Переодевания

       Сколько раз они делали это? Возможно, сотни раз, Сэм не мог точно вспомнить количество. Но сам процесс его увлекал. Наверное, это был маленький фетиш, о котором старшему брату знать не следовало.        Сэм любил переодевания в Импале. Да, это особый ритуал, некая игра, которую они сами выдумали. Сладкая ложь, маски, личины, которые они должны были примерять на себя, время от времени заводили, будоражили воображение. Сэм любил прикидываться кем-то, кроме себя. Ещё с ранней юности они с Дином практиковали это. Может, и не как у девочек: игры в дочки-матери, в доктора и больного и т.д., но частенько они изображали героев вестернов или даже супергероев из комиксов. Теперь детство осталось за широкими охотничьими плечами, а навык входить в чужие образы остался. Кем они только не были с Дином: и священниками, и агентами, копами, психологами, рейнджерами, сотрудниками различных ремонтных служб, даже повар и преподаватель йоги. Всё это было на совести Винчестеров, всё ради спасения человеческих жизней, ради «семейного бизнеса».        Но была у этой игры другая сторона медали. Братья таким образом любили заводить друг друга, разводить на эмоции. Эти их тестостеронные импульсы не выходили за рамки приличий, и, они никогда не обсуждали происходящее между собой. Но очень часто Сэм ловил взгляды Дина на своём стояке, а ещё чаще сам замечал член Дина, неприлично торчащий в брюках.        Братья возили в Импале самые ходовые костюмы. В основном пару вариантов деловых, чтобы походить на сотрудников Бюро Расследований. Фальшивые документы, конечно, шли в комплекте. «Корочки» менялись чаще, чем белые рубашки. И придумывать новые имена было забавно. Особенно Дин любил пофантазировать. Но, когда Сэму казалась абсурдной до крайности его новая фамилия «Кобейн», то начинал спорить, даже злиться. А старший невыносимый брат скалил зубы, заводил с пол оборота, зараза. В итоге они становились Карбейт (небольшая коррекция, но Сэм настоял) и Лав. И это тоже дико заводило. И игры всё не кончались.        Ничего не предвещало изменений и сейчас. Они ехали в больницу, где-то в центральном Висконсине. Расследовали дело о таинственных жертвах, предположительно одержимой демонами подростковой секте. Все ребята получили ранения, но демоны оставили их в живых, но трое сектантов исчезло. Необходимо было допросить ребят, лежащих в больнице, и изгнать тварей из оставшихся пропавших детей. Главное – отыскать их. Проще всего, и привычнее, было представиться агентами ФБР.        Дин притормозил в лесочке, за десять миль от города. Они съехали на пологую обочину, и ещё немного проехали вглубь, хрустя сухими ветками, ломающимися под колёсами. – Всё ещё игнорируешь туалеты на заправках? – ухмыльнулся Сэм. – Ты же знаешь, что там камеры везде, – терпеливо пояснил Дин, – Нас могут засечь. Да и воняет слегка, в лесу всё же посвежее. – А здесь твой нежный зад покусают комары, – продолжал подначивать Сэм.        Тут Дин оживился на глазах, развернулся всем телом к Сэму. Задело. – Я смотрю ты слишком заботишься о моей заднице, Сэмми. Подумай лучше о своей. Кстати, мазь от комаров в бардачке, если что.        Сэм ради хохмы проверил бардачок. Оттуда вытащил флакон лубриканта. – Дин, что за херня?        Дин согнулся пополам от смеха: – Это специально для тебя, братец. Универсальная мазь. От комаров тоже подойдёт. – Хватит валять дурака, Дин, – засучил Сэм, – Давай переодеваться и за дело.        Они достали из багажника пакеты с костюмами и галстуками. Туфли также придётся поменять на новые, свеженачищенные. Сэм вдруг представил, как Дин с утра чистил его большую обувь. Интересно, о чём он думал в тот момент? Между прочим, у Сэма большой член, но Дин не знает об этом. Мог ли он догадаться как-то, или просто подумать о размере, глядя на его обувь? Возбуждают ли Дина такие мысли или Сэм сам всё себе придумал и дрочит на старшего брата уже много лет один. А его Дин даже не догадывается о грязных мыслишках Сэма. Не может быть, что брат ни разу не думал о Сэме… вот так. Они ведь оба красивые парни, без женщин, редко удавалось не то что заняться настоящим сексом, даже подрочить спокойно в душе или под одеялом не всегда выходило – они были слишком близко, это смущало.        Дин как ни в чём не бывало расстегнул ширинку и быстро стащил джинсы. Армейские ботинки уже валялись рядом, и он стоял, в чёрных хлопковых носках, прямо на лесной хвое. Сэм завис немного, разглядывая крепкие икры, мускулистые бёдра, поджарый зад, обтянутый обычными тёмно-синими боксерами без рисунков. – Чего стоишь как изваяние, одевайся давай, – подогнал Дин, мельком взглянув на застывшего младшего брата. А тот внезапно ощутил такой силы возбуждение, что снимать штаны стало как-то неуместно. Вместо того, чтобы надеть брюки агента, Дин снял с себя куртку и футболку; остался стоять в одних трусах и носках. Ветер гладил его соски, которые тут же встали от холода. Сэм сглотнул. Кровь прилила от мозга прямо вниз, в яйца. – Сейчас, Дин. Сейчас… – пальцы дрожали, пока он пытался нарыть в пакете что-то из своего комплекта одежды.        Сэм старался не смотреть. Поэтому он пропустил то, как смотрит на него Дин. Дин всегда любовался на переодевания Сэма именно так, сгорая от внутренней жажды, от неутолимой похоти. Сэм, последовав примеру брата, скинул свои штаны, повернулся попой, чтобы скрыть неуместный стояк, но Дин заметил. Сглотнул. Сэм стеснялся и прятал свой позор в складках ткани. А так хотелось выпустить его ноющий член наружу! Облизать… Заставить Сэма краснеть и злиться. Или же просто стонать, от того, как Дин умело оближет…        Пришлось срочно обрывать неуместные мысли. Тем более что трусы у брата были забавные, в нелепый красный горошек. Дин заржал, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу. – Ахаха, Сэмми, ты эти панталоны сам сшил? Или в магазине в женском отделе своровал? – Очень смешно, Дин. – Ну признайся! Мы три недели жили рядом со швейной мастерской, наверняка ты там шил на заказ свои трусишки. Боже, Сэмми, ты так горяч в них!        Хотелось подкалывать побольнее, чтобы скрыть, продолжать скрывать, то дикое напряжение, что густо разливалось между ними. Как же хотелось стащить дурацкие трусы с Сэма! Просто руки чесались!        Но тот обиженно развернулся: – Боже, Дин, ну сколько можно?! Почему ты вечно пытаешься меня задеть? Трусы, как трусы, ну чего ты прицепился?        Наверное, они оба удивились такой реакции Сэма, и что его саркастическая защита была пробита. Дин увидел сейчас перед собой младшего брата, уязвлённого и обиженного.        Дин забыл, что стоит почти голый перед Сэмом. И зачем-то полез обниматься. Сэм вздрогнул, напрягся в его руках. – Прости. Слышишь, я не хотел…        Стояк Сэма упёрся в голое бедро Дина, и это было уже выше любой точки кипения. – Отойди от меня, придурок, – Сэм понял, что спалился, Дин почувствовал его сильную эрекцию. – Это бывает. У меня тоже часто встаёт не по делу. – Господи, просто заткнись! – Сэмми… – Дин, умоляю, сделай вид, что ничего не заметил.        Но Дин не смог. Он теперь тоже возбудился. Ему хотелось приласкать Сэма: такого неуверенного, такого испуганного, такого возбуждённого… – У меня есть похожая проблема. Сэмми, посмотри сюда.        Младший повернул голову, и уставился на пах Дина, где быстро, неумолимо наливался член Дина. Он оттягивал упругую ткань и очертания головки, явно немаленького члена, заставили проглотить скопившуюся слюну. – И что же теперь делать? – прошептал Сэм. – А что ты предлагаешь? – это не честно, Дин сам знал. Он не мог заставить Сэма принимать такое решение за двоих. Они сто лет ходили вокруг да около, с чего Дин взял, что Сэм уступит ему сейчас? – Я не знаю… Может, успокоиться, переодеться агентами ФБР и ехать в больницу? – Ты так жесток, – голос Дина был похож на мёд, медленный, сладко тянущийся и вязкий. Сэм утопал в Дине, не мог перестать смотреть в его выразительные глаза, не мог отвести свой взгляд, падал в бездну расширенных зрачков Дина. – Жесток? – Я знаю, какой ты у меня монах. Но твой старший брат не такой. Я так давно не кончал, Сэмми. Не запускал свой член ни в одну киску, и даже не дрочил неделю.        Дин встал так близко, как никогда прежде без особой нужды, потёрся нагло пахом о бедро Сэма. Тот дрожал. От сладкого ужаса и похоти, от того, как далеко зашла их игра. – Мне помочь тебе снять напряжение? – робко предложил Сэм. На самом деле, он сейчас тоже не отказался бы снять это самое напряжение. Чтобы Дин помог ему, Дин ведь всегда помогает брату, когда тому плохо. – А ты хотел бы? – Дин смотрел очень серьёзно, ответ на этот вопрос был крайне важен для него. – Очень… – признался Сэм и зажмурился, потом отвернулся вовсе, чтобы не смотреть в глаза брата.        Как-то резко всё перестало быть шутками, то, чем они давно занимались – дразнили и провоцировали друг друга, всё стало настоящим.        Дин резко растерял всю напускную браваду, он очень осторожно накрыл пах Сэма ладонью. Член в смешных горошковых трусах Сэма дёрнулся. Дин почувствовал своего брата, такого большого и твёрдого, желанного и горячего «там», как печка. Захотелось вытащить ствол, зачем-то засунуть в рот, ощутить на вкус, наверняка острого и усиленно пахнущего Сэмом, лизнуть это великолепие. Но было до чёртиков страшно. Хуже всего мог быть отказ Сэма, обвинения в извращении, жутко было, что Сэм испугается происходящего между ними и пойдёт на попятный. Но Сэм выпалил, почти проскулил: – Дин… Пожалуйста.        И Дин надавил сильнее, сжал плоть через трусы. И через секунду ощутил, как ладонь Сэма ложится ему на член. Наверное, чертовски смешно они выглядели со стороны: два полуголых парня, один в нижнем белье и носках, второй в белой рубашке и трусах в горошек, стоят посреди леса и держатся друг за друга в самых сокровенных местах. – Сэм, подожди.        Дин разорвал контакт, отошел, резко развернулся, ушёл куда-то в сторону пассажирского сидения. Хлопнула панель бардачка, и через секунду извлёк то, над чем они ещё недавно смеялись. Предмет для пошлых шуток, липовый крем от комаров, он же лубрикант, который сейчас вдруг оказался самой нужной вещью в их инвентаре.        Сэм уже стянул свои нелепые боксеры. И Дин уставился на то, как он медленно потирает свой багровый, от налитой крови, член, и голодно смотрит на брата. – Скорее, Дин. Я не выдержу долго.        Дин открыл флакончик и плеснул прямо на горячий ствол Сэма. Смазка захлюпала в ладони младшего брата, он начал дрочить себе. Дин отбил ладонь Сэма в сторону и сам стал полировать желанный ствол. Вот такой его Сэмми.        Ну, привет. Давно мечтал узнать какой большой ты вырос!        Пока Дин любовался скользящей в его ладони головкой, Сэм уже стаскивал с него боксеры и отнял смазку. Его ощутимо трясло от страсти и желания кончить, но он пока держался.        Вытащив и смазав член Дина, он тоже стал двигать рукой. Они словно зеркальные отражения друг друга поймали общий ритм, и это было чудесно. Так, что подгибались колени, а к яйцам подкатывал оргазм, который хотелось отсрочить. – Сожми его, Сэмми, – прошептал Дин. И Сэм послушался. Стало ещё лучше.        Захотелось быть ближе – поцеловать Сэма. Почему-то хотелось нежно, как и должно быть в первый раз. Дин приоткрыл губы и задышал ртом, словно приглашая Сэма: поймёт или нет?        Тот с трудом оторвал взгляд от их пошлого рукоблудства и посмотрел Дину в глаза. Этот благодарный, щенячий взгляд прошил Дина оргазмом. И невозможно было остановить – он изливался горячей спермой Сэму в ладонь. Чёрт-чёрт…Ну почему так рано?        И тогда ощутил родные и долгожданные губы на своих губах. Сэм поймал его оргазменный стон и заглушил собой. Нежно не получалось. Голодный, страстный, жадный поцелуй, будто Сэм воровал его, пока брат не успел опомниться. Но Дин не был против. Он запустил свой язык в рот Сэма. И тогда Сэм кончил, вслед за старшим братом. Видимо именно рот Дина был последней каплей в железном самообладании младшего.        Они всё ещё держали друг друга за обмякающие, мокрые члены и продолжали целоваться. Через минуту, Дин подумал, что пора прекращать. Самое время спрятать обратно голову в песок: быстро вытереться, одеться в строгий костюм, сесть в Импалу, и сделать вид, что ничего между ними не произошло. Но как только он отстранился, чтобы совершить задуманное, их губы разомкнулись, и Сэм застонал: – Господи, Дин…Как давно я хотел этого. Как давно хотел тебя.        И тогда Дин подумал, что ничего не выйдет: он тоже хотел Сэма, хоть и не имел смелости признаться прямо сейчас. – Надо спешить, Сэмми, – сказал он ласково. Давай, я вытру всё…        Он чувствовал неловкость, но Сэм продолжал ласково смотреть, а потом слабо улыбнулся. – Не нужно искать никаких салфеток. Просто позволь мне сделать кое-что.        Обалдевший Дин наблюдал, как его младший брат становится на колени. Он покрутил член Дина в руках, примерился и… Облизал. Всего, от мошонки до самой головки. Выпил всё, что осталось от Дина, и напоследок поцеловал в щёлочку уретры. Так пошло и грязно выглядело всё это со стороны. Но в то же время настолько открыто, доверительно. Дин, стоял, как столб, пока Сэм заправлял его вылизанный чистый член обратно в боксеры. И зачем-то спрятал свой. Хотелось вернуть услугу, но Сэм покачал головой. Чёртов праведник. – Будет ещё время. У нас дело. – Точно, – кивнул смущенно Дин, и улыбнулся уголком рта. – Поможешь завязать галстук, Сэмми? – Как всегда, брат…        Может быть, они больше никогда не смогут переодеваться в агентов, или ещё в кого-то, не вспоминая этот случай, а может, всегда будут касаться, ласкать, дразнить. Но Дин и Сэм навсегда запомнят их происшествие в лесу, одно из сотен, когда желание победило страх.        Дин, точнее агент Лав, вырулил на безлюдное шоссе, где-то в глуши северного штата Висконсин, направляясь прямиком в местную больницу. Он улыбался и бросал лукавые взгляды на своего родного, до боли любимого брата. Тот улыбался в ответ. В руках он крутил заветный тюбик. Но вместо того, чтобы положить его обратно в бардачок, незаметно сунул себе в карман. Конец.