Однажды в Чикаго

Гет
PG-13
В процессе
225
Размер:
планируется Миди, написано 35 страниц, 9 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
225 Нравится 133 Отзывы 43 В сборник Скачать

2

Настройки текста
В затылке непрерывно зарождалась тупая боль, неприятно отдаваясь в висках. Во рту было сухо; язык казался неповоротливым и вообще чужеродным. Ладони похолодели и покрылись влажной плёнкой. В общем, состояние Тины походило на ординарное похмелье. Тина со стоном сжала виски пальцами, легонько массируя кожу и одновременно надавливая мизинцами на веки: её привычный способ успокоить боль в голове. Потом, не открывая глаз, задержала дыхание, прислушиваясь к окружающей обстановке. Свежий воздух был наполнен запахами зелени и чистоты. Вокруг царила непривычная для городского жителя тишина, и только редкие крики чаек отгоняли мысли Тины о том, что она умерла. События последних минут? часов? казались чем-то далёким и невероятным; будто всё произошло не с ней. Альберт, держащийся за живот, чёрная машина, пистолет с глушителем — может, это был всего лишь сон? Тина медленно открыла глаза, и последняя надежда на то, что ей это приснилось, улетучилась. Тина совершенно точно находилась не в своей кровати, не в своей комнате и не в своём доме. Высокие окна, сквозь которые светило нежное закатное солнце, светлые обои с парой картин в изящных рамах, сделанные под старину широкий комод и шкаф с зеркальными дверцами и, наконец, кровать: двуспальная, с бежевым покрывалом и с резной спинкой. Из комнаты вели две двери из светлого дерева, одинаковые по размеру. Само помещение казалось довольно просторным, с высоким потолком и красивой люстрой в футуристическом стиле в виде изогнутой линии. Тяжёлые кремовые шторы, обрамлявшие окна, были аккуратно собраны по обеим сторонам широкими лентами с затейливой вышивкой. Всё это Тина видела в первый раз. Усевшись на покрывале и обхватив колени, она откинулась на спинку кровати и уставилась на люстру, собираясь с мыслями. Итак, её, очевидно, похитили. Тину затрясло, а по коже забегали мурашки. Волной накатила паника, и Тина вцепилась в колени, до боли сжимая пальцы. Перед глазами замелькали яркие точки — верный признак надвигающегося обморока. «Возьми себя в руки, Порпентина», — холодный голос матери, нередко звучащий в голове у Тины, немного отрезвил, и сковывающий внутренности страх отхлынул, снова давая возможность свободно дышать. — Возьми себя в руки, — громко произнесла Тина, сделав глубокий вдох. — Возьми себя в руки. Ты жива. Руки на месте. Ноги тоже, — она машинально посмотрела на босые ступни. Туфель не было. Тина недоуменно нахмурилась и посмотрела на пол рядом с кроватью. Только симпатичный круглый коврик с пушистым ворсом. — И что это может значить? — вслух спросила Тина, машинально поднимая руку к шее: в минуты задумчивости она часто вертела в пальцах небольшой медальон. Однако её пальцы нащупали пустоту: золотая цепочка с медальоном тоже исчезла. Тина непонимающе качнула головой и свесила ноги с кровати, вставая. Ступни погрузились в мягкий ворс коврика, а затылок снова кольнуло болью, но Тина не обратила на последнее внимания; сейчас её куда больше занимали окна, а точнее — вид. Она сделала несколько шагов, замерев у самого стекла, на вид очень толстого. Пуленепробиваемое, поняла Тина. В их доме были точно такие же. Солнечный круг уже почти спрятался за гладью озера, дорожкой добираясь до самого берега, скрытого развесистыми деревьями. Комната Тины находилась на втором этаже, поэтому всё, что она могла разглядеть — это шикарный парк со старомодными беседками и зеленый массив с левой стороны. Справа находились какие-то небольшие строения, оформленные в одном стиле и явно принадлежащие владельцу главного здания. Тина снова посмотрела на спокойную водную гладь, которую вдалеке рассекали маленькие катера. Судя по положению солнца, она всё ещё находилась в Иллинойсе — хотя, может, и в Висконсине. Понять это не представлялось возможным: ничего из окружающей местности не казалось Тине знакомым. Самая верхняя створка окна была вертикально открыта, и Тина некоторое время смотрела, как проникающий ветерок колышет лёгкий тюль. До створки было метра два, даже чуть больше, но сейчас это расстояние казалось Тине смешным. Она доберется до окна, если понадобится — выломает створку, спрыгнет прямо вот в тот большой куст жасмина, потом со всех сил бросится к берегу, в воду, — и всё, свобода! Тина всегда хорошо плавала, и теперь пришло время, когда надо было задействовать и этот навык. Не получилось выстрелить из пистолета — не беда. Она просто уплывёт от похитителей. Внутри неё зажглась искорка надежды, отблеском отразившись в карих глазах. Тина ненавидела бездействовать; худшим наказанием для неё всегда было ожидание. Разгорающийся огонь с кровью побежал по артериям, и даже ноющий затылок отошёл на задний план. Когда надо было действовать, Тина автоматически концентрировалась на задании, не отвлекаясь на второстепенные вещи. Собственно, эта её черта всегда импонировала Серафине. Тина снова оглядела комнату, на этот раз ища конкретные предметы мебели. С левой стороны от кровати около стены находился широкий стол с резными ножками, но он выглядел слишком массивным, и Тина сомневалась, что она сможет сдвинуть его с места. Стул не подходил — слишком большое расстояние было от пола до створки. Оставался комод, и Тина, окинув его взглядом, решительно направилась к нему. На крышке стоял миниатюрный рояль из слоновой кости, и Тина на мгновение залюбовалась, вертя искусно сделанную статуэтку в пальцах. Она всегда любила играть на рояле, который стоял у них дома в главной зале; музыка захватывала её с головой и уносила в мир, полный гармонии. Кажется, её мама, её настоящая мама тоже умела играть. Тина мотнула головой и уперлась руками в стенку комода, изо всех сил толкая его в сторону окна. Комод со скрипом сдвинулся с места, нехотя поддаваясь Тине, и через несколько минут она уже удовлетворенно выдохнула, разминая покрасневшие ладони. Комод стоял прямо около окна. Схватив с кровати одну из огромных пуховых подушек, Тина ловко забралась на комод и засунула подушку в пространство между створкой и рамой: оконная ручка отсутствовала, поэтому выход был только один: ломать, а лишний шум Тине был ни к чему. Тина подёргала открытую створку. Конструкция не выглядела хлипкой, но Тина была уверена, что тут просто была нужна уверенная рука. Поэтому, немного подумав, она обхватила руками створку, будто обнимая её, и сильно потянула к себе, не забыв прижать подушку к оконным петлям. Первое усилие не принесло результата, но Тина и не думала отчаиваться. Свобода была так близко — надо просто протянуть руку… и сломать окно. О том, что её могли поймать, Тина предпочла не думать. Она крепче обхватила створку и снова потянула на себя, шатая из стороны в сторону. Раздался негромкий скрежет, но его отлично заглушила подушка, и Тина, ободрившись, сильнее качнулась из стороны в сторону. Ещё одно усилие — и створка ощутимо двинулась, однако этого было недостаточно. Тина откинула голову, игнорируя кольнувшую затылок боль, и посмотрела на алеющее небо. — Давай, — сквозь зубы пробормотала она. — Давай, трусиха! То, что ей надо было делать, грозило разбитыми коленным чашечками или как минимум синяками. Чтобы окончательно сломать створку, Тине надо было повиснуть на ней, однако ей совсем не хотелось упасть на пол даже с такой небольшой высоты. — Ты сможешь, — сказала себе Тина и, больше не думая, снова обхватила руками створку, поджимая ноги и перенося весь свой вес на оконную конструкцию. Ничего не произошло, только скрежет стал чуть сильнее. Тина разочарованно опустила ноги, снова вставая на крышку комода. Надо было чаще посещать пекарни, подумала она, в который раз оглядываясь по сторонам. Её мозг лихорадочно работал, ища варианты. Тина спрыгнула на пол и снова подошла к кровати, срывая покрывало. — То, что нужно, — довольно промурлыкала она, разглядывая тяжёлое пуховое одеяло. Она захватила ещё пару подушек и, закинув импровизированное снаряжение на крышку комода, забралась следом. Потом накинула на себя одеяло и задумчиво посмотрела на подушки. Они могли бы послужить отличным амортизатором, подумала Тина и пинком сбросила их на пол, под открытую створку. Снова обняв окно, Тина на этот раз сцепила руки на самом дальнем краю — чтобы угол приложения силы был больше. Вот и пригодилась школьная физика, промелькнуло в голове у Тины, когда она услышала приглушенный подушкой долгожданный хруст ломающихся петель. Конструкция явно терпела поражение под весом Тины в одеяле, поэтому Тина спокойно опустила ноги обратно на комод и, сбросив одеяло, с лёгкостью открыла окно параллельно полу; правая петля была выдрана с корнем, и теперь можно было без проблем вылезти наружу. Тина торжествующе улыбнулась, чувствуя, как по телу пробегают мурашки; на этот раз — от счастья. У неё получилось! Первый шаг к свободен сделан! Она внимательно осмотрела ту часть сада, которую было видно из её окна. Никого. — Замечательно, — пробормотала она, выталкивая подушку в окно — прямо в куст жасмина. Немного подумав, Тина выбросила на улицу ещё и одеяло. — Посадочная площадка готова… — удовлетворённо заметила она, хватаясь руками за оконную раму и готовясь подтянуться. — Я бы этого не делал, — негромко произнёс низкий мужской голос за её спиной. — Хотя перестановка мне нравится. Тина замерла, вцепившись пальцами в раму. — Ну же, мисс Голдштейн, мы оба знаем, чем это закончится, — в голосе явно сквозила насмешка. Тина стиснула зубы и на мгновение прикрыла глаза. Она была так близко!.. Сделав глубокий вдох, Тина медленно развернулась, глядя на нежданного визитёра. Высокий. В белой рубашке с небрежно закатанными рукавами. Седые виски выделяются на фоне чёрных волос. Уголки тонких губ слегка приподняты в извечной усмешке. Тина его прекрасно знала. Преступник, хладнокровный убийца и очень успешный бизнесмен. Перед ней стоял конкурент её матери — Персиваль Грейвс.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.