Тень ищет своё место (История с фотографией, часть 5)

*** Остаток ночи до утра Ромига терпеливо стерёг Вильярин сон. Ему было, чем занять разум, а тело нуждалось в покое, в отдыхе. Вроде, он был осторожен, а всё-таки перетренировался. Не привык быть слабым, не привык долго болеть и медленно восстанавливаться. То ли обсидиан на Голкья особо зловредный, то ли нав в чужом мире уязвимее, чем в родном… Думать об этом неприятно, а главное, бесполезно! Полезнее разузнать обстановку и подготовиться к неожиданностям. Ромига тихо коснулся разума спящей рядом колдуньи. Арканом, опробованным на Митае, потянул из Вильяры воспоминания за прошедшие сутки. Мудрая безоглядно доверяла своему Нимрину, или сказалась их странная связь: сопротивления он почти не встретил. Однако новые знания не принесли радости — лишь понимание, почему Вильяра пришла такой разбитой, и опасения за собственную судьбу. Явки на Совет он не избежит, но хорошо бы подгадать правильное время… Послал зов Латире, тот велел лечить рану и не высовываться. За стенами иглу светало, шуршала снегом по снегу начинающаяся пурга. Ромига помнил прошлую, и ему не улыбалось коротать ненастье на голой вершине холма. Даже под защитой чар! Конечно, он ещё долго будет нуждаться в подпитке магической энергией. Но и еда необходима, запасы иссякают, а в непогоду вряд ли кто-то повезёт сюда новые. Хорошо бы укрыться в чьём-нибудь доме! К Лембе Ромига в состоянии построить портал сам, не полагаясь на мудрых. А если будет аккуратно тратить энергию, её хватит и на обратный портал, к проверенному Источнику. На крайний случай, Ромига ещё раз попытает удачи с Зачарованным Камнем у дома кузнеца. Камень поморочил тогда их с Вильярой, однако вреда не причинил… Выплеск силы прервал ленивый ход Ромигиных мыслей. Что-то новенькое! Прошлые два раза были куда слабее и мягче. А ныне Тьма не просто насытилась — возликовала! Вильяра тоже почуяла. Подскочила, будто не спала: хмурая, но бодрая, отдых пошёл ей впрок. Встретились взглядами. — Нимрин, мне это не нравится! — Мне тоже. Самому трудно поверить, что сказал, да искренне. Однако нав достаточно проникся местными реалиями, чтобы считать благом — равновесие стихий. Даже удовольствие от мощной и «правильной» энергетической подпитки не перебивало дурных предчувствий. Взгляд Вильяры стал отсутствующим, видимо, она вела с кем-то безмолвный диалог. Фыркнула. — Старый сказал, чтобы мы с тобой пока не совались в Совет. Давай сюда твою спину, потом приготовлю нам поесть. Ромига молча расстегнул комбинезон и улёгся лицом вниз. Ладони Вильяры сегодня почти обжигали, и жар шёл не по коже — вглубь. Колдунья пела, потом заставила его перевернуться на спину и долго выслушивала сердце, прижав ухо к груди, щекоча густой гривой. Ромига запустил в эту гриву пальцы, но Вильяра перехватила его руки и отвела от себя. — Хочешь сказать, тебе не приятно? — спросил нав. — Приятно, но не вовремя. Выздоровеешь, тогда поваляешь меня по шкурам, и по снегу в круге, и где захочешь. А пока я буду лечить тебя и откармливать. А то кости шкуру протирают, того гляди, прорвут насквозь. — Не прорвут! Колдунья скупо, сдержано улыбнулась и попросту усыпила его: сопротивляться Ромига не стал. Разбудила, чтобы накормить горячей похлёбкой. Готовила Вильяра похуже Латиры, но тоже вкусно, и главное, сытно. А когда котелок показал дно, огорошила новостью: — Мудрый Нельмара поймал Стурши и приволок его в Пещеру Совета. Стурши — Тень, его изгонят. Но прежде беззаконник испросил встречи с тобой, Иули Нимрином. — Любопытно! А если я не захочу видеть эту погань? — Мудрый Латира говорит, лучше бы вам встретиться. Я думаю, старый знает больше, чем сказал мне. «Мудрый Латира, ты, правда, советуешь мне поговорить со Стурши?» — переспросил Ромига напрямую, радуясь, что освоил мысленную речь. «Да, Иули. И обязательно спой над ним песнь познания, как ты собирался. Попроси Вильяру провести тебя напрямую туда, где я сейчас. Не откладывайте. Жду вас.» Дурное предчувствие вернулось и усилилось, но, увы, не стало отчётливее. — Мудрая Вильяра, ты можешь перенести меня туда, где сейчас Латира? Одна из малых кладовых бывшего навского форпоста на Голкья, ныне — Пещеры Совета. Пол, стены, свод из чёрного базальта. Никаких излишеств, вроде шкур или подушек. Двое охотников сидят на пятках друг против друга: один помельче, другой покрупнее, оба — редкой в этих краях серой масти. Аура крупного, как у Митаи: искажённая и тёмная, только бледнее. Ромига приветствовал мудрого Латиру, подошёл ближе. Заглянул в лицо тому, кого пытался и не смог поймать, от чьей руки едва не погиб. Беззаконник Стурши вскинул голову, сверкнул пронзительно-синими глазами, хищно скривил тонкие губы — но за привычными жестами сильного, дерзкого существа не ощущалось внутреннего огня, вообще никаких эмоций, будто голем отрабатывал программу. — Здравствуй, Стурши, — сказал Ромига. — Мне передали, ты хочешь мне что-то сказать? — Наедине, — хрипло каркнул беззаконник. — Я скажу тебе наедине. Латира отрицательно качнул головой. Ромига ответил вслух: — Нет, — и церемонно обратился к мудрому, — О Латира, ты позволишь мне немного поворожить над твоею добычей? — Позволю, о Нимрин из Иули. Присаживайся, ворожи. Мудрый подвинулся в сторону, освобождая Ромиге место напротив Стурши. Нав размял пальцы, готовясь творить сложный аркан. Поёрзал на жёстком, холодном полу в тщетной попытке умоститься поудобнее… До тоски не хотелось начинать то, что он намеревался сделать. И вроде, без причин: сканировал Митаю, сканировал Вильяру… Или предчувствие предупреждает об опасности знаний, которые он сейчас обретёт? Стурши молча наблюдал за Ромигными приготовлениями. Глаза — яркие, как стеклянные пуговицы, и такие же пустые. Нав протянул руки к его вискам — охотник подался навстречу. Всё-таки эмоции в нём были, но задавлены почти намертво, и не поймёшь, что доносится из-под спуда: то ли яростный рык, то ли вопль о помощи. «Иглу Инквизитора» Ромига строить не стал, даже не уточнил у Латиры, можно ли портить его добычу. Аркан мягкого сканирования, испытанный на двух охотницах, прекрасно сработал на Стурши. А предчувствие… Эсть'ейпнхар, оно всё-таки не обмануло! *** Вильяра провела Нимрина в Пещеру Совета, к Латире и Стурши, и осталась в уголке, наблюдая за ними со стороны. Ей было тревожно, или это Нимрин тревожился, а она — разделяла его беспокойство? Латира клялся ей, что Стурши сейчас безопасен. Да и не Стурши это уже! Не вполне Стурши! Колдунья всеми обострёнными чувствами изучала вторую Тень и сравнивала с первой. Девочка-травница явно была слабее, но и выхолостили её не так сурово. Стурши укатали почти до развоплощения. Нимрин колдовал теперь над ним по-своему: не пел, лишь губами шевелил да перебирал пальцами густую серую гриву. Со стороны похоже на ласку, до которой сама Вильяра лакома, аж укололо ревностью… Зря: с таким выражением не ласкают — лечат или губят. А ещё маленькие круглые уши чужака от чего-то стали острыми… Закончена ворожба! Нимрин опустил руки, но остался сидеть неподвижно: с закрытыми глазами и совершенно ледяным лицом. Долго сидел — потом резко развернулся к Латире. — Мудрый, ты знаешь, зачем он меня позвал? Угрюмый Латира согласно склонил голову, а через пару вздохов пояснил: — Забота мудрых — Тени, и Дома Теней, и бродячие алтари. Всё это наша забота. Но судьбу Иули на алтаре-камне никто не должен решать, кроме тебя, Нимрин. Ты — по праву соплеменника. Нимрин зло прищурился и спросил: — Латира, скажи, там лежит твой знакомый Иули? — Нет, другой. Мой пришёл на Голкья через много зим после смерти Нарханы, первой Повелительницы Теней. Нимрин, тебе следует знать, что чужака, мужа Нарханы, у нас поминают не по доброму. Сказывают, именно он научил проклятую ведьму многим премудростям. А ещё говорят, ни один охотник не смел приблизиться к жилищу ведьмы и колдуна ближе, чем на день пути, а кто посмел — не вернулись назад. Лишь после расправы над мужем Нархана начала брать учеников… Это всё очень давно было. С Онги за прошлое никто уже не спросит. Не осталось живых, кто мог бы свидетельствовать против него. Сказки — посвист ветра в сухой траве. Но если ты примешь мой совет, Нимрин, будь осторожен с ним. — Латира, а с чего ты решил, что я вообще туда пойду? — в тёмных глазах Нимрина сверкнули жёлтые искры. — Но ты же пойдёшь. Нимрин зарычал. — Сейчас или потом, — мягко улыбнулся Латира, — Обязательно пойдёшь. Или однажды просто отправишься в круг за силой, а тебя вдруг затянет в Дом Теней. Лучше иди сам, сегодня! Тень проводит тебя к твоему сородичу и не причинит вреда. — Мудрый Латира, ты, правда, в этом так уверен? Может, старый и был уверен, а Вильяра опасалась беззаконника даже в пришибленном виде. Но пока она не встревала в разговор — слушала. Слишком много непонятного! Что за Онга? Откуда вдруг свалился? В угодьях Вилья про ведьму Нархану почти не сказывали, и учитель о ней едва обмолвился. — Без приказа Онги — он не причинит, — спокойно, веско ответил Латира. — Мы с Альдирой очень крепко зачаровали эту Тень. — Мудрый Латира, скажи, у тебя-то что за выгода в этом деле? — Никто не должен пребывать в бесконечном мучении, между жизнью и смертью. Это — беззаконие, и нужно его пресечь. Но если уж говорить о выгоде… Чужак на алтаре-камне — ядовитая заноза в теле Голкья. Думается мне, с неудачного жертвоприношения Нарханы берут начало многие наши беды. И поэтому тоже — Онге не место на алтаре. — Тебе так думается, Латира? А другим мудрым? Нимрин беспокоился и злился всё сильнее, он даже не пробовал это скрыть. Старый был мрачен, но хранил неколебимый покой. — Все, кто знают, согласны со мной в главном: занозу надо вынуть. А как именно, у нас возникли разногласия. Я уверен, что никто, кроме Иули, не проникнет в Дом Теней к этому Онге. Но даже если я ошибаюсь, вряд ли ты захочешь, Нимрин, чтобы твоего сородича добил кто-то из нас. Казалось, ещё чуточку, и Нимрин начнёт метать из глаз молнии. — Вильяра, а ты? Сидишь тут — язык проглотила! Что скажешь вот об этом, целительница? Нимрин широким жестом соткал видение, удивительно чёткое и подробное. Извлёк из памяти Стурши? Ловко! По сути же… Вильяру передёрнуло. Она помедлила, подбирая слова… — Ну? — грубо поторопил её Нимрин. — Похоже, твоего сородича ранили «слезами голкья», и осколки остались в ранах, — тихо сказала мудрая. — Давно, очень давно. Как целительница, я не знаю, какой силой он до сих пор жив. — Силой Камня и заботой Теней, — также негромко подсказал Латира. — Чужак Онга жаждет смерти. Он просил меня помочь, но у меня не вышло. Он просил привести живого, — внезапно встрял Стурши, который весь разговор просидел, как замороженный. — Иули Нимрин, ты пойдёшь со мной? Пойдём, пока от меня хоть что-то осталось. Я прошу у тебя прощения за нож в спину. Я тогда был другим, и по-другому — прав. Но теперь мне жаль. Пойдём? — Сейчас, — Нимрин взял Стурши за плечи, заглянул ему в глаза, едва заметно поёжился. — Мудрый Латира, ты желаешь, чтобы Стурши вернулся в Пещеру Совета, когда мы закончим с Онгой? — Тень — твой проводник по изнанке сна. Сам решай, куда вы пойдёте. Если ты не вернёшься до заката и не будешь отвечать на безмолвную речь, мы призовём Тень сами и сделаем, что должно. — Мудрая Вильяра, ты сможешь найти меня, если я позову? — обратился Нимрин уже к ней. — Я попытаюсь. Если услышу тебя. Колдунье было жутко и муторно. Мало она намаялась с ледяной ловушкой и мёртвецами?! Теперь ещё и Дом Теней, искалеченный чужак на алтаре, Стурши — проводник, надёжней некуда! — Мудрая Вильяра, я постараюсь справиться сам. Но ты же целительница. Если Онге ещё можно помочь… — То я приду и помогу! Готов идти — иди. И возвращайся скорее. Удачи тебе, Нимрин! — Спасибо, пригодится. А потом она отвернулась, чтобы не видеть, как Стурши обнимает её любезного чужака, и как они исчезают вдвоём. Смотреть — на удивление погано, хотя прежде мудрая не ведала ревности. Как ни мил ей Лемба, а она спокойно делила его с двумя жёнами… Рука Латиры на плече, участливый взгляд и голос: — Малая, ты же понимаешь, что связь с Нимрином тебе придётся разорвать? Сросшиеся близнецы долго не живут! Если не слишком затянешь, вы и после разделения останетесь друг другу радостью и опорой. А иначе, может выйти, как у Нарханы с Онгой… — Старый, я назвала тебя учителем не для того, чтобы ты лез не в своё дело, да ещё предрекал всякую погань! — огрызнулась Вильяра. — Дело станет не моим, когда между вами не останется ворожбы. А пока, уж прости, по праву учителя… — Тогда помоги мне найти его врага и вернуть похищенное! Я обещала! Но я погано ищу следы по ту сторону звёзд. Я не справлюсь с матёрым душекрадом — а другой не взял бы нашего Нимрина… Вильяра всхлипнула. Слёзы стояли близко-близко: чуть тронь, и хлынут, не остановишь. Латира ласково прижал её голову к своей груди, погладил, приминая мех шершавой ладонью. Потом легонько дёрнул за кончик уха, за серёжку мудрой. — Я помогу вам, чем смогу. Обязательно помогу. Побудь здесь, малая, постереги пути сна, по которым ушли эти двое. А я — в Залу. Альдира зовёт меня. — Щуровы пляски продолжаются? — Ага. Радуйся, что про вас с Нимрином под шумок забыли. Чем позднее про него вспомнят, тем лучше. Удачи тебе! — Спасибо, пригодится! — эхом повторила мудрая слова своего воина и подмигнула нахмурившемуся Латире. — Тебе, старый, тоже удачи! Чтоб не избрали Голкирой. А то кто станет наводить порядок на ярмарке? Латира погрозил ей и ушёл. *** С Онгой всё оказалось погано, как запомнил Стурши, и даже хуже. Ромига замер в шаге от распятого на Камне навского остова… Естественно, гарка не раз видал своих соплеменников раненными. Редко, но видел и безнадёжно порубленных, и попавших под смертельные арканы. Если оказывался рядом — без разбору отправлял в «дырку жизни». Эрли всегда лечат своих живучих сюзеренов до последнего шанса, и ещё чуть-чуть. В худшем случае, эрли принимают решение, что лечить уже некого… Здесь, очевидно, было, кого! Да только «дырка жизни» не унесёт отсюда в Обитель. Всё, что возможно сделать, Ромига должен — своими руками. И все решения — своей головой. А на него, тем временем, обратили внимание: «Нав? Такой молоденький? Откуда?» Древний язык Тьмы странно сочетался с безмолвной речью, но говорить вслух Онга не мог. Приоткрыл глаза, кое-как сфокусировал взгляд, а больше на его костлявом лице ничего не шевелилось. «Меня зовут Ромига. Я с Земли,» — ответил Ромига тоже по-навски. Язык практически не изменился с доземных, доимперских времён. Лишь некоторые слова приходили и уходили по мере того, как менялись миры вокруг. «Какие ещё навы на Земле?! Империя Навь пала, белобрысые варвары убили всех. Остались единицы, в рассеянии, и за ними идёт охота.» Безрадостная картина, но правда — лишь отчасти! «Онга, люды убили не всех, но это долго объяснять. Я пришёл помочь тебе,» — сказал Ромига. «Любопытно, чем поможет мне потомок неудачников, которые утратили великую Империю в самом лучшем из миров?» У детей Тьмы острый язык, тяжёлый характер. А уж как портит характер долгая болезнь и безысходный плен… Однако Ромига тоже был навом, и поворот беседы ему совершенно не понравился! Он ответил вопросом на вопрос, жёстче, чем собирался. «Онга, Тень передала, будто ты просил снять тебя с Камня, дабы ты принял желанную смерть?» «Я приказал это Тени, потому что давно убедился: помочь они не способны, а мне надоело мучиться. Но раз пришёл ты, живой, ты освободишь меня от обсидиановой крошки в ранах. Сделай это, а дальше я знаю, как исцелиться. Едва я исцелюсь, Камень отпустит меня, и ремни не удержат. О, глупый, верный Камень! Я приручил его прежде мохнатой твари, я сделал его своим Источником. Глупый Камень решил спасти меня, когда почуял мою кровь. До сих пор спасает, как умеет.» «Если ты желал умереть, почему ты просто не остановил сердце?» — уточнил Ромига. Он уже не был уверен в здравом рассудке собрата, в его способности принимать решения и твёрдо следовать им. «Ты задаёшь умные вопросы, молодой Ромига. Не сомневайся, мой разум ясен, а воля тверда. Это всё Камень. Он лишает меня сознания прежде, чем я успеваю нанести себе непоправимый урон. Реанимирует, потом приводит в чувство. Не помню, на которой попытке мне надоело. Я сбился со счёта… Хватит болтать, приступай. Освободи меня от проклятых «слёз голкья»! У тебя руки — из настоящей плоти, и не связаны. Ты сможешь!» «Онга, давай, пригласим целительницу? Она справится лучше меня.» «Что за целительница? Откуда?» «Местная, она…» «Нет! Никаких голки! Ни одна мохнатая тварь меня больше не коснётся! А ты не уйдёшь отсюда, покуда не закончишь.» «А если у меня другие планы?» — оскалился Ромига. Конечно, он не собирался бросать нава без помощи в таком состоянии. Но как-то уж слишком нагло этот нав распоряжался Ромигиным временем! «Планы? Ты оставил их вовне. А здесь — моя власть, моя воля. Приступай!» Больные навы бывают несносны, это не повод их не лечить. Ромига смирил свой норов, тоже не самый мирный, и улыбнулся пациенту. «Хорошо, Онга. Но мне понадобятся хирургические инструменты, позволь мне сходить за ними?» «Пошли за ними Тень. Я наглухо закрыл свою пещеру от живых голки. От их безмолвной речи — тоже. Они не найдут нас, не придут к тебе ни через Камни, ни изнанкой сна. Даже если ты как-нибудь исхитришься их позвать! Но я не советую! И порталы отсюда тоже не строятся, я позаботился. Так что делай своё дело и не дёргайся, иначе будет плохо.» Ромига привык принимать подобные угрозы всерьёз. Даже если грозит ему полутруп… Которому, однако, хватило могущества выживать с такими повреждениями тысячи лет! — Стурши, вернись в Пещеру Совета. Попроси целительский набор у Вильяры и принеси его сюда. Скажи ей, что я тут надолго. Что пещера закрыта от безмолвной речи. Вообще закрыта. Стурши кивнул и скрылся. Не только идеальный проводник, но и отлично вышколенный посыльный! «Онга, прикрой глаза, я сделаю «светляка», чтобы осмотреть тебя.» Ромига в очередной раз благодарил Тьму-прародительницу за то, что прошёл полный курс обучения у дознавателя Идальги. Помимо техники допросов, научился диагностировать повреждения живой и мёртвой плоти, наносить их и латать. Идальга учил молодого помощника не брезговать и не бояться грязи, крови, боли. С тех же самых пор Ромига таскал с собой, кроме «дырки жизни», набор хирургических инструментов, упакованный с уменьшением объёма и веса, прямо в теле. Пользовался ими редко, навыки простыли, однако набор — лучше, чем он видел у Вильяры. Стурши-то Ромига услал, чтобы беззаконник не маячил за спиной, и чтобы передал мудрым весточку. Работа предстояла кропотливая и муторная. Первым делом, целитель арканами очистил воздух от миазмов и убрал грязные потёки с пациента и вокруг него. Присмотрелся: в лучах нескольких «светляков» мерцала стеклянная крошка, которая постепенно выходила вместе с кровью, гноем и прочими телесными жидкостями, а теперь, ничем не связанная, осталась лежать на поверхности. Ромига аккуратно сдул опасную пыль на пол и велел пещерному известняку поглотить её. Воздействовать магией напрямую на обсидиан он не мог, зато на окружающие вещества — запросто. Очистив импровизированный «операционный стол», Ромига тщательно просканировал раненого. Определил участки полного некроза, очаги воспаления, островки здоровых тканей с невероятно мощной, даже по навским меркам, регенерацией. То есть, живого в Онге нашлось больше, чем казалось на первый взгляд, но всё равно — удручающе мало. Если срезать всю мертвечину, останется уродливый обрубок. Вероятно, жизнеспособный. Или нет… Любопытно, как он собирается лечиться дальше? Надо уточнить, прежде чем резать… «Онга, скажи, сколько лет ты тут лежишь?» «А сколько лет назад пала Империя?» Ромига сказал, сколько, по земному счёту, и Онга заключил: «Значит, Камень искажает ход времени. Я прожил в этой пещере явно меньше, чем прошло снаружи. Но долго, очень долго.» Ромига призвал свои инструменты, начал их раскладывать, и сразу же последовал строгий вопрос: «Ну, и за чем ты послал Тень? У тебя всё с собой. Будешь лгать, мои Тени накажут тебя!» «Станешь заедаться, я забуду тебя обезболить. Благо, ты хорошо зафиксирован. А этот парень однажды уже воткнул в меня обсидиановый ножик. Может, в Тенях он присмирел, но я не хочу заниматься сложной работой, когда он за спиной. Пусть погуляет.» «И после этого ты всё равно продолжаешь путаться с мохнатыми тварями?» «А с чего ты взял, что я с ними путаюсь?» «У тебя грязная аура, маленький Ромига. Ты магически связан с кем-то из них и когда-нибудь об этом пожалеешь, как жалею я. Польза от голки, конечно, бывает. Главное, не подставляй спину и убивай первым!» Какой-то, прямо, день непрошенных советов! Латира советовал Ромиге быть осторожнее с Онгой. Онга — с охотниками, которых называл на имперский лад, по имени мира. Кстати, интересно, где этот Онга был, когда рушилась Империя? «Какой я тебе маленький, старая образина? Но скажи-ка ты мне другое… У нас с тобой проблема! Твоя ведьма так старательно нашпиговала тебя обсидианом, что я его не выберу и не выведу. Пыль въелась слишком глубоко. Могу только срезать вместе с тканями.» «Режь!» — спокойно ответил Онга, будто речь не о его теле. «А ты понимаешь, сколько от тебя останется? Как ты собираешься лечиться дальше?» «Увидишь, Ромига. Режь, давай, мне надоело ждать. Или ручки у юного, нежного навчика затряслись с перепугу? Комбинезон-то, вон как на тебе болтается! Похоже, не свой, а с плеча любимого гарки?» Ромига решил не реагировать на дурацкие подначки. Бредит Онга, повредился в уме, или просто погань, по жизни — сейчас не определишь. Будет видно, когда поправится. Если… «А скажи-ка мне, Онга, что будет со мной, если ты умрёшь у меня под скальпелем? Выйду ли я наружу?» «А зачем тебе выходить? Тени уложат тебя на моё место… Шучу! Большую часть защитных арканов я завязал на себя. Умру — развеются. Меньшая — завязана напрямую на Источник. Если тебя нормально учили, расковыряешь и вылезешь. Начинай, не тяни! Обезболю я себя сам, не заботься об этом. Мне нужны только твои руки.» И целитель поневоле, с не проходящими дурными предчувствиями, приступил к операции.