«… Мы играем, ты слышишь? нам вместе теплей Но никто не знает, что со всем этим делать Мы — шесть миллиардов одиноких людей!»
— Уютненько здесь у тебя. Том, трёхглазый демон преисподней, знал полсотню способов запугивания и издевательств, он не знал страха, даже в свои шестнадцать он спокойно взирал на несправедливый суд Отца, и ни одна мышца не дрогнет на его лице, когда… Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, пусть Стар запомнит всё это и никогда не узнает о том, как её бывший парень, взвизгнув, распорол подушку левым рогом и, вскакивая на кровати, издал панический вопль: — Что ты делаешь в моём доме? Вырвавшийся на свободу синтепон неприятно щекотал нос, правая нога была придавлена. Придавлена той, от чьих ухмылок уже третья горгулья спасалась корвалолом и удивительно талантливой мимикрией под статую. Не застыть бы бедняге в образе этакой Нотрдамской скульптуры, — уныло размышлял Том, отпихивая Дженну, что с хриплым смехом повалилась на его кровать. — Я, кстати, взяла одну из твоих футболок, — между делом сообщила она, нагло демонстрируя трофей на манер флага поверженного врага. Ступни обожгло теплом пола пещеры, и Том, подпрыгивая на одной ноге, старался запихнуть себя в штаны; Дженна не упустила возможности прокомментировать его лиловые боксеры с белыми звёздами (« — А я ожидала увидеть мишек или крылатые сердечки. Стареешь, вешалка!») и утащить один из его сапогов. — Что ты здесь забыла? — прошипел демон, вырывая сапог из её загребущих ручонок. Тяжелая подошва (а как вы собирались по углям и горящим телам топать?) ощутимо врезала по голым рёбрам, земная бестия хихикнула и почти извиняюще пожала плечами: — Я заказала пиццу. Футболка (чёрная, с черепом кота, отец будет в адском восторге, если заглянет) была найдена между стопкой дисков и полупустой бутылкой газировки. На фоне хаоса, что творился в комнате, Дженна смотрелась чертовски уместно…, но это не повод заявляться ни свет ни заря! Впрочем, кого это исчадие неизвестных сил тёмных слушает? Уж точно не Тома, который больше от любопытства, чем от раздражения поинтересовался, бросив благодарный взгляд на красующийся на полочке сертификат об окончании курсов Управления Гневом: — В саму преисподнюю?! Дженна взлохматила короткие волосы (и где уже берет потеряла?) и непринуждённо выдала, закидывая руки за голову и по-хозяйски развалившись на его кровати. — Это было просто, — призналась она, посылая ему воздушный поцелуй перемазанными в чернилах пальцами, — заказываешь пиццу с самовывозом и посылаешь каменного котёнка. Слуга, что вот уже несколько минут успешно мимикрировал под вешалку, обречённо пожал плечами. — Это горгулья! — когтистая рука с безмерной усталостью шлёпнулась на переносицу, но третий глаз хитро прищурился. — А как ты заплатила? — Надо было платить? — Дженна подмигнула. — Те-мно-та… И как она умудряется так играться с мимикой, имея лишь два глаза? Честно говоря, Том даже не пытался доказать ей чисто научную природу своего «глазения».***
На второй день пожирания пиццы у экрана телевизора на джойстиках начали западать кнопки, и Том наконец посмотрел на окружающим мир слезящимися и воспалёнными от долгого вглядывания в экран глазами. Дженна сидела рядом, взмыленная, растрёпанная, с тёмно-рыжим следом от пиццы на серой футболке и такими же припухшими глазами, внимательно изучавшими его с усталым удовлетворением («Ну что, сделала я тебя! Пятьсот третий раунд ты почти проспал!»). Наверное, стоит вспомнить, что же такое произошло со вселенной, что Том укрывал заснувшую грозу Эхо-грик (и не только, далеко не только академии!) свалявшимся до катышек пледом, после почти двух суток игры в приставку. Наверное, стоит начать с того, что Дженну исключили. Нет, она до сих пор посещает уроки, через пару месяцев — выпускные экзамены, но до этого её действительно исключили. Прям серьёзно, взапраду исключили. К сожалению, после сорока часов пожирания пиццы и газировки мозг Тома не был способен адекватно воспроизводить прошлое. Однако он помнил: всё началось с того, что Стар и Марко наконец-таки прекратили тянуть кота за причинные места и начали встречаться. Том помнил всё: и гневные звонки Стар («нет-нет-нет, не думай, что я хочу с тобой замутить, но мне нужен совет просто ааааа, я просто в гневе, я просто в бешенстве, я сейчас…»), и нытьё Марко («Том, Джеки переехала в Индонезию, а Стар игнорирует меня… Что я такого сделал Чтосомнойпроисходитяневиноват»). Впрочем, Дженна была гораздо ближе к эпицентру событий…а когда двое не самых умных людей открыли глаза и начали ходить на свидания, она почувствовала себя до того одинокой и ненужной… Да-да, именно тогда она подорвала с полсотни школьных ящиков, затопила все школьные туалеты и сотворила все те пакости, что демон нередко видел в человеческих сериалах. И директор вдруг вспомнил, что не видел родителей Дженны уже несколько лет: кочующие панки, что с них взять. И исключил под шумок, побери его бездна! К сожалению, бездна незадачливого смертного не побрала, но Том иногда мог быть очень, очень убедительным. Теперь Дженну исключат только в том случае, если школа перестанет существовать: а, учитывая пребывания там Стар с палочкой и Дженны с нездоровой изобретательностью, сей день был не за горами. Но проблемы это не решило: Стар и Марко продолжали мотаться по вселенной и от души развлекаться, творя беспредел, а Дженна… Дженна каким-то образом находила путь в дом Тома и переворачивала всё вверх дном. Не сказать, что его это печалило.***
На самом деле Дженна не играет на публику, — размышлял демон, — она просто привыкла быть грубой. И жить ей и вправду негде. Поэтому она поселилась в его шикарной квартире, и они сталкиваются в единственной ванной, до потери пульса рубятся в приставку и объедаются, периодически ругаются из-за раскиданных по дому носков. Носков Дженны. Чем не идиллия? В конце-концов Том отрубается, закидывая голову на спинку дивана и распахнув пасть так, словно собирался заглотить гигантский бургер… Проснулся он часов через десять — от тактичного покашливания горгульи. Пока Том в срочном порядке искал чистую футболку, причёсывался и скакал по комнатам в бесполезных попытках прибраться, Дженна неторопливо прогуливалась по заваленному коробками из-под пиццы и прочим мусором полу с зубной щёткой (слава Первозданной Тьме, своей!) в зубах. Когда из соседней пещеры раздался торжественный лязг цепей, девушка бесшумно встала рядом с обречённым демоном и… погладила его по щеке?! Под рёбрами пакетом замороженных пельменей прошёлся холод, Том застыл, словно ноги намертво приварили к каменному полу — так неожиданно было всё происходящее… — У тебя салями на брови. Резкий щелчок — и чёртов солёный кусочек колбасы взмывает в воздух, а Том чуть не валится с ног под хохот и улюлюканье Дженны. Испуг постепенно сменился гневом, а гнев — весельем — и вот в человечку летит коробка. От первой-то она увернулась, но вторая коварно выпустила в неё недоеденную «гавайскую»… Сам демон не успел насладиться торжеством победы — на его рога в полёте был насажен огромный кусмарь «маргариты». И именно в этот момент огромные когти до ужаса тактично стучат по полу, чудом не проткнув валяющуюся рядом коробку. Огромная — с рогами все четыре с половиной метра — алая демоница заполняет собой весь проход, её личные горгульи нервно цокают позади. Молчание прерывается лишь хихиканьем Дженны, совершенно спокойно на всё это взирающей… да треском шаблона Королевы Подземного Мира, пожалуй. — Твоя девушка просто отвратительна, — с нешуточным одобрением заявляет мать и, забыв, зачем пришла, показывает человечке большой палец. Том пытался собрать кусочки своей реальности воедино, но подсознание в торопливом отрицании было быстрее его собственных мыслей: — Она не моя девушка! Королева хмыкнула (заколыхались тяжёлые гобелены на противоположной стене), Дженна закатила глаза и залихватски закинула перемазаную томатной пастой руку на плечо Тома. — Мы обязательно заделаем тебе рогатых внучат, трёхглазый босс! — пообещала она, подмигивая. — Тогда, может, мне наконец проведут экскурсию по самому низу… — Буду ждать, человеческое бедствие! — мать криво улыбнулась и развернувшись, исчезла в своей карете, торжественно провалившейся сквозь пол. Том выдохнул, но, взглянув на ухмыляющуюся Дженну, понял, что влип. Надолго и прочно, прочно настолько, что даже прошлогодняя тоска по Стар показалась ему детской истерикой по порванной игрушке. Теперь судьба точно не отвертится. Чёрта с два он позволит себе испортить всё и на этот раз.«…И может среди шести миллиардов Станет поменьше одиноких людей» Lumen, 6 миллиардов