Моменты жизни

      Временами на Джирайю накатывало. Он не знал, что было причиной такого состояния — возраст, который, как ни крути, не мог не сказываться, банальная усталость или что-то еще. Это мерзостное состояние подкрадывалось всегда незаметно. Имело мало общего с физической усталостью, хотя часто ею сопровождалось. Отследить очередное накатывание не удавалось — просто в какой-то момент Джирайя ловил себя на желании нахлестаться саке в лучших традициях Тсунаде. Потому что бессмысленно все, и то, что можно сделать — кажется глупым и неважным. А за важное было страшно браться — что, если не получится?       Когда-то Джирайя ушел в путешествие, полный решимости следовать своей судьбе. Тогда у него не было сомнений, он искал и верил… Время и две войны здорово подточили эту его веру. Временами Джи думал, что понимает Тсунаде, пытавшуюся утопить прошлое в саке. Понимает — но не разделяет ее методы.       Джирайе хватало своих. Путешествовать, подглядывать за юными красавицами — и не только подглядывать. Писать книги, которые принесли ему и деньги, и известность — но ни одна не казалась такой правильной, такой нужной, как та, самая первая.       Только «нужная и правильная» пылилась на полках, а написанные от балды прочие — раскупались. Видимо, у людей было совсем другое понимание, что именно им нужно.       Временами Джирайе казалось, что его мечты изменить мир — горячечный бред. Что он не может, а, главное, не пытается ничего для этого сделать. Что это не нужно и самому миру, который вполне устраивает нынешнее его существование. От таких мыслей оставалось особенно мерзкое ощущение, будто вляпался в дерьмо, да еще и хорошенько по нему повозился.       Впрочем, неприятные моменты бывают у всех. Чего только не бывало временами!       Потом Джирайю отпускало. Он усмехался — уже не привычно-шутовской улыбкой, а той усмешкой, которую видели только те, кто хорошо его знал. Выбрасывал листы, исчерканные линиями. Черновики — даже если удавалось писать и выходило неплохо, Джирайя знал, что легкий привкус обреченности все равно притаился между ровных столбиков иероглифов. Зачем же давать ему такое роскошное прибежище?       В конце концов, в этом мире каждый сам выбирает свою судьбу. И то, как ему жить, даже если итог остается неизменным.       Жить, как и умирать, знаете ли, можно по-разному.       Джирайя предпочитал жить с удовольствием и верой в собственные силы. Жизнь прекрасна, отчего бы ей не наслаждаться?       Разве что только по глупости.       А что накатывает… чего только не случается временами. Главное, что потом отпускает.