Чёрное авто представительского класса мягко затормозило недалеко от большого трёхэтажного особняка.
Из машины вышел шофёр и, поёжившись от вечернего холода, открыл заднюю дверь.
— Мне Вас дождаться, мэм?
— Можешь быть свободен, Алекс, думаю, сегодня ты мне больше не понадобишься, — сказала женщина, вылезая из автомобиля и лукаво улыбаясь своим мыслям.
Взгляд леди Смолвуд проводил министерскую машину вплоть до поворота и невольно перекинулся на дом, стоящий впереди.
Огромный, возможно, некогда служил отличным поместьем для какой-нибудь знатной семьи. Расположен среди безграничных полей, вдали от городских и сельских поселений. Красивый, аккуратный, не без доли пафоса, но невероятно утончён и элегантен. Что ж, этот дом вполне соответствует образу своего хозяина.
Навскидку, до входной двери было шагов пятьдесят. Алисия специально попросила водителя высадить её подальше. Ей хотелось немного понаблюдать за окружающей обстановкой и было катастрофически необходимо собраться с мыслями на свежем воздухе.
Шикарный особняк выглядел очень одиноко и негостеприимно из-за множества тёмных окон. Лишь небольшое пятно света на первом этаже свидетельствовало о наличии жизни в доме.
— Так, Алисия, ты не восемнадцатилетняя девчонка, чтобы волноваться перед свиданием, — твёрдо заявила себе женщина, поправила пальто и уверенной походкой двинулась вперёд.
***
— Это не свидание. Просто встреча двух взрослых людей, которым нравится проводить время друг с другом. Бога ради, что я несу? Это же и есть свидание, — говорил Майкрофт своему отражению в зеркале, попутно поправляя запонки на рубашке. — Нет, она умная женщина, она понимает, что между нами ничего не может быть. Но, возможно…
С пререканий со своим внутренним голосом в голове Холмс-старший незаметно для себя перешёл на разговор вслух. Такую роскошь он мог позволить себе только в своём доме, и только по особым случаям.
— Мы выпьем, только и всего. Даже, возможно, что-то не очень алкогольное. Я, во всяком случае, точно не буду напиваться, — продолжал успокаивать себя Майкрофт, беря в руки расчёску.
От мыслей вслух мужчину отвлекли два непродолжительных звонка в дверь. Напустив на себя немного безразличный вид, накинув пиджак, и ещё раз оценивающе взглянув на своё отражение, он поспешил покинуть комнату и открыть входную дверь.
Ведь заставлять
любимую даму ждать совсем не входит в правила настоящего английского джентльмена.
— К-хм, здравствуй, Алисия.
— Добрый вечер, Майкрофт. Полагаю, мы уже полностью перешли на «ты»? — женщина прекрасно помнила, что сама уже достаточно долгое время называла своего коллегу по имени. А также предполагала, что в этот вечер, и он начнёт называть её не иначе, как Алисией. Для неё всё было вполне предсказуемо, но она не смогла упустить возможность услышать это из его уст.
— Я взял на себя смелость предположить, что приглашение выпить подразумевает нечто подобное.
— И это абсолютно верное предположение.
— Позволь мне, — Холмс помог даме снять верхнюю одежду, повесил пальто на вешалку.
— Можешь пока пройти в гостиную.
— Благодарю, — леди Смолвуд оглядела довольно просторную прихожую и сказала, — боюсь, что не справлюсь сама и заблужусь. У тебя такие апартаменты, что и вечера не хватит их обойти.
— Ну, что ж, у нас впереди целая ночь, — загадочным голосом проговорил Мистер Британское Правительство. — А сейчас, прошу, прямо по коридору.
Лёгкими шагами Майкрофт следовал за леди Смолвуд и лихорадочно вёл диалог со своим внутренним голосом:
« — Боже, прекрати позориться и оставь неуместный и абсолютно неумелый флирт при себе.
— По-моему, вполне даже уместный и умелый. Эй, погоди-ка! Это был не флирт!
— Перестань обманывать себя. Ты прекрасно понимаешь, что такие вещи требуют особой практики, которой у тебя никогда не было. И это совершенно точно был флирт.
— Я ляпнул, не подумав. У меня и мыслей не было применять тактику обольщения к ней.
— Докатились! Ты уже перестаёшь думать перед тем, как что-то сказать! И ведёшь бессмысленный спор сам с собой.
— Верно, этот спор абсолютно лишён смысла, поэтому я намерен его закончить».
Решение оказалось правильным, потому что леди Смолвуд уже пересекла порог гостиной и собиралась что-то сказать, а высказывания женщин лучше не пропускать мимо ушей. Майкрофт почему-то был в этом уверен.
— Здесь довольно уютно для такого обширного замка, стиль восемнадцатого века, если не ошибаюсь.
— Конец восемнадцатого, начало девятнадцатого.
В воздухе повисла неловкая пауза. Алисия поняла, что придётся брать инициативу на себя.
— Помнится, ты приглашал меня выпить.
— Ах, да, извини. Надо было сразу предложить. Я совсем не подумал об этом. Могу предложить чай, кофе. Алкоголь, если пожелаешь.
— Конечно, алкоголь, Майкрофт. Мы же не на приёме у Королевы, здесь можно и расслабиться, верно?
— Да, разумеется. Что ж, тогда мне придётся раскрыть местонахождение одного из самых любимых и одного из самых охраняемых мест в доме. — Холмс жестом попросил даму следовать за ним.
Итак, три двери, два коридора, две лестницы, один потайной ход, и парочка была на месте. Перед ними оказалась массивная металлическая дверь, совершенно не сочетающаяся со старинным обликом дома.
— Меня не расстреляют агенты МИ-5, если я узнаю, что находится за этой дверью? — шутливо поинтересовалась леди Смолвуд.
— Конечно, нет. Разве что за попытку проникновения внутрь без моего сопровождения, — также шутливо ответил Майкрофт. Хотя, кто знает, может, он совсем и не шутил.
Достав ключ из кармана брюк, мужчина отпер дверь и толкнул её вперёд.
— К-хм, позволь продемонстрировать мои… я бы сказал скромные, но это слово здесь не очень уместно, запасы алкоголя.
Войдя в прохладное, пахнущее древесиной, огромное помещение, Алисия поняла, что Майкрофт был абсолютно прав: назвать такие запасы скромными язык не поворачивался. Даже чисто из вежливости.
Длинные и широкие стеллажи с бутылками, множество небольших деревянных бочонков, каждый из которых пронумерован и подписан.
— Если ты хочешь сузить круг поиска, то можно воспользоваться справочником по винам.
Майкрофт отвернулся, ища глазами толстую, восьмисот страничную книгу, где указывались все алкогольные напитки, имевшиеся у него в коллекции, их местонахождение, место и год производства, краткая характеристика.
В это время леди Смолвуд, увидев на соседнем стеллаже знакомую надпись, не медля ни секунды, подошла к нему.
— Бог ты мой, и откуда у тебя столько Хереса? Готова поспорить, что это всё подарки от испанских коллег.
— Именно. Как ты помнишь, полтора года назад, мы заключили с ними очень хороший деловой контракт, учитывающий интересы всех сторон. Но они захотели себе поблажек. Достаточно больших поблажек. Ради этого им пришлось преподнести нам в подарок почти половину самого дорогого запаса вин в Испании. Если честно, всегда хотел попробовать один экземпляр с этой полки, но никак руки не доходили, — мужчина медленно потянулся к одной из бутылок, взял её в руки и повернул этикеткой в сторону своей собеседницы.
— Versos урожая 1891 года? Неужели это он? Совсем недавно Министр внутренних дел жаловался на то, что этот херес практически невозможно достать. Что ж, нам обязательно надо его выпить, чтобы я потом смогла рассказать ему об этом.
— Значит, херес. Отлично, выбор сделан. Теперь нам можно передвигаться обратно в гостиную. Прошу за мной.
Уже выйдя на лестничный пролёт, Майкрофт внезапно остановился. И идущая за ним леди Смолвуд, чуть не врезавшись в мужчину, остановилась, почти вплотную прижавшись к его спине.
— Значит, ты собираешься рассказать Министру внутренних дел, что пила херес 125-летней выдержки вместе со мной?
— Ну, если тебя это напрягает, я могу не упоминать твоё присутствие.
— Да нет, почему же… Я, в некотором роде, даже буду… Ладно, просто скажу, что ничего не имею против.
— Хм, вот и замечательно. Может, продолжим передвижение по лестнице? — произнесла леди Смолвуд, не смотря на то, что ей было чертовски приятно вот так стоять.
— Ах, да. Конечно, — сказал Майкрофт и зашагал вперёд по лестнице.
— У тебя очень приятный одеколон.
— Э-э… Спасибо.
— Я заметила это, когда стояла, уткнувшись носом в твою спину.
— Извини, если это доставило тебе какие-то неудобства.
— Нет-нет, что ты. Мне даже понравилось.
Чувствуя образование испарины на лбу от тяжёлого разговора, Холмс сильно обрадовался, когда путь был почти завершён, и они оказались у дверей в гостиную. Теперь можно было не отвечать на странную реплику дамы по поводу его одеколона и спины.
— Проходи, пожалуйста, располагайся в любом кресле. А я пока открою вино.
Майкрофт подошёл к столу на колёсиках, взял с него штопор. После нескольких лёгких движений профессионала, бутылка была открыта, а вино уже выплескивалось в пару бокалов, стоявших там же, на столике.
Потом, подкатив столик к креслу Алисии, подав ей бокал и взяв свой, он уселся в противоположное кресло.
Следующие пару минут в гостиной царила тишина, прерывающаяся лишь треском поленьев в камине.
— Дорогой Майкрофт, мне, конечно, приятно, что ты пригласил меня к себе домой. Но я понимаю, что это всё не просто так.
— С чего ты это взяла?
— Я не первый год работаю в политике. А в этом деле, сам знаешь, необходимы навыки психологии.
— Мне было бы интересно послушать твои доводы насчёт предыдущего высказывания.
— Хорошо. Во-первых, ты пригласил меня к себе. Разве, это не означает, что ты не хочешь покидать зону комфорта? А ещё, на своей территории гораздо легче решиться на что-то из ряда вон выходящее. Например, на откровенный разговор. Во-вторых, я читала полицейский рапорт по делу твоей сестры. Очевидно, что твоё психическое состояние нарушено. Исходя из твоих синяков под глазами, могу предположить, что ты практически не спишь уже несколько дней. Вероятно, мучают кошмары. И в-третьих, я говорила с Антеей о твоих планах на завтра. Она рассказала мне, что завтра приезжают твои родители и вместе с ними у тебя запланирован визит в Шерринфорд. Очевидно предположить, что после происшествия с Эвер тебе придётся рассказать родителям, что она была жива все эти годы. А за этим следует большое количество претензий к тебе с их стороны. Итак, Майкрофт Холмс, вывод очевиден: ты боишься и не можешь больше оставаться один. Боишься разговора с родителями и из-за кошмаров, мучающих тебя не только ночью, не можешь оставаться один.
— Как давно ты это поняла?
— Если честно, около пятнадцати минут назад. А ты?
— Перед тем, как ты позвонила в дверь. Значит… Антея всё выболтала.
— Не ругай её. Она очень милая и преданная тебе девочка. Просто я применила свои дипломатические навыки к ней.
— Угрожала?
— А как иначе?
— Я всегда знал, что ты умело добываешь и сопоставляешь факты.
— Это был комплимент?
— Ну…
— Это был комплимент.
— Зачем спрашивать, если знаешь?
— Хочу проверить свои догадки.
— Догадки по поводу того, что Майкрофт Холмс умеет делать комплименты женщинам?
— Именно.
Вновь повисла тишина. Майкрофт потянулся за бутылкой, чтобы наполнить опустевший бокал.
— Расскажи, что сделала Эвер, — внезапно сказала леди Смолвуд.
— Ты видела полицейский рапорт, — устало проговорил Холмс, потирая ноющие виски.
— Увидеть рапорт — совсем не то, что услышать всё от пострадавшего. Тем более, что тебе необходимо высказаться. Иначе, ты просто сойдёшь с ума.
— Ты права. Ты, определённо, права. Эвер, она… Она ещё с детства была такой. С лёгкостью манипулировала… родителями, для достижения каких-либо… целей, — последние слова Майкрофт говорил с придыханием, чуть ли не задыхаясь от боли.
Вдруг в голове мужчины раздался оглушающий стук, будто тысячи маленьких барабанщиков разом начали играть на своих инструментах.
Майкрофт Холмс привык к головной боли. Она, словно старая приятельница, преследовала его повсюду. Можно сказать, они были неразлучны друг с другом уже много лет. Каждый раз была разная боль, не похожая на предыдущую: то ноющая, то пульсирующая, то режущая. Иногда она охватывала практически всю голову, иногда только лишь виски, затылок или лоб.
Но, как правило, если Майкрофт не подвергал себя воздействию стресса, волнений, то всё обходилось лёгкой болью. Достаточно лёгкой для того, чтобы её можно было стерпеть. Но точно не в этот раз.
Воспоминания о детстве, о семье, а особенно о маленькой Эвер, всегда вызывали приступы ужасной мигрени, которые могли длиться помногу часов.
Через некоторое время шум в голове сменился на ужасную режущую боль. Словно череп бедного Холмса сверлили изнутри болгаркой.
Бокал с вином выскользнул из дрожащих рук. И Майкрофт, не в силах больше терпеть, схватился за голову.
Перед глазами замелькали картинки, воспоминания из жизни вперемешку с самыми страшными кошмарами: маленькая Эвер с ножом в руке, недовольно-осуждающий взгляд отца и тревожный взгляд матери, маленький Шерлок в крови, мертвый Виктор Тревор, горящее поместье Масгрейв, все убитые в Шерринфорде люди, Шерлок с пистолетом в руке, направленной прямо на него…
Каждую секунду боль становилась ещё невыносимее. И вот уже человек, всегда умевший держать себя в руках, просто-напросто воет во весь голос.
В порыве боли, мужчина совсем не заметил, что его очаровательная спутница покинула кресло. И уж тем более, он не заметил, как две маленьких нежных руки коснулись его висков и, мягкими, круговыми движениями стали их массировать.
К большому облегчению Холмса, через несколько минут боль уменьшилась так, что с воя можно было перейти на разговор. Вот тогда-то Майкрофт и заметил чужие руки на своей голове.
— Что?.. Как ты… это? Мои обычные… приступы… длятся по несколько часов, — пытался говорить Майкрофт, всё ещё задыхаясь.
— Ну, я слышала, что акупунктурный массаж достаточно действенное средство для страдающих мигренью, — ответила Алисия, не убирая рук с головы мужчины.
— Я… Мне всё ещё… Трудно дышать. В груди… давит, — прошептал Холмс-старший, жадно хватая ртом воздух.
Женщина, быстро оценив ситуацию, вернулась в своё кресло и ровным, спокойным голосом начала говорить:
— Майкрофт Холмс, внимательно слушай меня.
И говорить ничего не надо было. Майкрофт и так во все глаза глядел на леди Смолвуд, желая, чтобы она, словно волшебница, сделала что-нибудь с этим давящим чувством в груди.
Женщина продолжила говорить:
— Скорее всего у тебя банальная гипервентиляция лёгких, как следствие панической атаки. Расстегни верхнюю пуговицу на рубашке. Давай. Тебе нужно постараться дышать раз в десять секунд. Спокойно. Повторяй за мной.
Примерно на четырнадцатый раз таких дыхательных упражнений, у Холмса получилось вдохнуть чуть поглубже. Где-то на двадцать девятый раз — ещё глубже. Потихоньку вдохи становились всё глубже, а дыхание ровнее и спокойнее.
— Спасибо.
— Не за что. После приступа мигрени и панической атаки ты выглядишь очень вымотанным. Я думаю, тебе стоит поспать.
— Я бы с радостью, но…
— Голова ещё болит?
— Да. И трупы перед глазами. Все, кого убила Эвер.
— А снотворное?
— Шерлок выкинул почти все мои лекарства сразу после того, как я вернулся домой.
— Во избежании попытки суицида?
— Вероятно. Оставил мне семь таблеток. На неделю.
— Но они, как я понимаю, уже закончились?
— В первый же день.
— А прошло уже шесть.
— Да.
— Пять дней без сна… Где твоя спальня?
— Она на третьем этаже, но я, боюсь, не дойду. Здесь есть диван.
— Отлично.
Не долго думая, Майкрофт медленно побрёл через огромную гостиную в сторону дивана. Мужчина был настолько уставший, что и холодный кожаный диван без постельного белья подошёл ему для сна.
Подойдя, Холмс улёгся и, приложив руку ко лбу опять завыл, только уже потише.
Кинув на мученика жалобный взгляд, леди Смолвуд тоже устремилась к дивану. Она подошла, осторожно приподняла голову Майкрофта, села в изголовье, а голову положила к себе на колени и начала массировать виски лёгкими круговыми движениями. Конечно, не упуская возможности провести пальцами по шелковистым волосам.
***
Майкрофт спал очень беспокойно. Постоянно ворочался, бормотал что-то невнятное. А Алисия Смолвуд, не желая его будить, целую ночь просидела неподвижно, время от времени проводя рукой по коротким волосам или по щеке.
Около пяти утра женщине послышался звук, похожий на открывание входной двери. Но потом, услышав голоса, она поняла, что это ей не послышалось.
— Ты мог хоть раз в жизни купить нам билеты на человеческое время, а не чтобы мы приезжали к сыну в пять часов утра? — раздался издалека недовольный женский голос.
— Билеты на другое время были дороже, — ответил ей мужской голос.
— А ты всё на старости лет деньги считаешь!
— А когда же мне их ещё считать?
— Ай, с тобой бесполезно разговаривать.
— В точности, как и с тобой.
Судя по тому, что голоса звучали всё громче и громче, то их обладатели медленно двигались к гостиной.
— Майк, наверное, ещё спит. Посидим пока здесь… — говорила миссис Холмс, открывая двери в комнату.
Странная картина предстала перед её глазами: сын, никогда не признававший отношения с людьми, лежит на коленях у какой-то женщины, которая глядит его по волосам. Любая другая мать, вероятнее всего, уже тайно радовалась бы, но цепкий ум миссис Холмс подсказывал ей, что здесь что-то не так. Она мельком взглянула на мужа: тот глядел на парочку, располагающуюся на диване, с нескрываемым любопытством. Сразу было видно, что ему не до тревожных мыслей.
— Что здесь…
— Пожалуйста, тише, — прошептала леди Смолвуд, давая понять, что разговор в одном помещении со спящим Майкрофтом не продолжится.
Алисия аккуратно приподняла голову мужчины, на что тот лишь недовольно поморщился во сне. Медленно встала, заботливо укрыла Майкрофта своей кофтой и медленными, осторожными шагами направилась к дверям. После целой ночи без движения было трудно ходить. Затёкшие ноги, будто совсем не желали двигаться. Но всё же, женщина оказалась в коридоре. И чета Холмсов, быстро переглянувшись, последовала за ней.
— Что случилось с Майком? — выпалила миссис Холмс, чуть только оказавшись за дверью гостиной.
— Бессонница. Кошмары. Тяжелейший приступ головной боли. Сильная паническая атака. Удалось успокоить его только через двадцать минут с помощью дыхательной гимнастики, — устало говорила Алисия, медленно шагая вперёд по коридору, — если паника повторится, вы сами не паникуйте. Если начнёт задыхаться, не бойтесь. Один вдох, раз в десять секунд. Начинайте делать так сами, он будет повторять.
Вот уже Алисия стоит перед вешалкой, на которой одиноко висит её пальто.
— Мистер и миссис Холмс, верно? Перед тем, как уйти, я хочу сказать вам, что бы Майкрофт ни делал, всё было ради вашего спокойствия. Он действительно хотел, как лучше. Пожалуйста, помните об этом во время серьёзного разговора, — натягивая пальто говорила женщина.
— Подождите, а Вы, собственно, кто? Что Вы делаете в этом доме? Кем Вы приходитесь моему сыну? И что за серьёзный разговор? — подал свой голос мистер Холмс.
— Боюсь, что я не смогу ответить на Ваши вопросы. Лучше Вам будет услышать всю информацию со слов Майкрофта. Когда он проснётся, разумеется. А сейчас, прошу меня простить, мне нужно идти.
— Вы уверены, что хотите уйти? Как никак, сейчас пять часов утра.
— Абсолютно уверена.
— Может, Вам вызвать такси?
— Нет, не стоит. Я позвоню своему водителю, и он приедет. Но всё равно большое спасибо, — ответила леди Смолвуд, почти закрыв за собой дверь.
— Ты понимаешь, что тут произошло? — недоуменно спросил мистер Холмс у своей жены.
— Нет. Но я имею некоторые предположения. Придётся ждать, когда проснётся сын.
— Если, конечно, он захочет тебе всё рассказать.
— Ой, перестань болтать. Пошли, лучше на кухню, выпьем по чашечке кофе в тишине.
— Какой тебе кофе? У тебя давление.
— Мне лучше знать, что у меня. Иди давай…
Тем временем, пока мистер и миссис Холмс продолжали одну из вечных супружеских перепалок, леди Алисия Смолвуд твердо шагала по дороге и, любуясь предрассветным небом, думала, что это, возможно, была самая лучшая ночь в её жизни.
