Мемуары грызущих гранит науки, на поприще учения войны.

      Слава вальяжно шагал по узкому коридору общежития. Он знал, что впереди лучший вечер, какой у него мог только быть за последнее время. Заветная дверь. Отпирается замок. На пороге его встречает Пемп, всё также, в горнолыжной маске с крупным белым символом на лбу. Он пристально провёл взглядом, осматривая Славу от макушки до подошвы порванных патрулей. Пемп посмотрел ему в глаза, а затем закрыл дверь прямо перед носом Карелина. Потупив глаза, совершенно не понимая ситуации, Слава простоял перед закрытой дверью ещё некоторое время в надежде, что она откроется с минуты на минуту. — Эй, Слава. Ты же Слава? Верно? — К нему по коридору бежал Ян Топлес, всё также в костюме, но уже отличном от предыдущего, — Ты чего не оделся? — Оделся? — Ну, Босс же говорил вроде, что у нас важная официальная встреча. Нужно одеться, как подобает случаю. — А? Что, блять? Официальная встреча? Когда он вообще такое говорил? — После уроков. — Бля. И что надо надеть? — Костюм. — Он совсем ёбнулся? Где я достану костюм? Придумал какую-то хуйню! — У меня есть несколько. — Не, чувак. Я, конечно, всё понимаю, но… думаю смогу с ним договориться. — Как знаешь, — Пожал плечами Ян. Слава снова постучал в дверь. На пороге опять стоял Пемп. — Здравствуй, Стас (Пемп)! — громко поздоровался Ян, выглядывая из-за плеча Славы. Пемп нахмурился, постоял, помолчал, но через какое-то время отступил в сторону и пригласил Яна внутрь. — Пемп, я не знал, мне не сказали. Дай, я поговорю с Игорем (БРБ), всё объясню, — Но тот даже не взглянул на Славу, он лишь долго смотрел вслед Топлесу, устремившегося вглубь комнаты. Когда Ян был уже внутри, Пемп потянул за ручку двери, чтобы оставить Славу по ту сторону порога. — Ладно! Ладно! Ян! Вернись. Я надену. Дай, пожалуйста, костюм, — Закричал Слава понимая, что все его мечты о вечере стремительно рушатся. Топлес сразу откликнулся и вернулся к Славе. — Сейчас мы придём, Стас, передай Боссу, что мы скоро вернёмся и что я его целую. Дверь с шумом захлопнулась.       И вот, ребята снова вместе стоят у знакомой двери. — Это так ущербно смотрится с патрулями. — Ворчал Слава, наклонившись, чтобы отодрать от края подошвы старую жвачку. — Да ладно тебе. Думаю, что уже через четверть часа тебя это совершенно не будет волновать. — Да, да, знаю, но как же неудобно. А бабочку точно обязательно было? — Ну, она компенсирует то, что ты без туфлей. — Ладно, давай. Стучи уже.       На этот раз Пемп пустил обоих. Слава наконец-таки оказался внутри. Лампы были выключены, горел лишь небольшой ночник. Точно такой же, как и в комнате Славы и Букера, но это была единственная вещь в комнате, которая соответствовала стандартному набору мебели в комнатах общежития. Посередине стоял большой кожаный диван, перед ним кофейный столик, на котором стоял громоздкий позолоченный кальян. Вокруг него много мягких кресел-подушек, на дальней стене плазма. Большая кровать у окна и узкая напротив. Но комната была намного больше стандартных, скорее всего тут их было когда-то две, но перегораживающую стену убрали и помещения соединили в одно. Большая хипстерская лава-лампа, плавно меняющая свои цвета почти до самого потолка. Она охватывала весь спектр красок, от бордового до аквамаринового, от персикового до болотно-зелёного. В ней медленно перемещались бесформенные капли жидкости, название которой Слава не знал. — Нравится? — Прозвучал грубый голос Игоря. — А? Да, классно. — Обернулся Слава. — Ну всё, подарю тебе такую на тридцатое февраля. — Что за хуйня с костюмами? — Официальная серьёзная встреча. Как ещё. — Ебать, даже ты, Юра, в рубашке и костюме. — Обратился он к другу, расположившемуся на подушках у столика, который медленно выдыхал белый кальянный пар, запрокинув свою кудрявую голову. — Ну, если угощают за бесплатно, то почему бы не выполнить просьбу. Кстати, вроде все собрались, можем начинать. И ещё, а если кто-нибудь узнает? - Да забей, у меня есть столько разрешений, что могу хоть убить вас на территории комнаты и мне ничего не будет. — Сказал Босс и сделал рукою имитацию стрельбы. - Обнадёживает… - Пробубнил Слава, — А это кто? Ты вроде его не звал. — Спросил он, кивком головы показав на побритого налысо парня, говорящего с Яном у плазмы. — Лол, чувак, ты с ним в одном классе учишься. По-моему его трудно не запомнить. — Ну я как-то не сильно обращал внимание на остальных челов, всё равно всех запомнить было бы сложно, поэтому я даже не знакомился. — Ну вот и познакомишься. А теперь хватит трепаться. Начнём. — Сказал Босс и достал из кармана своей шубы шесть небольших целлофановых пакетиков с порошком, а Пемп открыл дверцу тумбочки, внутри которой оказался целый бар.       Целый час пролетел за считанные минуты. Слава ещё никогда не смотрел клипы под наркотой по, настолько, большой плазме. Обычно, в Хабаровске они могли довольствоваться только экраном доисторического компьютерного монитора, из разряда тех самых, которые ещё даже не были плоскими, а представляли собой большую серую коробку. Мысли об этом заставили Славу вспомнить про родной город, вспомнить обо всём, от чего так старался убежать, вспомнить обо всём, что кинул и променял. «Сука, может хватит портить себе настроение?! Это далеко, и это всё неправда. И, блять, ничего не повторится, тут другие люди, всё изменилось, хватит думать об этом. Разнылся, как баба». — Ты что-то приуныл, Слав. Побледнел. Если будешь блевать, то сразу пиздуй в туалет. — Решил посоветовать Босс, заметив, что Слава уставился на лампу и почти не моргает уже как десять минут. — Бля, просто такая охуенная лампа! — Да, согласен, на неё самое то смотреть обкуренным. — Ну, что, Славочка, как сходил к Мирону после уроков? — Засмеялся Хованский и все подхватили. — Можешь сам сходить и узнать, — Сразу же ответил Слава в той же игривой форме, — Давайте поиграем во что-нибудь! — Совсем ёбнулся уже? — Спросил Саша Тимарцев (Ресторатор). — О! Я знаю игру! Лучшая игра! Давайте! — Закричал Хованский, подскочив со своего места. — Ну валяй, рассказывай, что за игра-то, только сядь, ради бога, а то ещё что-нибудь сломаешь. — Короче! Вы бегаете вокруг стола, а я то включаю, то выключаю музыку. А на столе рюмок с водкой на 1 не хватает и как только музыка кончается надо успеть выпить! — Бля… я за картами, короче, будем в мафию играть…- Закрыл лицо рукой Ян. Славе досталась роль куртизанки. «Город просыпается, давайте сритесь, тут у вас этой ночью убили брата Сашку Тимранцева»: произнёс хриплый низкий голос. Юра начал, — Так, ну, я считаю, что этому городу давно пора найти себе того, кто сможет держать всё в своих руках. И я предлагаю свою кандидатуру, обещаю, кто проголосуют за меня, тот будет жив. Слово главаря Мафиози. — Юра, суть игры в другом! Теперь заново начинать! — расстроено проворчал Ян и бросил свою карту рубашкой вниз на стол. — Бля да он бухой в хлам он может быть и не мафия, — засмеялся Босс, а за ним и другие. — Я мирный житель, я ночью спал. Куда скидываемся на похороны убитому? — опустошив бутылку пива продолжил Слава. — Я мирный и подозреваю в убийстве Юру, — обвинил Хованского Ян. — В смысле подозреваешь! В смысле убийстве! Я всего лишь устранил недовольного! — Бля, а мне похуй, я Большой Русский Босс и я не общаюсь с отребьем на этом ебучем вече. — Ты ведущий. — засмеялся Слава. - Мне похуй, я за малыша Пемпа. — и они одновременно переглянулись, а затем также одновременно отвели друг от друга взгляд. — Короче, я против Хованского, думаю тут всё понятно. — продолжал утверждать Ян, агитируя за устранение Юры. — Нет постой-ка! Постой-ка! Я против Яна. — заявил Слава. — Что за бред!? Тут же всё ясно: бухой Юра сам признался. — Вот именно бухой! Может ты просто нашёл того, кто отведёт подозрения от тебя?! — Я не бухой! Я всё понимаю! Пемп, молча, переводил взгляд с одного на другого, пока те трое вели свой оживлённый спор. — Так, вы заебали. Кто за то, что Юра — мафия? — остановил их Босс выпустив три ровных кольца пара. Поднялись две руки: Яна и Юры, — кто за то что Ян Топлес — ебаный пидор? — три руки: Босса, Славы и Юры, — Думаю решено. Ты — пидор. — Да что за. Ты ведущий! А Юра два раза голосовал. А как же правила?! - Какие, нахуй, правила, у нас город из пяти долбаёбов, среди которых есть одна шлюха и мафия. О чём ты? — Впервые за долгое время молчания выдал Саша. — Заткнитесь. Ночь наступает, просыпается Мафия, — всё вставайте, работяги, новый день новая жизнь. Но жаль не для всех. Сегодня никто не умер, потому что два из трёх ебанутых жителя города сегодня предавались греху. — Я за то, что это Пемп. — Коротко объявил Слава. — Почему никто не умер?! — Продолжал свою песню Юра. Пемп всё так же молчал. В итоге Босс проголосовал против Пемпа вместе со Славой. Против Юры проголосовал лишь только сам Юра. — Победила Мафия, долбаёбы. Хованский был Мафией. — Ха, я говорил. Слава слил игру. — Я-то жив. Я думаю, смогу откупиться. — Только сексуальным рабством, чувак, — Заулыбался Юра. — Сонечка Мармеладова. Вечная Сонечка Мармеладова. - Грустно процитировал Слава.       Позже, будучи уже почти полностью убитыми в хлам, они начали страдать полнейшей хуйнёй. Дело дошло аж до бутылочки. Но, по всеобщему решению, начали с поцелуя в щёку. Вскоре, надо было переходить на губы. И первым должен крутить Слава по новым правилам. Выпало на Юру. Все были готовы к появлению новых рофлов, но раздался барабанный стук в дверь. — Пемп, блять, иди и скажи им, чтобы шли нахуй. А вы, два пидора, не тяните резину. Слава привстал со своего места и склонился над Юрой. — Готов к поцелую с Соней? — Мармеладовой? Так всё-таки ты решился податься в сексуальное рабство к мафии? — Конечно! — Что за бордель вы тут устроили! — За спиной Славы раздался, до боли, знакомый голос, только совершенно изменившийся в интонации, которая заставила его вздрогнуть. — Пемп, ты нахуя впустил? — Спокойно спросил Босс, будто перед ним был вовсе не учитель. Тот долго стоял переводя взгляд с Мирона на Игоря и в конце на удивление всем, кто ещё мог что-то соображать, произнёс тихим гулким голосом: "Но он же в костюме».       И вот, чудная троица, шатаясь, стоит в тускло освещённом коридоре перед своим учителем литературы. Почему только трое — спросите вы. Ребята тоже бы непременно задались этим вопросом, будь они в адекватном состоянии. Почему же вся вина перепала лишь на троих? Всё довольно просто. Босс опять, как и на уроке, благополучно заявил, что легко может представить документы, в которых ему даётся полная свобода действий на территории своей комнаты. Также, это касалось и его соседа. Полный возмущения Мирон, кажется, даже не обращал внимания на Топлеса, и тот смог благополучно сбежать с места преступления. В итоге, козлами отпущения оказались Слава, Юра и Саша, которые понурив голову стояли сейчас перед ним, стараясь держать равновесие. Тимарцев среди них был самым трезвым и, по крайней мере, отдающим отчёт своим действиям. Ему Мирон лишь грозно сказал, что поговорит об этом позже, а сейчас, чтобы он шёл спать. Но стоило Саше запинаясь покинуть сцену, Слава будто пришёл в себя. В голове всё встало на свои места. «Нас исключат». — Мирон Янович, пожалуйста, не говорите, пожалуйста, директору… — А! Вспомнили, как разговаривать, Карелин. Ну, тогда ответьте, почему я должен вам помогать? Вы хотя бы понимаете, что вообще устроили?! — Он говорил чётко и строго, но ни разу не повышая голос. Слава потерял надежду, понимая, что время ставить крест на следующем дне. — Умоляю вас, я не могу вернуться домой. Не могу. Будьте человеком. — Вон оно как. Что за драма? А ведь только сегодня я приносил вам извинения из-за моего поспешного вывода о вас, даже не узнав получше. Меня-то можете не умолять быть человечным. Уж поболее вас буду. А тем более вашего друга, — Они вместе посмотрели на Юру, тот похоже, задремал, облокотившись на прохладную стену, — Хорошо. Раз уж вас так ужасает мысль об отчислении, я полагаю вы бы очень не хотели, чтобы о сегодняшнем инциденте узнали, а также, я понимаю, что у вас, молодые люди, много свободного времени! Ну, так что же. Директор не узнает о случившемся, пойду тебе навстречу. Но поверь, до каникул вы трое сможете только мечтать о семичасовом сне и уж тем более о подобного рода мероприятиях. Скучать теперь точно не будете. Вы всё поняли? — Мирон опустил голову и посмотрел на Славу исподлобья, тот кивнул и виновато опустил глаза. — Хватит тупить взгляд в пол, так я и поверил, что вам стыдно за то, что вы творили сегодня ночью, вам просто неудобно из-за того… А, в прочем вы и сами лучше меня понимаете, что именно сейчас чувствуете. Не будем об этом, лучше помогите довести до комнаты вашего друга по несчастью.       Без лишнего шума уложив Юру в постель, даже не разбудив во время своей операции Гену, они тихонько затворили за собою дверь, будто ничего и не происходило. — Спасибо… Спасибо, Мирон Янович… - Слава, наконец-то, за всё это время поднял глаза и посмотрел на своего учителя, лицо того неожиданно смягчилось, и уже другим, спокойным и мягким голосом он сказал ему: «Иди спи, Славочка, и упаси тебя господь, завтра опоздать».