Единорог и лемонграсс

      Очень и очень давно, десять веков назад, жил в маленькой голландской деревушке единорог по имени Егор. По утрам он ходил к единственному на всю улицу колодцу за водой, а в обед отправлялся на базар, где успешно торговал дешевыми индийскими фруктами. Быстрее всего местными жителями разбирались приторные гуава и безвкусная питахайя, которую любили называть сердцем дракона.       Егор, как было принято в деревенском традиционном обществе, продолжал дело своего отца и деда. Торговля стала приговором для него на всю жизнь, от чего он вечерами тяжко тосковал, мечтая о прекрасных городских тюльпанах и не менее прекрасных юных единорожках.       Но наступал новый день, и Егор вновь шел к колодцу, а затем и на базар. В тот вечер ничего не предвещало каких-либо перемен. Досиживая за прилавком пятый час, единорог почувствовал, что ему стало жутко неудобно сидеть на прекрасном мягком стуле шведского производства. «Копыта затекли, хвост отнимается. Я ненавижу свою работу», — подумал Егор, елозя задней частью по скрипучему сиденью.       Неожиданно для всех мимо проходящих, из пустующего и давно взявшегося плесенью деревянного ящика выпрыгнул лемонграсс и побежал по пыльной улице, пугая своим гнилым запахом бедных женщин и детей.       -Дуриан проклятый, вернись на прилавок! Я тебе что говорю, упрямец ты эдакий? — Егор понесся за зеленым беглецом, позабыв все на свете. Язвительно хихикающий плод успел распугать всех потенциальных клиентов единорога.       Гонка прервалась в кустистом дворе старичка-механика, подрабатывающего ремонтом легкого транспорта обитателей деревни. Прибыль это дело приносило минимальную, но ее хватало на один фрукт дракона или два кило спелых помидоров доброй бабушки Хилдо в месяц.       Сидячий образ жизни Егора не давал ему нормально отдышаться после такого скоростного забега. — Егорушка-единорогушка, я слышал все, о чем ты думал, на что сетовал. Мне стало жаль тебя, — лемонграсс смахнул выступившее на лбу эфирное масло. — Что же ты хочешь мне предложить? — удивился Егор, присаживаясь на пенек. — Свалить нахер из этой чертовой грязной дыры, идиот.       Лемонграсс сел на четвереньки, а единорог смастерил из канатного троса уздечку и надел ее на кабачок.       Оседлав своего нового друга, Егор умчался прочь из деревушки навстречу розовому закату. Конец.