Тень ищет своё место (История с фотографией, часть 5)

*** Наритьяра Младший, вернее, уже единственный, смотрел на звёзды из середины Ярмарочного круга. С тех пор, как он обрёл право и возможность выбирать, он всегда ходил за силой в одиночестве. Без «ключа» камни дают меньше и медленнее? Да, зато можно не стеречься и не накручивать себя. Просто дойти до середины круга, рухнуть навзничь и перестать быть, а потом вдумчиво и неторопливо собрать себя заново. Это как превращение Летучей песни, только не для тела, а для чувств и рассудка. Младший выучился этому сам, от лютейшего страха перед учителем и Средним, от отчаяния и безнадёги, от смертельной усталости. Долго-долго стихии Голкья обращались с ним добрее, чем двуногие. До посвящения всё было иначе: тёплый родительский дом. И сейчас многое переменилось к лучшему, только он пока не привык… А стоит ли привыкать к хорошему, если за беззакония троих Наритьяр мудрые неизбежно спросят с последнего выжившего? Пока стихии не успокоились, он нужен и жив. А потом — сразу суд. Может ли Совет его оправдать, или изгнание? От щемящей тоски раскрытые в небо глаза заплывают слезами. Холодно и больно, будто кристаллы льда прорастают сквозь сердце. По делам, последний из Наритьяр давно уже готов изгнать себя сам. Кьяри из дома Занна с радостью и гордостью принимал служение. Боялся одного: не выдержать испытаний. Желал хранить охотников своего клана и всех обитателей Голкья. Вместо этого Наритьяра Младший насильничал, убивал, живоедствовал, творил запретную ворожбу над теми, кого обязался хранить. Других же хранителей, добросовестных, он подставлял под удары стихий, заманивал в ловушку Старшего, помогал Среднему приводить братьев и сестёр по служению к жуткой, беззаконной присяге. Он всё видел, понимал, участвовал. Очень хотел остановиться и остановить творимый ужас, но не мог. Не хватало сил, опыта, знаний — а главное, духу. Он трусливо, покорненько лёг под Среднего и ждал, хитрил, выгадывал. Дождался. Сделал так, чтобы мудрые смогли удержать Голкья на краю обрыва. Удержали! Ещё шесть или семь песен, и «качели смерти» остановятся. Наритьяра мог бы потянуть дольше, не направляя, не согласуя с безупречной точностью усилия поющих. Но он слишком устал, а кратчайший путь к цели — по лучу, как Солнце светит. Да, волею Среднего, Младший тоже необратимо изменил себя силой Солнца. Изменил настолько, что ему трудно и больно входить в ночной, зимний Ярмарочный круг. Особенно в круг, который недавно возродился сродственной ему силой Теней и щедро, от избытка, сочится ею. Даже странно… Наритьяра никогда не видел возрождённых кругов, впервые прикоснулся к этой древней сказке. Не с чем сравнить, хотя… Чем продолжать валяться тут битой тушкой, считать звёзды и оплакивать свою непутёвую жизнь и бездарное служение… Мудрый размазал рукавом слёзы, поднялся на ноги и ещё раз поблагодарил возрождённые Камни за мгновения покоя и подаренную силу, а после завёл песнь перехода — в любимый круг Среднего. В тот самый, возле которого чужой воин Нимрин убил несостоявшегося Великого Голкиру, а позже сам пел и едва не сгорел. Тут всё было странно, лучше пока этими Камнями не пользоваться, надо предупредить Вильяру и всех. Наритьяра ушёл в третий круг, далеко в стороне, где ничего выдающегося за последние дни, луны и года не происходило, где даже Великих песен в этот раз не пели. Больше никаких сомнений: сила Теней возросла везде. Мягонько, вкрадчиво, так что даже очень чуткий колдун, внимательно слушавший стихии, сразу этого не заметил. Он-то отслеживал затухающий ритм «качелей», а тут произошёл один быстрый, но плавный сдвиг, и всё. Что бы это значило? Догадки — очень неприятные, надо обсудить их с хранителем знаний. И не безмолвной речью, а лицом к лицу. Наритяра вернулся в Ярмарочный круг и, не задерживаясь, вышел вон. Едва миновал каменные ворота, привычно втянул голову в плечи, быстро зыркнул по сторонам: как белянка вылезает из норы. Никого. Запечатал камень и побежал под гору, греясь движением. На бегу уже спел Летучую: так быстрее, и подбить труднее, если Стурши караулит поблизости. Вообще, удивительно! Нимрин убил Среднего, а сам едва не погиб от руки Стурши, от которого Младший увернулся в закоулках ярмарки. Можно подумать, он, увернувшийся, ловчее всех троих. Или просто удачливее? Лишь бы его удачи хватило, чтобы закончить с «качелями»! Дальше — будь, что будет…