House of rising sun

Протяжно звенит тетива лука. И ещё раз. И ещё. Джерри ловит выпущенную в этот раз в него стрелу и ломает одним движением. - Ну ты чего творишь, стрелы-то не ломай, а, - возмущенно восклицает Кевин с другого конца двора, - вещь ценная. В лунном свете Кевин двигается, словно шальная пуля - последнюю игрушку он оставил напоследок. Все стрелы, точно в цель, тетива поёт нежную песню - мальчик развлекается. Можно считать, что у него день рождения. Можно это простить. - Прости, - тонкие руки обвивают шею Джерри и Кевин легко целует его за ухом, - Я дурак. И куда-то уносится. У Джерри нет сил следить за ним - Кевин ожидаемо оказался жадным чертом и чуть досуха его не выпил. Но пусть так - наследник клана должен быть сильным. И жадным. А Джерри остается только отходить, лежа в лунном свете на пустынном заднем дворе. И слушать, как свою первую ночь проводит новорожденный вампир. Кевин окончательно обрел свою суть, и пополнение их рода таким совершенством стоит того, чтобы потерпеть слабость. А ещё Кевин теперь умеет почти неслышно подкрадываться, и Джерри делает вид, что не дергается при звуке его голоса. - Хочешь, я тебе кого-нибудь притащу? - Кевин садится перед ним на корточки, перебирает когтистой рукой волосы, - Поохочусь, как ты учил. Только теперь зубами. Джерри колеблется. Такой может вырезать маленькую деревушку и не заметить, но нежелание оставаться беззащитным надолго пересиливает. - Только не попадись, - благословляет он Кевина, - только кого-то одного. Кевин щурит до невозможности яркие глаза и скрывается в темноте. Когда он только забирал Кевина из того дома, он был уверен, что из парня выйдет Старший, что такому не стыдно передать клан. Его самого уболтали на обращение, когда он был весь в долгах, как в шелках, бежал от проблем, а после резни на Эльбе вдруг остался старшим в клане. Все его глупости и метания отразились на семье. Пока он стал достаточно сильным и жестоким, прошло много десятилетий, и все это время семья страдала. А Кевин родился таким, будто создан для того, чтобы жить под луной. Если с ним что-то случится, Кевин может наделать глупостей, но его хищной хватки будет достаточно. Кевин быстро научится всему, чтобы вести таких же, как он, хищников. Стонущий окровавленный человек тяжело падает к его ногам. Ещё живой. Джерри бросает короткий благодарный взгляд и прикладывается к развороченной шее. Кевин довольно облизывается. - Кинь в подвал, - Джерри кивает на начинающий остывать труп, и медленно встает с белого пластикового шезлонга. - И пойдем в дом. Становится лучше. Джерри утирает рот кухонным полотенцем и берет из кухонной вазы яблоко. Кевин заходит на кухню, на ходу расстегивая безнадежно испорченную кровью рубашку и задумчиво на неё смотрит. - Можно попытаться застирать, но по-моему, ей пиздец, - констатирует он, царапая пальцем разводы, - не представляю, как ты все так аккуратно делаешь. - Опыт, - Джерри ухмыляется и кивает на миску с горой личи на столе, - ешь. Железо очень важно. Тебе они вроде нравятся больше, чем яблоки. Кевин корчит какую-то рожу и идет застирывать рубашку. - Расскажи мне, что видишь, - Джерри устраивается в кресле, чтобы видеть Кевина и смотрит на худую бледную спину, стараясь не думать, какой она раньше была теплой. Кевин выключает воду и резко поворачивается, что летят брызги. - Я вижу все, - на выдохе говорит он, - ночь такая глубоко-синяя, но больше не темная. Все вроде то же, но я вижу, будто наступили легкие сумерки, а небо чернеет над головой. И звезды, они... Они не белые, они переливаются невозможными цветами, и я готов вечность смотреть на тебя в лунном свете, - Кевин подлетает к нему и касается мокрыми руками лица, - Я такой живой, каким никогда не был. Я раньше думал, что ты словно мраморный, ничем не пахнешь и холодный, но теперь, - он тянется к месту недавнего укуса, еще влажному, - я чувствую твой запах. Джерри ничего не отвечает. У него слишком мало сил, чтобы отвечать. Но он уверен, что его самое прекрасное творение и так поймет. Только касается губами пальцев Кевина - и чувствует кровавый привкус.