Теплота сгорания

Неа не знает, что такое капиллярные явления и банальная энтальпия. А Аллен не знает, что Неа читает его а ливр увер. С одного взгляда видит его мысли в ритме аданте. Позже он выплескивает чужие мысли в музыку. Порой торопливую, как детвора на улице, порой медленную и плавно-тягучую, как их треклятая жизнь. По разную сторону баррикад, потенциальные враги: Четырнадцатый Ной и лабораторная крыса Черного Ордена. Только вот… Когда Неа тихо мурлыкает незамысловатый мотив себе под нос и покачивается в кресле у камина с книгой в руках, Аллен безмятежен. Когда Ной захлопывает книгу и интересуется: «Тебе заварить кофе?», Аллен счастлив. Уолкер снимает очки и проводит ладонью по лицу, пытается понять, чего же он хочет. Закончить эти чертовы вычисления и, наверное, больше ничего. Ах, и еще лечь спать. Пожалуй, дурака этого он тоже хочет, но не в своем абсолютно вымотанном состоянии. Неа неслышно встает за его плечом и заглядывает в записи. Не понимает ничего среди химических формул и математических решений, но Уолкер провел за столом весь день и наверняка очень устал. Ной касается его локтя, гладит по руке и забирает из слабых пальцев перьевую ручку. Аллен не протестует, когда Ной мягко разминает его ладонь и приятно массирует затекшее запястье. А после, когда Уолкер блаженно прикрывает глаза, опускается рядом с ним на колени и прижмется к любимым рукам сухими губами. Кладет ладонь на лоб, и Аллен тихо стонет от приятной прохлады. Ной обеспокоенно приникает ко лбу губами и тут же тянет Уолкера в сторону кровати. - У тебя жар. Неа ворчит, помогая Аллену избавиться от лишней одежды. Неа поит его лекарством с ложечки и всю ночь сидит у кровати, то и дело поправляя одеяло, от которого Уолкер стремится избавиться во сне. Порой подносит ладонь к его лбу или щеке, и Аллен прижимает ее к себе крепче, не просыпаясь. На лице Неа играет легкая улыбка, полная нежности. Он хочет верить в единение их душ. Это их любовь. Когда Неа, использовав Ковчег, проникает в Орден, Аллен готов к праотцам его отправить. Он злобно зыркает из-под седой челки на исчезающие осколки Ковчега. Тот, когда дело касалось Уолкера, безоговорочно слушался хозяина. Когда Кембелл, воровато оглянувшись, выпускает стигматы и позволяет коже посереть, ученый сжимает кулаки, но продолжает терпеть. Золото глаз искушено блестит, Неа томно касается языком верхней губы. Мимолетно, невзначай. Но этого хватает. Аллен хватает наглого Ноя за грудки рубашки и прижимает к двери. Кембелл ухмыляется и нащупывает ручку. Язычок замка тихо щелкает. Неа пятится, Аллен едва успевает пинком закрыть дверь обратно. Ной довольно смеется, когда Аллен почти что бросает его на пустой стол. Запрокидывает голову, хохочет и цепляется за плечи ученого. Пытается увернуться от жадных поцелуев, что щедро дарит ему Уолкер. Дразнит, то оттягивает за длинные пряди волос, то притягивает к себе ближе за шейный платок. Замолкает, только когда Уолкер протискивает колено между крепко сведенных ног и упирается им в пах Ноя. Только тогда Неа сам ищет губы Аллена. Ловит его горячий шепот и тут же прерывает его своим несдержанным шипением: - Дурак... - Возьми меня уже! Уолкер нетерпеливо расстегивает его штаны и старается не думать, что в комнату запросто может кто-нибудь войти. Плотно прижимает ладонь ко рту Неа, потому что он, действительно дурак, вскрикивает и стонет в голос. Обхватывает ногами, не позволяя отстраниться, двигается в такт и смотрит прямо в пепельные глаза. Он желает видеть это выжигающее рациональные мысли желание. Обнимает за шею, прижимает к себе и утыкается носом в плечо. Это их страсть. Теплота их сгорания равна вспышке сверхновой. Нежность, возведенная в лемнискату. Страсть, обжигающая душу. Жизнь, бессмысленная без друг друга.