A little bit closer

Мидори не знал, нравится ли ему страйкбол потому, что в него играет Матсуока или вид игры не особо важен, однако одно было совершенно точно: желание одолеть именно этого соперника. Когда-то давно они играли за одну команду, но союзником Матсуока будто терял половину привлекательности — ведь его азарт, его стремление победить, этот пылающий взгляд предназначался кому-то другому. Вступив в другую команду, Мидори готовился получить, наконец, настоящее удовольствие от игры, но встреча на поле во время первого ГОСа обернулась разочарованием: Матсуока был зажатый и отстраненный, победить его было не то чтобы легко, но как-то скучно. Еще больше Мидори разозлился видя как этот дамский угодник пытается защитить девчонку из своей команды, которая мало того что зашвырнула свое оружие в кусты как только Мидори начал атаковать, так еще ревела и умоляла так, будто ее живьем потрошить собрались. С девушкой он переборщил, это да, но сделал это намеренно — просто был уверен что Матсуоку это встряхнет: он соберется с силами, соберет команду и вернется на поле — для того, что победить. Мидори сам так и поступил. Однако в следующем году Матсуока не пришел, и Мидори пришлось признать, что где-то он все же просчитался. Встреча с новым членом команды Той Ган Ган не была случайной — Мидори отслеживал каждое действие соперника и порадовался положительным переменам — поэтому с Тачибаной был мил и обходителен — даже порекомендовал ему толковое оружие надеясь что это хоть как-то сгладит отсутствие опыта. Последующая встреча показала, что Тачибана — несмотря на то что производил впечатление доброго простачка — оказался вполне способен постоять за себя. А вот с Матсуокой все снова было не так — он будто бы совершенно не хотел здесь находиться, не было в нем огня, жажды победить соперника — и это Мидори совершенно взбесило, да как он смеет игнорировать? Почему позволяет себе отвлекаться? Почему не пробует ударить, оказавшись на земле? Мидори готов был стать тем, кого Матсуока банально возненавидит, как человека, сделавшего ему больно — пусть им движет месть, а не здоровое соперничество. Но сколько не разряжай в него обойму, Матсуока не хотел ненавидеть — он хотел сбежать. И Мидори вдруг понял, что больше не увидит его на ГОСе, хорошо если тот не распустит команду и не бросит страйкбол. Тактику необходимо было менять. И речь не о тактике на будущий турнир.

***

— Хайо! — Мидори приветственно взмахнул ладошкой, демонстрируя дружелюбное выражение лица. Может быть, дело было непосредственно в нем, как в личности, или в том что он стоял на пороге квартиры Матсуоки, но хозяин квартиры закаменел сильнее, чем на встрече перед ГОСом. Тогда он хотя бы реагировал на речь. Тут Мидори пришлось помахать руками перед его лицом, задать несколько наводящих вопросов, вроде «а не изволит ли любезный Матсуока пригласить гостя испить чайку?», и все равно заходить в квартиру без приглашения, подталкивая не желающего шевелиться парня в сторону кухни. Временная неспособность ритмично перебирать ногами не дала положительных результатов — Матсуока обо что-то споткнулся и полетел на пол, сомнительным достижением Минори стало только то, что пытаясь поймать парня за шиворот, он не порвал ему капюшон и не упал сверху. — Эй! — Матсуоку потеребили за плечо. Блин, а взгляд-то какой. Минори аж самому жить перехотелось. — Прекращай притворяться, что готов провести у моих ног остаток своей жизни, подымайся, давай! — парень снова встряхнул Матсуоку, подозрительно косящего на него одним глазом и бодро пошел в сторону кухни. — Так где, говоришь, у тебя чай? Чаепитие плавно объединилось с обедом, и Матсуока вроде немного расслабился, по крайней мере на вопросы о местонахождении того или иного предмета отвечал не задумываясь, только взгляда не поднимал. Мидори тем временем радостно пересказал ему вчерашний рабочий день, пожаловался на плохой сон и дал краткую характеристику тех людей, с которыми он больше всего общается, надеясь вызвать Матсуоку на ответную откровенность. Получалось не особо. — Прости меня за то что было на ГОС, ладно? Матсуока поднял ошеломленное лицо. — Я просто так хотел сразиться с тобой, — продолжал Мидори, стараясь не перебирать нервно пальцами, — а ты вроде как и рад бы был оттуда исчезнуть. — Это меня зацепило, — добавил парень после небольшой паузы, надеясь этим акцентом объяснить свою вспышку. Но у Матсуоки похоже накипело, и сглаживать углы он не собирался. — Ты хочешь сказать, — медленно проговорил он, — что разрядил всю обойму мне в живот, потому что тебя чем-то не устраивало мое поведение? — Если так сформировать вопрос, то похоже все верно. — Да как у тебя наглости хватает?! — вскочил Матсуока. Столовые приборы зазвенели, чай из чашки, к которой парень так и не притронулся, расплескался. Мидори только зубы сжал, гася инстинктивный порыв отстраниться. Если Матсуока захочет ударить, надо позволить. Иначе на плане по сближению можно ставить крест. К счастью, вопрос был риторический, или может попавший на руку парня чай отвлек его? В любом случае Матсуока отвернулся к раковине, а Мидори принялся размышлять, нужно ли позволить парню взорваться или нет? Матсуока был на взводе, скажи Мидори сейчас хоть слово, или издай какой-нибудь раздражающий звук, и это сорвало бы парню предохранители. Как же поступить? Логический анализ Мидори всегда давал сбой с этим невозможным человеком. Ведь мог же понять намного раньше, что Матсуоке его игры в подчинение не подходят. Нету наклонности, нечего развивать. Удар прилетел неожиданно, взорвав половину головы ослепительно белым. Краткое чувство полета, и вспышка пронзает уже затылок, быстро сменяясь болезненной пульсацией. В какой-то момент Мидори даже порадовался, что дилемма разрешилась, уже не давя на него привычным грузом, хотя ничего приятного ни в стреляющей болью голове, ни в текущей по щекам липкой крови, конечно же, не было. Из общественной жизни Мидори выпал недели на три. Не смотря на то, что Матсуока все же сохранил жалкие крохи самообладания, даже нос парню не сломал, падение спиной со стула привело к сотрясению мозга, так что при попытке пошевелиться у Мидори звенело в ушах, кружилась голова, а каждая попытка поесть оборачивалась лотереей «блевану — не блевану». Парень благоразумно не спрашивал, что это за мужчина приходил осматривать его первое время, тихо радуясь тому факту, что его не забили до смерти и не выбросили на улицу. Это он и сказал Матсуоке едва только вспомнил как нужно складывать слова в предложения. — Фак, — прокомментировал тот в ответ, быстро промокая Мидори кровь из лопнувшей губы. — Помолчи, пожалуйста, — он неожиданно ухмыльнулся, — я не собираюсь провести у твоего тела остаток своей жизни.

***

— Мидори, ты куда? — Домой, — буркнул парень, пытаясь вспомнить, всегда ли завязывать шнурки было так трудно. Собственно из-за возни с одеванием он и не успел свалить к приходу Матсуоки, как планировал. — Какие-то дела? Что-то с работой? Тебе ведь Хазуми только вчера говорил, что нельзя пока перенапрягаться! — парень вполне правдоподобно, на взгляд Мидори, изображал беспокойство за его болезную персону. — Да, вчера ты очень старался, чтобы я не перенапрягся, — бросил Мидори. Битва со шнурками наконец была выиграна, и он попытался встать, но легкого давления на плечо оказалось достаточно, чтобы пресечь этот порыв. — Что, не наигрался за один раз? — зло улыбнулся Мидори, глядя снизу вверх на бледное лицо. — Или это не один раз было? — Мидори… — А может у меня и сотрясение не такое сильное, просто вы с Хазуми накачиваете меня какой-то дрянью? — Нет, конечно! Мидори, я не хотел, чтобы так вышло, вчера на работе выпил больше обычного… — Да, мне действительно стало легче от этого факта, — перебил парень, снова пытаясь проследовать к выходу, — ты поимел меня пьяным, а я под успокоительными не соображал толком, что происходит. Да я бы и не вспомнил ничего на утро если бы задница не болела. — Мидори, не уходи, пожалуйста, — Матсуока продолжал мешать выйти из квартиры. — Я не хотел, чтобы так все вышло, ну, дай мне еще шанс! Последняя фраза прозвучала неожиданно. То есть, произошедшее вчера не было местью? — Так по какой, говоришь, причине, ты возжелал со мной переспать? — протянул Мидори. — Говорю же, я пьяный был, — затараторил Матсуока, обрадованный тем, что оппонент застыл. — Зашел тебя проверить, я же всегда захожу тебя проверить, хотя знал бы, что так получится, в жизни бы не зашел. Мидори слегка поморщился, намекая сократить самобичевательную речь процентов эдак на двести. — А ты одеяло во сне сбросил, да и сам почти весь на пол сполз, ну я тебя уложил, укрыл. — Сказку почитал, в лобик чмокнул, — пробормотал Мидори. — Не в лобик, — парень смущенно сцепил руки. — А куда? — с подозрением уточнил Мидори. — В губы, — чуть заикаясь, покраснел Матсуока. И с чего так застеснялся, спрашивается? — А, значит предварительные ласки все же были? — Были, конечно! — возмутился Матсуока. — И ты меня тоже целовал, и гладил, и… — парень запнулся под взглядом Мидори. — Я дурак, да? Ты меня не простишь? — Ну, почему же? Я подумаю над этим, если ты ответишь мне честно на вопрос. — Какой? — Я тебе нравлюсь? — Да, — Матсуока посмотрел так, будто это был очень глупый вопрос. — Тогда сними с меня эти дурацкие ботинки и отнеси в кровать, мне плохо, — капризно протянул Мидори. Рвение, с которым Матсуока принялся его разоблачать, вызывало улыбку. — И поцелуй уже своего парня так, чтобы он этого не забыл. Наверное, необязательно было, чтобы Матсуока смотрел на него с желанием победить, потому что сейчас, когда он смотрел просто с желанием, Мидори чувствовал себя до неприличия счастливым.