Бестиарий

— Только не волнуйся, — в очередной раз начал увещевать Амадейо, похлопав Хелен по плечу. Руки у него дрожали. — Герцог Эвар Скалозуб — человек справедливый. Он никогда не рубит сгоряча... — Я не волнуюсь. Перестань просить меня об этом, пожалуйста. Амадейо замолк и нервно улыбнулся. А Хелен наконец-то смогла перевести дух. Этот тощий тип из Лечебницы призван был помочь ей подготовиться к слушаниям во Дворце, но в последние дни только мешал своими ремарками. А как все хорошо начиналось! Лично управляющий Этельмоер вызвал его откуда-то из архивов и потребовал оказывать Хелен всяческое содействие. Хелен не возражала: помощь ей была нужна, потому что многое в законах и обычаях Дирвуда было не до конца понятно. Выглядел Амадейо сущим книжным червем в самом показательном смысле слова: тощий вейлианец был бледен, постоянно хватался за книги и свитки, говорил торопливо, а длинные пальцы его покрывали мозоли от писчего пера — у Хелен такие тоже бывали в пору рьяного ученичества. Знал Амадейо много, факты и уточнения буквально сыпались из него, и Хелен получала искреннее удовольствие от общения с умным начитанным коллегой. Но до чего он был нервным и пугливым! Амадейо, кажется, трясся за результат слушаний гораздо больше, чем сама Хелен, и уж точно не уставал показывать своего волнения. Что, в принципе, не удивительно — Хелен была анимансером, но помимо этого еще и владелицей Каэд Нуа, и выгонять ее из Дирвуда никто, кроме лорда Хадрета и, возможно, герцога Эвара Скалозуба, не посмел бы. А вот остальным анимансерам такая привилегия была недоступна. Потому многие из них, особенно студиозусы, нервничали без меры в преддверии слушаний и разве что в обмороки не падали. В том числе Амадейо, у которого в подвалах Лечебницы простаивали какие-то важные исследования. Не раз и не два Хелен ловила себя на мысли, что хочет удавить ноющего вейлианца и свалить это на Свинцовый ключ — только бы ученый коллега замолчал. Хорошо, что друзья поддерживали Хелен и не давали делать необдуманных шагов. Они и сейчас были где-то во дворце — стража вызвалась проводить их на почетные места для гостей. На прощание Эдер ободряюще ей улыбнулся, и Хелен почувствовала приток уверенности в себе. В отличие от Амадейо, она и до того не слишком-то волновалась, теперь же нервозность пропала совсем. Хелен была уверена в том, что собирается сказать, и потому внутреннего трепета не ощущала. И вот — двери распахнулись. Величественный зал герцогского дворца поражал. Точнее, поражал бы, но после всего уже увиденного за свое путешествие Хелен лишь отметила его огромные размеры, да дорогую лепнину на потолке. В зале толпились люди — много людей. В основном сидели зрители-аристократы, которые должны были не только засвидетельствовать результаты суда, но и разнести по городу свежие сплетни после слушаний. Все эти люди ожидали развлечений, и не стоило заставлять их ждать дольше. Хелен глубоко вздохнула и сделала уверенный шаг вперед. За ее спиной гораздо менее уверенно ступал Амадейо. Надо было отдать пареньку должное: он собирался идти вместе с Хелен до конца, даже если путь ее лежал в могилу. Когда анимансеры Бухты Непокорности предложили Хелен выступить на слушаниях перед герцогом Эваром, та сперва удивилась. Дирвудские коллеги считали, что ее репутация поможет им выглядеть значительнее и принесет больше пользы, чем доводы какого-нибудь ученого брата. В принципе, это было логично. И возможность открыть всем глаза на деятельность Свинцового ключа была просто идеальная. Хелен искала покровителей, с помощью которых удастся остановить Таоса. А что может быть лучше, чем произвести впечатление на самого герцога и повлиять на его решения? И попутно защитить анимансию — науку, ставшую дороже жизни для Хелен. Она прошла мимо раздувавшегося от негодования посланника Дюжин, высоко подняв голову. Хелен вообще всегда старалась так ходить, но в этот раз получилось особенно торжественно. Разве что громов и молний не хватало. Едва заметно она кивнула хмурому человеку из Рыцарей Горна, что старались соблюдать нейтралитет, однако скорее считались союзниками анимансеров. По сравнению с Дюжинами уж точно. Бросила взгляд на сидевшего за посланниками аристократа из дома Доменеллов. Эти вряд ли станут проблемой, однако не учитывать их интересы тоже будет глупо. Хелен посмотрела вперед — там, на высоком каменном троне сидел герцог Эвар Скалозуб. Широкоплечий, волосы уже успела тронуть седина, на лице его читалась скука, однако глаза внимательно и цепко следили за всем происходящим. Он был чем-то неуловимо похож на Эдера — на мгновение Хелен вдруг почудилось, что это ее друг сидит на троне и собирается вершить суд. Пришлось даже взглянуть наверх — на балкон, откуда зрители наблюдали за слушаниями. Друзья Хелен расположились там, и она буквально кожей чувствовала, как Эдер в этот момент не сводит с нее глаз, вертя между пальцев трубку, как хмурится и кусает губы Алот, как Стоик буравит взглядом ее спину, как добродушно улыбается, взирая на весь этот спектакль, Сагани... — Приветствую, Ваша Милость, — Хелен поклонилась, как полагалось в Дирвуде, начиная свою речь. — Мое имя — Хелен Аманат. Сегодня я здесь, перед вами, чтобы выступить в защиту науки, благодаря которой станет возможным наше будущее. Хелен говорила о важности изучения анимансии, говорила об успехах и касалась неудач, говорила о великих ученых и их открытиях, говорила что-то еще, раздувая в сердцах слушателей пламя интереса. Она долго репетировала эту речь, и теперь пожинала плоды. Хелен не умела общаться с людьми, плохо переносила сборища и идеальным решением любого конфликта видела заспиртовать надоедливого собеседника в банке. Однако если уж взялась за дело — Хелен выполняла его с полной самоотдачей. Не зря же столько часов слушала наставления Амадейо и была оторвана от собственных экспериментов, в самом деле! — Все это замечательно! — прервал ее неожиданно на полуслове посланник Дюжин. — Но нисколько не влияет на те преступления, в коих вашу братию обвиняют! Что вы скажете на это, Хелен Аманат? За ее спиной задрожал Амадейо. Из-за внезапного вопроса Хелен сбилась и тут же потеряла мысль. Но панику от невозможности завершить свой монолог смыло волной раздражения. — Только то, что ошибки случаются, — резко ответила она. — Вы ведь тоже не безгрешны? Почудилось Хелен, или за ее спиной опять вздохнул в страхе Амадейо? Но ориентироваться на пугливого коллегу она не собиралась. Хелен много времени провела в Бухте Непокорности, волей-неволей знакомясь с раскладом политических сил и настроений горожан. Не афишируя свою помощь то одним, то другим, и до последнего не признавая, на чьей стороне. Должно быть, главы Дюжин изрядно удивились, обнаружив, что помогавшая им решать проблемы женщина на самом деле презренная анимансерка. Однако у нее были для того собственные мотивы. Например, Хелен точно знала, у кого из Дюжин и Рыцарей рыльце в пушку. Взгляд ее скрестился с отнюдь не любезными взглядами посланников. Игры Хелен не любила, интриговать не умела, но если что — угрожать была готова. — Анимансия — опасная наука, — продолжила Хелен как ни в чем не бывало. — И многими не зря считается даже смертельно опасной. В Аэдирской Империи, как вы знаете, она и вовсе запрещена. Здесь же законы более дальновидны. Амадейо говорил, что сыграть на различиях между аэдирцами и дирвудцами станет хорошим ходом. Сколько бы лет ни прошло с освобождения от Империи, жители Дирвуда до сих пор недолюбливали бывших владык. Хелен говорила хорошо, отвечая на выпады посланников Дюжин и Рыцарей честно, но стараясь не переходить грань откровенности. Им уж точно не следовало знать про Таоса и способности Хранителя говорить с душами. И про смерть Редрика тоже. И про то, что отыскалось в Заветном холме, лучше пока до конца не распространяться. Герцог Эвар слушал все так же молча, глаза его внимательно следили за Хелен, в какой-то момент на губах даже появилась улыбка. Он стал напоминать Эдера еще сильнее. На сердце у нее от этого потеплело. Амадейо больше не вздыхал позади и не заламывал руки. Хелен чувствовала, что побеждает. Симпатии аудитории были на ее стороне, как и симпатии герцога Эвара. Посланник Дюжин все больше раздражался и уже перешел к открытым оскорблениям. — Анимансия — проклятье этого мира! — ударил он кулаком по кафедре. — Вы терзаете души умерших и мучаете их, из-за вас сейчас Дирвуд постигло Наследие Вайдвена! Вы просто чудовища! — Подкрепите свои обвинения доказательствами, — пожала плечами Хелен. — Не мешкайте, ну же. Или обвинять бездоказательно проще? — Доказательства не нужны. Отчего еще такое могло произойти? Вы прогневили законы природы, и та мстит всем нам! Хелен бы рассмеялась в лицо этому глупцу, но настало время открыть слушателям правду про Свинцовый ключ. Лучшего шанса просто и представить невозможно. Ее слушают все, ждут, что она скажет. Это было почти упоительно — такое внимание. — Всему происходящему есть объяснение, и я дам его вам прямо сейчас, — заявила Хелен, улыбаясь. — Что вы знаете о Воедике, так называемой Королеве в Изгнании? Но прежде чем оппонент успел ответить ей, Хелен почувствовала — что-то не так. Мир будто слегка сдвинулся, поменялся, сделался тише и звонче одновременно. И замедлился. Сзади раздались шаги, хотя Хелен была уверена, что двери зала не открывались. Она словно оглохла и задохнулась, мир подернулся дымкой. Сквозь нее Хелен видела, как ее собственные руки поднялись в воздух, делая магические пассы. Без воли самой Хелен! Почувствовала, как пальцы сплелись в условленные фигуры, а губы меж тем начали читать заклинание. Заклинание, которое Хелен даже не знала. Кто-то из первых рядов аудитории сорвался с места и побежал к ней, предчувствуя недоброе. Но он не успел бы. Хелен отстраненно наблюдала, как искры рождались на кончиках ее пальцев, а слетающие с губ слова будто материализовывались и нанизывались на магические потоки. Когда же заклинание резко завершилось, ладони сами собой послали сгусток энергии вперед. В замершего на своем троне герцога Эвара. Хелен стояла и смотрела, как магия прошивает тело герцога насквозь. От такого удара невозможно было уйти, сбежать, защититься. Герцог Эвар вскрикнул и свалился на пол, судорожно дергая конечностями. Как бьющаяся на берегу рыба. От обожженной одежды валил дым, тело будто сгорало изнутри и растворялось. Лицо герцога исказилось и искривилось, поплыло, и сам он больше не походил на Эдера. И слава богам. Стоявшие рядом слуги кинулись на помощь, однако Хелен уже точно знала, что герцог Эвар Скалозуб — не жилец. Ее руки опустились, и она вновь смогла ощутить их, взять под контроль. А перед глазами всплыл облик бородатого мужчины в высоком головном уборе, ухмыляющегося одновременно грустно и насмешливо. — Она убила герцога! — прорезал чужой голос воцарившееся молчание. Посланник Дюжин был бледен, но указывающая на Хелен рука не дрожала. — Анимансерка убила герцога Эвара! Обычно Хелен соображала мгновенно. Но сейчас была слишком удивлена и растеряна. Она с непониманием взглянула на свои ладони, впервые так подло предавшие ее. И пропустила момент, когда люди начали вскакивать с мест, угрожающе что-то выкрикивая. Очнулась Хелен, лишь почувствовав, как Амадейо хватает ее за плечо. — Бежим отсюда! — завопил он. Тощий вейлианец-анимансер явно хотел жить. И Хелен не могла винить его за это.

***

— Никого, — сообщил Эдер, выглядывая из дверей заброшенного дома. — Идем, тут спокойно. Хелен молча прошла мимо него в дом и огляделась. Дом выглядел именно так, как и должен был, стой он столько времени в проклятом квартале. Пыль покрывала пол, редкие предметы мебели окутывала паутина. Пауки — единственные, кто теперь жил в этом некогда крепком домике. Хозяева-люди же, если и пережили катастрофу, вряд ли теперь будут против новых гостей. Следом за ней в дом зашел съежившийся Амадейо. Хелен и хотела бы отправить паренька обратно в Лечебницу, да сомневалась, что от той еще что-то осталось. Бухта Непокорности горела. Не целиком, однако дым от костров грозил всю ночь и весь день застилать небо. И воины Дюжин только раздували этот пожар. Даже часа с момента смерти герцога Эвара не прошло, как вооруженные до зубов люди напали на Лечебницу анимансеров и разгромили ее. Студентов, магов, ученых, даже пациентов ловили и казнили без жалости, разрывали на части, топтали, пинали, забрасывали камнями. Толпе было все равно, кого винить в смерти обожаемого герцога, особенно если убил его анимансер. Хелен отчего-то плохо помнила, как выбралась из дворца. Сперва ее тащил куда-то Амадейо, потом за руку схватился кто-то гораздо сильнее и уверенно увлек за собой. На голову Хелен набросили капюшон, а полами широкого плаща скрыли магические одеяния. Только оказавшись посреди площади Первых Огней, где обычно сонный глашатай зачитывал что-то со своего свитка, Хелен очнулась от навалившейся паники. Но лучше бы продолжала оставаться в своем беспамятстве. Люди с безумными глазами метались вокруг, сражались друг с другом и стражей, поджигали дома и вопили что-то несусветное. Массив вейлианского посольства молчаливой громадой взирал на попытки перелезть через свой забор и открывать двери не собирался. Разве только для того, чтобы ощетиниться копьями. Отряд Рыцарей Горна гнал прочь от своей крепости не менее внушительный отряд Дюжин. Где-то вдали плакал ребенок: громко, надрывно, беззаветно — а потом его плач резко оборвался. Хелен с друзьями кое-как сумели пробиться в Дом Хадрата, только чтобы обнаружить холодеющее тело Леди Вебб. Впрочем, и это оказалось не напрасным — дар Хранителя помог Хелен узнать, что же задумал тот, кто столь подло подставил ее. А именно — направился в Вязы-Близнецы. Куда следовало идти и Хелен с друзьями — теперь это стало по-настоящему личным. Однако, выбравшись из Дома Хадрата, они чуть не попали в засаду Дюжин. Будто кто-то нашептал людям, где прячется виновница их бед. Убивать глупцов Хелен не очень хотелось, но между их жизнями и своей она, безусловно, выбирать не стала. Прежде чем пытаться выбраться из города, следовало хоть немного переждать бурю. У ворот наверняка тоже придется сражаться. Где может спрятаться коварный анимансер, которому нечего терять? Разумеется, там, куда никто другой ступить не посмеет. Заветный Холм все также стоял, укутанный желтоватыми туманами. Стены сдерживали внутри него нежить, призраков, вихтов и прочие порождения энгвитанского механизма. Стражники у ворот даже не поняли толком, что случилось в городе, но пропустили известную наемницу с друзьями без колебаний, как и в прошлые их посещения этого проклятого места. Хелен очень надеялась, что солдаты не побегут выдавать ее Рыцарям Горна сразу же, как узнают правду. Пересидеть среди монстров и чудовищ бойню в городе — что может быть забавнее? Хелен смотрела в полуоткрытое окно на лежавший без жизни Заветный Холм. Так тихо, спокойно, умиротворенно… Люди боялись этого места, как чумы, Хелен же чувствовала с ним некое родство. В тишине туманной мертвой улицы могло таиться все, что угодно. Сзади почти неслышно подошел Эдер. — Ты знаешь, что твой приятель-анимансер сбежал? Хелен пожала плечами. — Я его и не держала. Хочешь, поспорим, сколько он продержится там, снаружи, один? — Нет уж, извини. Споры с тобой, как выяснилось, ничем хорошим не заканчиваются. — Он улыбнулся собственной неловкой шутке, но Хелен она смешной не показалась. Эдер тут же понял по ее лицу, что промахнулся, и вздохнул: — Прости. Надо полагать, ты расстроена всем произошедшим и переживаешь, а я тут так... — Ничего, переживу, — фыркнула Хелен. — Но ты знай — мы с ребятами верим тебе и знаем, что Таос все подстроил. Это он — настоящий убийца и монстр. Ты бы никогда не поступила так. Это... Должно быть, очень тяжело и непросто понимать… Ну, что своими руками убил герцога, хотя не хотел такого исхода. Что Таос воспользовался тобой на глазах у всех. Что город теперь в огне. Но мы верим тебе. А доверие остальных ты обязательно вернешь. Я искренне сочувствую… — Думаешь, меня беспокоит это? Меня волнуют не душевные терзания и доверие людей, а то, что теперь и шагу в Бухте Непокорности будет спокойно не ступить! Придется сворачивать все здешние связи, разрывать отношения с торговцами и информаторами, что-то делать с Каэд Нуа, которое теперь у меня могут забрать… Вот за это я переживаю. Показалось ей, или Эдер и правда разочарованно вздохнул? Расстраивать его не хотелось, но что сказала не так — Хелен не понимала. А понять надо. У Хелен действительно осталось слишком мало тех, кому можно доверять и кто верит в ее невиновность. Придется постараться, чтобы доказать это всем прочим. Обелить свое имя, если она хочет и дальше спокойно жить в Дирвуде. Снаружи медленно и грустно прошагал ходячий мертвец. Был он каким-то очень жалким: худой, в оборванном тряпье, без рук, грязный и совершенно равнодушный к происходящему за стенами. С таким, пожалуй, даже ребенок совладает — одного удара палкой достаточно, чтобы свалить. Безобидный монстр. Чудовища Заветного Холма выглядели знакомыми, привычными и страха не внушали. Подумаешь, призрак или вихт! Сколько их было и сколько еще будет? А вот то, что сейчас происходило вне этих стен, уже пугало, пусть и по-другому. Удивительная ирония: преграда, поставленная, как защита от чудовищ Заветного Холма, теперь скрывала Хелен от чудовищ Бухты Непокорности. И тех было гораздо больше. — Ничего, перебесятся, — неуверенно заявил Эдер, пытаясь поддержать ее. — И простят. Просто уверен. — Я убила их любимого герцога, Эдер. — Подумаешь. Я готов был убить любимого бога. Думаю, у каждого хоть раз в жизни появлялась похожая проблема. Хелен снова фыркнула, но на этот раз от смеха — Эдеру таки удалось немного развеселить ее. — Зато мы теперь знаем, что Таосу очень нужно избавиться от анимансии, — добавил Эдер. — Путь он выбрал довольно-таки оригинальный. Натравить на анимансеров солдат Дюжин и обвинить в убийстве герцога — Таос явно разрабатывал этот план не на коленке. Мерзкий ублюдок. И частично все даже удалось. Люди теперь ненавидят нас еще больше. — Не все люди. Эдер положил ладонь ей на плечо. Хелен подумала, что он собирается обнять ее, но Эдер просто сказал: — Умные люди поймут. А глупым и объяснять что-либо бесполезно. Это я узнал давно, но окончательно осознал только когда ушел из Позолоченной Долины и стал путешествовать с тобой. У тебя есть одно огромное отличие от тех психов, что сейчас за этими стенами громят город и убивают всех, похожих на анимансеров, людей без разбору. Ты не притворяешься. Хелен не поняла, был ли это комплимент, однако приняла его. От уверенных слов Эдера действительно стало немного легче. И в голове окончательно прояснилось. Хелен бросила взгляд в окно — ходячего мертвеца на улице уже не было. Снова лишь таящий загадки и опасности желтоватый туман. — Спасибо. Думаю, я пришла в себя. — И что ты собираешься делать теперь? Хелен помолчала недолго — буквально несколько мгновений. — Для начала — пойдем, отыщем Амадейо и спасем его из неприятностей, в которые этот тощий глист наверняка уже попал, — вздохнула Хелен, разминая пальцы. — Мы ведь не чудовища, чтоб бросить его одного посреди Заветного Холма, правда? — Правда, — с какой-то невероятно теплой и радушной улыбкой ответил Эдер. Хелен даже стало неловко. И мысли появились отнюдь не приличествующие моменту. Но нет, сперва — дело. — А потом… Потом — найдем Таоса в Вязах-Близнецах. И я покажу ему, почему с анимансерами связываться не стоит. И почему люди нас боятся. Теперь довольно улыбнулась уже Хелен. Однажды лорд Редрик решил встать у нее на пути и поплатился за это. Сосуд с его душой до сих пор стоял на полке в комнате Хелен в Каэд Нуа. Место для еще одного сосуда с душой там тоже отыщется. Хелен, в конце концов, была анимансером, а не чудовищем, что бы там ни говорили люди, и мучить человека предпочитала обычно исключительно во имя науки.