? Или помочь? В голосе Гарри была жесткость, граничащая с грубостью. Мэтт сложил руки на груди и оперся плечом о стену. Он прекрасно понимал, что Гарри на грани того, чтобы устроить скандал, но продолжал откровенно наслаждаться ревностью партнера. Мэтт обожал такого Гарри. Он обожал его любого, но собственник Гарри Шам был прекрасен. Вопреки здравому смыслу Мэтту хотелось подойти к нему и потереться щекой о грудь, чтобы почувствовать в волосах сильную хватку. Но Мэтт еще не закончил мстить. - И не подумаю, - заявил он, зорко следя за тем, как и так темные глаза Гарри становятся почти черными. Мэтт попытался придать своему голосу независимую властность, но что-то пошло не так. Вид Гарри с горящими глазами и раскрасневшимся лицом подействовал на Мэтта, словно мощнейший афродизиак. Захотелось тут же вцепиться в раздраженно поджатую нижнюю губу партнера и прошептать ему, какой же он все-таки идиот. Мэтт сглотнул, мысленно представляя, с каким удовольствием запустит пальцы в растрепавшиеся волосы Гарри и проложит языком дорожку от уха до ключичной косточки, так соблазнительно виднеющейся в распахнутом вороте белой шелковой рубашки. Неосознанно облизнув губы, Мэтт сделал шаг к партнеру. - Я должен пойти в ванную, Гарри? Зачем? - А вот зачем! – Гарри схватил Мэтта за правую руку и перевернул ладонью вверх. На светлой коже темные чернила, которыми были выведены злосчастные цифры, смотрелись нелепо. – Иди и смывай! Сейчас же! Мэтт едва заметно улыбнулся. Острая нежность сжала горло. - Ревнуешь? – проговорил он, стараясь поймать взгляд партнера. Но Гарри даже не улыбнулся. Щелкнув выключателем, он распахнул перед Мэттом дверь ванной комнаты и красноречиво указал направление. В глазах горел опасный огонек. - Ну хорошо, хорошо! Сдаюсь! – поднял руки вверх Мэтт, провокационно облизываясь. – Но мне нравится, как ты ревнуешь, Шам. - В ванную! – снова приказал Гарри, не обращая внимания на слова Мэтта. Было очевидно, что тот всеми силами борется со злостью. - Очаровательно, - хмыкнул Мэтт. – Гарри, ты такой идиот! - Мой руки! – повысил голос Шам, довольно ощутимо подталкивая Мэтта в спину. – Не заставляй меня самого отскребать с тебя чернила. Мэтт засмеялся и сделал попытку схватить Гарри, но тот оттолкнул от себя руки партнера и угрожающе прищурился. - Господи, - проворчал Мэтт, покорно отступая назад и закатывая рукава, чтобы последовать указанию партнера. – Неужели ты думал, что я и правда собирался звонить ему? - Даддарио, ты стоял там и покорно ждал, когда какой-то кретин нацарапает на твоей коже свой номер телефона. Ты не послал его, не ушел, не сказал мне. Ты стоял и ЖДАЛ. Поэтому, да, я думаю, это неспроста. Мэтт закатил глаза, продолжая намыливать ладони. - Ты идиот, Гарри. Идея позлить партнера уже не казалась ему настолько хорошей. Он почувствовал себя полным придурком, когда увидел в глубине зрачков Гарри неподдельную боль. Качнувшись вперед, он схватил любимого за рубашку и притянул к себе, не обращая внимания на сопротивление. - Пусти меня, Даддарио. Поверить не могу, что ты такой урод, - Гарри безуспешно пытался вырваться из крепкой хватки Мэтта, но у него ничего не получалось. Мэттью изо всей силы сжимал его в объятиях и торопливо целовал в макушку. - Прости меня, Гарри. Прости, я и правда идиот. Гарри через несколько минут слегка затих и Мэтт смог провести влажными ладонями по его спине, успокаивая. Он не вытер руки, поэтому рубашка Гарри на спине стала ощутимо влажной. Он еще раз поцеловал Гарри куда-то в висок, прежде чем отстранить его от себя и заглянуть в обиженные, полные немного упрека глаза. - Это была дурацкая шутка, Гарри, прости меня. Черт, я и правда иногда такой кретин. - Шутка? – едва слышно переспросил Гарри, и Мэтт увидел, как обиду в его глазах постепенно сменяет чистейшая злость. – Что ты хочешь этим сказать? - Это не был телефон парня. Это номер твоей кузины. Софии, кажется. Той, которая дизайнер. Алекс просила меня… Гарри не стал дожидаться окончания предложения. Он изо всей силы зарядил кулаком Мэтту в плечо и вырвался из его крепкого захвата. - Кретин! – выплюнул он перед тем, как высочить из уборной, хорошенько хлопнув дверью. Мэтт запустил руку в свои волосы и громко выругался. Он и правда был непроходимо-тупым кретином.

****

Решив дать Гарри немного времени остыть, Мэтт принял душ, продолжая костерить себя за глупую шутку. Черт, если бы Гарри сделал ему нечто подобное, то Мэтт уже давно был бы на полпути к дому, но Гарри некуда было идти. Они находились в его квартире, поэтому Мэтт собирался извиниться. И это извинение должно было быть чертовски хорошим. Когда он, наконец, вернулся в комнату, там уже царил полумрак, и только у изголовья кровати горела небольшая лампа. Гарри в одних боксерах полулежал на кровати и копался в своем телефоне. На его сосредоточенно-серьезное лицо падала неровная тень, заставляя темные волосы неярко сиять. Ощутив, как при виде партнера в груди разливается щемящее тепло, Мэтт, осторожно поправив обмотанное вокруг бедер полотенце, прилег рядом, не сводя глаз с напряженно застывшего Гарри. Тот не шелохнулся. - Люблю тебя,- тихо проговорил Мэтт, не делая попытки прикоснуться к любимому. – Очень люблю. - Оно и заметно, - буркнул Гарри, продолжая водить пальцем по сенсорному экрану телефона. – Ты умеешь хорошо это демонстрировать, Даддарио. - Прости меня. Я идиот. Просто… - Просто что?! Мэтт глубоко вздохнул и лег щекой на подушку, продолжая наблюдать за Гарри. Не хотелось признаваться в собственном идиотизме, но другого выхода не было. Сам заварил кашу, сам и будет нести за нее ответственность. - Хотел, чтобы ты ревновал, - тихо проговорил Мэтт и спрятал лицо в сгибе локтя. Гарри вытаращил на него глаза, мгновенно забывая про телефон. Его тело ощутимо напряглось. - Чтобы я ревновал? - Ну да, - ответил Мэтт и, протянув руку, осторожно, словно дикое животное, погладил Гарри по плечу. – Не злись. Гарри приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но в ту же секунду снова его захлопнул, качая головой. В его глазах горела странная смесь из гнева и веселья. - Как ребенок, клянусь Богом. И с какой же целью ты это сделал? – демонстративно-спокойно спросил он, тоже поворачиваясь к Мэтту и укладываясь на кровати лицом к нему. – Хотел поссориться? - Нет! – быстро сказал Мэтт, не зная, куда себя девать от смущения и стыда за собственную детскую выходку. – Черт, нет! - Тогда зачем? – Гарри был само спокойствие, но Мэтт прекрасно знал, что это иллюзия. В любую минуту могла грянуть гроза. Он потер нос, прежде чем ответить. Мэтт прекрасно понимал, что своими словами дает Гарри оружие против себя, но врать больше совершенно точно не собирался. Тем более он сам виноват, что пошел на поводу у собственных детских желаний. Не глядя в лицо Гарри, он почти прошептал. -Ты слишком горячий. - Что? – не понял Гарри. Мэтт зажмурился до белых пятен под веками, чувствуя себя, как никогда уязвимым. Его дурацкая шутка стала казаться еще более жалкой, а Гарри продолжал недоуменно пялиться на него. Мэтт приоткрыл один глаз, прежде чем пояснить. - Ты горячий, Гарри. И безумно сексуальный. Вообще самый лучший на свете. Глядя на тебя, я постоянно испытываю желание. Дикую смесь из страха, восхищения и любви. Я обожаю смотреть на тебя. Без ума от того, как ты смотришь на меня, как реагируешь. С тобой я словно снова в пубертатном периоде, когда каждая эмоция на разрыв. Неважно сколько времени мы вместе, неважно, что ощущение новизны и остроты уже давно должно было пройти. Но не проходит. И это одновременно и нужно и стыдно. Я уверен в тебе. Уверен в себе, но когда ты заявляешь свои права на меня, я просто схожу с ума. Твоя ревность заставляет меня чувствовать себя живым. Это как подтверждение, что я нужен… что ты любишь меня. Что будешь бороться за меня. Понимаешь, я как наркоман, хочу больше и больше тебя. Мэтт глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. Он чувствовал себя, как никогда открытым и уязвимым, но вместе с тем понимал, что испытывает облегчение, признаваясь Гарри в собственной слабости. Тот молчал, глядя на него огромными, блестящими глазами. - Знаю, что звучу жалко, но я хочу принадлежать тебе, Гарри. До самой последней косточки в теле, – сказал Мэтт, протягивая руку и касаясь кончиками пальцев лица Гарри. – И от этого я чувствую постоянный страх. А вдруг ты не испытываешь подобного? Вдруг это только мое? Вдруг я надоем тебе? И вместо того, чтобы просто любить тебя и наслаждаться тобой, я выдумываю какое-то дерьмо, чтобы потешить свои комплексы. Мэтт смущенно потер нос и осторожно взглянул на Гарри, который молча, не двигаясь, слушал его, и лишь только судорожно бьющаяся жилка на горле выдавала то, что действительно слышал все сказанное Мэттом. - Я не хотел обидеть тебя, Гарри. И врать тоже не хотел. Просто шутка вышла из-под контроля. Прости меня. Я идиот… Внезапно Гарри сорвался с места и повалил Мэтта на спину, нависая над ним. Два горящих темных глаза уставились на Мэтта со смесью восхищения и укора. Запустив пальцы в волосы Мэтта, Гарри с силой сжал их и потянул так, что тот со стоном выгнулся. - Кретин! – прошептал Гарри, почти касаясь своими губами губ Мэтта. – Кретин и идиот. Самый невозможный, самый любимый и единственный идиот! - Гарри, я… - Заткнись, Мэтт. Просто заткнись, - голос Гарри был прерывистым и каким-то совершенно новым. Мэтт не отрываясь смотрел в самые любимые и штормовые глаза, покорно ожидая дальнейших действий. А Гарри, вместо того, чтобы продолжить говорить, вдруг склонился над Мэттом и накрыл его губы поцелуем. Огненным. Яростным. Порабощающим. Он полностью опустился своим весом на Мэтта, продолжая целовать его. Страстно, глубоко, не отрываясь. Мэтт утробно застонал, когда Гарри слегка прикусил его губу. Казалось, что чувствовать сильнее и острее просто невозможно, но каждое движение Гарри отдавалось в Мэтте взрывом безудержной, дикой страсти. - Люблю тебя, - выдохнул Гарри, спускаясь руками по телу Мэтта и сжимая ладонями подрагивающие бедра. – Господь свидетель, как же сильно я люблю тебя, хоть ты и иногда бываешь таким глупым… Мэтт резко выдохнул и крепко обнял Гарри, проскальзывая ладонями под резинку черных боксеров. С силой сжав ягодицы, Мэтт слегка дернулся наверх, давая Гарри почувствовать свое возбуждение. В ответ тот зарычал, впиваясь зубами в беззащитно открытую шею Мэтта. Мэтт вскрикнул. По венам разлилось неконтролируемое возбуждение. Гарри в его руках был горячим и гибким. Он с силой потирался своим телом о тело Мэтта, утробно урча и вылизывая каждый участок открытой кожи. Влажные после душа волосы Мэтта оставляли следы на лице Гарри, и тот старался поймать губами непослушные волосинки. Мэтт не мог остановиться, лаская Гарри, целуя все, до чего мог дотянуться. Нежность, любовь, доверие, радость от того, что Гарри больше не сердится, перемешались в груди Мэтта огненным коктейлем. Он с силой сжимал тело Гарри, ощущая, как внизу живота закручивается огненная спираль из концентрированного желания. Полотенце отлетело куда-то в сторону, боксеры Гарри оказались у него на лодыжках. Лишь жар кожи, беспорядочные стоны и сбитое дыхание. Мэтт полностью потерялся в любимом человеке. Каждая его эмоция, каждое действие было ориентировано на Гарри. - Мой! - выдохнул Гарри в тот момент, когда губы Мэтта ощутимо прикусили мочку его уха. – Только мой. Мэтт согласно простонал, чтобы тут же поймать в плен любимые губы. Поцелуй становился все более обжигающим. Пальцы Гарри затеяли абсолютно бесстыдную игру с теплой кожей Мэтта. Они легко и невесомо пробегались по груди, поигрывая короткими, темными волосками, затем снова опускались к животу, скользили в ямку пупка, заставляя пресс Мэтта судорожно сокращаться. Гарри придвинулся еще ближе и легонько подул в губы партнера, посылая толпы мурашек по позвоночнику, затем мягко коснулся языком маленького шрама на подбородке. Гарри чутко уловил тот момент, когда в горле Мэтта зародился очередной стон удовольствия, но вместо того, чтобы усилить напор, он вдруг нежно, почти невесомо провел языком по скуле, постепенно спускаясь к ключицам, поочередно обводя соски. Мэтт выгнулся навстречу, когда почувствовал, как ладонь Гарри накрывает его возбуждение. Очередной стон растворился на губах Гарри, когда тот вновь припал к нему поцелуем. Гарри упоением вылизывал жаркий рот любовника, посасывая язык, лаская небо и продолжая в такт поцелую двигаться вверх-вниз по его телу. Мэтт протяжно застонал, когда Гарри втиснулся у него между бедер и собственным до боли возбужденным членом потерся о его пах. Мэтт непроизвольно подался навстречу и от избытка чувств довольно ощутимо прикусил губу Гарри. Тот хрипло вскрикнул, но моментально скатился в стон, когда Мэтт яростно присосался к бьющейся жилке на его шее. - Ты не умеешь шутить! – выдохнул Гарри, обводя кончиком большого пальца пупок Мэтта. – И совершенно точно не умеешь меня слушать. Мэтт слегка подался бедрами вверх, намекая Гарри на то единственное место, которое так жаждало его внимания, но Шам не среагировал. Он снова опустил голову вниз, чтобы, пройдясь носом по скуле Мэтта, втянуть в себя его запах. Тем временем, его руки не останавливались, продолжая скользить по телу любовника, исторгая из его горла рваные, полные страсти выдохи. Мэтт, спустив ладони на поясницу Гарри, слегка царапнул влажную кожу короткими ногтями, но в следующую секунду приподнял колено и обвился вокруг любовника, словно лиана. Одной рукой он прошелся по рельефной спине Гарри, а второй стиснул ягодицы. - Господи! – простонал Гарри, когда ощутил, как палец Мэтта скользнул дальше и слегка приласкал кожу в промежности. - Хочу тебя! – выдохнул Мэтт, припадая поцелуем к покрытой испариной шее Гарри. – До боли хочу тебя… Гарри застонал и мгновенно перекатился на спину, утягивая за собой Мэтта. Большое тело Мэтта моментально накрыто собой Гарри. По нервам обоих проскочили искры тока. Мэтт, не секунды не медля, опустил ладонь на член Гарри и слегка сжал возбужденную, истекающую смазкой плоть. Он с удовольствием водил рукой по всей длине ствола, заставляя Гарри шумно дышать, нетерпеливо толкаясь навстречу. - Только не останавливайся! – выдохнул Гарри, скользя руками по телу Мэтта и прижимая его к себе как можно ближе. – Главное не останавливайся. Губы Гарри снова отыскали рот Мэтта, и тот снова припал к нему, как к живительному источнику. Воздух между парнями словно вибрировал от страсти и напряжения. Мэттью казалось, что еще немного, и они оба взорвутся от накала эмоций, не выдержат сердца или просто откажут легкие. Когда они были вместе, вот так, больше не существовало ничего в этом мире. Только их взаимная страсть и буквально запредельное единение. Гарри буквально поглощал Мэтта. Полностью, без остатка. Обоюдный напор был жестким, агрессивным, но таким потрясающе-прекрасным, что оба могли только беспомощно стонать под властными, но такими нежными руками. Мэтт опустился поцелуями по телу Гарри вниз, лаская тонкие ключицы, обводя соски, постепенно приближаясь к бедрам. Его язык забрался в ямку пупка и пощекотал чувствительную кожу, исторгая из груди Гарри прерывистый полный желания стон. На вкус Гарри был горьковато-сладкий, пряный. Мэтт с горловым урчанием вылизывал его кожу, постепенно приближаясь к самому сокровенному. И в тот момент, когда его губы накрыли член любовника, Гарри резко подался наверх, вплетая пальцы в волосы Мэтта и притягивая его к себе еще ближе. - Господи, - выстонал он, выгибаясь до хруста в позвоночнике. – Я никогда не смогу насытиться тобой… Мэтт что-то согласно прошептал во влажную кожу его паха, но Гарри не услышал. Он был полностью во власти ощущений. Мэтт видел, насколько его любимому хорошо. Он чувствовал каждую его эмоцию, как свою собственную. Уже давно изучив тело Гарри, Мэтт прекрасно знал, как правильно доставить любимому удовольствие. Где коснуться, как погладить, куда поцеловать для того, чтобы Гарри потерял голову. И сейчас, играя на теле своего партнера, как на хорошо настроенном музыкальном инструменте, он извлекал из Гарри идеальные звуки. Такие правильные, такие нужные, такие красивые. Гарри что-то шептал, о чем-то умолял, в чем-то клялся, пока Мэтт яростно поклонялся его телу. Он вылизывал каждую клеточку, каждый сантиметр кожи любимого. Языком скользил вдоль члена, обводя каждую вздутую венку, слегка посасывая самый кончик. Он ласкал руками подрагивающие бедра, сжимал пальцами судорожно сокращающиеся ягодицы. Мэтт одновременно и кусал и целовал ароматную, пахнущую его самыми сокровенными желаниями кожу. Гарри в его руках выгибался и стонал так, что Мэтту пришлось пережать у основания собственный до боли возбужденный член, чтобы не кончить от одних только звуков. Время потерялось. Исказилось до невозможности. Горячий воздух между ними плавился от страсти, и Мэтт, не в силах больше ждать, плавно переместился вверх, чтобы накрыть искусанные губы Гарри своими. Гарри отвечал яростно, почти в агонии. Его грудь вздымалась и опадала с такой скоростью, что казалось, что он задыхается. Стройные, покрытые испариной бедра беспрестанно двигались, заставляя Мэтта стремиться навстречу в извечном, старом как мир танце. - Хочу… тебя…, - выдохнул Гарри, касаясь пересохшими губами скулы Мэтта. Его руки хаотично метались по спине любовника, стараясь прижать его к себе еще ближе. Влажная челка прилипла ко лбу, а глаза были настолько безумными, что Мэтт на секунду зажмурился, чтобы хоть немного взять себя в руки. Гарри был прекрасен. Он был безумно, нереально, до боли прекрасен, и он весь принадлежал Мэтту. До самой последней косточки в теле. До самой потаенной мысли и постыдного желания. Гарри был полностью его. От этой мысли все внутренности Мэтта скрутило в приступе невыносимого желания, замешанного на вселенской нежности и безмерной любви. Он еще раз скользнул своими губами по губам Гарри прежде чем выхватить из-под подушки смазку и презервативы. Разорвав зубами блестящий пакетик, Мэтт дрожащими пальцами раскатал по члену латекс. Гарри жадно следил за его руками, судорожно облизывая губы. Когда Мэтт закончил, Гарри с силой притиснул его к себе, выбивая из легких весь воздух. - Давай, - выдохнул он, обвивая ногами талию любовника. – Быстрее! Мэтт выругался сквозь зубы, прежде чем поудобнее перехватить Гарри, и, сгорая от нетерпения, опустить ладонь на его подрагивающие ягодицы. Гарри был чертовски узким, неимоверно горячим и до звездочек перед глазами страстным. Мэтт не мог сдержать стоны, пока из последних сил пытался хоть немного растянуть его перед вторжением. Гарри постоянно отвлекал его, не прекращая двигать бедрами и самостоятельно насаживаться на пальцы внутри себя. Мэтт старался действовать аккуратнее, но все его усилия сходили на нет, когда Гарри нетерпеливо тянул его к себе и сбивал с ритма. Когда Мэтт, наконец, вошел в него, Гарри издал такой стон, что Мэтту пришлось приложить все усилия для того, чтобы не излиться в него в ту же секунду. Сильные гибкие бедра танцора намертво впечатали Мэтта в тело под собой, а горячие, сухие от частого дыхания губы болезненно прикусили кожу на шее. Мэтт рвано выдохнул, перенося свой вес на локти и прикусывая в отместку щеку Гарри, но сразу же проходясь горячим языком по пылающей коже. Гарри нетерпеливо подался вперед, хрипло выдыхая в ухо Мэтта проклятие, и Мэтт сделал первый осторожный толчок, заставляя Гарри откинуть голову назад и еще сильнее вцепиться в плечи любовника. Они оба синхронно застонали, когда плоть Мэтта оказалась полностью внутри Гарри. Мэтт двигался сначала медленно, а затем все больше увеличивая темп. Хотелось растянуть удовольствие, но оба были уже почти на грани. Стоны Гарри звучали все громче. Его руки без остановки двигались по телу Мэтта, царапая короткими ногтями мокрую от пота кожу. Мэтт слегка изменил угол проникновения, смещая положение их тел и еще больше разведя бедра Гарри. Тот отозвался очередным, полным запредельного желания всхлипом и яростно подался вперед, встречая на полпути толчок Мэтта. Пространство между ними буквально искрило. Воздух стал тяжелым и вязким. Руки Мэтта то и дело соскальзывали с влажных бедер Гарри, и ему приходилось возвращать их на место. Губы касались влажной кожи, слова терялись в безумии взаимного наслаждения и оседали где-то на краю объятого огнем сознания. Не было ничего, кроме этой страсти, кроме болезненной нужды друг в друге и яростных, сбитых и хаотичных толчков. Мэтт, чувствуя, что Гарри на пределе, снова сменил угол и увеличил амплитуду движений. Тело под ним забилось в сладчайшей агонии. Гарри громко вскрикнул и сжал Мэтта в себе так, что у того из глаз посыпались звезды. Оргазм был сокрушительным. Их тела синхронно содрогнулись и где-то там, на уровне чувств, рассыпались на мельчайшие осколки. Перед закрытыми веками замелькали малиновые всполохи, и Мэтт, кажется, отключился, потому что когда пришел в себя, то ощутил в своих волосах нежные руки, а на щеке невесомые, полные неги поцелуи. - Ты как? – хрипло спросил Мэтт, с трудом подтягиваясь на руках, чтобы его лицо оказалось на уровне с лицом Гарри. - Прекрасно, - ответил тот, продолжая скользить кончиками пальцев по лицу Мэтта. – Более чем. В глазах Гарри был целый мир, полный ярких чувств, невысказанных слов и затаенных желаний. Мэтт не удержался от того, чтобы снова поцеловать любимого и потереться кончиком носа о его щеку. - Не злишься больше? Гарри фыркнул перед тем, как с оттягом шлепнуть Мэтта по заднице. - Конечно же злюсь! Ты так просто не отделаешься. Мэтт мягко засмеялся и обнял Гарри, ложась на бок и притягивая его к себе. - Люблю тебя, - проговорил он, целуя растрепанные волосы своего личного чуда. – И согласен на любое наказание. Гарри на мгновение замер, но затем развернулся в его руках так, чтобы оказаться с Мэттом нос к носу. Во все еще мутных от пережитого наслаждения глазах горела непривычная серьезность. - Послушай, Мэтт, - начал он, и все тело Даддарио охватило напряжение. Он, не моргая уставился на Гарри, стараясь прочитать на его лице все нужные ему эмоции, но видел только темно-карие, блестящие омуты, которые раз за разом сводили его с ума. Где-то в груди на мгновение остановилось сердце, чтобы тут же начать биться в ускоренном темпе. - Я хочу, чтобы ты раз и навсегда уяснил себе, - продолжил Гарри, сжимая в руках волосы Мэтта и прожигая его пристальным взглядом, - я люблю тебя. Я безумно тебя люблю. Для тебя я изменил свою жизнь и ни разу не пожалел об этом. Ты мой мир. Моя муза, мое самое сокровенное желание. Ты – все, что я хочу от этого мира, даже больше. Рядом с тобой я тот, кем хочу быть. Мэттью, поверь, я сомневаюсь во многих вещах в своей жизни, но только не в тебе. Не в том, что я к тебе чувствую. Ты хочешь, чтобы я говорил тебе это каждый день? Я так и сделаю! Я буду говорить это с удовольствием, потому что так оно и есть. Я люблю тебя! Я хочу тебя! Я схожу от тебя с ума и приветствую это безумие каждой своей клеточкой. Только я прошу тебя, никогда больше не делай то, что ты сделал. Не манипулируй мной и моими чувствами. Это больно. Это не та вещь, которую я хочу получить от тебя. Мэтт буквально задыхался, слушая слова Гарри. Ему казалось, что его сердце вот-вот разорвется от эмоций, от силы любви, которую он испытывает к этому человеку. От вины перед ним. От его глаз, глядящих прямо в душу, от его рук, которыми он нежно касался его лица. Мэтт чувствовал себя совсем маленьким, ничтожным, перед огромным кристально-ясным осознанием того, что чувства между ними - это больше чем слова. Больше чем признания. Больше, чем самый громкий крик. Это внутри. Там, где и должно быть. Это в глазах, в душах, в каждом движении и в каждом прожитом дне с четким осознанием того, что все не зря. Все ради того самого момента, когда понимаешь, что ты больше не один, что этот огромный враждебный мир подарил тебе что-то ценное. Что-то настолько большое, что все предыдущие потери и разочарования кажутся несущественными. Этот мир подарил Мэтту Гарри. Его любовь. Его верность и его огромное, чистое и благородное сердце. То самое сердце, которое Мэтт будет беречь до конца своих дней, каждое утро вознося благодарность Господу за то, что оно у него есть. За то, что его собственное сердце стучит в груди только благодаря Гарри, вместе с Гарри и только для него. - Я люблю тебя, - хрипло сказал Мэтт, протягивая руку и нежно касаясь теплой щеки своего самого любимого человека. – Прости меня. Прости за то, что я такой идиот. - Прощаю, - улыбнулся Гарри, блестя счастливыми глазами. – Тем более что ты так потрясающе извиняешься. Мэтт мягко засмеялся и придвинулся ближе, чтобы обнять Гарри. Тот с готовностью прильнул к нему, обхватывая руками и оставляя влажный поцелуй на открытой шее. Он был на своем месте. Мэтт был в объятиях того, ради которого не только изменится сам, но и изменит целый мир. Пока Гарри любит его, для Мэтта нет ничего невозможного.