***
Лиза демонстративно размахивала руками, ее лицо жутко покраснело, а в глазах загорелись огоньки ярости. На самом деле, девушка уже не помнила, что заставило ее так разозлиться, ведь она матерый волк, столько всего пережить и сорваться из-за мелочи? Смешно. Смешно, но не сейчас, когда на нее нахлынули не шуточные эмоции и на глазах появлялись слезы. — Я? Я не могу это воспринимать, как предательство? — Неред фыркнула, выдавив из себя последнюю каплю «мне все равно» и устало приземлившись на стул продолжила триаду, в то время, как Дима, не склонный к ссорам и морально устойчивый парень, бормоча что-то себе под нос и нахмурив брови пытался ее успокоить, иногда пытаясь обнять, что в тот момент выглядело, как домогательство. Все тщетно.***
Так, что такое дружба… Дружба… Признаться, я не сталкивалась с таким понятием в чистом виде. Я имею виду, тот момент, когда оба друга взаимодействуют словно шестеренки или пропорциональные зависимости, если хотите. Так вышло, что наши герои такому счастью смотрели прямо в глаза долгое время, конечно, иногда отворачиваясь за бутылкой опьяняющей жидкости. Однако, как я и говорила выше - нет чистой дружбы без примеси лести, зависти, ненависти или любви, например. Нет, я не говорю, что Малинов долгое время болеет Лизой, а она в свою очередь запивает свои мысли об этом юноше, нет-нет, что вы! Просто в их дружбе стало больше импульса и забот. Просто в какой-то момент он увидел удивительно правильные, четкие черты лица, очаровательные ямочки и чистые, но уставшие глаза. А она случайно подметила доброту взгляда и чрезвычайно теплые объятия, без которых действительно тяжело, но воспоминания о них караются дрянным румянцем. Ничего такого.***
-…мудак, — Неред не останавливалась и, кажется, шла уже по второму кругу. — идиот… Как ты мог… Муда… А, точно. Я ненавижу тот день, когда я узнала о твоем существовании, все наши разговоры, сука, бессмысленны. — Девушка перевела дух. — А скажи что-нибудь на своем датском, умник. Дима непреклонно сидел на стуле и внимательно следил за редко проезжающими машинами, поджав губы он с сожалением смотрел на распинающуюся подругу. Юноше было неприятно это слышать. Вот и все, конец цитаты, точка. — Ну? Я жду. Малина поднялся, посмотрев девушке в глаза, он решил привести ее в чувства и легонько ударил по щеке, сам того не зная, спровоцировав еще большие эмоции. Многими, когда плохо, любой жест воспринимается очень болезненно и Лизон не была исключением. По лицу девушки потекли горячие, колючие слезы и она, закрыв лицо засмеялась удивившись своей реакции. — Это очень низко, Малинов, но и лишним это не было. — Неред с растерянной улыбкой ушла в ванную комнату судорожно дергая указательным пальцем. — Лиз, все нормально? — Да, но ничего не хочешь сказать? — Нет. Ах да, elsker dig.* — Так вот, ты, самый настоящий эскер диг, — в надежде «не потерять лицо» она издала короткий смешок. — Я тебя тоже. — Дима сидел у двери и в момент, когда решил почесать затылок, случайно ударился локтем об дверь. — Любезно. — Девушка вышла, казалось ничего и не произошло. — Дверь тебе мстит за меня. — Извини, правда, — Неред уже приготовила свою фирменную улыбку в стиле «и кто тут виноват?», но парень ее обломал. — Ты очень взрывная, но. Но! Со всеми бывает. Надеюсь там все хорошо,— Малинов похлопал ее по плечу и выдавив из себя улыбку пошел на кухню. — Ах да, Лиз, перевод посмотри, а то смешно получилось. — Знаю я эти ваши тонкости языка… — Девушка направилась к компьютеру. Переводчик всегда был другом учеников /даже бывших учеников/ языковых школ. — Дим, а ты точно хорошо датский знаешь? Мне кажется, что… — Все точно!