По Ту сторону

Джен
PG-13
Заморожен
58
Размер:
108 страниц, 13 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
58 Нравится 50 Отзывы 25 В сборник Скачать

Глава 12

Настройки текста
Примечания:

Зелены мои дни, белы мои ночи, и Пахнет травами сладкий яд, Где по венам да по позвоночнику Вьется песня-виноград, Мельница, «Шелкопряд»

Цуна пришёл в себя от резкого запаха нашатыря. Открывать глаза не хотелось, но пришлось, ведь это был единственный способ избавиться от назойливого и противного запаха, ввинчивающегося в ноздри. Кто-то что-то сказал, но подросток не понял, поскольку в ушах шумело. Надоедливый нашатырь исчез, и Савада почувствовал, как кто-то, бережно приподняв его голову, подложил под затылок подушку. Он чуть приподнял ресницы и обнаружил перед собой взволнованное лицо склонившейся медсестры. Заметив, что мальчик открыл глаза, она немного успокоилась и, промокнув напоследок лоб Цуны влажным холодным полотенцем, выпрямилась. – Довёл себя, это ж надо, – проворчала она, но не столько от злости, сколько от того, что перепугалась за посетителя. – И что школы с детьми сейчас делают! Вот будешь продолжать в том же духе – в больницу не в гости попадёшь, а пациентом! – пригрозила она напоследок и покинула палату. Цуна уставился в белёный потолок с россыпью тончайших трещин. – А при чём тут школа? – в пространство вопросил он. К основному вопросу переходить не хотелось. Мысли текли заторможенно: эта трещина похожа на иероглиф «бежать»… надо куда-то бежать? Нет, надо кого-то искать… кого, зачем? Кавахира говорил… говорил… и что-то дал… что же ему такое дал Кавахира? Может, наркотик?.. – Я сказал, что ты очень упорно учишься, ночей не спишь, с ног валишься, – с готовностью пояснил раздражающе громкий и радостный голос. Савада страдальчески поморщился и вздрогнул, когда трещины на потолке заслонило белоснежное крыло. Глаза тут же заболели от слепящего света, и подросток болезненно зажмурился. В следующий момент его схватили за подбородок и резко развернули голову в сторону. – Смотри на меня, когда говоришь со мной! – Я не говорю, – печально сообщил Цуна, послушно приподняв веки и уставившись в сердитые сиреневые глаза, – я вообще не уверен, что сейчас способен на разговор… Джессо подостыл и отпустил его лицо, предусмотрительно спрятав крылья за спину. – Ладно, только не смотри на меня взглядом побитой собаки. Как тебя с такими глазищами вообще окружающие терпят? Ты же прирождённый манипулятор. – Я? – Савада обиженно поджал губы, решив, что Бьякуран издевается. Тот уже отвлёкся, торжествующе выхватив что-то. – Резко не вставай. Да и вообще полежи, сейчас получше станет. Смотри, что я для тебя выпросил! – белобрысый жизнерадостно замахал у гостя перед носом бумажкой, и тот, с трудом сфокусировавшись, протянул к ней руку. – А это что? – не понял он, обнаружив, что его рукав завернут вверх, а на сгибе локтя красуется пластырь. – Я попросил сделать тебе укольчик, – Джессо явно собой был крайне доволен, – не пугайся, совершенно безопасный! – он на секунду задумался. – Если только ты не диабетик. Но тогда бы у тебя уже наступило коматозное состояние, а раз всё в порядке… – Чего?! – опешил Десятый Вонгола, не понимая, шутит ли юный гений, и если да, то в чём именно. Тот звонко рассмеялся. – Ой, да всего-то раствор глюкозы, ничего от него не будет. Его часто используют в таких случаях, для поддержания организма в случае переутомления. – А у меня переутомление? – с надеждой уточнил Цуна, подобравшись к самому важному вопросу. Бьякуран тем временем решительно сунул ему под нос листок, определённо ожидая похвалы за свои старания. Савада попытался разобрать скачущие перед глазами иероглифы, но потерпел неудачу. – Скажи сам, ничего не пойму… – Это справка! Освобождение от занятий на три дня! Так что можешь завтра не ходить в школу! – ангелок так и светился от гордости. – Я молодец? – Да… спасибо, – десятый босс попытался улыбнуться, но вышло как-то криво. Джессо надулся. – Ты что, не рад?! – Очень рад! – торопливо заверил его Цуна и жалобно поморгал. – Только я никак не могу сообразить, что произошло… – Ты знаешь, что психически больные люди, когда им не нравится взгляд, которым на них смотрят, вырезают глаза жертве? – А?! – мальчик побелел как крылья собеседника, и тот прыснул в кулак. – Ты это к чему?! – К тому, что осторожнее гляди на Мукуро, у него с головой капитально проблемы, – доверительно сообщил Джессо и, аккуратно сложив бумагу, сунул её в карман брюк Савады, чтоб тот не потерял. – В общем, завтра выспись и не ходи в школу, а там уже выходные, отдых. В понедельник снова на учёбу пойдёшь. Понял? – Ага… – подросток опасливо приподнялся на локте, а затем и сел. Голова закружилось, пришлось ненадолго прикрыть глаза, чтобы не наблюдать пляску комнаты вокруг. Когда снова разлепил веки, то обнаружил, что Бьякуран сидит верхом на стуле, одной рукой обхватив спинку, а другой осторожно, между указательным и большим пальцем, зажав флакон. – Так всё-таки… – Данная жидкость имеет уникальной состав, – перебил Десятого Вонголу белобрысый, – воздействует только на тебя. Очень интересно… можно взять немного на анализ? – Эм… ну бери, – подумав, согласился Цуна. Вдруг «аромат» действительно опасен? Тогда въедливый ум гения обнаружит это. Джессо, просияв, взмахнул крыльями и перекочевал на кровать. В тумбочке у него нашлась какая-то колбочка, в которую ангелок осторожно перелил несколько капель, после чего заткнул пробкой. Где он собирался проводить анализы, Савада решил не уточнять – а то ещё выяснится, что в обычной больнице небольшого городка присутствует лаборатория, оснащённая по последнему слову техники. Учитывая, насколько в Намимори окопалась мафия, было бы не удивительно, но Цуна малодушно предпочитал оставаться в неведении, как будто от этого что-то могло измениться. – Поймаешь? – весело спросил Бьякуран и замахнулся. Юный Вонгола испуганно вскинул руки, закрываясь, и белобрысый звонко рассмеялся. – Ладно-ладно, или сюда. Подросток неуверенно спустил ноги с кровати и неловко поднялся, чуть не поздоровавшись с полом. Когда он приблизился к Джессо, тот чуть посторонился, давая ему сесть рядом. Цуна тупо уставился на ноги ангелка – ему вдруг пришло в голову, что он давно не видел, как тот ходит. Пациент либо лежал, изображая примерного больного, либо пользовался крыльями, порхая по комнате. Эта мысль, подобно многим другим, толкнулась в голове Савады и утекла, как песок сквозь пальцы, поскольку после обморока мальчику не удавалось ни на чём сосредоточиться, зато всё, на что он смотрел, казалось незнакомым и странным, что и вылилось в необычную наблюдательность. Бьякуран сунул в руки Десятого босса флакон и заглянул в глаза. – Нормально себя чувствуешь? Голова не кружилась, пока шёл? – Ноги как ватные, – пожаловался малолетний мафиози, машинально сжимая пальцы вокруг прохладного стекла. Сиреневые глаза ещё какое-то время буравили его, словно пытаясь разглядеть что-то в душе или мыслях, но, наконец, Джессо отстранился и улыбнулся. – Ну и хорошо. Нельзя уходить на Ту сторону из больницы. – Почему? – тут же спросил Цуна, обрадовавшись, что получит хоть какие-то пояснения. Ангелок устало опустился на подушку и подложил руки под голову. – Там всё… иначе. Эмоции имеют большое значение. Когда ты переходишь, они становятся доступны всем пяти органам чувств. Можно увидеть любовь, лизнуть нервозность, услышать недовольство, потрогать смех, понюхать злость… представляешь, какие эмоции хранят эти стены? – он кивнул на ничем не примечательную стену нейтрально-бежевого цвета. – Боль, страдания, страх… и всё это навалилось на тебя, едва ты вдохнул свой аромат. Хуже только на местах публичной казни. – А на кладбище? Бьякуран засмеялся и стянул с тумбочки пачку печенья. – Да что там, на кладбище? Скорбь и печаль. А неупокоенные духи – это уже более глубокий уровень. – Есть более глубокий уровень? Сколько их? – Десятый Вонгола совершенно запутался и беспомощно смотрел на Джессо. Тот пожал плечами, не отрывая взгляда от упаковки, где изучал начинку лакомства. – Не знаю. Может, он не глубокий, а, напротив, более поверхностный. Может, вообще лежит в другой плоскости. А может, и нет его, – он удовлетворенно надорвал целлофан и, сунув печенье в рот, с наслаждением захрустел. – Ну пошутил я, не существует никаких призраков! – Ага, как же, – пробормотал Савада, почувствовав, как по спине пробегает холодок. Ему припомнилось, как в несостоявшемся будущем разъярённый крылатый босс Мельфиоре бросает ему в лицо примерно те же слова, а из кольца возникает дух Первого Вонголы... вот и не верь после такого в привидений! Даже если тебе говорят, что это Пламя и воспоминания, по факту выглядит как призрак… Цуна покосился на более молодую версию захватчика мира. Чего же от него ожидать? Такой пугающий и безумный в будущем, сейчас он мирно поглощал печенье и казался самым обычным подростком, которому осточертело торчать в больничной палате и очень хотелось чего-то, непредусмотренного местным меню. Словно прочитав мысли Савады, Джессо поднял голову и прищурил глаза, разом приблизившись к своей взрослой вариации. – Ты ведь боишься меня? – юный босс поперхнулся и нервно вжал голову в плечи. – Это нормально, – заметил Бьякуран и, доверительно понизив голос, добавил, – я себя тоже боюсь. Цуна огорчённо посмотрел на него – несостоявшийся властелин мира вдруг показался ему очень одиноким. – Я… я правда боюсь тебя. И боюсь за тебя, – тихо проговорил он и упрямо уставился на ангела. Тот часто заморгал белёсыми ресницами – Савада только сейчас сообразил, что белизна коснулась не только волос на голове Джессо, но и всего остального – бровей, ресниц… и цвет этот не серебристый, не седой и не платиновый, как у Скуало или Гокудеры, а какой-то выцветший. Заметив, что взгляд собеседника изменился, Бьякуран приподнял бровь, взял с тумбочки зеркальце и попытался понять, что у него с лицом не так. – Тьфу ты чёрт! – он поджал губы. – Забыл ресницы подкрасить. – Ты их красишь? – опешил Цуна. Экс-властелин мира пожал плечами. – Немного. Я же альбинос, – белобрысый расхохотался, заметив, как вытянулось лицо подростка. – Ты не знал? Ну, у меня не так всё плохо. Зрение, например, нормальное, а вот загорать всё равно нельзя… – он взъерошил и без того лохматую белоснежную шевелюру. – Мне нравится, что я отличаюсь от других людей, и не собираюсь красить волосы. Но ресницы… я предпочитаю смотреть людям в глаза, а белые ресницы сильно отвлекают. И глаза у меня не совсем красные, а так, слегка необычного оттенка. – Да, – вынужден был согласиться Савада и устало потёр виски. Джессо покрутил в руке печенье и со вздохом отложил. – Тебе пора. Мне кажется, на сегодня с тебя хватит… иди спать. Если хочешь, я загляну ночью, тогда мы сможем обсудить всё. А я пока подумаю, где можно искать Юни-чан. Цуна торопливо согласился – на него действительно свалилось слишком много… По Ту сторону Тонкая, изящная, из переливающегося серебра статуя сидела, опустив ноги в реку, и отрешенно смотрела вдаль. Черты лица расплавленным металлом перетекали, меняясь от спокойного к задумчивому, от задумчивого к равнодушному. Лес её не интересовал, как, впрочем, и она Лес. Конечно, Лес всегда ждал гостей, но гость гостю рознь, и не каждый одинаково его интересовал. Некоторые считали, что невнимание Леса – это высшее благо. Ведь те, кто нравился Лесу, могли получить от него подарки… – Раньше логово Мукуро находилось где-то здесь, – указал Ланчия на заброшенный кинотеатр, печально взирающий на гостей разбитыми окнами. – Развалины. Чудно. Обожаю развалины, – процедила Лар. Сегодня она была явно не в духе и потому не могла и не хотела держать язык за зубами, как будто от этого ей могло стать легче. Орегано промолчала и внимательно оглядела здание. Несмотря на место, куда они шли, оделась она как обычно, в строгий костюм – разве что на смену туфлям-лодочкам пришли балетки, поскольку на каблуках рассекать по камням и земле женщина не рискнула. – Это вход? – наконец, уточнила она, указав на провал двери. – Рокудо Мукуро нас не встретит, раз уж он давно уже в курсе нашего прихода? – А может, его нет дома? – предположила Лар, на всякий случай снимая с плеча винтовку и привычным движением проверяя её. – Он дома, – твёрдо ответил Ланчия. Секретарь Емицу покачала головой. – Почему вы так уверены, что не следовало звонить и предупреждать о нашем приходе заранее? – А смысл? – уточнил мафиози. – Если Мукуро здесь – он уже знает о нас, если нет – тем лучше. – А профессор тем более на месте, он вообще редко покидает помещение, где обосновался, – проворчала капитан. Орегано бросила на неё быстрый взгляд и тактично промолчала, чем, к удивлению Ланчии, напротив, вызвала всплеск возмущения. – Хватит делать вид, что всё в порядке, и строить из себя всепонимающего психолога! – заметив недоумённый взгляд сопровождающего их мужчины, она окончательно вышла из себя – видимо, копила эмоции не только всю дорогу, но и вообще несколько дней, с тех пор, как узнала о своём задании. – Что ты на меня вылупился? Думаешь, тебе одному неприятно возвращаться к прошлому? Как будто я так уж и жажду видеть Верде или ещё кого-то из Аркобалено! Нет, надо было меня притащить сюда, и… Её излияния прервал приглушённый взрыв из недр здания. Со стен кое-где осыпалась штукатурка. Ланчия нервно огляделся, пытаясь понять, не происки ли это знакомого иллюзиониста. – Вы спрашивали, дома ли профессор? – неожиданно спокойно, даже равнодушно вопросила Лар. – Сами слышите, он дома и работает. Пошли, – она первой двинулась в дверной проём, – бесит меня всё. Если Рокудо не хочет нас встречать – это его проблемы. Ланчия торопливо обогнал её и загородил дорогу. Знакомая атмосфера давила на него, вызывая мрачные воспоминания, но он взял себя в руки и твёрдо велел себе не поддаваться. – Погодите, синьорина Лар, мне нужно пару минут, чтобы я сориентировался и сказал, куда идти. Помнится, тут были проблемы с лестницей. – Конечно, – легко согласилась Лар, – только не называй меня синьориной. – Нам нужно наверх или вниз? – спросила Орегано. – Профессор, как я поняла, внизу. – А Мукуро обычно бывает наверху, – сообщил мужчина, обходя помещение. – Странно, что он ещё не появился – боюсь, затаился и что-то задумал. – Лично я не обладаю ни подобным запасом времени, ни терпения, – отрубила Милч. – Я человек простой, военный – швырну куда-нибудь гранату, и пусть приходит на шум. – Лар, мне кажется, вы не совсем понимаете, что такое иллюзионист, – нахмурился Ланчия. Экс-капитан сняла очки и тяжело на него посмотрела. Мужчине запоздало вспомнилось, что она намного старше, чем выглядит, и, разумеется, опытнее, но слово не воробей. – Не понимаю, значит? Иллюзионист – это когда ты находишь утром в постели змею чисто потому, что вечера, кажется, наступил кое-кому на подол плаща и не заметил. Иллюзионист – это когда кое у кого плохое настроение, а значит, погода на весь день испорчена. Иллюзионист – это когда живёшь под одной крышей три месяца, а до сих пор не в курсе, чёрт побери, какого кое-кто пола. Иллюзионист – это когда кое-кто в ярости плюётся кислотой, способной разъесть металл. Иллюзионист – это когда ты внезапно обнаруживаешь, что всё перечисленное – цветочки, и ты перестаёшь доверять собственным глазам, ушам и вообще разуму, который потихоньку плавится. А всё почему? Потому что ты случайно взял чужую любимую колоду Таро. Я даже не знала, мне сейчас выпьют мозг по чайной ложечке и попросту перережут этими самыми картами горло. А через неделю я выяснила, что случившееся – это, можно сказать, по дружбе, потому что меня задело шальной волной, направленной на противника. Иллюзионисты – мелочные, хитрые, изворотливые и мстительные существа, и я не могу понять, это у них врождённое или просто Пламя Тумана в голову ударило. Мне кажется, я достаточно знаю сей мерзопакостный народец. Поэтому, поверь моему опыту, кинуть гранату – наилучший выход. – Лар, а ты взяла с собой гранату? – уточнила Орегано, пока Ланчия переваривал полученную информацию. Милч нацепила очки обратно. – Ну что ты, кто в наши дни выходит из дому без гранаты? Чего только в моей дамской сумочке не найдётся – и граната, и тушь для ресниц, и кастет, и крысиный яд, и гаечный ключ. – У тебя нет дамской сумочки. – Зато у меня есть это, – Аркобалено похлопала ладонью по винтовке. – Ну что, вспомнил, куда идти, или мне раскрыть маленький секрет, где женщина может прятать оружие? – Я бы посмотрееел. Поворачиваясь на голос, Ланчия успел заметить, как рука Лар дёрнулась к винтовке, и в следующий миг женщина уже представляла собой картину полностью вооружённой и готовой к атаке боевой единицы. И всё это ради невысокого мальчишки в шортах и с шапкой в виде яблока на голове. Его лицо изображало вселенскую печаль. – Фран, верно? – осведомлённость Орегано, как всегда, оказалась на высоте. Она говорила по-японски – так же, как и мальчик. – Бабушка велела не говорить с незнакооомыми. – Меня зовут Орегано, – тут же представилась секретарь. Фран вопросительно посмотрел на Лар, которая не торопилась убирать оружие. – Так будете показывать или нееет? – Просмотр платный, – отрезала экс-капитан. – И запрещён к показу детям до шестнадцати лет. – Жаааль, – равнодушно протянул Фран, не выказывая никаких признаков сожаления. – Вы кто? – Нам нужен профессор Верде, – без обиняков пояснила Аркобалено. Мальчик шмыгнул носом и почесал лодыжку. Одно колено у него было разбито, но ссадина, похоже, уже заживала. – Вы Лар Милч-сааан? – поинтересовался Фран, игнорируя прямые вопросы. Взгляд его зелёных глаз казался застывшим, как у лягушки. Женщине он совершенно не понравился. Она порылась в воспоминаниях о будущем, пытаясь вытянуть оттуда всё, что она могла знать о Фране. Не густо, но ничего хорошего. – А сам как думаешь? – Никааак, – мальчик пожал плечами и уселся прямиком на пол, не сводя с посетителей глаз. Повисла напряжённая тишина. Орегано размышляла о лучшей стратегии, а Лар предпочла спихнуть переговоры на неё. Она полагала, что в её жизни и так слишком много детей, а общение с Франом, похоже, было необходимо, чтобы найти Верде. Ну, в любом случае, они не могли просто пройти мимо – мало ли, что придёт в голову малолетнему иллюзионисту. – А где Мукуро? – первым не выдержал Ланчия. Мальчик повернул голову в его сторону и остановил на нём стылый взгляд. – Бабушка велела не разговаривать с незнакооомыми, – повторил он. Мафиози поёжился. – Ланчия. Мукуро… никогда не рассказывал обо мне? – Если я буду слушать всё, о чём говорит учииитель, у меня голова лооопнет, – сообщил Фран, невозмутимо пожав плечами. – Врёшь, – резко бросила Лар, неприязненно глядя на ребёнка. Тот равнодушно прикрыл глаза. – В чём? – Да во всём, – проворчала Аркобалено. Нет, определённо, Фран ей не нравился от слова «совсем». – Вру, – легко согласился тот и почесал нос. Чихнул. Снова наступило молчание, прерванное, на этот раз, посторонним голосом: – Фран! Не сиди на полу! Вниз по лестнице сбежала хрупкая девушка, почти девочка. Ланчия вздрогнул, отметив знакомую форму Кокуё, торчащий хохолок и непривычную повязку на глазу. Хром остановилась перед мальчиком, укоризненно и грустно посмотрев на него. Настроение и поза Франа неуловимо изменились – он немного расслабился, поджал губы и стал больше похож на ребёнка. – Почемууу? – Простудишься. Пожалуйста… Мальчик нехотя поднялся и снова шмыгнул носом. Хром перевела взгляд на нежданных гостей, испуганно моргнула и машинально встала так, чтобы отгородить от них Франа, словно защищая его. Тот моментально приблизился и ухватил девушку за рукав. Большой фиолетовый глаз насторожённо разглядывал взрослых, но, наткнувшись на Лар, Хром узнала её и доверчиво улыбнулась. – Здравствуйте, Лар-сан. У вас всё хорошо? – М… да. Привет, – кивнула та, пристально изучая юную иллюзионистку. Память услужливо воскресила больничную палату и метавшуюся в забытьи фигурку. – Хром, верно? – Да, – девушка приобняла Франа за плечи, и тот прижался к ней, не изменившись в лице. – Я… вы… спасибо за то, что сделали для меня. – Я ничего не делала, – мотнула головой Лар. Подобное обращение её порядком раздражало. – Эти воспоминания… они не мои. Я вижу тебя впервые в жизни. Не нужно благодарить меня за то, чего не было и, надеюсь, никогда не будет. Хром пожала плечами. – Как знаете, но я всё же благодарна. Ведь для меня всё это было… вам нужен Мукуро-сама? – Вообще, нам нужен профессор Верде, – ответила Аркобалено после некоторой паузы, во время которой бросила взгляд на Орегано. Та чуть заметно кивнула, назначая её парламентёром. Раз уж Хром выказывает расположение к Лар, то грех этим не воспользоваться. – Можешь проводить нас к нему? Девушка замялась. – Я… я не могу, надо спросить Мукуро-сама… – Лар Милч знакома с профессором много лет. Они оба Аркобалено, поэтому он будет рад увидеть её, – невозмутимо сообщила Орегано. Лар возмущённо обернулась к ней. – Вот уж не думаю! Вообще не горю желанием встречаться с этим сумасшедшим. Он чокнутый. Мы трижды чинили крышу после его экспериментов. А потом об этом узнала Луче… Хром беспомощно переводила взгляд с одной женщины на другую. Очевидно, что она не могла принять какое-то решение самостоятельно и поэтому заметно нервничала. Пол под их ногами вздрогнул, но не более. Все замолчали, напряжённо вслушиваясь в наступившую тишину. В центре комнаты заклубился синий туман, и между гостями и Хром с Франом возник сам Рокудо Мукуро собственной персоной. Небрежным движением смахнув копоть с щеки, он зашагал к двери, не обращая ни на кого внимания, только бросил по-итальянски в сторону: – Если узнаю, что реактивы у профессора местами менял Фран – уши оторву. Поэтому лучше, если я не узнаю. – Хорошооо, учииитель. – И прекрати растягивать слова, бесит. – Хорошооо, учииитель. – Рокудо Мукуро? – дежурно уточнила Орегано прежде, чем подросток взялся за ручку двери. Он остановился и чуть повернул голову, покосившись красным глазом через плечо на гостей, словно видел их впервые. Равнодушный взгляд скользнул по всем троим, даже не задержавшись на Ланчии. – Нет, пасхальный кролик. Пойду оставлять детишкам шоколадные яйца, мне нужно торопиться. – В Японии не празднуют Пасху, – заметила Лар, с интересом рассматривая легенду преступного мира. Мукуро пожал плечами. – Вот видите, мне ещё через океан лететь. Так что у меня нет времени. – Тогда вы не пасхальный кролик, а Белый, из Страны Чудес, – заметила Орегано, включаясь в игру. – Вы опаздываете? – Фран, даже не думай, – неожиданно рявкнул туманник, даже не повернувшись к мальчику. Тот тут же уставился в пол. – Я и не собирааался… – Ты подумал. – И не думааал… – Врёшь. – Врууу… – Фран душераздирающе вздохнул. – Учииитель, откуда вы всегда знаааете, что у меня на умеее? – Потому что ты маленький, вредный, беспринципный гадён… Хром, закрой уши! – девочка послушно подняла руки, но Мукуро уже передумал. – Хотя нет, я просто… – он перешёл на другой язык и что-то высказал Франу. Тот стойко выслушал учителя и лишь печально вздохнул. – И даже не смей переводить Наги что-либо, – добавил он уже на родном языке и снова вернулся к двери. – Рокудо Мукуро, мы пришли, чтобы поговорить с профессором Верде, – твёрдо проговорила Орегано. – Моё имя – Орегано, я секретарь ЦЕДЕФ. – Воу, класс. Давайте, тащите сюда всю мафию, – проворчал иллюзионист. – Кто следующий? Лучше сюда сразу всю преступную верхушку, я их прирежу и стану капельку счастливее. – Рокудо Мукуро, мы… – Спасибо, я знаю своё имя, я его сам придумал. Идите вон. Хром подошла к Мукуро и, привстав на цыпочки, что-то зашептала на ухо. Рокудо приподнял одну бровь, вслушиваясь и иногда выдавая что-то вроде «угум». Его взгляд лениво блуждал по лицам посетителей. Наконец, он вздохнул и кивнул. – Ладно, ладно. Она, говоришь? – он переключил своё внимание на Лар. – Можешь идти к своему профессору, если он тебя примет. – Он не мой, – отозвалась женщина. – И никуда не пойду. – Ой, да как хочешь. Это ваши дела, Аркобаленьи, – хмыкнул Мукуро. – Фран, пойдём, покажешь, что ты сделал… Орегано бросила предостерегающий взгляд на Лар, и та, помедлив, спросила: – А Орегано может пойти со мной? – Да хоть всей толпой, мне-то что? Если он вообще на вас обратит внимание… Фран, ты выполнил то, о чём мы договаривались? – А куда идти хоть? Туманник, уволакивая за рукав упирающегося Франа, покинул помещение, бросив напоследок: – Наги, отведи наших… гостей к профессору. Мукуро хлопнул дверью. Хром повернулась к посетителям и указала в противоположную сторону. – Прошу за мной. Они прошли по коридору в полном молчании, спустились по лестнице и прошли ещё немного. Вскоре Хром остановилась и вытянула руку в сторону двери в конце коридора: – Профессор там. Мукуро-сама запрещает мне подходить ближе. Я буду ждать вас здесь, когда вы закончите. Орегано кивнула и посмотрела на Лар. Та, помедлив, пошла первая, понимая, что придётся поддерживать легенду о том, что она дико соскучилась. Секретарь двинулась за ней, а Ланчия махнул им рукой, показывая, что останется – уж ему-то с Верде точно не о чем разговаривать. Женщины скрылись за дверью. Ланчия посмотрел на Докуро, которая замерла у стенки, опустив взгляд. – Эм… ты Хром, верно? Иллюзионистка подняла голову и безмолвно кивнула. Мафиози в задумчивости машинально провёл большим пальцем по шраму. Судя по всему, девушка его не боялась – не так, как испугалась в начале, просто смотрела с робким вопросом. От смущения или плохо владеет итальянским? Ланчия на всякий случай уточнил, вспомнив, как она не вмешивалась в разговор: – Может, мне стоит говорить по-японски? – осторожно спросил он, подозревая, что это родной язык девушки. – Спасибо, – тихо отозвалась та. – Ты…знаешь меня? – уточнил Ланчия на всякий случай. Хром кивнула снова, однако на этот раз добавила: – Вы Ланчия-сан. – Мукуро говорил обо мне? – подозрительно спросил мужчина. – Нет. – А как тогда… – Мукуро-сама никогда ничего не говорит, – прошептала иллюзионистка, опустив густые ресницы, – я увидела. – Он влезал в твою голову? – напрягся Ланчия. Ему было жаль девушку – она была младше ММ, которая попросту развлекалась, путешествуя с Рокудо, пусть даже он её и использовал в своих целях. А этой тихой малышке чёртов туманник наверняка задурил голову, обманул доверие… – Я сама впустила, – спокойно ответила Хром. – Он лжёт тебе. Что бы он ни говорил, он врёт, как дышит. – Неправда! – девушка вскинула голову. Во взгляде её читалась почти детская обида. – Не говорите того, что не знаете. Он сразу сказал, что ему нужен инструмент, пока он в тюрьме, и я счастлива, что он позволил мне остаться сейчас, когда он на свободе! – Бедное дитя, – Ланчия покачал головой. – Он совершенно запудрил тебе мозги. Он использует тебя, а ты и рада. – Рада. Потому что так я… хоть кому-то нужна, – Хром отвернулась, но мафиози успел заметить, как на её щеке блеснула слеза. Он чувствовал себя последней сволочью, хотя твёрдо знал, что поступает правильно. Вот Мукуро явно совестью не мучился. – Наги, он тебя обидел? Ланчия торопливо обернулся и увидел Рокудо, который спустился вниз по лестнице и теперь стоял, прищурившись. Докуро торопливо замотала головой. – Нет, Мукуро-сама! Я просто… вспомнила о том, что было в будущем. Лицо туманника исказилось. – Если ты вспомнила того урода… я сказал, забудь его! Единственное хорошее, что можно вынести из той ситуации, это… – он пробежался пальцами по длинной серёжке в ухе, и в облачке синего Пламени возникла большая белая сова. Взмахнув крыльями, она уселась на плечо девушки и, бережно ухватив клювом прядь фиолетовых волос, завела за ухо Хром. – Слушай, Фран опять не сделал ничего из того, что я ему велел. Я надрал-таки ему уши… в общем, иди, успокаивай. Только сову ему не давай! А то Гринпис в лице Хибари покарает. Девушку как ветром сдуло, и Мукуро впервые за всё время посмотрел прямо в глаза Ланчии. – Ну… привет. – Привет, – ровным голосом отозвался мафиози, шумно вдохнув. Рокудо скрестил руки на груди. – Зачем они притащили тебя сюда? Или сам пришёл? Я не звал. – А я и не собираюсь приходить по твоему первому зову. И по второму – тоже. У тебя больше нет надо мной власти. – Допустим, – Мукуро прислонился спиной к стене и исподлобья посмотрел на Ланчию снизу вверх. – Так зачем ты вернулся? Соскучился? Давно мозг не плавили? Мужчина чуть вздрогнул и нахмурился. – Только попробуй. Что ты задумал? Зачем ты обманываешь девочку? – Наги, что ли? – брови туманника взметнулись от удивления. Мафиози обратил внимание, что при Орегано и Лар иллюзионист называл девушку «Хром», а при сейчас – другим именем. – В чём я её обманываю? Она прекрасно знает, на что идёт. – И ты её используешь! – Да. А что такого? Она не против. – Что такого? – Ланчия подался вперёд, но остановился, передумав. В конце концов, какое ему дело до девчонки, которая сама выбрала свой путь? Его волнует другое… – Я бы хотел, чтобы ты отстал от Савады Цунаёши. Красный глаз сверкнул. – Ах, отстал? Хоти дальше. А мне он нужен для моих планов, – заметил Мукуро. По его губам зазмеилась знакомая ухмылка. – Уж больно я сыт по горло мафией. Вот захвачу тело молодого Вонголы, и… – Оставь его в покое. – Или что? Ланчия хмуро уставился на него. Туманник, помолчав и подождав продолжения, пожал плечами и похлопал себя по карманам. В одном он нашёл пачку сигарет, достал, извлёк одну, зажал губами и прикурил, щёлкнув пальцами. Затянулся и поймал изумлённый взгляд собеседника. – Что-то не так? А, предложить тебе сигарету? Как я невежлив, – Рокудо протянул Ланчии пачку, которую не успел спрятать, но тот не обратил внимания. – Ты куришь? В таком возрасте? – О, демоны ада! Я собираюсь разрушить мир, а его волнует, что я закурил до совершеннолетия. Ну что ты, я не в затяг, – саркастично отозвался иллюзионист и, вопреки своему заявлению, шумно втянул в себя воздух, после чего выпустил дым. Ланчия справедливо заткнулся, наблюдая, как пепел медленно осыпается на пол. – Раньше ты сидел на шоколаде. – Очень сложно прятать шоколад в здании, где есть ребёнок, – с досадой проворчал Мукуро и затушил сигарету о стену. – Ты вообще представляешь, что такое ребёнок? – Знаю. Один такой вырезал мою семью, – мрачно процедил Ланчия. – О, нет, трезубец я Франу не доверяю, это слишком опасно! – Опасно? – похолодел мужчина. – Ещё опаснее? – Конечно! Сломает ещё. А сигареты можно носить с собой, они не растают, – туманник покрутил пачку в руках и спрятал обратно в карман. Побарабанил пальцами по стене, сковырнул штукатурку, покрошил меж пальцами и ссыпал на пол. Вздохнул. – Извини. – Что?.. – Извини меня, – Рокудо буквально выплюнул слова, не глядя на собеседника. Ланчия немного помолчал, ожидая хоть каких-то пояснений, но иллюзионист даже не оглянулся. – Послушай, я не знаю, что у тебя на уме, но… – У меня на уме то, что я сказал! – Мукуро, наконец, повернулся и зло уставился на мафиози. – Я попросил прощения! Нет, не за то, что я прирезал чёртовых мафиози – ни капли не раскаиваюсь! За то, что я захватывал твой разум. Я… я сам узнал, что это такое. Когда руки и ноги не подчиняются, и в собственном теле ты как… даже не гость, просто чужак. Я перебрался в сову, но было ещё более мерзко – наблюдать со стороны, как кто-то пользуется твоим телом! Поэтому я извиняюсь, но… я бы сделал это снова, – холодно добавил он и гордо скрестил руки на груди. Ланчия некоторое время переваривал услышанное. Как только переварил, Рокудо вскрикнул и отскочил, схватившись за нос. По его ладони сочилась кровь, а Ланчия задумчиво изучал сжатые в кулак пальцы. – Боже… как давно я мечтал об этом!.. – Рад, что твоя мечта исполнилась, – пробормотал иллюзионист, промокая пальцами кожу над губой и поднося руку к глазам, изучая кровь. – Больно… последний раз в нос мне давал Хибари, ещё тогда, давно… учти, если Наги спросит, ничего не было. Она может неадекватно реагировать на кровь. В смысле, на мою кровь. Мафиози опустил кулак, чувствуя неимоверное облегчение, словно он разрубил, наконец, тугой узел. Он посмотрел на туманника, который уже вытащил платок и вытирал кровь. Теперь он понимал недоверие и даже ироничность своих спутниц – воспоминания о прошлом застилали глаза, в то время как перед ним стоял худой подросток, угловатый, немного вызывающей внешности… – Ты вырос, – неожиданно для самого себя обронил Ланчия. Мукуро поднял голову, чуть повёл плечами и снова прижал окрасившуюся красным ткань к носу. – Ага, знаю. Руки как-то… длиннее стали, что ли? Так неудобно. Как будто я после Спейда ещё в собственном теле не освоился. Локтями дверной проём иногда задеваю, – ему в голову стукнула какая-то идея, и он хмыкнул в платок. – Интересно, а у Хибари та же проблема? Он вырастет? Кстати, хорошо, что в нос, а не в глаз, – добавил он вдруг, – за глаз я бы тебя проткнул. – Я так и думал. Они ещё немного помолчали. Ланчия перебирал в уме те немногие моменты просветления, которые наступали у него в прошлом, пытаясь вспомнить, как же обращался Рокудо с Кеном, Чикусой и остальными. Поведение туманника явно изменилось… или всё дело в том, что Фран и Хром – такие же иллюзионисты, как он?.. Мукуро тем временем спрятал платок и, последний раз ощупав нос, потерял к нему интерес. Неожиданно он буквально окаменел, прислушиваясь. Ланчия тоже навострил уши, но ничего услышал, после чего сообразил, что голоса звучали у Мукуро в голове, как бы ни жутковато звучало. В случае иллюзиониста это были не признаки шизофрении (хотя чем чёрт не шутит), а удобный способ общения. Забыв о собеседнике, он с раздражением потёр висок. – Как можно заставить ребёнка что-то делать? – вопросил он в пространство и тут же сам предположил. – Может, отправить его к Хибари на перевоспитание? У кого-нибудь из них двоих обязательно сдадут нервы! Ну что, как прошло трогательное воссоединение семьи? Ланчия не сразу, но сообразил, что Рокудо обращается не к нему, и обернулся. По коридору размашисто шагала Лар, а чуть позади плавной тенью двигалась Орегано. – Прекрасно, – процедила бывший капитан, – я бросилась Верде на шею и орошала его халат горячими слезами, вспоминая годы разлуки… или как там пишут в дешёвых романах? – Он вас хоть узнал? – на всякий случай уточнил Ланчия. – Столько лет прошло, и вы сейчас… изменились. Губы женщины искривились в саркастичной усмешке. – И правда, чего ему помнить человека, прострелившего половину его изобретений! Вторая половина, к сожалению, погибла от пистолета Реборна. – Террариум единомышленников, – мечтательно улыбнулся туманник. – Вот так и должна поступить настоящая мафия – перебить друг друга! – Не смеем больше злоупотреблять вашим временем, синьор Рокудо, – невозмутимо проговорила Орегано. – Была рада с вами познакомиться. – Так бы я вас и пустил, если бы не синьорина Аркобалено, – язвительно откликнулся Мукуро. – Но Хром сказала, что ты ей помогла в будущем. Считай, что долг оплачен, и валите отсюда. – До свидания, – кивнула ему Орегано и быстро зашагала к выходу. Лар и Ланчии ничего не оставалось, кроме как поспешить за ней, хотя было очевидно, как хочется Милч ответить колкостью на такое обращение. – Вы договорились? – спросил мужчина, когда они покинули заброшенное здание. Орегано обернулась и впервые за их знакомство пожала плечами. –Честно говоря, я не совсем поняла, что он ответил… – Он подумает, – перевела Лар. – Главное, чтобы Вонгола в достаточной мере оплатила его исследования, причём не только те, которые важны семье, но и в принципе все, которые ему интересны. Не всё упирается в деньги. Здесь, в Кокуё, у него есть место, время и возможность заниматься тем, чем хочется. Что касается финансовой составляющей, Мукуро, похоже, умудряется обеспечить Верде. Туманники – ушлые люди, а этот парень, может, и помешан на ненависти к мафии и прочих закидонах, но не лишён практического склада ума. Поэтому наша задача – пообещать профессору реальных денег и заинтересовать его в том, что нужно Вонголе. В принципе, все вводные мы дали… остаётся ждать, что он решит. – Если не забудет, что вы к нему приходили, – пробормотал Ланчия, успевший проникнуться рассеянностью Верде, хотя так его и не увидел. – Не забудет, – уверенно отозвалась Лар. – Меня – не забудет. По Ту сторону Тростник сидел на ветке дерева и смотрел на фигуру из блестящего металла. Он видел серебряную статую, видел золотую, а теперь увидел стальную. Он видел, как она звенит с каждым шагом, ощущал этот звон кончиками длинных цепких пальцев, которые не могли остаться в покое и постоянно двигались, ощупывали воздух, чем-то напоминая паучьи лапки. – Ты это видишь? – спросил он в пространство. Казалось, он обращался к Лесу, однако кончики его ушей тут же задрожали, когда он уловил едва различимый вздох. Тростника обдало лёгкой волной печали, и он, обернувшись, увидел, как Фея улетает, взмахивая стрекозиными, ажурно изорванными крыльями. – Да, Хибари-кун, мне очень жаль… я поговорю с ним… да ты что? Постоянно опаздывает, значит… конечно, я что-то сделаю… а вот и он! – Нана, услышав, как хлопнула дверь, повернулась к выходу. Не выпуская телефонной трубки, она нахмурилась, попытавшись принять строгий вид. – Цу-кун, ты где был? Почему мне звонит Хибари-кун и сообщает, что ты опаздываешь на уроки? Ты меня вообще слу… Цуна, ничего не ответив и вымученно глянув на мать, прошёл мимо неё к лестнице на второй этаж, попутно сунув ей в руки справку. Нана с недоумением посмотрела на сына и обратилась к листу бумаги. – Знаешь, Хибари-кун… Цу-кун не придёт завтра в школу. Спасибо за звонок, до связи… Когда встревоженная женщина зашла в спальню сына, тот уже уснул. Будить мальчика она не рискнула и тихо покинула комнату.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.