смерть в его глазах

      Я смотрела в твои глаза и если честно ничего не видела. Никаких морей и волн, цветочных полей и городских закатов. Не сравнивала их со вселенной и виски. Я просто смотрела, не видя больше ничего. Хотя нет.. Нет, я видела свою смерть. В тусклых бликах и равнодушии на дне зелёных глаз. Видела, как ты заносишь нож и хладнокровно вонзаешь его в спину, пытаясь почувствовать угрызения совести, но как всегда напрасно.       Но твоя улыбка как всегда рассеет все видения, белоснежная, чуть насмешливая и до последней секунды фальшивая. И вновь ничего. Два человека, что устали друг от друга, что не имеют возможности развернуться и уйти. И мы стоим, будто незнакомцы без общего прошлого. И я пытаюсь не вспоминать твой тихий смех и лёгкое пожатие плечами, тепло рук и то, как ты ерошишь волосы, когда не понимаешь чего-то. Попытка в прочем неудачная, как и всегда. И я позволяю себе сделать вдох поглубже, чтобы ощутить лёгкий запах мяты, который кажется слишком родным и я поддаюсь вперёд, непроизвольно, не хотя. Но тебе этого достаточно, насмешливо подымаешь брови и изгибаешь губы в ухмылке. А мне остаётся лишь прикрыть глаза для того, чтобы твой цепкий вздор переместился теперь и в сознание.       -Ты скучаешь? – и мне остаётся лишь удивляться тому, что у тебя этот вопрос сорвался с губ на секунду раньше, чем у меня.       -А есть по чему? – пытаться играть из себя холодную и бесчувственную стерву у меня выходит через чур плохо, но прикрыть фиговую игру насмешливой ухмылкой удивительно легко.       -Вроде как, - ты всегда был более лучшим актёром, чем я, вот и сейчас твой тон снисходителен и равнодушен.       Я оседаю на пол, закрываю глаза и с улыбкой качаю головой, зная, что есть по чему. В дымке воспоминаний возникаешь снова ты, тёмный кинотеатр и вкус карамельного попкорна на языке. На экране какой-то старый кинофильм, но я не могу сосредоточиться, чувствуя твой взор, толкаю локтём в бок и бурчу, что фильм интереснее чем я. А ты посмеиваешься тихо и отрицательно качаешь головой, я закатываю глаза, пытаясь не засмеяться с тобой. Поворачиваю голову и тут же жалею, твоё лицо в разы притягательнее, чем сцена разворачивающаяся на экране. Прямой нос и блеклые веснушки, рассыпавшиеся по всему лицу, цепкий взгляд и ухмылка, что тронула тонкие губы. Пространство окутывают клубы дыма, а я наконец открываю глаза.       -Скучаю, - признание вылетает прежде, чем я осмыслила слова.       И ты киваешь, будто с участием, будто тебе жаль, что всё так вышло, будто ты тоже скучаешь. Вскакиваю, судорожно пытаясь вспомнить причины почему не могу уйти. В голове мелькает поток мыслей, информации, мне хочется, чтоб не было ни одного стоящего аргумента, но они конечно же есть.       -Я тоже. Веришь? – и я вздрагиваю, слыша знакомые нотки, такие как раньше, с искренностью и чувством.       И внутри перегорает очередная лампочка, потому что каждая клетка во мне хочет верить, надеяться. Собрать осколки гордости нелегко, но вдруг получается, улыбаюсь, смотрю на тебя и качаю головой. А ты, будто издеваешься, садишься рядом и прикрываешь глаза. А я медленно умираю от терпкого аромата мяты и головокружащих воспоминаний. Сидеть с тобой рядом как в старые времена, даже забавно, будто всё ещё в порядке, будто между нами нет стен холода и месяцев молчания, будто я всё ещё часть тебя, а ты часть меня. Дышать становится тяжело, каждый вдох – маленькая победа. Мне остаётся лишь вновь приземлиться на холодную плитку, вперев в тебя взгляд и думать, и думать, и думать. Мне говорили, что зелёный – цвет надежды, мне говорили, что этот цвет приносит счастье. Но когда мы вновь встречаемся взглядами, то я буквальна готова вернуться в прошлое и возглавить кучку долбанутых фанатиков, пихающих в костёр всех людей, чей взор полыхает зелёным.       -Ты меня любила? Ну знаешь, как в этих твоих книжках, чтоб до дрожи в коленях и бабочках в животе, - он переводит взгляд на потолок и кажется, что хочет сказать что-то ещё, но сглатывает слова и кажется совсем незаинтересованным в ответе.       Мне хочется рассмеяться, вот так вот ему в лицо и сказать, что не любила в принципе, но получается выдавить лишь едкую полуулыбку. С новым вдохом ухмылка на устах становится более уверенной и насмешливой, но соврать по-прежнему не хватает духу. И мне остаётся лишь прикрыть глаза, погружаясь в темноту и зная, что ты и там настигнешь меня.       -Я.. Я любила, - почти срывается «люблю», и мне приходится перейти на доверчивый шёпот, - но без всех этих бабочек и прочей чепухи. Я просто любила достаточно сильно, чтоб заставить надеть тебя шапку в холодный вечер и пораньше лечь спать перед экзаменом. Достаточно, чтобы открыться, пытаться не скуривать по пачке в день и искренне сочувствовать. Достаточно, чтобы не ждать предательства. Достаточно, чтобы думать, что даже слишком.       -Я тоже,- ты раздражённо шаришь по карманам в поисках ментоловых сигарет и зажигалки, я достаю из кармана пачку гвоздичных и думаю, что пора это прекратить.       Но моё "прекратить" растворяется в горечи дыма и внутреннем крике, рвущемся наружу. Ты фыркаешь, натягивая повыше горло водолазки, которое всё равно сползёт через пару мгновений. Я слышу тихое покашливание после глубокой затяжки и смеюсь, мне почти приятно, что ты оставил сигареты и странные разговоры лишь для нас двоих. Переплетение ароматов, клубы дыма и мысли одни на двоих. Будто всё по-старому, будто есть ещё мы, но на деле нет ничего, только зияющая пустота на месте, где должно располагаться сердце. Я оттягиваю резинку на запястье и отпускаю, прикусываю губы от боли и почти верю, что всё правильно, что всё так и должно быть. Почти.       Я пытаюсь вспомнить почему ещё нахожусь здесь и делаю очередную затяжку, когда понимаю, что это очередной приступ. Что ты – плод моего воображения. Что здесь – относительное пространство сошедшего с ума разума. Но от надуманного гвоздичного дыма и горечи на кончике языка всё равно легче. И я в очередной раз смотрю в твои равнодушные зелёные глаза.