Луч

То, что мы испытываем, когда бываем влюблены, быть может, и есть наше нормальное состояние. Влюбленность указывает человеку, каким он должен быть. Антон Чехов.

      Ожидание становилось невыносимым. И, вроде бы, встреча должна была состояться часом позже, но Озаки Коё не смог дождаться и прийти в указанную минуту. Он не мог коротать время, преспокойно сидя в своём жилище и листая пожелтевшие от времени страницы любимой книги, не мог отвлечь себя от навязчивых мыслей, и даже воспоминания о маленькой Изуми Кёке не могли спасти Коё от рассуждений о величайшей ошибки в его жизни. Отрицая надежду, Коё её лелеет, отрицая свет, Коё тянется к нему, отрицая любовь, Коё погрузился в неё с головой. И сейчас, чувствуя себя последним идиотом на Земле, Коё смотрит на розовеющее в лучах заката небо, чувствуя, как сердце замирает от предвкушения долгожданной встречи.       Сладкий запах цветов щекотал ноздри; слабый тёплый ветерок приносил с собой крик чаек и срывал с веток нежные лепестки сакуры. Завораживающая красота привлекала усталый взор Коё, помогала отвлечься от напряжения и нервов. Он назначил встречу одной из самых жестоких, самых бессердечных своих коллег, приманив её в это место обманом. Иначе юркую и подозрительную рыбку по имени Акутагава Рюноске не выловить из прозрачной воды её своеволия. Коё глубоко вздохнул, закрыв глаза и стиснув в руках рукоять зонтика. Иной человек простил бы ему безобидный обман, но Рюноске была личностью другого сорта. Премилая болтушка, которой не свойственно подпускать к себе чужого человека.       И даже пребывая долгое время в Портовой Мафии, Коё не чувствовал себя своим. Не свойственно для него это чувство. Коё был цветком тьмы, пыльца которого отравлена, а со стебля и листьев стекает чужая кровь, насыщая его. И, тем не менее, лучик света согрел даже его чёрное, гнилое сердце, наполнив его тоской и грустью. Где же бродит Рюноске? Или она раскусила обман и решила не приходить? Вполне вероятно.       Коё перевёл взгляд на часы и сжал в тонкую линию обкусанные от нервов губы. Время ещё не подошло. Рюноске отличалась поразительной пунктуальностью, она придёт минута в минуту. Но как же тягостно ожидание. Как болезненна эта неправильная, эта гадкая, полная света любовь. Сердце Коё всю жизнь принадлежало тьме, и только сейчас, когда возраст неумолимо приближался к четвёртому десятку, тьма нашла своё воплощение в хилой девчушке, лёгкие которой разрывает кашель. Рюноске. Такая слабая, такая хрупкая, но при этом упрямая и бессердечная. Коё до сих пор с содроганием вспоминал тот день, когда она поднялась с постели с рваной раной в боку и отправилась сражаться, не жалея себя.       Коё сохранил бинты, пропитавшиеся кровью возлюбленной. Он часто смотрел на них, касался ужасных пунцовых пятен кончиками пальцем и повторял лишь два слова: «Никогда больше». Никогда больше Рюноске не получит таких страшных ран. Никогда больше враг не подберётся к ней так близко. Никогда больше Коё не оставит её.       Он пообещал себе стать её молчаливой тенью, пообещал задушить свои чувства в сердце, не дать им воли. И что он сделал сразу после того, как Рюноске поправилась? Назначил ей встречу. Как глупо, как ветрено и необдуманно. Впрочем, подобное непостоянство характерно для любого человека. И сейчас Коё поражался, как тогда у него хватило смелости позвонить Рюноске, пригласить её, если сейчас он робеет и так же слаб, как лепестки сакуры, безвольно гонимые ветром?       Чем бы ни закончилась эта встреча, Коё решил стать безропотным, верным защитником для Рюноске, её тенью, её стражем, а Золотой Демон примет на себя роль ангела-хранителя девушки. Коё понимал, как отчаянны, как самоотверженны его мысли и решения, но поделать с собой ничего не мог. Боль и сладость первой любви лишали его рассудка, и одного краткого разговора он жаждал сильнее всех богатств мира.       Звук приближающихся шагов рассеял тишину. Вздох сорвался с губ Коё; руки дрогнули, едва не выронив зонтик; сердце пропустило удар. Он прекрасно знал, кто к нему приближался, и страх и тревога затуманили его голову. Коё вновь обронил вздох, пытаясь успокоиться и прийти в себя, что помогало слабо. Собравшись с духом, он поднял взгляд на Рюноске.       Она шла, держа руки в карманах широкого плаща; лепестки сакуры запутались в чёрных волосах, один из них робко коснулся её бледной щеки, словно поцелуй возлюбленного, и унёсся прочь, провожаемый ревнивым взглядом Коё. Красота ранней весны не очаровала Рюноске, девушка была всё такой же бесстрастной и отстранённой. Всё верно, — рассуждал Коё, чувствуя, будто сердце пронзает острой иглой, — для неё имеет значение только Осаму Дазай, им она восхищается, а не тобой.       — Гм, — произнесла вместо приветствия девушка, рассеяв тишину. — Ну и где пройдёт обещанная встреча?       — Здесь, Рюноске, — севшим голосом отвечал Коё.       Девушка огляделась по сторонам и, не найдя ничего значимого, вновь остановила взгляд на Коё. Он пообещал ей выдать предателя Портовой Мафии, но при этом добавил, что в одиночку с настолько могущественным человеком ему не справиться. Рюноске верна своему долгу, понятие чести истинного мафиози ей хорошо знакомо.       — Мы пришли раньше положенного? — продолжала расспрашивать девушка.       — Нет, Рюноске, мы как раз вовремя.       — И где же предатель?       — Прямо перед тобой.       Рюноске не удивилась и не испугалась, в её тёмных глазах отразилась лишь непреодолимая жестокость. Но отреагировать как-либо она не успела. Коё бросился перед ней на одно колено и покорно склонил голову, будто умоляя о прощении. Ладонью он сжал её худую, бледную руку и робко припал губами к мягкой коже девушки.       От возмущения у Рюноске перехватило дух.       — Я предал свои убеждения, моя дорогая Рюноске, предал свои принципы, предал те идеалы, которым повиновался, — говорил Коё, и его голос не дрогнул от сомнения или страха. Слова придавали ему сил, он верил в то, что говорил. — И я вызвал тебя на встречу, чтобы сказать об этом без лишних глаз или ушей. Рюноске, — Коё поднял взгляд на испуганное и удивлённое лицо девушки, и счастливая улыбка тронула его губы. — Я люблю тебя. Люблю давно, люблю болезненно и пылко. Твоя печаль стала моей печалью, твоя радость стала моей радостью, твой взгляд для меня, как награда. Я предал сам себя, Рюноске, утонув в твоих глазах, расстался со своими идеалами, лишь бы жить и дышать любовью к тебе. И это — величайшее предательство из возможных, Рюноске. От него мне уже не избавиться, я упиваюсь этим чувством, я состою из него. Я люблю и хочу любить.       Пальцы девушки дрогнули от напряжения. Она сделала несмелый шаг назад и выглядела такой испуганной и робкой, что Коё не смог подавить в себе желание ещё раз коснуться её. Он поднялся и осторожно дотронулся подушечками пальцев до щеки девушки, чувствуя, что сходит с ума от тепла тела возлюбленной. Цветок тьмы слишком долго цвёл в холодном одиночестве, слишком сильно его истерзали твёрдая почва жизни и ледяные ветра судьбы. И, чувствуя невероятную усталость, Коё припал губами к тёплым и таким желанным губам Рюноске, потеряв голову от одного несмелого прикосновения.       Он вложил в поцелуй всё своё восхищение, всю мольбу и всё отчаяние, но ответом на чувства ему была звонкая пощёчина.       — Не отвлекай меня на глупости, идиот!       Голос Рюноске сорвался, приобрёл доселе незнакомые нотки смущения и стыда. Девушка покраснела до кончиков ушей, в её глазах отразился таинственный блеск, и это позволило Коё понять, что этот нечаянный поцелуй был первым в её жизни.       След ладони алел на щеке Коё, но он хитро заулыбался и схватил Рюноске за руку лишь затем, чтобы притянуть к себе и получить второй поцелуй.       В конце концов, если девушка покраснела и назвала тебя идиотом, это вовсе не значит, что она тебе отказала.