Исходящий звонок

Джен
PG-13
Завершён
5
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
5 Нравится 0 Отзывы 2 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста

Явление 1.

Серо-желтый полумрак здания вокзала. Поезда здесь ходили в последний раз лет двадцать тому назад — дай Бог. На стенах — рамки рекламных плакатов, сами плакаты давно вынуты. Справа — бывшая газетная лавка, уже без товара; на припорошенном пылью прилавке валяется пустая пачка сигарет. Рядом с ней — смятая бутылка из-под газированной воды. Слева — дверь в зал ожидания. Там темнее всего. Чонин сидит на полу, выложенном крупной клеткой, около лестниц, ведущих на нулевой и второй этажи. Рядом с ним — автомат из-под напитков и призрак банкомата. Одна нога Чонина вытянута, другая подобрана под себя. Он опирается лопатками на стену. Правая рука прижимает к уху старенький мобильный телефон, левая безвольно лежит на полу. Чонин: Здравствуйте! Что?.. Нет, нет, мне не нужны шины, спасибо. Извините. Нажимает отбой, набирает другой номер. В трубке — длинные гудки. Чонин ждет двенадцать, до сообщения об автоответчике, сбрасывает, набирает, снова ждет. В трубке — длинные гудки.

Занавес.

Явление 2.

Сетка телефонных проводов, спутанных между собой. Они тянутся по всей стране и, кажется, дальше. Длинные гудки. Голос: Да не знаю я, что мне делать. Не хочет мне никто из группы помогать. Да, представь себе! Ну что ты так говоришь, как будто я виновата? Что будет теперь? Два будет. Ну и что? Тебе-то что? Голос: Давайте проверим ваш заказ: две пиццы «Суприм», одна «Маргарита», большая кола в подарок. Всё верно? Голос: Ага. Агааа. Да. Да, верно. Да, всё правильно. Отлично! Спасибо огромное. Голос: Как дела-то? Чё? А хули она не приехала? Да щас, она ж всем это втирает, больше слушай. В смысле? Ты охуел? Ты охуел?! Сам давай разбирайся со своими бабами, умный нашёлся! Вот мразина, а… Голос: Да, я могу в три часа. А это нормально вообще, обсуждать такое по телефону? Мне говорили, их прослушивают. Голос: Да, нормально. Приезжай в здание старого вокзала в три: не того, который на тридцать пятой улице, а именно старого, на пересечении шестьдесят второй и… Что? Нет, тут никого не бывает. В эту часть города в принципе заходят только самые отчаянные. (смешок) Просто заходи, ты меня сразу увидишь. Да, да, нормально. Давай, увидимся. Голос: (сдавленные рыдания) Голос: 8-0-2-3-5-5-5-6-1-2-5, записали?..

Занавес.

Явление 3.

Здание вокзала, 03:15. Время можно увидеть на огромных часах, висящих над входом. Они старые, с круглым циферблатом и стрелками. Почему до сих пор не сломались, Чонин не знает, но иногда спрашивает себя об этом. Чонин взвешивает в руке пистолет. В двадцати шагах от него — невысокий поджарый парень, вроде бы старше. По телефону он говорил с тем странным акцентом, с которым говорят китайцы. Огромный холл пустой, в темноте видно только входы и выходы в другие помещения вокзала. Очертания предметов угадываются, но их немного: стулья в дальнем конце помещения, урны, пара старых автоматов и киосков. Козырек кассы. На полу шуршат от порывов ветра старые газеты. Раньше их использовали как постель местные бездомные, но уже десять лет сюда не заходил ни один. Чонин (с насмешкой): Как тебя звать? Исин: Очень смешно. Чжан Исин. Чонин: Исин, тебе хоть не страшно? А то люди обычно боятся таких вещей. В падающем сквозь дверной проем лунном свете видно, как тот пожимает плечами. Чонин: Ты китаец? Исин: Да. Чонин: Неплохо говоришь по-нашему вообще-то. Неловкая пауза. Чонин (снимает пистолет с предохранителя, насмешка в голосе слегка истерическая): Не хочешь что-нибудь мне поручить перед этим? Предсмертная записка, завещание, послание? Не стесняйся, я такое выполняю. Исин: Нет. (помедлив) Но это очень любезно с вашей стороны, спасибо. Чонин (неторопливо целясь, на самом деле жест исключительно для эффекта: попал бы он и не глядя): Ну, как хочешь. Искра, маленькая вспышка, грохот выстрела. Китаец падает на пол. Чонин оглядывается, словно есть шанс, что кто-то увидит или услышит, затем неторопливо подходит. Стреляет ещё раз, в упор. Тело дёргается.

Занавес.

Явление 4.

Около высотного здания. Прямо на асфальт тротуара лежит шахматная доска, которую пешеходы недовольно обходят. Поднять и убрать её почему-то никто не решается. По дороге едут редкие автомобили. На тротуаре показывается Чонин на велосипеде. Он едет, улыбаясь своим мыслям; заметив доску, правит руль прямо на неё. Велосипед потряхивает, а на доске остаётся темный след от шины. Звонит телефон, и Чонин принимает вызов. Чонин: Да? Да, это я. А вы его уже обратили? Нет? Ну и не делайте этого. Что? Не моё дело? В чём… Послушайте, господин, если вам по какой-то причине дали мой номер, то эта причина — что угодно, кроме моей инициативы. Да, конечно, я могу помочь, если вы уже сделали глупость, но помогать ей случиться… Что? Нет, вас просто плохо слышно. Да, могу. Вы тоже можете. (смеётся) Ну разумеется. Нет, это в любом случае платно. Нет, я не знаю, кто ещё. Я не уверен, что такие вообще есть. А если и есть… (долго молчит, слушает) Хорошо, хорошо, я понял вас. Давайте встретимся… посмотрим. Нет, какой ещё матери? Я вас-то впервые слышу. Да, в семь нормально. Позже? Да, тоже могу. В восемь тогда, отлично. Сбросьте мне свой адрес по смс, я подъеду. Да, так удобнее. До свидания.

Занавес.

Явление 5.

Лавочка с хот-догами на Третьей авеню. За прилавком хозяин — толстый американец в голубой в белый цветок рубашке. Прилавок жирный. В бутылке из-под кетчупа осталось на самом дне. Последнего клиента хозяин проводил полчаса назад и теперь скучает, усевшись на стул за прилавком и уставившись мутным взглядом в пространство, где ходят пешеходы. В нише под прилавком — газета. Первая полоса: ПОЙМАН МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТЕРРОРИСТ! Еще не остыли в памяти печальный инцидент в школе в Нью-Мексико и подрыв линии Национальной железной дороги. Эти события буквально парализовали общество ужасом. Казалось бы, террор — веха давно забытого прошлого, однако, этот человек так не считал. Кто он, этот зломыслец? Все мы знаем его лицо… На той же странице, ниже: АКЦИИ «КЬЮМО» — СПЛОШНОЙ ОБМАН?.. Ниже и левее: ПРЕМЬЕР-МИНИСТР АССОЦИАЦИИ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАСТФУДА ДЕЛАЕТ ШОКИРУЮЩЕЕ ЗАЯВЛЕНИЕ… Ниже, в самом углу: СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ. Вчера, 13 октября 2060 года, ушел из жизни Чжан Исин. Многие из нас знали его как талантливого врача. Он никогда не отказывал в помощи даже тем, чьи случаи казались безнадежными и, как говорит соседка покойного, мисс Хауберг, выезжал на вызов даже посреди ночи. Его золотые руки спасли миллионы жизней, а теперь их чудесная сила загублена навсегда. Как уже было сказано, вчера — а именно в 22.40 — Чжан вышел на прогулку, с которой не вернулся. Он был найден на 76 улице прохожей, миссис Цинь, которая увидела лежащего человека и подошла спросить, не нужна ли помощь. Как сообщают эксперты, он был ранен из огнестрельного оружия. В настоящий момент ведётся расследование личности преступника… На том же уровне: ВЫ ХОТИТЕ ВКУСНЕЕ И ДЕШЕВЛЕ?..

Занавес.

Явление 6.

Здание вокзала, комнатка кассира. Чонин сидит на стуле, постукивая ручкой по прилавку. Справа — тумбочка с бумагами и деньгами. Перед ним на столе — пыль, на пыли лежит лист со свежими записями. Стекло, отделяющее кассира от пассажиров, заклеено старьём, преимущественно это вырванные страницы из книг с расписанием, которые продавали за пять центов или десять вон. Время от времени Чонин прекращает постукивать и записывает, но не более одной строчки. Раздаётся стук в стекло, для этого вокзала — впервые за десять лет. Чонин: Закрыто. Продолжает писать. Стук повторяется более настойчиво. Чонин: Закрыто, что непонятного? (бурчит под нос) Шутники. Тонкий пожелтевший лист, закрывавший кассовое окошко, рвётся с приятным хрустом. Пальцы Чонина сжимают ручку до побеления в пальцах, взгляд поднимается. Вторая рука ложится на бедро, машинально расстегивая кобуру пистолета. В окошке показывается вначале чей-то живот, затем человек опускается. Чонин узнает Исина. Чонин (расслабляясь, мрачно): А, это ты. Напугал, черт возьми. Исин смеётся. Исин: Добрый день, господин кассир! Мне, пожалуйста, один билет за край света. Чонин (устало): Свалил бы ты отсюда. Отвлекаешь. (усмехается) Я сегодня тебя вспоминал, представь себе. Вон, даже записи начал вести. Хочешь почитать? Сдвигает лист бумаги к кассовому окошку, поднимая клуб пыли. Машет рукой перед носом и морщит нос. На бумаге семь строк и три столбца. Первый озаглавлен как «Время», второй — «место», третий — «сумма». «10 июля 2054, 17.45. Нью-Соул, квартира (?) на 145 улице. 1300 долларов/2765 вон 3 января 2054, 09.09, Аргон, центральный парк. 2000 долларов/300 евро … 17 сентября 2060, 03.15. Кайл-шор, вокзал имени Кайла. 300 долларов/5000 юаней. 13 октября 2060, 22.40 — Донг-сити, 76 улица… 400 долларов/6900 юаней» Чонин: Я неплохо разбогател за твой счёт (сплёвывает). Впрочем, не только за твой… в узких кругах новости расходятся быстро. Исин (не глядя на листок, улыбается Чонину): Господин кассир, вы дадите мне мой билет? Чонин мрачно смотрит на него и поднимает пистолет. Гремит выстрел, по стеклу расходятся трещины. В кассовое окошко видно холл. Чонин, не сводя с него взгляда, поднимает руку, чтобы сделать запись. Так и не сделав этого, медленно опускает и откидывается на стул.

Занавес.

Явление 7.

Сверху — темно-синее небо. Снизу, справа и слева — гранитно-чёрный песок, слегка серебрящийся под луной. Звёзды неяркие. Исин сидит на песке, скрестив ноги, чертит на нём длинным тонким пером из металла. Спиной к нему, прислонившись, сидит Чонин, обняв колени. Его волосы отросли, на лице — неаккуратная щетина. Чонин: Ну, долго ещё? Исин: Долго. Чонин: (откидывает голову) И с этой фигнёй я тоже должен смириться. Потрясающе. Потрясающе. Скажи мне хоть такую штуку: когда ты закончишь, есть шанс, что мы больше не встретимся? Исин хмыкает, разравнивает песок, продолжает писать. Чонин: Все долбаное время, что ты за мной носишься…ладно, тут я сам виноват, конечно… мне вот чего было интересно: как до сих пор никто не озадачился, что один и тот же человек время от времени умирает? Ты ж ни имя не менял, ни профессию, даже фотки в некрологах местами одни и те же. Скажешь? Исин: Либо ты молчишь, либо я собьюсь, и тогда снова всё выйдет неправильно. Чонин откидывается на него всем весом, помогая себе ногами. Лицо его бесстрастно. Исин будто не замечает его попытки и не сдвигается ни на сантиметр. Ноги Чонина чертят на песке полосы и бессильно расслабляются. Чонин: Когда ты в первый раз попросил меня убить тебя… я чуть с ума не сошел. Ты это-то хоть помнишь? Засыпал кучей вопросов, обиделся и вообще… Исин: Как сейчас. Чонин:…а потом бумажка ещё была с кучей обязательств, помнишь? А деньги, кстати, я твои тогда взял, но к ним больше не притрагивался. Не мог. Понимаешь, ты?.. Спрятал под ножку дивана дальнюю и не заходил больше в эту комнату. Трясся. Ходил как в воду опущенный. А если то. Если сё. Вспоминал каждый день, как сейчас, и все газеты перечитал, все! Не жалел на них денег, а когда закончились, к «гонорару» твоему так и не притронулся, потому что какого чёрта вообще… Вспоминал. Уехал… Исин отрывается от письма и, обернувшись, легко стучит пером по плечу Чонина, имитируя приятельское похлопывание. Исин: Я почти закончил. Чонин: Перекусить ещё не хочешь? А то там осталось… Исин: Нет, дай я закончу. Возвращается к работе. Чонин усмехается и закрывает глаза. Спустя полчаса, когда он засыпает, Исин заканчивает писать. Пространство перед ним исчерчено мелкими формулами и символами. Он окидывает их беглым взглядом, проверяя, и рисует круглую точку. Песок вокруг них серебрится всё ярче и зажигается яркими звёздами. Формулы вспыхивают, заставляя Исина рывком выпрямить спину, спасаясь от первобытного жара. Песок под написанным плавится и становится черным зеркалом, в котором отражается луна. Небо отражает небо.

Занавес. Он опускается пыльными килограммами бархата. Он — цвета кармина, а по низу украшен золотыми кистями. Как только кисти сходятся в одну линию, они вдруг загораются, и пламя постепенно охватывает занавес целиком. Загораются канаты, от них огонь перекидывается дальше. А занавес падает, и за ним — утренний весенний день, Сеул, кофейня у автозаправки.

8.

Чонин сидел за столиком кофейни, листая фанатский чат. Отвечать приходилось со скоростью ветра, но это было даже забавно. Он пытался отвечать не однообразно, чтобы никто не обиделся, время от времени поглядывая на уведомления, приходящие в какао от одногруппников. Вчера они, кажется, перепраздновали, но заключительный концерт, чёрт возьми, почему нет. Сухо так забавно изображал Ли Хёри… Не засыпать сейчас помогал, собственно, кофе — но кроме него ещё ощущение момента: он сидит один у чёрта на куличиках, никуда не должен нестись, ни перед кем не отчитываться, ни с кем не препираться (не подумал бы, что от последнего он захочет отдохнуть, но по факту оказалось, что действительно не мешало бы). Отвечай себе фанаткам и дыши почти свежим воздухом — а через пятнадцать минут совсем свободен. Послышался шорох, а затем на плечо Чонина спланировала птица. Она была небольшой, размером с кулак взрослого мужчины, с острыми крыльями и длинным хвостом. Оперение было ярко-красным, а на головке с изящным клювом золотился маленький хохолок. Прикосновение к плечу ожгло, но не сильно — даже рубашка не загорелась. Чонин дернул им, и птица быстро замахала крыльями, удерживая равновесие. — Пятнадцать минут, понял, умник? — сказал он, повернув голову к плечу. — Пятнадцать минут, и поедем. И не смотри на меня так укоризненно, не я тут, между прочим, виноват. Птица ещё раз взмахнула крыльями и зацепилась за рубашку Чонина коготками, приготовившись ждать. Из здания кофейни вышла официантка и молча унесла поднос с чониновым завтраком: это был огромный сэндвич, и от него остались одни крошки. На птицу она никак не отреагировала, да и неудивительно — для неё существовал только Чонин и его счет, ну и, конечно же, клуб, в который они договорились с подругами поехать после работы… кажется, там можно будет встретить даже кого-то из айдолов. Чонин дострочил последнее сообщение и попрощался, затем, оценив цифру уведомлений в какао, решил пока повременить с ответами. Читать препирательства и шуточки мемберов было лень, смотреть фотки, которые прислал Кёнсу, тоже. Он зевнул и осторожно погладил феникса, тут же взбодрившись этим — больно, черт возьми! Но, наверное, глупой птице понравилось.

9.

«Прежде чем речь пойдет о более крупных особях, я вынужден ещё раз подчеркнуть: никогда не связывайтесь с фениксами! Однажды приручённый и обращённый в человека, он уже не может вас покинуть. С одной стороны, это приятно для одинокого человека, коими являются многие из читателей. Но что вы почувствуете, если дорогая вам персона, привязанная и преданная, только и делает, что пытается умереть? Вы будете пытаться отговорить её, сделать её жизнь лучше, но однажды просто-напросто обнаружите, что она совершила суицид. Фениксы не менее изобретательны чем люди, поверьте! Особенно когда обнаруживают, что в человеческом облике у них отсутствует способность к самовозгоранию. Да, вы можете сказать, что эта потребность для него естественна! Конечно, как и все пернатые вида eida, едва только он ощущает, что количество земного, будь то недуги или желания, в нём превышает критическую точку, он самовоспламеняется, сгорает дотла и, огнём очистившись, возрождается из своего же пепла. Срок превышения может варьироваться от пяти до семидесяти лет — зависит от региона обитания феникса, его контактов, рациона и проч. Однако при нахождении в оболочке человека, который воплощает в себе земное начало, критическая точка наступает практически мгновенно. И феникс стремится умереть, чтобы очистить свою сущность. Да, несомненно, при должной тренировке этот срок возможно увеличить — в послесловии к этой книге я даю развернутый комментарий на данную тему. И, разумеется, всё это может принести огромную пользу: фениксы являются носителями уникальных знаний о естественной магии (то же перерождение может служить примером), и даже в древнейшей истории мы нередко видим примеры, как феникс мог стать королевским советником или генералом. Смерти их в таком случае держались в строжайшем секрете. Кроме того, существует теория о том, что феникс может быть очищен от земного раз и навсегда, но для этого ему нужно будет не просто перейти в иное состояние — но в иную реальность, несущую отличный от его код (см.стр.1590). Однако, как мы знаем, ни один из тех опытов, которые проводились в данной сфере, не увенчались успехом». (Ким Чонин, «О птицах»)

10.

Съемки шли полным ходом, и на площадке становилось всё жарче. Танец записывали уже, наверное, второй час, и оставалось ещё столько же. Хореограф сидел на пуфике рядом с одной из ламп и обмахивался журналом. Внимательные глаза следили за расстановками и движениями. Он жестом подозвал к себе ассистентку и шепнул ей на ухо пару слов. Та закивала с понимающей усталой улыбкой и метнулась к режиссеру. Режиссёр оглушительно захлопал в ладоши, останавливая процесс. — Час перерыва и продолжим! Ребята, вы молодцы, всё круто! Не вздумайте пить алкоголь. Господин Чон, на пару слов. Ровно в семь здесь же! По площадке пронесся еле слышный вздох облегчения. Фигуры, замершие для того, чтобы слушать, вновь задвигались, но уже по новым траекториям. На соседней локации заканчивали приводить в божеский вид декорации для съемки сольных партий. Это должна была быть огромная черная комната из песчаника, и четыре её стены подсвечивались диодными узорами, которые будут загораться в определённые моменты. Двое школьников, помогавших с декорациями (кажется, родственники менеджера), закрепляли по эскизу последние мотки провода. Осталась пара символов и вроде бы точка: на эскизе её не было, но координатор повторила про это несколько раз, поэтому мальчики запомнили. Ким Чонин выдохнул и, стерев пот с лица, трусцой направился к кулеру с водой. Плечо тут же ожгло, но это ощущение уже привычно. Исин тоже был готов.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.