По Ту сторону

Миром правят слова. Лишь тот всесилен, кто владеет искусством имен. Кто назвался, вписал себя в круг, Кто назвался, открылся врагу, И уже побеждён... Последнее Испытание, «Я дам тебе имя»

Цуна свалился с кровати и, судорожно цепляясь за одеяло, забрался обратно. Что это было? Кошмар или… подросток схватил телефон и подсветил экран – 3:37 ночи. В ушах до сих пор стоял леденящий душу крик, а перед глазами маячило мертвенно бледное лицо. Приснится же такое… а если это не сон? Может, прав Чешуйчатый, и всё это наяву? Савада нервно закусил губу. А вдруг Бьякурану нужна его помощь? В конце концов, если он сейчас же проведает больного, хуже не будет: сам Цуна успокоится, а в противном случае попросту не уснёт. Да и если всё в порядке, а он себя просто накручивает, никто ничего и не узнает, белобрысый спит, небось, как младенец. Подросток лихорадочно закопался в шкаф, нашёл толстовку, натянул и бросился назад к кровати. Так, варежки, кольцо, пилюли… если идти через дверь, то можно перебудить весь дом, да и всё равно по воздуху быстрее… Савада проглотил таблетку и воспользовался способом, которым к нему обычно заявлялись гости – окном. Он не сразу сориентировался в темноте, поскольку моментально набрал высоту и смотрел на город сверху. Оставалось надеяться, что никому не придёт в голову пойти покурить в четыре утра, а если кто и увидит летящий сполох света, то примет его за падающую звезду или, на худой конец, за НЛО. Будет одной городской легендой больше… Вот и больница. Цуна замер на некотором расстоянии и принялся высчитывать палату Джессо. Кажется, здесь. Он заглянул в нужное окно, но по пустой сияющей чистоте понял, что ошибся. Сунулся в соседнее окно и похолодел: на больничной койке метался, как в бреду, Бьякуран, всхлипывая и сминая пальцами простыню. Одеяло валялось на полу. На счастье ночного гостя, окно было приоткрыто, и Савада смог проскользнуть внутрь. Первой его мыслью было вызвать медсестру, но тогда бы пришлось объяснять слишком многое, как минимум, как он попал в больницу ночью и зачем. Цуна, выйдя из гиперрежима, робко потрогал лоб спящего и тут же отшатнулся – во-первых, лоб просто пылал, а во-вторых, он чуть не получил в глаз, когда Джессо в очередной раз выгнулся и взмахнул рукой. Мальчик затравленно огляделся и, сорвав со спинки кровати полотенце, бросился в ванную – поскольку Бьякуран лежал в отдельной двухместной палате, то и туалет у него был отдельный, за дверью. Смочив ткань холодной водой в раковине, Савада торопливо вернулся и положил её на разгорячённый лоб больного. Тот слегка притих, но судя по бегающим под плотно сомкнутыми веками глазным яблокам, никак не мог проснуться. Подросток аккуратно потряс Джессо за плечи и похлопал по щекам. Тот застонал. Цуна перевернул полотенце на его голове холодной стороной вниз. Подумав, он снова сбегал в ванную, смочил руки водой и, вернувшись, побрызгал спящему в лицо. Тот, всхлипнув, с трудом открыл глаза, и Десятый Вонгола отпрянул – столько злости было в его взгляде. – Идиот! Придурок! Остальные слова Савада не понял, поскольку Бьякуран от нехватки лексикона перешёл на родной язык, но смысл оставался весьма прозрачным. Цуна, покраснев, потупился, хотя совершенно не понимал, чем провинился. Наконец, горячий итальянский темперамент дал выход гневу, и белобрысый уже спокойно уселся на кровати. Полотенце с неприятным чавканьем шлёпнулось на пол. – Ну ты понял, короче. – Нет, – честно признался Савада и посмотрел на собеседника с самым несчастным видом. – Вообще ничего не понял и не понимаю. Только то, что ты очень рассердился на меня. – Серьёзно? Совсем ничего? – ангелок даже опешил. – Ну, если ты что-то и объяснил, то я всё равно не понимаю по-итальянски… – Не в том дело, – Бьякуран, пошарив рукой в полумраке, включил висящее над кроватью бра, и его посетитель принялся тереть глаза от внезапного света. – Нельзя называть по имени… Там. Никого. – В смысле? – юный мафиози опустил руки и беспомощно захлопал глазами. Глядя на него, Джессо не удержался от смеха. Его злость постепенно улетучивалась. – Где? Почему? – Ладно, ладно, садись. Сейчас всё объясню. Мальчик послушно опустился на стул рядом с кроватью, а белобрысый машинально взял с тумбочки упаковку конфет. – Итак, – начал он, поправив здоровье парой штук и даже милостиво предложив угощение гостю, но тот отказался, чувствуя, что попросту не сможет проглотить ни кусочка. – Когда ты бываешь Там, нужно соблюдать несколько правил. – А Там – это где? – Там, – Бьякуран неопределённо помахал пальцами в воздухе. Босс Вонголы решительно нахмурил брови. – Ну уж нет, если ты мне говоришь о правилах, нарушив которые, я тебя чуть не угробил, я хочу знать, в чём дело! – Какая прелесть, – вид категорично настроенного Цуны, похоже, вновь изрядно повеселил экс-захватчика мира, так что тот совершенно сменил гнев на милость. – Но только учти: все, кто говорил о Том месте, умерли. – Что?! Вид перепуганного до смерти Цуны оказался ещё смешнее, и Джессо хрюкнул в пачку конфет, отчего фантики разлетелись. – Я серьёзно. Фалес, Гераклит, Юнг, Фрейд… они все умерли. – Погоди-ка… – заподозрил неладное Савада, которому необычные имена показались подозрительно… подозрительно древними, а вот последнее и вовсе знакомым. – А отчего и, главное, когда они умерли? – Ну, Юнг и Фрейд в прошлом веке, а остальные – немножко раньше… на несколько веков. – Слушай, так нечестно! Ты же меня просто дразнишь! Белобрысый хихикнул и вернулся к сладостям, которые стремительно таяли. – Ну разумеется. Ладно… ты когда-нибудь слышал о коллективном бессознательном? – Цуна помотал головой. – А о гилозоизме? О философском учении Гераклита? Нет? Мда. Ну и как я тебе всё объясню, когда ты ничего не знаешь? – Э… на пальцах? – Я бы тебе ответил, какой именно палец поможет это объяснить, но я вежливый, – Бьякуран подпёр щёку рукой, погрузившись в раздумья. – Если коротко, Фалес сказал, что всё имеет движущее начало, Гераклит – что всё течёт и меняется, а Юнг ввёл в психологию новый термин, который обозначает, что всех людей связывает некое общее в сознании, что как бы… наследуется нами от предков. – И что? – Саваду этот экскурс в историю, может, и впечатлил, но окончательно запутал. – Лес – такое коллективное бессознательное, а реки – это мысли. – То есть, я побывал в чьей-то голове? В своей?! – Да нет же! – Джессо тоскливо потряс опустевшей пачкой от конфет. Без них втолковать что-то собеседнику он счёл делом совсем бесперспективным, но всё же попытался вновь. – Лес – это всё, всё… как бы сказать… вообще всё, что ты не осознаёшь. Что все люди не осознают. Сны, инстинкты, архетипы, сказки – всё это в Лесу, всё это средоточие Леса и всё это Лес. Даже глубинные воспоминания. А то, что ты осознаёшь – это вне Леса, текущие реки-мысли и так далее. Понимаешь? – Нет. – Ну и забей. То место находится… по Ту сторону. По эту сторону мы сейчас с тобой болтаем, но мы же болтаем и по Ту сторону, потому что… ну, это же очевидно! Всё, что происходит здесь, имеет своё отражение Там, просто немного иначе. – Там у меня мышиный хвост, а у тебя – золотая маска? – уточнил Цуна, чтобы хоть как-то упорядочить мысли и связать их с воспоминаниями о снах. – И это тоже. Ты двигаешься здесь, но в то же время и Там, однако взаимодействия между людьми и предметами Там выглядят по-другому. Когда люди спят, они уходят в Лес, потому сны – там, они часть Леса. Есть люди, которые чаще бывают в Лесу, а есть те, кто предпочитает реки – то есть, те, кто живёт на инстинктах, и те, кто привык обдумывать каждый шаг. Неважно, знаешь ты о Том месте или нет, но ты Там бываешь всегда, ежечасно, ежесекундно. Однако только некоторые осознают это и… гуляют Там. – Как ты? – И как ты. Понял? Бьякуран с надеждой уставился на Цуну. На лице юного босса отразилась напряжённая работа мысли. – Я… ну… надо подумать. – Это же все понимают! Все, кто осознают, что они Там – все знают, что можно делать и что нельзя! – Я не знал… – Ты странный, – покачал головой Бьякуран. – Как будто… как будто То место тебя не звало. – А оно зовёт? – Нет. Я образно. Метафорически. Ну нельзя это объяснить нормальными словами, в Том месте важны не слова. Ладно, раз уж ты не в курсе, я расскажу тебе несколько правил. Первое: никого и ничего не трогай. Второе: никого никогда не называй по имени, хочешь назвать кого-то – опиши его. Желательно одним словом типа прозвища, это короче. – Это все правила? – Саваде казалось, что голова у него идёт кругом. Джессо задумчиво посмотрел на него. – М… знаешь, ещё не ходи в Лес и не купайся в неизвестных реках. И не разговаривай с незнакомыми. Как в сказках. Вообще, лучше не ходи Туда. Ты Там… чужой. Цуна, который уже несколько минут размышлял, рассказывать о подозрениях Ланчии или нет, вздрогнул. Ещё один человек предостерегал его от походов в Лес, но о самом Лесе они говорили совершенно разное! – Я не могу не ходить, я Там просыпаюсь! – Это и странно. Цуна нервно сглотнул и поёрзал на стуле. – Всё слишком сложно... – Не нужно понимать. Просто будь осторожнее, если тебя Туда… затягивает. Знаешь, что, Цунаёши-кун? В ящике тумбочки лежат блистер с таблетками от головной боли и пузырёк со снотворным. Возьми по таблетке и вали отсюда, дома выпьешь. А то ещё перепутаешь сейчас и рухнешь в полёте. Я, вообще-то, тяжело болен, мне покой полагается! Надеюсь, ты свои пилюли взять не забыл? А то придётся тебе по связанным простыням спускаться! Савада торопливо закивал, потом, спохватившись, замотал головой и, проглотив свою таблетку, перешёл в гиперрежим. Потом выполнил указания Джессо и, скомканно попрощавшись, покинул стены больницы. Белобрысый, прищурившись, смотрел в окно до тех пор, пока небольшая комета не исчезла из виду. – Чертовски интересная ситуация складывается. Что же происходит? Это он произнёс вслух и прислушался к тому, как слова звенят и затухают в тишине спящего здания. Затем, нашарив баночку, тоже принял снотворное и погрузился в сон. По Ту сторону Ангел, мерно взмахивая крыльями, летел над землёй, испещрённой сетью рек. В предрассветные часы их было совсем немного, по большей части все люди спали – то есть находились в Лесу, в самой глуши, и видели сны. Ангел опустился на камень и склонился над одной из рек, пытаясь угадать, кому она принадлежит. Бьякурана распирало от желания с кем-то обсудить то, что он узнал, однако маска, снова ставшая цельной, скрывала не только лицо, да и Ангел пока натыкался только на тех, кто не бывал Здесь осознанно. Он сунул руку в воду и, если б не та же маска, улыбнулся – ему удалось найти бодрствующего человека, который, возможно, заглянул бы Сюда. Он поднялся в воздух и полетел к истоку реки. Там, где бил родник, дающий реке начало, он обнаружил того, кого искал. Каменный человек, не шевелясь, смотрел куда-то вдаль, а вода вокруг то бурлила, то, напротив, успокаивалась и мирно бежала вперёд. Ангел медленно опустился неподалёку и, смиренно сложив руки, замер. Через какое-то время высеченное из скалы лицо повернулось к нему. – Ну? – Ты что, не видишь, что происходит? – голос Ангела был под стать маске – равнодушный и бесстрастный. А голос Каменного напоминал гул ветра в пещере и отдавал эхом: – Вижу. – И что ты на это скажешь? – Ангел сел на берегу реки, оправив тогу. Сияющие крылья, отражаясь в гладкой поверхности маски, мягко укрыли его плечи. – Ничего, – голова не спеша повернулась обратно со звуком, который, будь он громче, сопровождал бы обвал в горах. – Это неважно. Пока неважно. – Ты скучный, – после некоторого молчания безразлично сообщил Ангел. На этот раз собеседник развернулся всем корпусом, и в провалах глаз загорелись угрожающие искры, словно кто-то высекал огонь, ударяя камнем о камень. – Повтори. – Не в этот раз, – Ангел поднялся и расправил крылья. – Я лишь хотел узнать твоё мнение, проклятая статуя, но выбрал для этого неудачный момент? – Да, – согласился Каменный и поднялся, смерив крылатого тяжёлым взглядом. – Не в этот раз. Нужно подождать. Лес волнуется – что-то произойдёт. – Меня это тоже беспокоит, – лишённым всяких эмоций голосом проговорил Ангел. – Как думаешь, Змееокий в курсе? Снова звук, похожий на обвал. – Он вообще из Леса не выходит последнее время. Сам ищи. Он у меня украл одну вещь, поэтому мы не пересекаемся. – И найду, – с этими словами Ангел взлетел к небу, а Каменный задумчиво смотрел ему вслед. Разумеется, Цуна проспал. После выпитого снотворного он, не открывая глаз, нашарил и вырубил будильник, и поднять его удалось только возмущённой Нане, которая на смогла дозваться сына на завтрак. С трудом соображая, в чём дело, подросток оделся и вылетел из дома, но было уже поздно – звонок минут пятнадцать, как прозвенел. Интермеццо Глаза зверя светились, высматривая добычу, ноздри хищно раздувались, а клыки оскалились, предвкушая, как сомкнутся на горле жертвы. Волк шумно дышал, высунув язык и затаившись. Стоит только добыче оказаться в поле его зрения, как ей не сбежать… Савада ворвался в двери школы и замедлил шаг, боясь привлечь лишнее внимание, но и здесь не успел – напротив входа стоял, невозмутимо поглядывая на часы, Хибари Кёя. – Знаешь ли ты, на сколько ты опоздал? Юный мафиози помотал головой, с трудом переводя дыхание, и беспомощно посмотрел на главу ДК. Тот прогулочным шагом подошёл ближе. – На двадцать девять минут. Урок идёт уже почти полчаса. Что ты на это скажешь? Мальчик сказать ничего не мог, потому что слишком быстро бежал. Хибари вздохнул, не дождавшись ответа, и достал тонфы. – Ну что ж, травоядное, перейдём к воспитательным мерам… – Кёя, оставь его. Хибари круто развернулся и с яростью уставился в спокойные глаза за стёклами очков. – Не твоё дело, конь. Что ты вообще тут делаешь? У тебя должен быть урок. Дино приблизился к школьникам и положил руку на плечо Цуны, успокаивая. – Во-первых, у меня сегодня занятия начинаются со второго урока, я просто пришёл пораньше. А во-вторых, очень даже моё дело, я, между прочим, учитель. Так что я сам вполне могу провести воспитательную беседу. Глаза Кёи разъярённо сверкнули. – Я его первый нашёл. – Кёя, у тебя наверняка много других дел, – голос Каваллоне был спокоен и твёрд, – я сам разберусь. Отчитаю твоего нарушителя, и он так больше не будет. Верно? Цуна торопливо закивал. Хибари некоторое время сверлил обоих тяжёлым взглядом, затем его глаза погасли, и сам подросток как будто выключился. Он коротко поклонился и произнёс с ледяным презрением: – Конечно, Каваллоне-сенсей. Предоставляю его вам. Затем он, разом потеряв к происходящему интерес, удалился прочь, в глубину здания. Дино перевёл дух и дружелюбно потрепал спасённого по волосам. – Пойдём скорее в учительскую, пока он не передумал. Хищники не любят, когда у них из-под носа уводят добычу. – Дино-сан, спасибо вам огромное, он бы меня убил, – пробормотал Савада, спеша следом за старшим товарищем. Они добираются до пустеющей учительской, и Каваллоне с улыбкой прикрывает дверь. – Ну что ты, Цунаёши, не драматизируй. Садись и расскажи мне, в чём дело. Твоё поведение серьёзно беспокоит меня в последнее время. Что-то случилось? Подросток послушно опустился на стул, но промолчал, стыдливо опустив голову. В голову мигом вспыхнули слова Реборна: «Ничего не рассказывай Дино о кольцах. Прекрати относиться к нему, как к другу – он тебе не враг и не друг, он твой союзник. Запомни это и не откровенничай с ним». – Цунаёши? – Каваллоне опустился на корточки перед собеседником и заглянул ему в лицо. Заметив, как тот вздрогнул от неожиданности, итальянец проницательно прищурился. – Ну, колись, что там про меня тебе Реборн наплёл? – Чтобы я не доверял тебе и не посвящал в дела семьи… – беспомощно отозвался Савада. – Ах, это! А я-то думал… – Дино засмеялся. – Правильно Реборн говорит. – В смысле? – мальчик опешил и с недоумением уставился на мафиози. Тот снова протянул руку и снова потрепал его по волосам. – Послушай, Цунаёши, в преступном мире тебе лучше никому не доверять в принципе, – заметив, как побледнел Савада, он поспешно сменил тему. – Ладно, не будем об этом. Лучше подумай о другом: стал бы ты кому-либо рассказывать о проблемах, возникших в твоей семье? Насколько я знаю, ты и про отца никогда не распространялся. – Ну, это же… семья, об этом каждому встречному не говорят! – И сор из избы не выносят, – закивал Дино. – Так и с мафией – это твоя семья, о которой ты не рассказываешь посторонним. Тем более – главе другой семьи. Просто разбираешься сам. Так понятно? Насколько я знаю, у вас в Японии очень чёткое разделение на своих и чужих? – Да, именно. Но… Дино-сан… – Цунаёши, ты мне глубоко симпатичен, правда, – серьёзно проговорил Каваллоне, – но я думаю и об интересах своей семьи. Поэтому, если что-то случилось в Вонголе, лучше десять раз посоветуйся с Реборном, прежде чем посвящать в это дело меня, а то я могу не устоять перед искушением и использовать информацию в своих целях. – Дино-сан не такой! – запротестовал Савада и совсем сник, когда блондин посмотрел на него с грустью. – Эх, Цунаёши, ну куда тебе с таким мировоззрением в мафию? Реборн же с тобой невозможное сотворить должен, чтобы… – он вздохнул и оборвал себя. – Ладно, неважно. Главное, что он тебе правда добра желает, хоть и по своим меркам. – Дино-сан… – голос Цуны задрожал, и Каваллоне совсем растерялся, увидев слёзы в его глазах. – И что мне теперь делать? – О, Мадонна, я совсем не хотел тебя пугать! С этим прекрасно справляются окружающие и без меня. Ну-ну, хватит, – бормоча извинения, мафиози носился по кабинету, сшибая стулья и сметая на пол бумаги, пока, наконец, не наполнил водой стакан, который протянул подростку. – Возьми себя в руки. Я вовсе не говорю, что ты должен шугаться собственной тени, просто будь осторожнее! И ты мне правда нравишься, поэтому можешь поговорить со мной обо всём, что не касается напрямую дел Вонголы. Если ты так переживаешь из-за учёбы, я тебе с радостью помогу – английский там подтянуть, по искусству или истории Европы что-то... Савада, судорожно сжимая стакан, отпил воды и немного успокоился. Удостоверившись, что всё в порядке, Дино с облегчением улыбнулся и присел на край стола. – Дино-сан, а… вот вы из другой семьи, но вы же помогаете мне? – Слушай, Реборн был и моим учителем тоже, я прекрасно понимаю, что это такое, и искренне сопереживаю! Поверь мне, с возрастом у него характер только портится. Цуна засмеялся, что совершенно успокоило Каваллоне. – Я про то, что вы тренируете Хибари-сана. Почему? – Тут такое дело… – итальянец почесал в затылке. – Ты должен был заметить, что Реборну ну очень сложно отказать… – Вас просто попросил Реборн? – Ну да. Сначала он попросил меня приехать и познакомится с тобой. А ты оказался забавным и совсем не похожим на будущего криминального авторитета. Честно говоря, мне всегда хотелось иметь младшего братишку, поэтому я готов тебе помогать не только как член Альянса и союзник Вонголы, – Дино снял очки и потёр глаза. – Потом Реборн попросил меня тренировать тебя, а потом всучил мне Кёю… по-моему, – он доверительно наклонился к Цуне, – Реборн мне мстит. Я ведь тоже не был идеальным учеником. Подросток снова засмеялся, пытаясь представить Дино в годы его ученичества. – А вам с ним сложно? – А кому с Кёей легко? – Каваллоне развёл руками. – У твоего Хранителя Облака трудный, вздорный и вспыльчивый характер, Реборн бы не смог его тренировать. Нашла бы коса на камень… – А вы можете? – Он меня ни в грош не ставит, – Дино огорчённо покачал головой, – потому что он требует от меня исключительно практики, а я не могу серьёзно драться с ребёнком. Он это чувствует и злится. – Но он к вам прислушивается. Он же не убил меня сегодня… – Да не хочет он тебя убивать, что ты так зациклился на этом! – Потому что меня все хотят убить? – подозрительно, но резонно пояснил Цуна. Блондин фыркнул и тряхнул головой, в этот момент чем-то действительно напоминая лошадь. – Не знаю, чего добивается Реборн, но параноика он из тебя уже сделал. Нет, Кёя не пытается тебя убить, он таким образом тебя… ну, провоцирует. У него пунктик на то, чтобы подраться с сильным противником, и он видел, как ты сражаешься, знает, что ты победил его врага номер один – Мукуро, а также Занзаса, Бьякурана, Спейда и всё такое прочее. Да тебе покровительствует сам Реборн, которым Кёя, за неимением лучшего слова, восхищается. Но с ним, Кёей, ты почему-то в бой вступить не хочешь, более того, ты трясёшься от страха и вообще шарахаешься от него каждый раз, стоит только ему подойти. Савада Цунаёши, – Каваллоне обвиняюще указал пальцем на собеседника, – ты ломаешь логику моему ученику. И кроме того, очень сильно обижаешь тем, что не реагируешь на его попытки завязать драку. Мальчик ошарашенно моргал, слушая эту обличающую речь. Наконец, он совладал с собой и признался: – Дино-сан, вы его неплохо изучили… – Конечно. Меня-то, в отличие от тебя, он как раз пытался убить, – итальянец кисло улыбнулся и непроизвольно потёр рёбра. – И вообще, ты ученик его школы, Кёя тебе ничего не сделает. Напротив, он, скорее, налетит на каждого, кто попытается тебя обидеть. Тебя, Хаято, Такеши – кого угодно, за кого он, по его мнению, в ответе. Поэтому он на твоей стороне в большинстве случаев, так что можешь не переживать. Сам прекрасно помнишь заварушку с Мукуро – Кёя вступился за учеников своей школы. – Кстати, – Цуна озадаченно переваривал информацию – слишком много он сегодня узнал о Хибари за раз, – может, вы знаете ещё и то, почему он постоянно бывает в школе? Ну, он же вырос и теперь тут не учится… Каваллоне лукаво подмигнул и нацепил на нос очки. – Я уже говорил – Реборну очень, очень сложно отказать. – Так вы думаете… неужели… серьёзно?! – Ну да. Думаю, Реборн просто попросил Кёю, чтобы он присматривал за тобой. Вот Кёя и старается в меру своих сил и характера. Кроме того, твой Хранитель просто обожает, когда у него кто-то в долгу, а тут ему должен сам Реборн! – Ну ничего себе… – пробормотал Савада и хотел было что-то ещё спросить, но его прервал звонок. Дино заторопился. – Так, сейчас все побегут на перемену, а нам с тобой пора собираться – тебе никак нельзя опаздывать ещё и на этот урок, а то Кёя не простит. Меня в первую очередь. – Спасибо, Дино-сан! – Цуна подскочил и светло улыбнулся перед тем, как уйти. – Спасибо, что всё объяснили! – он подхватил сумку и выбежал из учительской. Каваллоне с задумчивой улыбкой смотрел ему вслед. – Савада Цунаёши, Десятый босс одной из древнейших и влиятельнейших мафиозных семей Италии… что же из тебя вырастет? – мужчина бросил взгляд на часы и заторопился. – А мне ещё предстоит разбираться со своим учеником. Он теперь наверняка считает, что за мной должок… По Ту сторону На опушке Леса возникла фигура из белого песка. Песок постоянно двигался, по воздушным артериям и венам бегая от макушки до пят и снова вверх, осыпаясь на землю и снова возвращаясь к хозяину. Маленькая песчаная буря в форме человека, которая не останавливалась ни на секунду. Несмотря не прохладу, от фигуры веяло раскалённым жаром пустыни. Песчаный остановился у кромки Леса и поднял голову к верхушкам деревьев. Те зашумели, купаясь в его внимании, и он растянул потрескавшиеся губы в улыбке. Ветки потянулись к гостю, но тот ловко просачивался меж ними, не касаясь и углубляясь в чащу. Наконец, он нашёл того, кого искал. – Здравствуй, Змееокий. Существо в корнях дерева зашевелилось и сладко потянулось. Мох сполз вниз, оголяя чешую, сверкнувшую на проникающих сквозь ветви лучах солнца, кольца хвоста развернулись и свернулись снова, немного иначе. На худом бледном лице загорелись золотые глаза рептилии и впились в гостя. – Чего тебе, Самум? Песок забегал быстрее, взметнувшись – Самум пожал плечами. – Ладно, будем играть по твоим правилам. Здравствуй, Самум. Чего тебе? Песчинки запрыгали, смеясь и рассыпаясь. – Другое дело. Я могу зайти? – Зачем? – ногти поскребли покрытый чешуёй череп. – Мне нужен Искрящийся. – Искрящийся, как же… Спрайт… – Змееокий выпрямился на хвосте, нависая над пришедшим. – Почему ты спрашиваешь меня? – Решил предупредить. Если бы не нашёл тебя, то пришёл бы так. Золотые глаза задумчиво прищурились. Их обладатель свернул хвост в кольца и уже спокойнее опустился обратно в корни дерева, позволяя мху укутать его тело, покрытое затейливым и постоянно меняющимся рисунком из чешуи. – Твоё дело. Достучишься до Спрайта – вперёд. Меня не трогать. Песчаная буря взметнулась, что можно было расценить за благодарный поклон или кивок. Теряя человеческий облик, она ринулась прочь из Леса, шурша и звеня. Змееокий поморщился от этого неожиданного звука и машинально потёр клеймо на своём лице. Цуна распрощался с друзьями и побрёл домой, пиная камушек. Его поздний разговор с Бьякураном – возможно ли, что Ланчия ошибался? Снотворное ночью оказалось очень кстати, но днём подозрения вернулись с новой силой – даже не подозрения, а вопросы. Остановившись, подросток достал телефон и, открыв адресную книгу, принялся её листать. А если Ланчия всё ещё находится под контролем Мукуро? Подросток потряс головой. Хватит! Так никаких нервов не хватит. Он хотел было позвонить, но, просмотрев номера, мысленно выругался – он забыл взять номер Ланчии! В этот момент трубка запищала, так что Цуна чуть не подскочил от неожиданности. Смартфон продолжал настойчиво вибрировать в руке, требуя принять входящий от мамы. Савада послушно провёл пальцем по экрану и прижал трубку к уху. – Алло! – Цу-кун, привет! – жизнерадостно защебетала Нана сквозь шум воды. Подросток терпеливо дождался, когда она закроет кран и заговорит снова. – Милый, у нас гости! Не мог бы ты по дороге заскочить в магазин? Я сейчас продиктую всё, что нужно… – Гости? – тупо переспросил Савада. – Какие гости? – Как какие? Папины коллеги по работе! Они сказали, что ты уже в курсе их приезда. Цу-кун, я не хочу посылать их в магазин – всё-таки, чужая страна, да и заблудятся ещё… – Да, да, конечно, – закивал подросток, поражаясь совпадению. – Ты мне смс скинь со списком, чтобы я ничего не забыл, ладно? Он сбросил звонок и задумчиво постучал смартфоном по ладони. Тот снова ожил и новой трелью сообщил о входящем от неизвестного абонента. Цуна не без опаски принял вызов. – Здравствуй, босс, – чуть виновато произнёс грубоватый голос. – Я хотел тебе позвонить, но обнаружил, что у меня нет твоего номера. Так неудобно вышло, сохрани этот телефон. – Ланчия-сан, – перебил его Савада, узнавший говорящего, – вы у меня дома? – Мм… да, – голос ко всему прочему стал немного смущённым. – Мы только что пришли, хотели сюрприз сделать и слегка не рассчитали время. Но твоя уважаемая мама сказала, что ничего страшного, ты как раз зайдёшь за продуктами, и дала твой телефон. Извини. – Ничего страшного, – заверил его подросток, размышляя, окружает ли такая неразбериха только его или это в принципе отличительная черта взрослого мира. – Ланчия-сан, я хотел с вами поговорить. – Слушаю, – мигом насторожился мафиози. Смартфон тренькнул, оповещая о пришедшем сообщении со списком продуктов, но Цуне очень хотелось разрешить свои сомнения прямо сейчас. – Это по поводу Леса. – Может, не стоит по телефону? – Угм… – Савада вздохнул, с неохотой соглашаясь. – Ладно… По Ту сторону Русалка обняла ветку руками и прижалась к шершавой коре щекой. Лес убаюкивал её шелестом листьев и укрывал бледно-голубые плечи мхом и лишайником. Перед глазами мелькали отрывочные воспоминания, как мягкая трава щекочет босые пятки, а она бежит, стараясь догнать кого-то впереди, его тень мелькает среди стволов… Русалка уткнулась лицом в мох. – Эй. Девушка торопливо выпрямилась и поглядела вниз. У корней дерева, задрав голову, стоял Зомби и смотрел на неё пугающими белёсыми глазами чуть навыкате. Русалка поёжилась. – Чего тебе? – Мимо проходил, – Зомби улёгся прямо на землю и подпёр землистого цвета лицо ладонями. Спутанные, лохматые волосы упали ему на глаза, но он не обратил внимания. – Тебя Ангел принёс? Русалка кивнула и, осторожно перебирая руками, поползла по ветке к стволу, намереваясь спуститься. Зомби равнодушно следил за ней, потихоньку обрастая травой, которая пробивалась прямо у него из-под кожи. Лес считал его своей собственностью или частью, и это пугало Русалку. Она неловко потянулась к другой ветке и с визгом рухнула на землю. В один момент растёкшийся под ней мох смягчил падение, но всё равно было обидно. Девушка, стиснув зубы, стукнула кулачком по дереву. Кора на миг промялась, но тут же вернулась на место. – И как ты теперь? – поинтересовался Зомби, пока Русалка, шипя, пыталась устроиться на земле, неловко подгибая хвост. Такой удобный в воде, здесь он был совершенно бесполезен и даже мешал. – Позвать Монаха? – Не-ет, только не его, – проворчала та и грустно вздохнула. Дерево склонилось к ней, протягивая ветки, но Русалка оттолкнула их. Спохватившись, она обняла ствол и погладила кору. – А как? Хочешь, я тебя отнесу? – Ты прекрасно знаешь, что нет! – взвизгнула девушка и свернула хвост в кольцо, забившись в ямку у корней. – Найди Ангела. – Делать ему больше нечего, как таскать тебя туда-сюда, – парировал Зомби, не меняя положения. Русалка с ужасом наблюдала, как из плеча у него прорастает ромашка и осыпается лепестками на землю. Почувствовав её страх по дрожащему воздуху и грязно-жёлтому мареву, Зомби скосил глаза, заметил цветок и, сорвав его, протянул Русалке. – Нет! – вскрикнула она, отпрянув и вжавшись спиной в дерево. Зомби с недоумением несколько секунд смотрел на неё, после чего воткнул ромашку себе в ногу – она тут же пустила корни – и встал. – Ладно, пойду Ангела искать. Жаль, Дикая Мята помочь не может. – …поэтому мне кажется, что вы ошибаетесь, – закончил свой рассказ Цуна. Ланчия вышел во двор покурить, и подросток увязался за ним, чтобы, наконец, поделиться волнующими его мыслями. С Орегано он успел познакомиться, и строгая женщина ему понравилась, хоть чем-то и напоминала учительницу. Не какую-то конкретную, правда, а просто в общем – так сказать, собирательный образ идеальной учительницы. Ланчия затянулся и задумчиво выдохнул струйку дыма. Та быстро растаяла в вечернем воздухе. – Цунаёши, я уже задавал тебе этот вопрос, но ты, помнится, не ответил на него. Можешь ли ты доверять Бьякурану? – Уж не думаете ли вы… – похолодел от страшной мысли Савада. – Думаю, неплохой вариант. – Этого не может быть… с чего Бьякурану и Мукуро быть заодно? В будущем Мукуро помогал нам. Он шпионил за Бьякураном… – Шпионил ли? Может, он всё это время был на его стороне. В будущем Бьякуран захватит мир. Возможно, он нашёл способ договориться с Мукуро. – Мукуро его терпеть не может! – Отличное алиби, не находишь? – фыркнул Ланчия, стряхивая пепел в предусмотрительно захваченную с кухни пепельницу, которой обычно пользовался Емицу. – Ты не читал детективы? Агату Кристи, например? Если два человека ненавидят друг друга и подтверждают сказанное противником, это автоматически придаёт вес словам каждого. Мукуро умеет и любит врать, никогда не верь ему. А этот Бьякуран… – Он спас мне жизнь во время Битвы представителей! – заступился за Джессо подросток. – А вот стреляли, между прочим, по приказу моего отца! – И ты думаешь, тебе угрожала реальная опасность? Бьякуран вот пережил прямое попадание. Думаешь, ты бы не смог? – Он мне тоже сказал не ходить в Лес! – Пытается тебя запутать. – Да неправда всё это! – Цуна чуть было не топнул ногой, словно маленький ребёнок. – У меня голова идёт кругом. Ланчия сочувственно пожал плечами и затушил сигарету. – Надеюсь, что всё это неправда. Надеюсь, что ошибаюсь я. Но я ничего не знаю об этом Джессо и слишком много знаю о Мукуро. С другой стороны, – он достал пачку и задумчиво посмотрел на неё, сунул обратно в карман и принялся просто щёлкать зажигалкой. – С другой стороны, если уж тебе кому и доверять, так это своей интуиции. Мне кажется, это довольно мощная штука. – А если из людей? – тоскливо протянул подросток, наблюдая, как возникает и гаснет синевато-рыжий огонёк зажигалки. – Я бы не советовал, – Ланчия перестал щёлкать и несколько секунд смотрел на ровный язычок пламени, после чего отпустил колёсико. – И дело даже не в доверии. Люди могут обмануть – сознательно или не очень, например, по незнанию. Я готов сказать, что предан тебе душой и телом, но не уверен, что моё тело полностью принадлежит мне. Страшновато идти в Кокуё-ленд… Я бы хотел сказать, что ты можешь доверять моим словам, но я не могу поручиться за их правдивость – то, что я в них верю, не делает их истиной. В этом мире всё слишком относительно, Цунаёши. Особенно в мире мафии. – Чёрт, – Савада потёр виски, – а мне даже и шестнадцати ещё нет… – Ну вот мне есть, – философски изрёк Ланчия и спрятал зажигалку, – вообще не легче. Пойдём обратно в дом? – Ага… По Ту сторону Лес шумел, волнуясь и вытягивая ветви к Древнему. Тот лишь качал головой и что-то успокаивающе шептал, но голос Леса не утихал. Мох с деревьев перекинулся на похожую на кору одежду старика, окутал и потёк по шершавой коже. – Если бы ты только сказал, где искать… Лес застонал, словно в верхушках деревьев завывал ветер. Вот только никакого ветра не было. Древний сухо покашлял и побрёл куда-то, постукивая по земле палкой. От каждого касания о землю оттуда вырастали молодые побеги и опутывали палку. – Примешь его? Глухой гул, так что мох на плечах задрожал. – Это единственный выход, который я пока вижу.