Все хорошо

Такая любовь убьет мир. Линда — Земля

С тех пор, как Дин вернулся к ней, Лиза старается не употреблять это выражение. Ни в какой форме. Не сразу, конечно, нет. Да только Дин во сне стонет и мечется, сбивая простынь в большой влажный ком. Она обнимает, мягко удерживает, шепча: — Все хорошо, хорошо… — И отшатывается, когда Дин, мутными со сна глазами, смотрит на нее и говорит: — Сэмми? Сэмми семь, и Дин учит его кататься на велосипеде. Брат предсказуемо теряет равновесие и валится на землю, и вот, уже неизвестно какое по счету падение заканчивается плачевно: Сэм стремительно бледнеет и громко стонет. Дин подбегает, впивается пальцами в плечи: — Сэмми! Где болит? Сэмово запястье на глазах опухает и наливается синевой. Дин храбрится, сам еще такой ребенок, но он старший и должен держаться. — Ну-ну, подумаешь косточку сломал, у тебя их еще вон сколько! — Частит Дин, а у самого поджилки трясутся от страха. — Все хорошо. — Сэм говорит так тихо, что Дин, скорее, догадывается по губам. — Все хорошо… Дин возвращается с работы позже обычного, тут же достает из шкафа бутылку виски, с силой отвинчивает крышку и отпивает из горла. Лиза внимательно смотрит, потом подходит и обнимает со спины. — Ну, в чем дело? — Этот мудила… — Который новый Босс? — Она огибает его, не отрывая рук от пояса и, наконец, заглядывает Дину в глаза. — Дерьмо он, а не Босс! — Дин… — Лиза коротко целует его в уголок рта — Мы со всем справимся. Все хорошо. Все… Дин? Он словно каменеет и, мягко отстраняя девушку, отступает на полшага. — Пойду спать. — Слишком спокойно, слишком ровно. Лиза шумно выдыхает и делает глоток из оставленной на столе бутылки. Сэм курит, сидя на лестнице между этажами. — Она меня послала. Дин подходит и присаживается рядом. — Да ладно… — Да. Типа ей нужны отношения. А мы сваливаем отсюда… Завтра? — Так и остался нецелованным.— Усмехается Дин и тут же понимает, какую ошибку совершил. — Дин, да это же невыносимо! При чем тут… — К щекам брата приливает краска. — Просто… неужели так будет всегда? Вечная дорога, достало! — Он делает затяжку и сминает фильтр, щелчком отбрасывая окурок вниз. — Сэм… — Дин вдруг улыбается. — Да она же вся в прыщах. И воняет вечно каким-то сладким дерьмом! Отношения! Тебе повезло, приятель, что ты не попался на эту удочку. — Он видит, как Сэм напрягается и зло стискивает кулаки. — Почтенный отец семейства Сэмюэль Винчестер и выводок спиногрызов-винчестерят. Буквально через пару-тройку лет! — Дина откровенно заносит, но это внезапно срабатывает, и Сэм, запрокинув голову, хохочет в голос. Напряжение лопается мыльным пузырем. Сэм вдруг подается к Дину и стискивает, словно какого-то плюшевого медведя. — Сэмми… Все хорошо… — Растерянно говорит Дин. — Да. — Сэм отстраняется и, улыбаясь, повторяет вслед за братом. — Все хорошо. Дин выходит из душа, и Лиза кошкой притирается к нему, шепчет на ухо: — Я соскучилась… Он обнимает ее, притягивает к себе, накрывает ее губы своими, сильно, с толикой превосходства, как она любит, и вдруг грубо разворачивает и толкает к стене. Не то чтобы Лиза против. Она коротко охает, когда Дин задирает ей юбку, приспускает трусики и входит пальцами. Он останавливается, и Лиза, поощряя, шепчет: — Все хорошо, Дин! Но Дин, неожиданно, убирает руку. Легко прикасается губами к шее и виновато шепчет: — Прости… Лиза поправляет одежду и закрывается в в ванной, пытаясь справиться с подступающими слезами. Дин дышит часто, стискивает зубы, лоб в испарине. Брат под ним такой открытый, такой беззащитный и полностью доверившийся. Дин оглаживает спину, пальцами проводит вдоль позвоночника, давя в себе желание начать двигаться. — Больно? — Тихо спрашивает. Сэм упрямо вскидывается, выворачивает шею, пытаясь взглядом поймать лицо брата: — Все х…хорошо, Дин. На следующий день, договорившись с подругой, чтобы сын погостил у нее и, взяв на работе отгул, Лиза напивается. «Сэмми». Что в этом долбаном умершем брате такого, чего нет у нее? Что она не может дать Дину? Вопросы без ответов, и Лиза подливает себе текилы. Она, кажется, спит, когда дверь открывается и в гостиную заходит Дин. — Ли-и-из… Лиза? — Он удивленно смотрит на нее, встрепанную, закутавшуюся в плед. — По какому поводу празднуем? — Да нет повода!  — Она неловко выпутывает руки из шерстяного плена и широко раскидывает их. — Все же хорошо, правда, Дин?! — Что? — Он решительно подходит. — Да ты в хлам, ну-ка… — Пробует подхватить ее, но Лиза отбивается.  — Что на тебя нашло?! — Рявкает Дин. — Твой брат, Сэм! — Кричит она в ответ и бьет его кулачками в грудь. — Ничего не хочешь мне рассказать?! — Лиза, я же просил!.. — Он отталкивает ее, а потом, внезапно, прижимает к себе, не давая вырваться. — Не надо, ну все, все. Все. Она не выдерживает и скатывается в банальную пьяную истерику, размазывая слезы и тушь по футболке Дина. Потому что ХОРОШО у них никогда не будет. Будет «нормально», «потянет» и «обычно», будет как угодно, только не так, потому что ХОРОШО забрал с собой Сэм. — Сэмми! Не бойся, я здесь, я… здесь. Я не брошу тебя… — Слова выходят смазано, словно Дин под наркотой, да и сложно говорить, когда не чувствуешь половины лица. И кулак, летящий в него, вдруг замирает, разжимается. — Все в порядке, Дин! — Брат рвано и тяжело дышит. — Я справился с ним! — В глазах Сэма отчаянная решимость. — Все хорошо! Хорошо…