Эон. Часть 1

Они и не заметили, как разговоры перешли в действия, а бета-версия плана постепенно перетекла в альфа-версию и неуверенный, скомканный черновик превратился в сияющий чистовик без единой задоринки. На базе вдруг закипела жизнь, бойцы, большей частью прохлаждающиеся и занимающиеся делами, которые всем давно уже осточертели, вдруг нашли себя сидящими в импровизированных залах и внимательно слушающими краткие распоряжения высшего командования и подробную обрисовку дальнейшего нападения. Без дела уже почти не сидел никто. Тут и там слышались суровые окрики, слышался стук тяжелых сапог о ступени, из подвалов, складов вытаскивалось, начищалось и приводилось в боевую готовность оружие, люди до скрежета в зубах запоминали свои позиции, репетируя буквально каждое движение. Общий ажиотаж захватил всех, все разборки и недопонимание вдруг уступили место собранности, а если где-нибудь и раздавался гвалт, выясняющих отношения быстренько ставили на место. Хотели или не хотели, но все теперь были вовлечены в общее дело, где скандалы на пустом месте никому не были нужны. Такой порядок и такой подход F2 нравился гораздо больше, чем рутинная, размеренная жизнь до этого, его наконец-то перестали таскать во все места, где нужно было что-нибудь разгрузить, он занял свою позицию с основным командованием и периодически привлекался для объяснения тех или иных моментов воспрявшим духом атирийцам. Поэтому он не сразу смог освободиться, чтобы найти время для посещения бортового компьютера. Джайне он пока о найденном в ней зашифрованном узле сообщать не стал, дабы не вызывать у нее новый поток вопросов, поскольку не считал, что эта информация ей необходима. Сама же андроид фактически крутилась вокруг него, но и вернулась к исполнению своих прежних обязанностей: то убиралась, то, с разрешения F2, Ученый все-таки забирал ее ненадолго, «так, на минуточку», после чего возвращал и убегал по своим делам, опасливо пятясь и несмело взирая на равнодушного дроида. До людей его угроза дошла. С Джайной никто почти не разговаривал. К Джайне не докапывались, Джайну игнорировали, это, как видел F2, ее несколько угнетало, но, тем не менее, слишком расстроенной она не выглядела и на удивление держалась молодцом. Сам же F2 начал замечать за собой странные, не характерные для него вещи: теперь на очень многие особенности поведения людей он смотрел как-то с оглядкой, даже, может быть, изучая и… Сравнивая с тем, что пережил внутри Джайны. Как-то незаметно он посмотрел на мир под другим углом, немножечко шире и увидел то, что раньше игнорировал и считал ненужным, лишним, а порой и раздражающе-отталкивающим. Нет, оправдывать абсолютно всю мотивацию многих нелогичных поступков людей он не стал, но вот находить объяснение некоторым вещам – очень даже. Можно сказать, с чем-то он даже по-своему начал считаться. Джайна, правда, его успехов не замечала, пребывая в своем, немного шоковом и отстраненном состоянии, но F2 почему-то пока и не желал делиться с ней подобной информацией, просто старался исподтишка следить, чтобы с андроидом было все в порядке и никто не угрожал ей расправой. Бортовой компьютер удостоился почетной установки в одном из самых важных помещений и теперь помогал местным, дружелюбно и доброжелательно отвечая на все вопросы, даже болтая с теми, кто рассматривал это произведение техники с любопытством, и никогда никому не отказывая. F2 уличил момент, когда компьютер был свободен, и обратился к нему с просьбой, которую уже давно сформулировал внутри себя, изложив все по существу, и компьютер с радостью согласился попытаться расшифровать данные, запрятанные в Джайне. Он передал компьютеру коды шифровки, и тот незамедлительно приступил к анализу полученной информации. Время шло, и наконец, бортовой компьютер известил F2 о том, что дешифровка закончена, но для ее загрузки дроиду придется отказаться от некоторых данных, чтобы освободить место для загрузки новых. Но было еще кое-что, о чем компьютер также сказал роботу с чуть взволнованной ситуацией. – Надо сказать, в Джайне спрятаны очень необычные данные, – заметил он. Слово «необычные» F2 не понравилось сразу, а потому он тут же потребовал уточнить. – Я расшифровал одно сообщение, – пояснил бортовой компьютер, – что-то вроде вступительного слова. Как я понимаю, его оставил кто-то, кто хорошо знал Джайну. Он хотел, чтобы это сообщение автоматически дешифровалось через месяц. Обычно такое оставляют люди перед тем, как погибают, – в электронной речи послышалось что-то, что очень бы походило на человеческий вздох. – Воспроизведи, – велел F2, и компьютер послушно исполнил его просьбу. Тут же из его динамиков полился приятный и немного мягкий мужской голос: – Я никогда бы не хотел, чтобы ты получила это сообщение, но мой век краток, в отличие от твоего, предугадать события я не смог. Ты осталась одна, еще столь юная и не познавшая окружающий мир, но я знаю, что судьба не позволит такому творению пропасть. Если ты смогла прочесть мое последнее сообщение, то появилась надежда на то, что мы увидимся снова. Если бы я что-либо чувствовал сейчас, то наверняка тоже надежду, что увижу тебя такой, какой видел в последние моменты. Впервые за долгое время ты испытаешь другой спектр своих чувств: ты так же, как и человек, свыкнешься, это лишь дело времени — и горе, и наша встреча. Следуй указаниям, что скрыты глубже в системе, и мы увидимся вновь. Береги себя, ты уникальна для этого мира. Я люблю тебя. Они прослушали его в полном молчании. И после того, как неизвестный голос прекратил говорить, они также не проронили ни звука: видимо, думая каждый о своем. F2 догадался, о ком шла речь, и в нем шевельнулась неприятная тяжесть: получается, что некий Скотт, о котором так много говорила Джайна и который был ее надеждой, стимулом жить, и которого она так мечтала найти, уже был мертв. – Ей нужно сказать, – наконец произнес бортовой компьютер, – Джайна заслуживает знать. – Да, – согласился F2 и отправился на поиски Мариты. Он понимал, что для Джайны такие известия станут сильным ударом, но приберечь их для более подходящего случая он не собирался: чем скорее она узнает, тем будет лучше. Но сказать самому… Такая перспектива казалась F2 более чем сомнительной, потому что он мог лишь сухо констатировать имеющиеся в наличии факты и не учесть эмоциональную составляющую, которая для Джайны определенно была бы очень важна. После замещения сознания андроида он иначе взглянул на некоторые вещи, в том числе на то, как горе ломает тех или иных людей. Джайна, из какой бы механики она не состояла, все равно по натуре своей походила на человека, и, значит, вести себя с ней нужно было именно как с человеком. Он бы не смог обеспечить ей подходящей психологической поддержки – F2 это понимал. Оставлять без нее Джайну казалось теперь неправильным, а пытаться импровизировать самому – сейчас не то время или место. Поэтому Марита для таких вещей годилась в самый раз. Доктор уже была в курсе того, что произошло, и сама пребывала в расстроенных чувствах, ведь это именно она скрыла происхождение Джайны, именно ей было известно о том, что Джайна человеком не являлась, именно ради незнакомого создания эта женщина пошла против своих же… И наверняка ей порядочно за это влетело, потому что когда она поднялась навстречу F2, на ее лице отразилась бледная тень, а под глазами виднелись большие синяки. Дроид тянуть не стал и сухо поведал все, дословно пересказав сообщение, оставленное Джайне. Также вкратце он объяснил ситуацию и попросил Мариту стать посланником неприятных вестей, потому что Джайне… Ей требовалась поддержка, и уж явно не от него, а от того, кто ее поймет, а Марита, насколько он понимал, была именно таким человеком. Доктор к делу подошла ответственно. Она внимательно и взволнованно слушала F2, лишь однажды забывшись и воскликнув: – Бедная девочка! – но тут же снова взяла себя в руки и даже под диктовку дроида записала дословно каждую строчку послания, заключенного в недрах сознания Джайны. После этого F2 поспешил удалиться, но на самом выходе его остановили задумчивые слова женщины. – Вы могли передать Джайне все это сами, – произнесла она, – но предпочли меня. – Вы лучше сможете подобрать слова, – сухо ответил робот. – Знаете, сейчас вы переложили ответственность с себя на мои плечи, во всяком случае у людей это называлось бы именно так, – заметила Марита, – но в вашем случае я вижу некое беспокойство… За Джайну. Для такого, как вы, это немного необычно. Я сделаю то, что вы просили, и хотя я немного рассержена за то, что мне придется сообщить эту неприятную новость… Я это сделаю, потому что иной раз и у людей не находила такого понимания и внимания к другим, а я их перевидала немало. Вы беспокоитесь, это удивительно. – Может быть, – только ответил F2 и вышел вон. Он не хотел говорить с этой женщиной без нужды, потому что ему самому и было над чем подумать: все-таки известие о смерти Скотта что-то затронуло и в нем. Пусть немного, но затронуло. Джайна удивилась, когда к ней подошел Глейн (Николас по понятным причинам старался ее избегать) и сухо сообщил, что ее ждет у себя в кабинете Марита. Джайна удивилась, но поблагодарила Глейна, который проводил ее нескрываемым враждебным взглядом, и почти бегом бросилась к женщине, которая вселила в нее веру в людей, того не стоявших. И все-таки эта женщина была не виновата, и на самом деле она была одной из немногих, кто отнесся к ней по-доброму. На самом деле, отойдя от первичного шока, Джайна перестала воспринимать всех людей как злых, безобразных и кровожадных существ, готовых растерзать каждого, кто покусится на что-нибудь, что принадлежит им (и далеко не всегда это что-то из материальных вещей), да, многие из местных по-прежнему оставались к ней враждебными, но кое-кто из людей все-таки проявлял свою… Благосклонность? Да, пожалуй. Правда, Джайну больше не волновало, что они о ней подумают, но иногда ей отчаянно хотелось хоть какой-нибудь поддержки. F2 она в эти дни видела очень мало, хотя периодически он находил на нее время. Тогда ее спасением становился Ученый, который, отойдя, все-таки вернулся к прежней модели поведения – восхищению ее способностями, и, как ни странно, Руди, которая хоть и общалась с Джайной довольно скупо, все-таки с ней общалась, осаживала Мики, когда та того и гляди могла нарушить запрет F2, и вообще враждебности к андроиду не выказывала. Вообще, на самом деле по отдельным представителям нельзя было в целом судить о человеческом роде: в конце концов, к людям принадлежал ее любимый Скотт, а уж он точно не имел ничего общего с теми враждебными и злыми волками, в которых превратились для Джайны почти все атирийцы. Он, Ученый, Руди, некоторые другие были утешением и спасением для Джайны, в них она видела некую надежду. И, конечно, Марита. Этой чудесной женщине она была обязана многим и крайне обрадовалась, когда представилась возможность увидеть ее. Когда Джайна вошла в кабинет к Марите, то не сразу заметила, насколько та взволнована. – Вы звали меня? – доверчиво уставилась андроид на Мариту, и у той сжалось сердце от мысли о том, что ей предстоит ей сообщить. – Джайна, – прокашлявшись, не своим, взволнованным голосом, – я должна… Я должна кое-что сообщить тебе. Твой… Гм, друг, F2, когда побывал на твоем месте, нашел в твоей памяти зашифрованное послание, которое оставил тебе кто-то очень близкий. Он попросил мне передать его тебе, и… – Марита медленно, дрожащими руками протянула послание, содержащее в себе сообщение, переданное F2, которое записала слово в слово, и в это время кровь отхлынула от ее лица. Девушка взяла в руки бумагу, и ее глаза забегали по строчкам. В тот же момент показалось, что земля рухнула у нее из-под ног, и мир как-то внезапно покачнулся. Она не поняла, что это ее саму зашатало, но какое все это имело значение, если… Разумеется, она поняла, кто оставил это сообщение. Джайна не могла не понять, потому что слишком хорошо знала, как тот складывал слова. Когда она читала все эти строки, в голове звучал очень хорошо знакомый голос, который рассказывал ей ни одну историю, с которым она провела немало бесед, голос, обладатель которого был самым близким и, что уж говорить, единственным человеком в целом мире, кого она знала, кому была верна и ради кого продолжала жить, изо всех силах продолжая надеяться на то, что однажды они снова встретятся. Уже нет. Скотт. Ее самый любимый, лучший и единственный Скотт, вместе с которым она летела на «Церере» и вместе с которым провела последние часы своей счастливой жизни, – ее Скотт погиб. Ушел безвозвратно. А что теперь делать ей, без него, она просто даже не представляла. Не глядя, Джайна опустилась на стул и как-то безвольно уронила голову на руки. Марита что-то говорила, но андроид ничего не слышала. На нее за эти дни упало слишком много новой информации, она и так была шокирована тем, что не является человеком, потом привыкала к тому, что на самом деле является роботом, пусть не таким, как F2, но все же роботом, и все же все это можно было пережить, со всем этим можно было бы смириться, если бы Скотт был жив. Он бы обязательно нашел объяснение и решение, убедил бы Джайну, что все хорошо и ничего не изменилось, но его здесь не было, а значит, у нее теперь не осталось никого. А самой ей в этом мире жить просто было… Незачем. Она плакала. Плакала, уронив руку на колени, медленно принимая, осознавая то, что случилось, знакомясь с новой реальностью, в которой не было Скотта. Марита продолжала говорить, даже гладить ее по волосам, ободряюще обнимала за плечи, но все это происходило где-то далеко-далеко, а ее голос раздавался будто в тумане. Джайна не слышала ее – перед глазами, выстеленными густой пеленой из слез, стоял Скотт, и прошло, наверное, много времени, прежде чем новая реальность начала понемногу приобретать свои очертания. Марита продолжала говорить. Что-то о том, что жизнь не кончается, что Джайна не должна сдаваться, а должна продолжать бороться – в память о Скотте, о том, что он для нее сделал, а новая реальность капля за каплей вливалась в Джайну, перековывая ее, сталкивая с очевидными вещами – безжалостными и холодными, которым нет никакого дела до ее страданий, но которые придется принять. Как новые правила новой игры, но иначе не выжить. Горе настигло ее. Горе разбило ее. Джайна ушла глубоко в себя, выплакав много-много слез, и все это время Марита не отходила от нее, гладила по волосам и всячески утешала, постепенно Джайна начала чувствовать тепло ее ладоней, постепенно она до отчаянного про себя умоляла, чтобы эта чудесная женщина не прекращала прикасаться к ней, потому что иначе она совсем сойдет с ума, потому что ей так необходима хоть чья-то поддержка, и Марита – последнее, что у нее осталось на целом белом свете. И Марита будто бы чувствовала, как мысленно звала ее Джайна, и не отходила – продолжала находиться рядом, пока андроид все-таки каким-то образом постепенно не начала приходить в себя. Это – естественный процесс, потому что после слез наступает апатия, а после апатии вдруг поднимаешь голову, налитую тяжелым свинцом, и как-то устало оглядываешься вокруг. Тебя поглощает безразличие, и ты здороваешься с новой, настоящей реальностью, которая всегда существовала вокруг тебя и которую ты не видел, потому что был чертовски слеп. В конце концов со стула поднялась и Джайна. Подкосившаяся, апатичная, устало равнодушная ко всему, что происходит вокруг, она сдержанно поблагодарила Мариту, которая было бросилась к ней, но остановилась на полпути, и, не оборачиваясь, побрела прочь из медицинского кабинета. Люди бежали мимо нее, что-то говорили, с кем-то ругались и куда-то торопились, но впервые за все это время ей не было до этого никакого дела – Джайна шла, не замечая никого и ничего вокруг, она искала только одно существо, с которым ей было жизненно необходимо поговорить. F2 ей удалось поймать совершенно случайно, когда шли последние приготовления к предстоящей атаке. Он остановился и даже прервал свою работу, как только увидел ее, понял, что она получила адресованное ей сообщение. И Джайна поняла, что он понял. – Спасибо, – только и сообщила она, больше ничего не произнеся, но вложив в это слово абсолютно все эмоции, какие у нее были. Благодарность за то, что он не оставил ее, что продолжал носиться с ней, когда ему было совершенно неудобно, за то, что все-таки всегда ее слушал, пусть и отвечая порой грубо, за то, что заступился перед этими чужими-чужими людьми, за то, что не сообщил сам, а передал через Мариту. В одно слово она вложила всю благодарность – такую разную, не похожую друг на друга. И F2 понял. Теперь они были до смешного и абсурдного похожи друг на друга – одиночки без какой-либо цели, у которых не было дома и которые были вольны скитаться по всей вселенной. Но если один уже привык к такому кочевому образу жизни, то вторая только была в начале своего представления о том, что ее теперь ждет, и, что F2 знал наверняка, она точно не была готова перенести все это в одиночку. – Я возьму тебя на Церебрилий. Когда все это закончится, – пообещал он, и Джайна подняла на него свои голубые глаза – человеческие на первый взгляд, но если присмотреться, то не водянистая радужка, а механическая линза была спрятана в них. Так они и стояли несколько минут, смотря друг на друга, огромный двухметровый дроид и миниатюрный изящный робот, такие разные по своей конструкции и сознанию, сейчас же походившие один на другого больше, чем когда либо, так они и стояли, не произнося ни слова, а мимо них неслись люди, отдававшие какие-то приказания, катились какие-то орудия, но на этот миг они оба будто выпали из обычного мира: Джайна, испытывающая абсолютно все человеческие эмоции, и F2, которому подобное было чуждо. И все же они понимали друг друга лучше, чем кто-либо другой, потому что были похожи – страшно и прекрасно одновременно. Но вот чей-то резкий окрик, кажется, Глейна, заставил F2 развернуться и двинуться к нему навстречу, а Джайна вдруг резко вернулась в реальный мир, который снова заиграл яркими красками – пробуждение было слишком неожиданным, и андроид, еще не отошедшая от ужасных известий, во все глаза уставилась на то, что творится вокруг нее. Бежали люди, катили орудия, все устремлялись наружу. Начиналась самая главная операция, которая совершалась здесь за последнее время, – захват вышки, с которой они могли передать сигнал о помощи во все уголки вселенной…