.doc_

Вздох. По телу прошлась судорога от пробуждения, однако человек вообще ничего не чувствует – ни тела, ни себя. Он нигде. Веки разлепляются с неимоверным трудом, а перед глазами мутно плывёт высокий, стерильно-белый округлый потолок. Всё тело ватное, кажется, наполненное водой, и он представляет себя медузой – только что выкинутой на сушу – бесформенной и жалкой, безмозглым куском водянистых тканей. Это единственное сравнение, которое пришло в голову, так как голова пустая и звенит как церковный колокол. Это вообще единственная информация, которая осталась на задворках. Человек долго лежит и пялится в потолок – все инстинкты притуплены, сознание заторможено. Неимоверно медленно приходят воспоминания недавнего прошлого и тут же заставляют его вздрогнуть: крики, вой сирен, ночной город, обагрённый отсветами вышки, нападение… кого-то… Он, спрятавшийся за перевёрнутой машиной. Он ни на чьей стороне. Нападавшие вообще не относятся никуда. А он на стороне выживших?.. Спасавшихся? Спасателей? Или всё-таки вообще никто? Он не помнит. - Эрнест! Человек дёрнулся. Где голос? Там или тут? Он медленно разворачивается к полицейскому. Нет, всё-таки там. За машиной. - Эрнест, мать твою! – мужик подбегает, пытается ухватить его за рукав и оттащить вслед за разбегающимися людьми. Эрнест видит себя со стороны призрачным наблюдателем, когда, что-то шипя, злобно сбрасывает с себя чужие руки. Он что-то знает, ему нельзя уходить. Оставаться в эпицентре – вот задача. Чья? Неважно. Кто-то должен остаться. Это не он. Он пойдёт дальше, за грань возможного. Именно поэтому полицейский лишается возможности ходить – молниеносный удар в колени, и они выворачиваются в обратные стороны. Нечеловеческая сила, резкость. Почему-то его это не удивляет, а вот мужчина захлёбывается воплем, падая на землю. Кто-то должен здесь остаться. Эрнест знает своё имя и то, что нужно пробраться в здание госпиталя, спуститься на нижние этажи и… и что? Но в тот момент его не смущает пробел в памяти. Он как робот действует заданной программе. Безжалостно убирает всех, кто попадается на пути. Машина. Монстр. Охраны нигде нет – убежали или спрятались на нижних этажах, защищая его цель – без разницы, главное, что их нет, а значит, сильно напрягаться не придётся. Камеры видеонаблюдения неотрывно следят за движущейся в белых стенах фигурой – в тёмных длинных одеждах, длиннополом плаще и серыми волосами до колен. Слишком вычурно, неправильно в таком месте. Чёрное пятно на чистом листе. Твёрдой, целеустремлённой походкой Эрнест идёт к первой двери – сенсорная панель справа ждёт код. Чёртовы правши, всё делают под себя – он не знает, левша ли он иль правша, но колеблется перед тем, как ввести пароль. Нельзя сказать, что он думает в тот момент. Это скорее можно сравнить с интуицией – набираешь первые пришедшие на ум цифры и угадываешь с первого раза. Дверь сдвинулась, пропуская дальше в свои внутренности, а полнейшая тишина заставляет нервно оглянуться – в такой слепяще-белой механизированной коробке шум снаружи гасится до полутонов, окутывая безразличным холодным светом ламп и собственными шумами. Которые даже не слышно. Коридор дальше ведёт во множество ответвлений, но только впереди лифт, это человек знает точно. В мозгу карта строения этих коммуникаций, однако, есть один намеченный маршрут, которому он следует, и закрадываются подозрения, что это специально, но как можно не доверять себе, правильно? Лазерная сетка, неумолимо движущаяся на него – последнее, что он помнит. Поэтому теперь обходит это место с особой осторожностью. Отключить её можно, только у него нет времени. Но на этот раз он помнит, зачем нужно спуститься на нижние уровни «Муравейника». Он даже помнит расположение ловушек, однако встреча с зомби застала его врасплох. И не сказать, что это не ожидалось, просто секундное замешательство… Эрнест сглатывает на сухую ком в горле, когда внезапно осознаёт, что к нему возвращается чувствительность. Сделать над собой усилие и поднять руку – кожа мраморная, тонкая и прозрачная, испещрена шрамами и порезами, вся в лиловых отметинах от уколов вдоль крупной синюшной вены. Из изгиба на локте торчит игла от капельницы, отчего кажется, будто крови в организме уже меньше, чем этой прозрачной дряни. Без иглы становится лучше. Понимание, что он потерял, возможно, драгоценные секунды на воспоминания бьёт в голову больно и отрезвляюще. На выдохе подхватиться, сев на кушетке. Голова пошла кругом, начало мутить, руки еле слушаются, выдёргивая из тела кучу трубок. Левый висок выбрит там, откуда торчали провода, но это ничто – отрастёт. Основная часть волос нетронута, только воняет стерильными препаратами. Всё тело трясёт крупной дрожью, на человеке странная, больше похожая на смирительную рубашку накидка, только более открытая, на ремешках сбоку. Напротив – большое зеркало. Если ему не кажется, то такие обычно стоят в допросных. - Эрнест? – слабо спрашивает он у своего отражения, безумно бегая глазами по помещению. На шее тату в виде: .doc_ . Хочется его стереть, вырвать с куском кожи. Какое-то дежа-вю. Или нет? Он не помнит. Такое повторяется или нет? Будто он проживает несколько жизней одновременно. И какая настоящая? Останавливается на мысли, что не понимает вообще ничего и всё начинается заново, будто ему подбрасывают воспоминания нарочно, как тот маршрут, по которому он когда-то неосмотрительно двигался. Сейчас – наружу. Неважно куда. Взломать дверь нетрудно, словно и это для него было сделано специально, а поэтому сердце колотится где-то в пересохшем горле. Наткнуться на оружие и свою неизменную одежду было внезапно, хотя ждать подвоха приходиться постоянно. Тишина лаборатории угнетает, напрягает, сводит с ума, отчего Эрнест в яростном отчаянии выстреливает в ближайшую равнодушно уставившеюся своим слепым зрачком камеру. Хочется снести здесь всё под самый фундамент, похоронить под обломками все воспоминания вместе с ненавистным значком корпорации. Он всего не помнит, но шестое чувство подсказывает – ему есть за что ненавидеть Амбреллу. И это скорей даже не из личных побуждений. Так как на память сильно надеяться не приходится, Эрнест ориентируется на непоколебимую логику и чёртову удачу, которая просто обязана быть с ним. Чем дальше по виткам коридоров – тем безмолвие больше давит на уши, уже конкретно вгоняя в панику. Чем ближе выход, тем больше хочется проснуться. На последних метрах человек срывается на бег, ожидая уже что угодно, однако беспрепятственно вываливается на улицу – побитые машины, кое-где горит огонь. Зомби – не главный враг, вот только возвращаться обратно… Поздно. Эрнесту кажется, будто он помнит каждую свою жизнь и момент смерти – он всё помнит по ощущениям, как каждый последний раз его тело содрогалось от ударов, помнит, какая боль оповещает о сгорании заживо, что такое быть порезанным такой сложной в плане укрытия лазерной сеткой. Теперь к списку прибавится ещё одно – что такое задыхаться от осознания собственной беспомощности, когда на тебя падают высоковольтные провода. Зато есть представление, что чувствует преступник, садясь на электрический стул. И почему-то теперь все те предсмертные ощущения кажутся яркими и полноценными, и теперь он называет смерть прекрасней, чем думал до этого. Просто в какой-то момент он отвергает своё существование. Нет ничего. Нет мира – нет иллюзий. Нет его – некому их питать и некому навязывать. Теперь же он знает всё. Всё помнит, всё давным-давно изучено, ведь главной причиной был он сам. Единственное, что он отмёл – он не помнит себя. Нет, чёткое позиционирование себя бывшим учёным, создавшим Т-вирус никуда не делось. Подстава, отобранные разработки, глобальная катастрофа – всё при нём, нет лишь имени, есть всё необходимое. С каждой новой гибелью накапливается определённый опыт, а поэтому без зазрений совести можно сказать – жизнь после смерти действительно ужасна, ведь ты просто проснёшься заново. Человек уверенно идёт к выходу – нет смысла сидеть в «Муравейнике». Красная Королева обо всём позаботится, данных у него достаточно, чтобы избегать зоны покрытий спутников. Он далеко не дурак, всего лишь притворяется, поэтому позиция наблюдателя более чем устраивает. Правда, новая цель сейчас колесит по гнилому миру на поверхности, не оставляя попыток обнаружить антивирус и отомстить Амбрелле. Что ж, Элис, надеюсь, мы встретимся. - Я думаю, неразумно будет вести такую ценную вещь в самое логово, - с иронией в голосе слышисться чужой голос в голове. - Заткнись, Эрнест, и просто выполняй свою работу, - раздражённо бросает человек, прикрыв глаза – солнце нещадно слепит, будто пытается выжечь яркий жёлто-зелёный пигмент радужки. - Моя работа в охране и обеспечении Красной Королевы, отслеживании спутников и поддержание работоспособности всех этажей. Ты, мой дорогой братец, уже должен быть на столе с точащими везде трубками. Так что передвигайся на север на два километра, спутник пройдёт чётко по твоему месту нахождения через двадцать три минуты. - Спасибо, не трать силы, хватит гасить сигналы Королевы. - Мой безымянный брат, я делаю исключительно то, что считаю нужным. Это любопытно. Ведь мы оба настоящие. Тот обречённо вздохнул – ходить по краю это семейное. Поправив неизменный плащ так, чтобы скрыть .doc_ на шее, и найденный в придорожном баре обрез дробовика, человек направился на север, как и гласил его направляющий. Всё-таки, надо придумать себе какое-нибудь имя. Или прозвище. Допустим – Гробовщик.