Путь, освещаемый звездами.

      Я распахиваю глаза и осматриваюсь вокруг. Мое сердце, некогда полное решимости, медленно, но по нарастающей наполняется страхом. Могла ли я утратить зрение? Я слышу лишь шум от собственных движений рук, что едва уловим среди пронзающей, словно игла, темноты. Я приоткрываю рот, желая что-нибудь сказать — Безрезультатно. Я словно выдыхаю воздух, но голоса он мне не заменит. Я не чувствую решимости. Все внутри словно гаснет, а я полна взамен усталостью. Мое тело словно тает, но я осязаю себя — Это не так. Поверхность, на которой я сижу приятно холодная. Мои веки тяжелеют, и вот-вот меня не будет заботить темнота вокруг. Вот бы только лечь, ощущая прохладу пола… — Фриск, не закрывай глаза. Мне кажется, что я словно что-то слышу. Вдалеке, там, в вездесущих просторах темноты мне едва кажется, что я слышала чей-то голос. Но кто? Я здесь в одиночестве. Только я и моя тень. « А кто, собственно, я такая?» Мысли. Они единственное, что мешало мне закрыть глаза полностью под свинцовыми веками, тяжесть которых я уже не способна была сдерживать. Я больше не помню ничего из прошлого, я ничего не знаю о будущем, и все, что есть в моем настоящем — Темнота вокруг меня. Я делаю глубокий вдох, мягко падая на холодную поверхность пола на бок. — Фриск. пытайся вспоминать. Я чувствую холодные капли, падающие сверху. И я не хочу подниматься. Я смотрю лишь в черную даль впереди себя, там, на уровне пола ничего нет. Так ли это? Кажется, это конец. Моя душа растратила почти до капли решимость. Я снова слышала голос. И он знаком мне. И более я не сомневаюсь — Я слышала его оттуда, где лишь чернота неизвестности. Мои руки с трудом способны помочь мне подняться и сесть. Мои ноги слабы, но я нахожу в себе РЕШИМОСТЬ, чтобы подняться. Я пробую звать на помощь, но никто не пришел. Дождь усиливается, а капли будто больнее стали бить по моей коже, промокшей насквозь голове, одежде. — Никто не пришел? — Слышу я за спиной. Так близко, что, казалось, я чувствую сквозь холодный дождь, становившийся все холоднее с каждым мигом, теплое дыхание говорящего со мной монстра, — Хех. Откуда мне знать, монстр ли был за моей спиной? Почему я не страшусь от одной мысли, что там, позади, стоит тот, кто может желать оборвать мою жизнь? Я неспешно поворачиваюсь. Очень медленно, напрягая всю свою внимательность, и я вижу… Его. Человекоподобный скелет с бледными маленькими огоньками в глазницах. И внутри, там, за моими ребрами, все всколыхнулось, разорвалось, встрепенулось, ожило. Дождь перестал. Я смотрю на, без сомнений, монстра. Враг ли он мне? Нет. Я знала ответ наверняка. Сейчас, здесь, в этом мраке он, развеявший мое одинокое существование в темноте, не может быть мне врагом. — Хэй, ты что, не помнишь меня? — Мне казалось, словно я слышу досаду в его реплике. Но он был не прав. Я помнила каждый день, проведенный с ним. Каждую шутку, сказанную им, каждое касание до моих волос и теплоту объятий, я помнила и вечера в баре «У Гриллби», истории из твоей жизни, Санс, разговоры по душам и Твое признание мне, Санс. Как я могла все это забыть? Я говорю ему, что я помню его. Я говорю ему не только это. Я говорю, что люблю его, ведь тогда, когда ты был честен, ответа от меня не последовало. Я также говорю ему, что пора прощаться. Что мое место — Здесь. Это мой конец. Моя счастливая концовка, где мне и место, где я не стану ничего перезаписывать. Я смотрю в сторону, озираясь неспешно по сторонам. Я тяну, но он, кажется, и сам прекрасно понимал, что если он останется… Он молчит. Слишком долго молчит. Я жду, мое время здесь — Вечность, но вот время Санса — короткий миг. — Я могу остаться с тобой, ­— Наконец, Санс заговорил. Он слегка склоняется, аккуратно, глядя мне в глаза, и я различаю в выражении его лица опечаленность сквозь свойственную ему широкую улыбку — Это та жертва, на которую он хочет идти добровольно, но я — Не смогу. Я не смогу дать ему исчезнуть здесь. Мое сердце наполняется решимостью, и я, ранее не проявлявшая эмоций, не поспевая за своим дыханием говорю ему, что так нельзя. Что я не хочу видеть, как он сольется c темнотой, сотрется из памяти тех, кто дорог ему, тех, кому дорог он. И я бью его, не сильно, придавая удару лишь силу толчка. Выпихиваю из темноты, даже зная, как бесполезно это действие. Я прошу его, я молю его уйти. А он? Он крепко обхватывает меня, сбивая все мои попытки. И я — Сдаюсь. Но не перестаю просить уйти. — Я останусь с тобой здесь, пока полностью не сотрусь, — Добродушно заявляет он со смиренным спокойствием, — А когда мое время придет, ты должна помнить, — Санс разомкнул сдерживающие объятия, коснулся моей щеки пальцами, источающими холод костей, и, с ухмылкой, поднял мой взгляд, касаясь уже подбородка, наверх, где моему взору предстали миллионы прекрасных сияющих так ярко маленьких огней, усеявших это темное небо. Я никогда не смогу забыть их мерцания. — Что твой путь всегда будут освещать звезды, little sweetheart.