Ваше Величество...

      «Растаял в далёком тумане Рыбачий, Родимая наша земля»… Кажется так пелось в одной песне из теперь уже такого далёкого для меня родного мира.              За минувшие дни Лотеринг и впрямь стал для меня если и не родным городом, то уж точно местом куда захотелось бы вернуться. Не знаю почему, может быть оттого, что здесь я впервые почувствовал себя в относительной безопасности, выбравшись из дикого и негостеприимного леса. А может сказывалось и всё пережитое вообще — и попадание в вымышленный мир, и долгий путь, и даже первое убийство человека… Не знаю. Но покидать этот городок, похоже уже навсегда, мне было почему-то грустно.              Ранним утром двадцать шестого августа 9:30 Века Дракона наш караван вышел на Имперский тракт. Людей и повозок было значительно больше, чем я предполагал изначально. Две наши, ещё пара — присоединившегося к нам со слугами управляющего того самого подворья, где мы вставали на постой. Пять телег принадлежало купцу Бекманну, ещё одна семейству Хоуков. Остальные десять — решившим покинуть город вместе с нами горожанам и тем беженцам, которых Церковь в лице Преподобной матери таки сподобилась снарядить. Вернее, в повозках ехали их немногочисленные пожитки, да провиант на дорогу, сами же беженцы, как и все остальные, кто был в караване, по большей части шли пешком. А жаль, я-то надеялся, если все будут ехать в телегах, то и доберёмся до Дервена быстрее. Не вышло. Таким образом, в нашем теперь уже нифига не маленьком караване оказалось двадцать повозок и, самому до сих пор не верится, почти сотня человек.              Вот теперь вся эта затея с караваном и вообще безвозмездным «волонтёрством» на благо простого народа не казалась мне такой хорошей. Свои силы, да и силы всего отряда я явно переоценил. Об этом мне в относительно мягкой форме, предварительно отведя в сторонку, и рассказала Элисса. Почему в «относительно мягкой»? Главным образом потому, что все междометия, эпитеты и красочные метафоры, в её словах не были направлены конкретно в мою сторону. А так конечно это был отборный трёхэтажный мат. В исполнении миленькой девчушки на голову ниже меня это смотрелось весьма специфично. До сих пор не понимаю, как такие великолепные познания в области ненормативной лексики уживаются в ней со всем остальным…              Но так или иначе, а менять что-то было уже поздно. В тот день мы, я имею виду весь отряд Серых стражей, едва с ног не сбились, стараясь придать этой аморфной толпе хоть какое-то подобие порядка. Здорово помог Бекманн, у которого имелся обширный опыт вождения караванов. Собственно, если бы не он, думаю мы бы не справились и всё наше продвижение замедлилось бы ещё сильнее, став сродни подъёму улитки по вертикальной стенке. Для обеспечения хоть какой-то ротации пришлось проводить срочную мобилизацию Хоуков, а также хоть что-то соображающих в том с какой стороны держаться за оружие беженцев.              Кстати о Хоуках. Гаррет совместно с сестрой, попытавшиеся от этого дела улизнуть, ссылаясь на то, что мол из них бойцы вообще никудышные, и люди они сугубо мирные, натолкнули меня на вполне обоснованные подозрения, что сам Гаррет таки тоже маг. О том, что Бетани маг я, разумеется, знал. Говорили об этом и парочка длинных, завёрнутых в ткань предметов, лежащих в их повозке так, чтобы в случае чего не пришлось долго искать. Ну да ладно, выводить на чистую воду этих «отступников» будем после. Если вообще до этого у меня руки дойдут. А вот их брат Карвер немало порадовал. Оказалось, он не только успел при Остагаре побывать, но ещё и пару лет проходить оруженосцем у какого-то рыцаря местного банна. И пусть из всего оружия при нём был только меч, да плохонький кожаный доспех с металлическими набойками, способный защитить разве что от охотничьей стрелы, но парень своё дело знал и объяснять ему что такое караульная служба, оказалось излишне. Скорее он сам принялся объяснять это «сугубо мирным» брату с сестрой.              А вот памятной повозки гномов, окружённой порождениями тьмы, мы на выходе из города не встретили. Жаль, я надеялся на эту встречу. На встречу гномов, разумеется. Возможность изготавливать магические руны для оружия и снаряжения стала бы большим подспорьем для всех Стражей. Но не судьба. Надеюсь порождения их не сожрали.              В первый день ушли мы от Лотеринга недалеко, всего-то на десяток вёрст, после чего пришлось ставить лагерь у небольшого ручья. Нет, по моим прикидкам не было ещё и шести часов, да и темнело в конце лета здесь всё-таки довольно поздно, но на этом настоял Гельмут. С жалостью глянув на изнурённых даже такой дорогой беженцев и утомлённых попытками придать им хоть какое-то подобие порядка Стражей, он пояснил, что у не привыкших к длинному пути людей, только установка лагеря займёт всё время до темноты. И действительно, Бекманн оказался чертовски прав. С разбитием лагеря мы провозились как раз до первых сумерек. С Алистером, Элиссой и приставшим к нам Карвером Хоуком мы быстренько накидали график смены караулов, равномерно распределив всех в нашем отряде на всю ночь. Постарались учесть и, так сказать, «индивидуальные» предпочтения. Эдукана не стали ставить в одну смену с Броской, а сама Командор изящно запихнула Лелиану дежурить в компанию со мной, Нерией и Махариэлем. Последний этим конечно же был недоволен, но похоже это было его нормальное состояние. Отобедав из общего серостражеского котла, приготовленного к слову отнюдь не Серыми стражами, а всё теми же поистине незаменимыми слугами, и, мысленно взмолившись местным Древним богам об отсутствии боевого поноса, я честно отправился спать. Наша смена начиналась после полуночи.              Растолкал меня позёвывающий Дайлен, которому выпало дежурить до полуночи. Кинув взгляд на ещё тройку фигур, разбредающихся в темноте по палаткам, я, подхватив свой арбалет, направился к отрядному костру. Лелиана и оба эльфа уже сидели подле него, разливая по кружкам что-то, дымящееся из только снятого с огня котелка. Мне тоже сунули в руки кружку с, как оказалось, бодрящим травяным отваром. На первый обход лагеря отправился Махариэль. Упрашивать его не пришлось, кажется он только и ждал возможности, как бы поскорее свалить от нас троих.              — Лелиана, всё хотел спросить… — негромко проговорил я, вороша веткой алые угли прогоревшего костра.              — Да, — загадочно улыбнулась девушка.              — Когда мы заходили в лотерингскую церковь, я признаться был удивлён её богатством. Откуда всё это? Лотеринг же лишь маленький городок.              — Это всё из-за хасиндов, — ответила бард, но очевидно прочитав непонимание в моих глазах, поспешила пояснить, — в Лотеринг на ярмарки очень часто съезжаются хасинды из Диких земель Коркари. Они язычники и живут бедно, а Церковь…              — Не продолжай, я понял. Такая роскошь нужна чтобы они, поглядев на всё это, побыстрее уверовали в Создателя, верно?              — Ну, да… — девушка казалось даже немного смутилась моей отповеди.              Я подкинул пару поленьев в угли и низко склонившись над костром вновь раздул его. Взметнувшееся вверх пламя поглотило дрова, расползаясь жадными языками по сухой коре.              — Знаешь, Кай, я тоже хотела тебя спросить кое о чём.              — О чём же? — внутренне напрягся я. Откровенничать с Лелианой мне вовсе не хотелось. С виду она конечно милая добрая тихоня, восторгающаяся всем вокруг, да только я прекрасно знал, что прячется за всем этим. И по событиям игры, и по уже собственному опыту. Как она тогда в таверне спокойно и уверенно была готова прирезать солдата Логейна — ни грамма эмоций на лице. А сколько таких она уже успела отправить на тот свет за свою недолгую карьеру барда? Так что палец ей в рот не клади. Откусит и скажет, что так и было. А палец потом ещё и продаст тому, кто денег больше даст. С другой стороны, может я зря на девчонку наговариваю, и она в самом деле хочет измениться?              — Командор Кусланд мне не доверяет, отчего так?              — Хм, — я немного расслабился. Я-то боялся расспросов о своём прошлом, — мне казалось она вполне ясно это пояснила — ты орлесианка…              — Я Ферелденка! — гневно повысила голос девушка, нахмурившись. Кажется, вот это «Йа Ферелденка» — её больная мозоль.              — Тише, перебудишь всех. Я не договорил. Пусть ты по рождению и ферелденка, но росла и воспитывалась явно в Орлее.              — Это имеет какое-то значение? — вроде бы даже чуть виновато спросила аловолосая бард.              — Имеет. У Ферелдена с Орлеем сложные отношения, во многом благодаря «вдумчивой» и «дружественной» политике последнего. Тебе не больше двадцати на вид, а значит родилась ты уже после освобождения Ферелдена от орлейской оккупации. И наверняка появилась ты в семье сбежавших из Ферелдена в Орлей коллаборационистов. Предателей, если по-простому.              — Моя мать не предательница! — с жаром воскликнула девушка, — она была всего лишь служанкой у леди Сесиль Вассер. Когда та вернулась в Орлей, она забрала маму с собой. После того как мама… Мамы не стало, леди Сесиль воспитывала меня, как свою дочь!              — Пусть так, — я не стал ввязываться в ненужный спор, — однако ты выросла в Орлее, была орлейским бардом, то есть шпионом и лазутчиком. Ты и вправду думаешь, что Элисса, которая на секундочку, из второй по знатности семьи в Ферелдене, станет тебе вот так вот запросто доверять?              — Но ты же мне доверяешь! — как мне показалось с толикой отчаяния произнесла девушка.              — С чего ты взяла? — позволил я скользнуть в голос изрядной толике удивления.              — Но… Как… Ведь ты же настоял на моём присутствии в отряде! — совсем сбившись с толку пробормотала Лелиана.              — Это так, — согласно кивнул я, — но это ещё не значит, что я тебе доверяю. Я не настолько хорошо тебя знаю для этого.              — Тогда почему?              — Потому что я считаю, в нашем отряде ты сможешь приносить пользу, а пока дело касается Мора — риск твоей, прости за выражение, «измены» невелик.              — Ну спасибо, — ожидаемо надулась девушка.              — Пожалуйста, — просто ответил я, — зато откровенно.              — Наконец-то вы умолкли, — недовольно произнесла эльфийка. Борясь со сном и вечерней прохладой, она отчаянно куталась в тяжёлый шерстяной плащ. Помогало судя по всему слабо. Время от времени она вполне отчётливо клевала носом.              — Вечно чем-то недовольна. Нерия, ну вот скажи, а сейчас-то что не так?              — А сам не догадаешься? — буркнула Сурана, метнув на меня злобный взгляд блестящих в отсветах огня карих глаз, — вместо уютной родной башни сижу заполночь в холоде у костра, готовясь в любой момент попасть под клинки порождений тьмы. Счастье какое, не нарадуюсь прямо.              — Удивительно. А как же свобода? Делай что хочешь, как хочешь и когда хочешь? И никаких храмовников поблизости? — я и впрямь был удивлён. Встретить мага, который не хотел освободиться от гнёта Церкви было несколько неожиданно.              — Меня всё устраивало. Да и тут я делаю не «что хочу». Я хочу спать, а сижу у этого дурацкого костра, прикидываясь стражем.              — Ты и есть Страж, — вмешалась Лелиана, осуждающе качая головой, — Серый страж.              — Ага, всю жизнь мечтала. Спасибо придурку Дайлену. Век бы его не видеть.              — Плоскоухая опять недовольна снятием рабских оков? — позади раздался голос с лёгкой толикой презрения, принадлежавший, как не сложно догадаться Махариэлю.              — Если день прошёл без оскорблений, значит он потерян зря, а Терон? — не дал я отреагировать на такое разом покрасневшей Суране.              — Я лишь говорю то, что есть, — пожав плечами сухо ответил долиец, — она целыми днями ноет о своём любимом рабстве.              — Маги круга не рабы! — вспыхнула Нерия.              — И рабских ошейников, филактерий кажется, у вас тоже нет? — насмешливо глядя на эльфийку вопросил Махариэль.              — Кхх-кхм, — показательно громко кашлянул я, прерывая уже готовую разразиться свару, — дорогие мальчики и девочки!              Окинув внимательным взглядом разом притихшую у костра троицу, и, увидев, что все подобрались, я продолжил:              — Если вы ещё не поняли — повторяю — МЫ НА ВОЙНЕ! И то что сейчас вокруг нас не бушует сражение ещё ничего не значит. Мы на войне. И война эта не на жизнь, а на смерть. Порождениям тьмы не нужны наши земли, ресурсы, деньги. Им не нужны рабы и слуги. Им не нужна власть над нами. Им нужно лишь одно. Наша жизнь. Любая жизнь — человека, эльфа, гнома, орлесианца, долийца, мага круга — без разницы. Им нужны наши жизни. С ними нельзя договориться. Никак. Их можно только убивать. Иначе они убьют нас. Всех до единого. Или ещё хуже — превратят в подобие себя. Это понятно? — сурово оглядев своих спутников, я продолжил, — Чтобы одолеть порождений тьмы, нам нужно приложить все усилия. Общие усилия. А это будет очень проблематично, если вы будете ладить друг с другом, как кошка с собакой. Лелиана задала совершенно правильный вопрос. Мы не доверяем друг другу. И в этом наша общая проблема. Я понимаю, что доверие не берётся из ниоткуда, оно долго и упорно зарабатывается, и для этого нужно прикладывать все усилия. Усилия, которых я пока ни у кого не замечаю. Мы не на детскую прогулочку собрались и должны верить друг другу. Верить, что друг всегда прикроет спину, и самому всегда быть готовым прикрыть товарища грудью. Мы должны отринуть все прошлые обиды, неважно кем и когда нанесённые. Все они сейчас не имеют никакого значения. На кон поставлено слишком многое. И только сообща и никак иначе, мы сможем одолеть самое жуткое бедствие из всех возможных. Или грош нам цена в базарный день, и лучше сразу разбежаться кто куда, спасаясь от порождений, да надеясь, что придут добрые дяденьки в сияющих доспехах, которые за нас всех побьют и победят. Подумайте над этим.              Оставив троицу в мёртвой тишине, я, подхватив арбалет, направился прочь от костра. Необходимо было обойти лагерь.              Караван медленно полз по избитому и изъеденному временем древнему тракту. В день мы проходили к моему вящему разочарованию не так уж и много. Редко, когда больше пятнадцати вёрст, по утверждению Бекманна. Местность вокруг нас постепенно менялась. На смену пологим болотистым равнинам и влажным лесам приходили всё более крутые холмы, поросшие великолепным густым хвойным лесом. Полей да прогалин нам почти не встречалось, так что большую часть времени мы двигались в полусумраке под сенью древних деревьев, вовсю ширь раскинувшихся над дорогой. Повсюду природа отвоёвывала своё и кое-где от больших светлых каменных плит, служивших покрытием тракту, не осталось и следа. Все встреченные нами виадуки и многие каменные мосты через речушки и ручейки пребывали в полной негодности, благо уходящая в таких случаях в сторону грунтовая дорога, всегда указывала на броды. За неделю пути непосредственно на тракте нам попалось всего три деревеньки, да и те были скорее даже хуторами на три-пять дворов, чем полноценными деревнями. Две из них оказались уже покинуты жителями, а в последней местные только собирались в дорогу.              Как мне объяснил Гельмут, на поверку оказавшийся довольно общительным малым, особенно если разговор шёл не на сухую, этот тракт не пользовался большой популярностью в последние лет сто. И хотя вёл он через Лотеринг и Остагар напрямик к Гварену, большинство купцов, да и просто странников, предпочитали прибывать в Гварен либо на кораблях, либо через более безопасный Брессилианский проход. Там вероятность нападения хасиндов куда меньше. Собственно, этой дорогой и пользовались лишь те, кому нужно было попасть в Лотеринг, и изредка самые рисковые караванщики, отважившиеся на путь в Гварен через Остагар. Сам же Лотеринг являлся по сути эдаким форпостом Ферелдена в Диких Землях Коркари. Очень сильно выдвинутым форпостом — местность между Дервеном и Лотерингом заселена очень слабо. Но тем не менее и здесь жили люди. Главным образом сюда уходили те, кто не желал иметь над собой «банна-защитника», на которого ко всему прочему требовалось ещё и работать, или платить за охрану, или «крышу» по-нашему. Местные промышляли в основном бортничеством, да охотой, благо большие расстояния между поселениями позволяли пока что избегать всяческих конфликтов за землю.              Постепенно в привычный размеренный темп движения каравана втянулся весь народ, что был с нами. Кому-то приходилось легче, кому-то тяжелее, но люди старались всячески помогать друг другу и не провоцировать конфликтов почём зря. Спустя несколько дней удалось в итоге более-менее наладить караульную службу и даже озаботиться небольшим авангардом, способным предупредить всех о внезапной опасности. От участия в этих крайне неприятных, но очень важных вещах не отвертелся никто. Ни Серые стражи, ни Хоуки, ни караванщики Бекмана, ни даже беженцы. Ночами покой лагеря стерегли три отряда — каждый свою часть. Стражи и Хоуки обеспечивали основное внешнее охранение, и в случае необходимости были готовы прийти в любой момент на выручку, а караванщики и выбранные беженцы следили за порядком в самом лагере. К счастью всю ночь нести караул не требовалось — благо изначально всё время стоянки делилось на несколько смен. Люди к караульной службе у нас были в основном не привычные, так что рисковать, оставляя их дежурить всю ночь мы не решились.              Когда с наиболее важными и первоочередными делами было покончено - все более-менее влились в размеренный дорожный ритм, и к концу очередного дня мы перестали походить на ходячих трупов, я всё же решил выкроить немного времени и уделить его своему образованию. Читать и писать по-местному требовалось учиться срочно. Пока что моя неграмотность ещё не была большой бедой, но чувствую скоро всё изменится.              После не слишком долгих раздумий, на роль учителя мною оказалась выбрана Элисса. По большому счёту и иных вариантов-то не было. Хоть как-то приемлемо объяснить свою неграмотность я мог разве что нашедшей меня троице, да и то, сославшись на амнезию. Все остальные в отряде о ней не знали и вовсе. Сама мысль о том, чтобы учиться чему-то у Морриган вызывала благоговейный ужас — от подначек и иных проявлений стервозного характера ведьмочки потом вовек не отделаешься. Можно было бы попросить и Алистера, но мне с головой хватало и его ежевечерних гоняний деревянным мечом вокруг костра. Брательник всё не оставлял попыток хоть как-то научить меня обращению с холодным оружием. Пока результаты были более чем скромными. Моя же попытка обратиться к кому-то ещё, заявив, что я от рождения неграмотен, думается мне вызвала бы только новые вопросы. На крестьянина, буквально вчера оторванного от сохи, или дикаря, час назад вылезшего из дебрей Коркари, я не походил совершенно.              Элиссу я застал очень удачно. Караван как раз встал на очередную ночёвку и люди вовсю занимались обустройством лагеря, а назначенные на сегодня кашевары уже развели костры и даже начали готовить ужин в больших походных котлах. Наверняка опять какую-нибудь отвратную кашу. Девушка устроилась рядом с одним из костров на небольшом походном раскладном стульчике и, пользуясь свободной минуткой, а главное ещё не успевшим зайти солнцем, что-то усиленно записывала в дневник.              — Элисс, тут проблема одна наметилась…              — Что опять случилось? — протяжно вздохнула девушка, с сожалением захлопывая дневник, — только не говори, что опять беда с тем дурацким бронто. Четвёртого раза за сегодня я уже не вынесу. Просто убью.              Это да, мерзкая животина с поразительно отвратительным характером доставляла нам последние дни просто чудовищную гору проблем. Тварь, как правило по несколько раз на дню, начинала рвать привязь, кусаться, брыкаться, а иногда и просто замирала на месте, упираясь всеми четырьмя ногами, и абсолютно не желала никуда идти. К исходу третьих суток я уже искренне мечтал, чтобы она просто сдёрнула в лес с концами, но не тут-то было. Всякий раз после очередного буйства, если ей удавалось вырваться на свободу, она отбегала на пару десятков метров от каравана и продолжала идти вслед, время от времени истошно по-бегемотьи завывая. И ладно бы если только она одна, так нет же, эта скотина каким-то макаром заводила чуть ли ни всех остальных бронто в караване, стоило её хотя бы ненадолго оставить рядом с ними. Алистер даже высказывал вполне обоснованные подозрения, что в зверюгу вселился демон, но экспресс-проверка силами трёх отрядных магов ничего подобного не выявила. Просто эта конкретная животина обладала на редкость сволочным характером.              — Нет, с бронто всё в порядке. Это у меня проблема.              Элисса вопросительно изогнула бровь. Раздражение в её взгляде сменилось заинтересованностью.              — В общем моя амнезия похоже куда глубже, чем мы думали раньше. Я не умею писать и читать, — выпалил я на одном дыхании.              — Да быть не может, — девушка удивлённо захлопала глазами, — ну ка иди сюда.              Она махнула рукой подзывая меня поближе, решительно открыла свой небольшой дневничок, какое-то время полистала его, а затем, видимо найдя нужное, ткнула пальцем в цепочки символов:              — Читай, что здесь написано?              — Говорю же — не могу. Не помню ни одной буквы.              На меня неверяще посмотрели. Затем зачем-то заглянули в глаза и потрогали лоб.              — Это ещё зачем? — проговорил я, внимательно следя за ручкой Элиссы.              — Убеждаюсь, что ты не перегрелся и тебя не хватил солнечный удар.              — Как это интересно? Всё небо с утра в тучах, а мы посреди леса.              — И вправду, — задумчиво пробормотала девушка, слегка прикусив губу, — тогда как такое возможно?              — Не знаю, но, если ты забыла, как обращаться с мечом я тоже не помню, — обречённо пожав плечами проговорил я. На самом деле я конечно знал, но не говорить же Элиссе, что я малость из иного мира? Не поймёт, — Ты не могла бы…              — Обучить тебя заново грамоте?              — Да.              — Ну хорошо, — обречённо вздохнула Кусланд. Зажмурившись и с силой растерев лицо, она достала из кожаной сумочки, валявшейся подле ног, пару небольших листов чистого пергамента и ещё один карандаш, — пошли вон к тому бревну. Здесь вдвоём не удобно.              — Спасибо, — кротко поблагодарил я, направляясь за девушкой.              — Да уж, только подумайте, Король, не умеющий читать… — недовольно буркнула она себе под нос.              Что-то меня начинают брать сомнения, а к тому ли я человеку обратился с этой невинной просьбой? Ну, в конце концов, не съест же она меня, в самом деле? Надеюсь…              Ещё одной внезапной проблемой стали, как это ни странно Хоуки. Нет, никаких неприятностей они нам не доставляли, наоборот, но вот их неопределённый статус, а также тщательно скрываемая «одарённость» некоторых из них, могли в будущем доставить нам хлопот. Поговорить с ними я собирался уже довольно давно, да вот только удачного случая всё никак не представлялось. Первые дни мы все носились, как ошпаренные, из всех сил стараясь везде успеть и всё предусмотреть, и сил хватало в итоге только на то, чтобы к вечеру завалиться спать в состоянии полного нестояния. И то, это было лишь в те счастливые дни, когда не требовалось нести ночные дежурства. В последнем случае в шатёр я не входил, а вползал.              Возможность появилась лишь на исходе первой недели пути и, как бы это обидно не звучало, именно в самый не располагающий к мирной беседе по душам момент. Да-да, в тот самый, когда я, несколько отойдя в сторонку от обустраиваемого лагеря подыскивал достойный кустик, под который можно было бы сходить по большой нужде. Кустик я нашёл, но вместе с ним и услышал слегка в стороне, в небольшом овраге, необычные звуки — вскрики, щелчки и какой-то странный треск.              Мигом забыв про намечающееся дело, я тихо вытащил из кольца на поясе короткий меч и, аккуратно пригибаясь под раскидистыми еловыми ветвями, осторожно направился к источнику странного шума. Остановились мы в этом месте не больше часа назад, и, если поблизости есть хоть малейшая опасность, требовалось немедленно сообщить о ней остальным. Возможно ещё успеем быстро сняться и поскорее уйти пока не случилось ничего непоправимого. Но для этого требовалось проверить, что же происходит в овраге. А то вдруг я подниму тревогу, а окажется, что это какая-нибудь парочка из беженцев решила уединиться, или вообще походный запор случился у кого. Неприятно выйдет, если человек сидит мучается, тужится, понимаешь, а тут на него вооружённая толпа с мечами наголо выскакивает. Тут и запор мигом пройдёт, мда. Диареей сменившись.              К краю оврага я подползал. Смех-смехом, а ну окажись там толпа каких-нибудь порождений, или иных чрезвычайно милых смертоносных зверушек, в огромном изобилии водящихся в этом мире? Тут и на помощь позвать не успеешь — сжуют. Однако выглянув из-за росшей на самом краю толстой, чёрной смолянистой ели, я про себя облегченно вздохнул. Худшие опасения к счастью не оправдались.              Внизу всего лишь упражнялись в магии. Точнее упражнялась. И судя по длинной копне чёрных растрёпанных волос — никто иная, как Бетани Хоук. Девушка активно прыгала по дну оврага, метая огненные шары и молнии в большой, поросший мхом, а теперь ещё и слегка обугленный валун. И похоже этим действом она была увлечена настолько, что вокруг не замечала ну вообще ничего. Для проверки я даже поднялся и, осторожно спустившись в овраг, сел на поваленное дерево на некотором отдалении позади занятой отступницы. Результат тот же — поразительная безалаберность и невнимательность. Она даже не услышала, когда у меня под ногой хрустнула сухая ветка, продолжая отдавать всю себя активной тренировке.              Продолжалось это довольно долго, и я сам не заметил, как принялся любоваться действиями девушки. Картина оказалась на редкость завораживающей — посоха у Бетани не было, но она настолько красиво, изящно и гибко двигалась, словно танцевала какой-то одной ей ведомый смертоносный танец. Резкие прыжки в стороны чередовались с перекатами, изгибаниями, уклонениями и иными акробатическими пируэтами. Продуманность, чёткость и в тоже время плавная грациозность движений навевали мысли о фигурном катании. Интересно, зачем ей это? А вот сами заклинания были на мой профанский взгляд откровенно слабоваты. У Морриган молнии на порядок мощнее, здесь же так — лёгкие вспышки или сильные искры. Уж не знаю, то ли девушке силы не хватало, то ли опыта, а может и того и другого. Впрочем, это не мешало мне с превеликим удовольствием наблюдать за таким эффектным представлением. До тех самых пор, пока меня наконец не заметили.              Устало вздохнув, девушка стряхнула с лица упавшую прядь чёрных волос и, утирая вспотевший лоб, обернулась. Нда, выражение непередаваемого ужаса на её лице было не спутать ни с чем. К счастью мне хватило то ли мозгов, то ли просто какого-то чутья на подлянку, чтобы спиной вперёд свалиться за бревно. Буквально в следующую секунду в него ударила молния, да пара огненных шаров. Запахло костром и озоном. Вверх потянулись струйки дыма.              — Ты совсем охренела? — толком даже не успев испугаться заорал я, впрочем, предусмотрительно не показываясь из-за такого толстого и надёжного дерева.              — Ой, простите… — неуверенно пискнули в ответ, — я не хотела ничего такого!              — Да ладно?! Серьёзно? Не похоже! — я аккуратно выглянул из своего укрытия. От обугленного дерева шёл сильный жар, а ярко-красные угольки забавно мерцали, прямо как лампочки. Девушка к счастью иных признаков агрессии не проявляла. Это хорошо, значит убивать меня, по крайне мере сейчас, не будут.              Проверив на всякий пожарный как вынимается меч, я чертыхаясь вылез из своего укрытия. Бетани не шелохнулась. Вот блин, ну и дурак же я! Девчонка-то отступница, а значит спит и видит в кошмарах, как её раскрывают и в гости приходят злые храмовники. У них же тут так принято — если маг не в круге, значит он отступник — ату его! Ведь прекрасно же знал об этом. Ну что мне стоило сложить два и два и понять насколько она боится быть раскрытой? Вот и шарахнула по мне с перепугу своей магией. Поговорить он хотел, осёл! Дождался бы пока она возвращаться в лагерь будет и по пути в спокойной обстановке и переговорил бы. Так нет же, мало того, что на представление смотреть полез, так ещё и сесть додумался, что называется «в партере»! Ну идиот же! Везучий правда. Секунда промедления и превратился бы в кусок неаппетитного плохо прожаренного мяса.              — Да, эм… Кхм, — намеченный план разговора как-то мигом вылетел из головы. Уж не знаю, что на это больше повлияло — то что я неслабо так головой треснулся при падении, или вообще сам факт того, что меня минуту назад чуть не зажарили, — собственно я всего лишь хотел попросить, чтобы ты, во-первых, поосторожнее со своими тренировками была…              — Что? — с лица девушки можно было писать классическое полотно жанра «не может быть!?».              — Ты слишком невнимательная, — пояснил я, но увидев в её глазах искреннее непонимание пополам с неверием, поспешил, как мне показалось всё разъяснить, — в караване полно совершенно разных людей, устраивать магические упражнения, да настолько близко, попросту опасно!              Непонимание кажется только усилилось. Чего это она? И тут до меня дошло.              — Не собираюсь я тебя никому выдавать, расслабься! — поспешил я успокоить девушку.              Странно, но эффект превзошёл все ожидания. Из неё будто вытащили стержень, доселе поддерживавший её в напряжённо-настороженном состоянии. Бетани обняла себя за плечики и опустив голову, отчего длинные чёрные волосы полностью скрыли её лицо, замерла в молчании. Я не торопил.              — Спасибо, но почему? — подняв на меня взгляд своих янтарных глаз, наконец едва слышно пробормотала она.              — А почему нет? — как можно мягче улыбнулся я ей в ответ, — Я не церковный фанатик, и вовсе не считаю, что маги должны жить исключительно в кругах под надзором храмовников.              — Но ведь Андрасте учила…              — Я знаю, о чём учила Андрасте. Как там было: «магия должна служить человеку, а не человек магии», да? Хорошее высказывание. Красивое. Верное. И самое поразительное, что в нём нет ни слова ни о кругах магов, ни о храмовниках. Забавно правда?              — О чём вы?              — О том, что очень наивно полагать, будто Южная Церковь единственная, кто проповедует исключительно истинное учение Андрасте. Тоже самое, впрочем, касается и Тевинтерской Церкви и любых других андрастианских культов. Сильно сомневаюсь, что Андрасте даже треть произносила из того, что ей приписывают. Андрасте нигде и никогда не говорила, что над каждым магом должен стоять храмовник с большим мечом. Так её слова о магии и служении всего лишь воспроизвела Церковь. Ну а поскольку я не считаю себя особо верующим, то и идеалы Церкви Света разделять не считаю необходимым. Так понятнее?              — Да, — немного помолчав кивнула девушка, — понятно. Это странно, необычно… Раньше я никогда не встречала никого с таким взглядом на... Церковь.              — Всё когда-то случается впервые, — философски заметил я, — И вот ещё что. Я наблюдал за тобой немного, у тебя здорово получается. Все эти прыжки, пируэты… Однако советую, пока мы в пути, особо себя не изматывать. Дорога опасна и может статься так, что нам потребуется помощь всех магов в отряде просто чтобы выжить. Это кстати и старшему брату передай. Он ведь тоже владеет магией, я прав?              — Правы, но ведь все же тогда увидят, что мы маги и когда мы доберёмся до…              — Не «когда», а «если», — мрачно перебил её я, — Если мы доберёмся до безопасных мест. Случись нам повстречать крупный отряд порождений тьмы или разбойников, и всем будет уже не до отступничества некоторых магов. Тут бы выжить, и особого значения кто тебе в этом поможет нет.              Бетани угрюмо замолчала, видимо представив себе всю радужность обрисованных мною перспектив. И от встречи, и от раскрытия.              — В крайнем случае мы всегда можем сказать, что вы рекруты Серых стражей, — я постарался немного утешить девушку, заметив, как она нахмурилась.              На том мы и расстались. Хоук направилась в лагерь, а я подыскивать удобное местечко для, так сказать, удовлетворения естественных потребностей.              Пара последующих дней прошла в относительном затишье, мы медленно продвигались к своей цели, наматывая вёрсты на колёса телег. К счастью погода нам благоприятствовала. С одной стороны, пора летней жары уже минула и от зноя в пути никто не изнывал. С другой же, и до осенней прохлады с ночными заморозками было ещё далеко. Но главным было даже не это, а отсутствие за всё время, что мы шли, сильных и долгих дождей. В противном случае, разрушенный тракт превратился бы просто в непроходимое болото с немногочисленными островками каменных плит.              — Прошу прощения, Кай, могу я вам задать вопрос? — подошла ко мне на одном из обеденных привалов Бетани. С нашей беседы в лесу к тому времени минуло несколько дней.              — Да конечно, и можно на «ты», — улыбнулся я девушке, одновременно накладывая на чёрствую лепёшку кусок отвратительной солонины. Брр… Мерзость.              — Возможно это будет наглостью с моей стороны, но я хотела бы знать, что в вашем отряде делает этот убийца? — сразу взяв быка за рога, обличающе ткнула она пальчиком куда-то мне за спину.              Я обернулся. Фразеологизм оказался как нельзя к месту, пусть и в данном конкретном случае рогов у него не было. Как не сложно догадаться, указывала Бетани на Стэна, мирно что-то помешивающего в отрядном котле. Интересно, чего это она про кунари только сейчас вспомнила? Вроде как больше недели уже вместе путешествуем. Нет, и многие иные беженцы, особенно из жителей Лотеринга, поглядывали на коссита кто с опасением, а кто и с откровенной злобой, но по вполне понятным причинам никто «качать права» не решался. Прекрасно видимо понимали, что, во-первых, они не в том положении, а во-вторых, случись что, и этот убийца вполне возможно будет их защищать. Или девушка так осмелела после нашего лесного разговора?              — Нам известно о содеянном им. И он искупит свою вину.              — Искупит? — она аж побелела от едва сдерживаемого гнева, — ЭТОТ убийца искупит?!?              — Искупит, — спокойно подтвердил я, откладывая бутерброд с осточертевшей солониной в сторону, — он раскаивается в содеянном. Он будет помогать Серым стражам сражаться с Мором и тем самым спасёт немало жизней.              — Он безжалостно убил целую семью. Даже детей не пощадил! Даже животных! Он не заслуживает искупления, — со злостью негромко проговорила Бетани.              — Знаю, — вновь кивнул я, — но…              Но был безжалостно прерван.              — Да что ты можешь знать? — с ненавистью прошипела младшая Хоук, — ты был там? Нет? А я была! Я видела это! Рассказать, что сотворила эта тварь с простыми крестьянами, подобравшими его по доброте душевной?              — Расскажи, — тяжело вздохнул я, оглядевшись по сторонам. Вроде поблизости никого не было и наш маленький разговор ничьего внимания не привлёк. Это хорошо. Девушке кажется нужно выговориться, а не то наломает в горячке дров, потом не разгребём. Хотя честно говоря, у меня самого кровь в жилах начинает стыть лишь от одних представлений о том, что Стэн там сотворил.              И Бетани рассказала. Честно, без утайки. Как она однажды днём пришла к своей подруге на ферму в окрестностях Лотеринга и застала там… Смерть. Рассказ и впрямь леденил. Сначала она наткнулась на тело десятилетнего сына крестьянина, затем шестилетней дочки, а зайдя в дом обнаружила кровавое побоище, посреди которого сидел кунари. Когда его вязали позванные храмовники он и не думал сопротивляться. Так же в тишине он покорно зашёл и в отведённую клетку, а к своей дальнейшей судьбе не проявлял казалось вообще никакого интереса. Он не умолял о пощаде, не угрожал… Он просто молчал, стараясь не глядеть никому в глаза.              Признаться, за время рассказа, я и сам ловил себя на мысли просто и незатейливо пристрелить коссита прямо здесь и сейчас. Но всё же здравый смысл и холодный расчёт победили во мне праведные и искренние чувства.              — Я требовала, просила, умоляла Преподобную мать и сэра Брайанта немедленно казнить эту тварь. Он недостоин жить. Но его всего лишь посадили в клетку на центральной площади, лишив воды и еды. Тогда я понадеялась, что он сдохнет в муках от жажды и голода, но прошла неделя, а ему было хоть бы что…              Девушка замолчала и присев на расстеленную циновку с потерянным видом уставилась в небо.              — Может его кто-то подкармливал? — сделал аккуратное предположение я. Нет, со Стэном за всё прошедшее время мы на эту тему не общались — не до того было. Нашлась как-то масса иных куда более важных вопросов, требовавших немедленного разрешения, от организации ночных дежурств и патрулей и до банального выставления авангарда на марше. К сожалению, неумехами в этих делах оказался не я один, а подавляющее большинство Стражей. Неприятно, но хотя бы не так обидно. И наличие в наших стройных рядах Стэна из Бересаада, или, если примерно перевести в реалии моего родного мира, лейтенанта спецназа, было если и не откровенным читом, то не слабеньким таким бонусом, примерно на уровне магов.              — Я думала об этом, но кому вообще может прийти в голову подобное? Он же убийца. Все в Лотеринге знали об этом…              — Бетани, я не могу просить тебя простить кунари, сделанное им ужасно, но лишь прошу тебя не совершать никаких глупостей, — как можно твёрже произнёс я, глядя на девушку.              — Не понимаю…              — Всё ты понимаешь. Не стоит сейчас никому мстить.              — Это почему же? — прищурившись посмотрела на меня Бетани.              — Потому что этот кунари нам нужен. Мне. Серым стражам. Ферелдену, если угодно. Его поступок чудовищен, без всяких сомнений, но… Сколько иных жизней он может спасти, сражаясь в наших рядах с Мором?              Девушка не ответила. Дальше разговор по душам у нас как-то не задался. Она погрузилась куда-то вглубь своих воспоминаний, не иначе как о тех трагических событиях на ферме, и спустя какое-то время обоюдного молчания, просто встала и ушла. Я не стал её останавливать.              Утро следующего дня, было хмурым, а по небу бродили подозрительные тёмные тучи. Только дождя нам не хватало. Снимались с места мы второпях, надеясь успеть пройти хоть сколько-нибудь, прежде чем с небес хлынет поток воды. К счастью сегодняшняя ночь, как и все ночи до неё, прошла без происшествий. То ли нам просто везло, и мы не натыкались на отряды порождений тьмы или лихих людишек, то ли и те, и другие не решались нападать на столь крупный караван. Я больше склонялся к первой версии и тому были подтверждения — время от времени Морриган обращалась в большую чёрную птицу с острым красным хохолком на голове и отправлялась «на разведку». И за всё время своих полётов никаких следов ни порождений тьмы, ни любителей лёгкой наживы, она вокруг нас не углядела.              Сегодня очередь управлять одной из наших отрядных повозок выпала мне — нынешней ночью я не дежурил. А потому, подхватив за уже надетую упряжь что-то меланхоличного пережёвывающего бронто, я потащил его к своей телеге. Не так давно запрягать бронто мне доверили самостоятельно, до этого приходилось звать кого-нибудь на помощь. Но у повозки, мой взгляд сразу заметил неладное.              — Амелл блин! — дико заорал я, стоило мне разглядеть на козлах раскрытый кожаный мешочек с какой-то непонятной, но дико вонючей и отчего-то булькающей светящейся жижей, — это ещё что за хрень?!              Подскочившего Дайлена я буквально ткнул носом в эту субстанцию. Собственно, это было отнюдь не незаслуженное обвинение. С этим самым мешочком, покрытым диковинными буковками, маг таскался последние дня три, правда доселе он всегда был плотно закрыт. И вот, не иначе как забавы ради, сегодня он его наконец-то открыл.              — Это всего лишь овеществлённая материя теневых сущностей! — зачастил в ответ подскочивший парень, попутно оттирая меня бочком от этой самой материи. Не иначе как, чтобы я в порыве восторженных чувств не выкинул эту гадость в ближайшую канаву.              — А другого места ты для неё найти не мог? Почему обязательно моя повозка? Мне на ней ещё не один день ехать!              — «Светлячок» абсолютно безобиден… Если не трогать конечно. К тому же он в заговорённом бычьем пузыре.              — Вот и был бы в нём дальше. Зачем эту дрянь открывать, да ещё на моё место класть? А если бы я сел, не заметив?              — Его нужно иногда проветривать, иначе стухнуть может…              Я уже собрался ответить магу всё что думаю о нём и о его «светлячке», а попутно отобрав эту явно опасную хрень, выкинуть куда подальше, как нас прервали вежливым покашливанием.              — Молодые люди, не возражаете если я вас прерву? — раздался у нас за спиной негромкий, но уверенный в себе женский голос.              Мы с Дайленом синхронно обернулись. Он к слову всё ещё продолжал сжимать в руках свой раскрытый пузырь с материей, и, кажется повернись он чуть резче, и эта вонючая субстанция точно бы на кого-то вылилась. Напротив нас стояла женщина не старше лет сорока на вид, в добротном дорожном шерстяном платье и лёгкой накидке поверх. Её тёмно-серые волосы были собраны в тугой пучок на затылке, а большие и яркие голубые глаза буквально пронизывали нас строгим взглядом. И я прекрасно знал кто это. Её звали Лиандра Хоук, и как не сложно догадаться, была она матерью троих младших Хоуков.              — Да, конечно, вы что-то хотели ээмм… Леди Хоук? — с как можно более вежливой улыбкой поинтересовался я, одновременно стараясь аккуратно задвинуть Дайлена себе за спину с его долбаной жижей в мешочке. Не хватало ещё, чтобы между беженцами поползли слухи о всяких непотребных магических экспериментах Стражей. Женщина-то она, как я успел заметить, общительная и среди беженцев из Лотеринга у неё много знакомых.              — Ну что вы, я не леди… Уже давно не леди, — вымученно улыбнулась она в ответ, — я всего лишь проходила мимо и услышала, что вы назвали этого молодого человека Амеллом. Скажите, вы и впрямь принадлежите к этому древнему роду? Как вас зовут?              — Уж не знаю, что за род такой древний, я всю жизнь в башне круга провёл, — Дайлен взлохматил волосы, тоже как можно дружелюбней осклабившись и в спешке пряча заветный мешочек за спину, — но да, второе имя Амелл. А зовут Дайлен.              — Дыхание Создателя, — всплеснула руками женщина, подавшись вперёд и схватив ничего не понимающего парня за свободную руку, — твою мать звали Ревка?              А вот я кажется уже начал догадываться. Честно говоря, этот момент игры совсем вылетел у меня из памяти. Не до того было, да и влияния на дальнейшие события он скажем прямо не оказывал никакого. А между тем, человеческий страж-маг вроде как является каким-то там дальним родственником Хоукам.              — В-вроде да, мне так говорили, — промямлил опешивший от такого поведения женщины Дайлен, — а что?              — Ревка Амелл моя кузина. Я Лиандра Хоук, в девичестве Амелл.              — Эээ… Оч-чень приятно, — не зная, как реагировать аккуратно произнёс парень, — то есть вы знали мою мать?              — Ну конечно! И твою мать, и твоего отца…              Пришедший малость в смятение от такой новости Дайлен был настойчиво схвачен и утащен по новой знакомиться с остальными Хоуками, теперь уже в качестве троюродного брата. И всё бы ничего, и я бы только радовался этой нежданной, почти семейной встрече, если бы этот засранец вновь тихо под шумок не вернул свой проклятущий мешочек ровно на то же самое место, где я его и нашёл…              Как-то совершенно неожиданно местность вокруг нас перестала напоминать дикую нехоженую тайгу и принялась обрастать иными следами людей, помимо имперского тракта. То тут то там мелькали небольшие вырубки, всё чаще стали встречаться развилки и съезды с основной дороги, да и сама древняя магистраль стала более наезженной. Нет, это не значило, что её состояние резко улучшилось, во многих местах как бы даже и не наоборот, однако теперь было отчётливо видно, что чем ближе мы подходим к обжитым местам, тем лучше и тщательней за ней следят. В наиболее изношенных местах ямы оказывались засыпаны щебнем, мосты через ручьи и речушки явно время от времени ремонтировались, а кое-где даже и дренажные канавы вдоль дорог встречались.              Вскоре мы проехали и через первую по-настоящему большую деревню — дворов десять не меньше. Точнее я понял, что она большая только после того, как мне это объяснили. Сперва-то я, привыкший к деревням моего мира с десятками, а то и сотнями домов, подумал, что она откровенно маленькая. Ан нет, десять дворов, или хозяйств это уже большая. За ней убираемые крестьянами поля, деревеньки и хутора последовали буквально через каждые несколько вёрст. Мы всё ближе приближались к Дервену.              К городу мы должны были подойти уже в поздних сумерках. Через ворота в такое время нас бы точно никто не пустил, так что решили в последний раз заночевать в небольшой роще у тракта.              А наутро, лишь только стоило тронуться в путь, как с ближайшего холма я наконец-то увидел стены Дервена.