Ты - мой

Утро окрасило стены больничной палаты в нежно-розовый цвет, льющийся в окна солнечный свет весело пробежался по стене и кровати и остановился на лице лежащего в постели подростка. Тот зажмурился и тихо застонал, его измученное тело до сих болело. Мучительно ноющая боль растекалась от поясницы по позвоночнику в отчаянно гудевшую голову, врезаясь в мозг. Юноша открывает алые, помутневшие от боли глаза и смотрит перед собой. Картинка сначала расплывается, а затем словно фокусируется, становясь яркой и отчётливой, и Дофламинго может видеть любую мелочь в палате. Розовые отблески на стенах, словно перья странно любимой им шубы, с которой он никогда не расставался, ввергают его в панику. В то утро, того дня, когда его похитили, всё было точно так же. Ему становится трудно дышать, кажется, что конец кошмара ему только снится, что он вот-вот проснётся. Что дверь в палату окажется дверью в подвал, где его держали и что она откроется, впуская внутрь его мучителя. Ему кажется, что он умрёт в этой клетке, как птица со сломанным крылом, а его брат никогда его не найдёт. И тогда он кричит, хрипло, отчаянно, кричит от безысходности и боли. От его крика подскакивает дремлющая рядом с ним миловидная сиделка и обеспокоенно склоняется над ним. -Дофламинго-сама, — произносит она, дотрагиваясь до плеча подростка, — что случилось? Вам больно? Парень не слышал её, продолжая кричать, его тело сотрясала крупная дрожь. Он обхватил руками голову, а из его глаз потекли слёзы. -Пожалуйста, Верго —сан, — произносит он в пустоту, обращаясь к своему мучителю, — я сделаю все домашние задания, я выучу ваш предмет на зубок, только отпустите меня. Сиделка выбежала в коридор, зовя врача. -Ло-сама, у Дофламинго — самы вновь приступ, — взволнованно произнесла она. Брюнет тяжело вздыхает, поднимая на лоб очки в тонкой оправе и устало массирует виски. -Это неудивительно, — с легкой грустью произносит он. — То, что этот ребёнок пережил… Это будет преследовать его до конца жизни. Травмы жертв изнасилования никогда не исцеляются до конца. А если учесть, что это был его первый опыт, держите подальше все колющие и режущие предметы, иначе он может навредить себе. — Доктор поднялся, оправляя белый халат, и подошел к шкафу, где хранились препараты. Набрав в шприц успокоительное, он вышел из кабинета и вместе с сиделкой отправился в палату к Дофламинго. Парень лежал на кровати ничком и рыдал. -Бедняжка, — покачал головой Трафальгар, хмуря тёмные брови. Парень даже не почувствовал укола, продолжая плакать. Рыдания становились всё тише, успокоительное безотказно действовало. В конце концов, подросток снова уснул. Когда он проснулся, уже был вечер. Солнце зашло и в палате царил полумрак. Успокоительное всё ещё действовало и потому подросток не чувствовал ни страха, ни даже тревоги, что была неотъемлимой спутницей в последнее время. Дофламинго почувствовал чьё-то присутствие. -Не мучайте меня, Верго — сан, — устало попросил он. — Я был хорошим, я сделал то, что вы хотели. Прошу, не издевайтесь надо мной. Моё тело больше не выдержит. Он обернулся к мучителю и замер. У Верго были лицо и одежда его брата. Он даже пах так же, как Росинант-сигаретами, кофе, туалетной водой и самую малость гарью. Росинант имел тенденцию ронять тлеющие сигареты на свою одежду. Но поскольку, по видимому, у него был очень сильный ангел-хранитель, он всегда отделывался лёгким испугом и незначительными ожогами. -В-Верго-сан, — неуверенно спросил Дофламинго у мучителя, глядя в упор. Росинант вздохнул, ему было тяжело видеть брата таким. Он чувствовал, что Дофламинго боится его, видя в нём похитителя. В том, что парню пришлось пережить, он винил себя. В тот день он поссорился с братом из-за какой-то ерунды. И когда Дофламинго не вернулся после школы домой, он не удивился. Так всегда бывало, когда они ссорились. Но Доффи всегда возвращался, через день или пару дней. Но в этот раз он не возвращался слишком долго, и Росинант забеспокоился. Он пришёл к выводу, что с братом что-то случилось. И от дурного предчувствия его сердце сжималось. Он боялся, что никогда больше не увидит брата живым. Но всё обошлось. Росинант подаётся вперёд и нежно обнимает сжавшегося от страха брата. -Я — не Верго, — мягко шепчет он в ушко брата, — я твой старший брат. Дофламинго вздрагивает. У Верго голос Росинанта, но он не даст себя запутать! -Если ты и правда Росинант, — говорит он с вызовом в голосе, а сам отмечает про себя, что не испытывает дискомфорта в чужих руках, наоборот им овладевает какое-то странное умиротворение и давно позабытое чувство защищённости, — тогда ты ответишь сколько лет нам было, когда умерли наши родители. -Тебе было 12,-спокойно отвечает Росинант, хотя ему больно от недоверия Дофламинго, но после пережитого брат не в себе, — а мне 24. Дофламинго вздрагивает и крепче прижимается к Росинанту, тихо плача от радости. Это действительно Роси! Его брат, теперь он может не бояться, ведь Росинант старше и сильнее, и не даст его в обиду. -Как ты нашёл меня в этом аду? — Мысли Дофламинго путаются, а реальность постоянно ускальзает от него. Ему казалось, что больница лишь иллюзия его воспалённого усталого мозга, а он по-прежнему в подвале дома Верго. И что Росинант спустился к нему в подвал откуда-то сверху. -Ты не помнишь, — вздохнул Росинант, нежно перебиравший мягкие золотистые волосы брата, — но ты уже на свободе. Ты не там, Доффи, благодаря человеку, который случайно услышал крики и звуки борьбы из подвала того дома. Он сообщил об этом в полицию, и когда мы приехали… То, что я увидел, будет преследовать меня до конца жизни. В его доме всё пространство было заставлено и обклеено твоими фотографиями, на некоторых из них была засохшая сперма. Перед тем, как похитить тебя, он дрочил на твои фотографии. А потом мы нашли тебя. Ты был в подвале дома и тот человек, назвавшийся Треболом, слышал твои крики. На твоих глазах была тёмная повязка, на твоём теле не осталось живого места, он истязал тебя. Но хуже всего дело обстояло между твоих ног. Он брал тебя без смазки и подготовки и порвал тебя. Какую невыносимую боль ты тогда чувствовал! Никогда не прощу себе, что не приехал тогда за тобой! — Чужие горячие слёзы стекли на лицо Дофламинго, а он сам сглотнул и неуверно потянулся руками к лицу брата. -Роси, — он стёр слёзы брата прохладными пальцами, — не плачь, теперь всё хорошо. Я жив, а всё остальное заживёт, мы снова будем жить вместе. Только, пожалуйста, переведи меня в другую школу. Я не смогу… не смогу ходить в эту, зная, что этот извращенец там. И что он снова будет смотреть на меня своими страшными, похотливыми глазами! — Он прижался лицом к груди брата, его трясло от страха, а привычный запах родного человека вселял некую надежду на безопасность. -Нет, Доффи, его уже там не будет, но другую школу я тебе найду. -Не надо, — Росинант удивлённо моргнул, услышав панику в голосе брата. — Если он ушёл из этой школы, не факт, что он не придёт в другую. Лучше я останусь в этой. -Он мёртв, Доффи, и больше он никуда не придёт. Он больше не будет ни пугать, ни мучить тебя. -Мёртв? Так он сдох? — Дофламинго зашёлся истерическим смехом. — Горите в аду, Верго-сан! А я буду жить, несмотря ни на что! Росинант разомкнул объятия и Дофламинго, тяжело дыша после смеха, кулём рухнул на кровать. -Тебе нужно поспать, я буду рядом, ничего не бойся. -Но я не хочу спать, — заупрямился Дофламинго, а Росинант позволил себе улыбнуться, Дофламинго перестал нервничать и за то время пока они были вместе у него не случилось ни единого приступа панической атаки. И, похоже, он поверил ему, что всё уже закончилось, вновь становясь похожим на себя до похищения. Но потребуется много времени, прежде чем он восстановится полностью. Дофламинго впервые после похищения был по настоящему счастлив. А само похищение казалось кошмарным сном, от которого он наконец пробудился. Если бы не вполне реалистичная боль во всём теле, он бы списал всё на кошмар. Он закрыл глаза и, улыбаясь, погрузился в сон.

***

Это история о старшекласснике, которого похитил и держал в плену учитель - извращенец, о его заточении, спасении и реабилитации.