"Это мы ещё посмотрим!"

Джен
G
Завершён
20
автор
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
20 Нравится 21 Отзывы 6 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      Тик-так, тик-так — шли маленькие часы на цепочке в карманах лондонцев. Тик-так, тик-так — раздавалось тиканье главных часов Лондона — Биг-Бена. На улице уже давно потемнело, но никто не спешил уходить домой. Ещё бы, ведь сегодня сочельник, а завтра Рождество. Витрины магазинов пестрили разными безделушками, что так любили дарить на праздник. Некоторые особо экономные барышни пожилого возраста пытались торговаться с продавцами и, к несчастью для последних, это у них получалось. Они выбивали себе нужную цену, а расплатившись, уже к счастью, уходили. Теперь они направлялись в пекарни за сладостями. А они были самые разные. Булочки с разнообразными вкусами, но чаще с шоколадом или корицей, лежали на витрине и манили покупателей не только своим ароматом, но и приемлемой ценой. Были здесь товары и подороже. Например, ставшие недавно популярными заварные пирожные. Да, это действительно стоило того, чтобы отдать больше, чем нужно. Крем был сладкий, а самое главное, его было много и это так радовало детей. Как же иногда было жаль чувствительным продавщицам детей из бедных семей, которые только в Рождество могли попробовать их выпечку и то, часто дело ограничивалось лишь теми же булочками с корицей или шоколадом. Так, скупив всё к завтрашнему дню, многие прямым ходом шли домой. Но, увы, такой привилегией обладали лишь те, кто не взял с собой маленьких непосед, а те, кто взял, были вынуждены идти к большой ёлке в центре Лондона, а это ещё пара кварталов с тяжёлым сумками. Хотя, оно того стоило.

      Возле зелёной красавицы кружили дети. Они бегали, валялись в снегу, смеялись и, конечно же, играли. А выбор игры пал на снежки. В эту игру была втянута детвора самых разных сословий и возрастов. Даже попадались подростки, которым на вид уже стукнуло шестнадцать или семнадцать. Ну, а что же оставалось делать взрослым? Конечно же, наблюдать за этим всем и невольно улыбаться. Хоть злой морозец и щипал за щеки, пытаясь исполнить свою миссию и разогнать всех по домам, на душе у лондонцев всё равно было тепло, и это тепло прекрасно согревало всё тело.

— Алан, ты слышал, опять новое убийство, — сказал представительного вида мужчина, сметая с лавочки снег, что стояла как раз так, что можно было спокойно наблюдать за происходящим. Мужчина был одет по погоде: длинное до колен чёрное пальто, чёрные брюки, сапоги с острыми носами и чёрные перчатки. Лицо выглядело суровым, а заплетённые с одной стороны чёрного цвета косички ничуть не придавали комичности. С другой же стороны волосы были растрёпаны и были светлыми. Благодаря такой причёске его можно было назвать наполовину блондином. Мужчина смёл снег и буквально рухнул на лавочку.

— Эрик, можно хоть сегодня без этого? Сочельник ведь, — почти провыл севший рядом с мужчиной юноша. Одежда его тоже была в чёрных тонах и достаточно тёплая, а лицо его было безэмоцианально. Коричневые волосы трепал несильный ветерок, что был послан в помощь морозу. Но вот взгляд говорил больше мимики. У юноши он был счастливым, тёплым, а вот у его собеседника наоборот — холодным, грустным.

— А я что сделаю? Преступники не устраивают себе выходных даже в праздники, — пожал плечами мужчина, делая вид, что ему всё равно. — Да и вообще люди умирают постоянно и тебе с этим придётся смириться.

— Но я заканчивал колледж не для того, чтобы смотреть на смерти людей, — выпалил юноша по имени Алан, смотря на закурившего собеседника и, скорее всего, друга.

— Эх, Ал, — с горечью протянул мужчина названый Эриком, затягиваясь, — Знаешь, сколько таких как ты я видел? Много. И все шли в Сколенд-Ярд либо чтобы поймать преступников, которые убили дорогих им людей, либо, чтобы предотвращать эти самые убийства. И все как один твердили, что учились не для того, чтобы видеть смерти людей или охладевшие трупы. — Алан выслушал друга и тихо произнес:

— Да, действительно предотвратить убийства сложно, если не невозможно…

— Вот-вот.

— Но вот спасти человеку жизнь с помощью операции или излечить от болезни — реально, — закончил он уверенно.

— Не мы решаем, сможет ли человек остаться в этом мире. Если его время пришло, то никакие операции не помогут, — пуская облачка дыма, с грустью сказал Эрик. — Не зря я уже десять лет работаю в Скотленд-Ярде. Повидал многое и теперь враз могу определить, кому не долго осталось, — вдруг добавил он.

— Не верю. Уж это знать тебе точно не под силу, — покачал головой Алан. От этого разговора он заметно погрустнел: с тоской смотрел на играющую детвору и осознавал, что Эрик в чем-то прав.

— Не веришь? Тогда смотри, — чуть усмехнулся собеседник Алана и бросил сигарету в сугроб. — Видишь белобрысого мальчонку? С чёрными волосами на затылке. — Он указал на мальчика, что только что увернуться от снежка. Ему на вид было года четыре или пять, а на лице была счастливая улыбка. И всё бы хорошо, если бы не одно «но». Ноги его были босы, и это в двенадцатиградусный мороз. Из одежды были коричневые штанишки, которые мальчику были явно малы, ведь длина их достигала только колен. Также была некогда зелёная кофточка с длинным рукавом. По этому всему можно было почти со стопроцентной уверенностью сказать, что мальчик был из низших сословий общества, и родители если и были, то явно не беспокоились о нём. Беспризорник, что с него взять? Да, Эрик был прав — такие, как он, долго не живут, но всё-таки Алан не терял надежды.

— А что, если ты ошибаешься?

— Вряд ли. Этой зимы ему не пережить, — пожал плечами Эрик и снова закурил.

— Это мы ещё посмотрим! — усмехнулся Алан и пошёл к детям. И кто его только за язык дернул такое сказать? Как он сможет предотвратить смерть мальчика? Но, как говорится, слово не воробей, вылетит — не поймаешь. И теперь Алану нельзя отступать, он должен что-нибудь придумать.

— Ну-ну! — пролетело юноше в спину. — Хм… Лекарь. — Эрик был прав, назвав так своего друга. Алан действительно совсем недавно выучился в колледже на врача и всё никак не хотел признать, что существует и другая сторона этой благородной профессии. Да, к сожалению, пациентам свойственно умирать, и Алан не мог с этим смириться. И тут вставал вопрос: а должен ли он это делать? На этот вопрос Эрик давал однозначный ответ — нет. Пусть остаётся таким, какой есть.

      Алан подошёл к мальчику. Тот уже лежал в снегу сбитый с ног снежком и вытирал лицо от снега. Алан помог мальчику подняться и отряхнул.

— Спасибо, сэр, — сказал мальчик и, отбежав от Алана на небольшое расстояние, принялся лепить снежок. Алан подошёл к нему и делано строго, но с искренней долей беспокойства спросил:

— Почему ты так легко одет? Где твои родители? — Мальчик в ответ молчал, поступив взгляд. Вдруг он посмотрел на Алана и в его взгляде можно было увидеть грусть и удивление. Грусть от того, что родителей у него, похоже, не было, а удивление от тона, которым были заданы вопросы. И это не удивительно, ведь такие как этот мальчик чаще всего слышат от взрослых крики или же слова пропитанные злобой, но никак не строгость и беспокойство.

— У меня их никогда не было, — словно в подтверждение взгляду, сказал мальчик. Алан молчал, не зная, что сказать. Хотя, по сути всё было предельно ясно, он должен забрать мальчишку к себе. Но вот сможет ли он с ним справиться, и согласится ли пойти с ним сам мальчик? Ответы на эти вопросы можно было получить только на практике, поэтому Алан произнёс:

— Хм… Понятно. Тогда, может быть, ты пойдёшь со мной? — Сразу после этих слов мальчик отступил на шаг назад и посмотрел на юного доктора по-новому. Теперь во взгляде читались настороженность и задумчивость. — Не бойся, я тебе не сделаю ничего плохого.

— А я и не боюсь, — вдруг отчётливо и уверенно произнёс мальчик, но всё же в голосе можно было уловить фальшь. Мальчик просто храбрился.

— Ну так что? Пойдёшь? — уточнил Алан. Мальчик сразу кивнул. — Тогда не отставай, — сказал юноша и быстрым шагом направился прочь с главной площади, иногда оборачиваясь и проверяя, поспевает ли за ним мальчишка.

      Вскоре они дошли до улиц, освещенных гораздо хуже центральных. Можно сказать, что на большинстве из них темнота была, хоть глаз выколи, но тем не менее, по ним тоже ходили люди. Случайно Алан заметил, что мальчик идёт медленнее, словно боясь сделать ещё один шаг в этой темноте. Что не говори, а он еще ребёнок, и бояться тёмных улиц и переулок для него — обычное дело. Алан подошёл к опять отставшему мальчишке, и взял его руку в свою, крепко сжав её. После чего пошёл вперед, подстраиваясь под темп ребёнка, но тот тоже старался идти быстрее, ведь мороз — дело не шуточное. Вдруг Алан заметил, что мальчик покашливает. «Началось…» — пролетело у юноши в голове. Вскоре они добрались до дома Алана.

      В квартире было гораздо теплее, чем на улице. Закрыв входную дверь, юноша сразу зажег свечу, стоящую здесь же возле двери на комоде. Потом снял пальто и переобулся. Под верхней одеждой скрывался пиджак, а под ним — белая рубашка. Пиджак Алан тоже снял и отнёс в соседнюю комнату с закрытой, но не на замок, дверью. Когда он вернулся уже без пиджака, парень отвел мальчика в кухню и сам вошёл следом. Выудив из буфета, что стоял справа от двери, бутылку с какой-то жидкостью Алан принялся эту жидкость разогревать. В это время в комнате царила тишина, но вот уже тёплая жидкость была перелита в стеклянную кружку.

— Вот, выпей, — Алан дал мальчику кружку. Мальчик же с опаской смотрел на белую жидкость. Из-за неё кружка нагрелась и стала тёплой, что мальчик с удовольствием отметил. Он переводил взгляд с кружки на Алана. Безусловно, юноша произвёл на него хорошее впечатление и даже понравился, но он ещё не настолько ему доверял, чтобы пить что-то им предложенное. Алан присел возле мальчика и усмехаясь сказал:

— Я не хочу тебя отравить. Это просто молоко, — Да, просто молоко, которое сам Алан терпеть не мог, но которое всегда выпивал под пристальным взором матери, когда болел. Ибо это полезно. Алан и подумать не мог, что собственноручно даст кому-нибудь столь нелюбимый напиток. — Пей, — уже стороже сказал юноша. Мальчик видимо понял, что от этого никуда не деться и с опаской сделал несколько глотков. Потом, посчитав что этого хватит, хотел вернуть кружку, но, наткнувшись на строгий взгляд, продолжил пить.

— Молодец, — забирая опустевшую кружку, сказал Алан. — А теперь пошли. — Он поставил на стол кружку и, взяв подсвечник, вышел из кухни. Сама кухня, к слову, была довольно просторной. Справа от двери разместился буфет и шкаф для посуды. Прямо возле окна был обеденный стол. Справа от стола спинкой к стене стояла печь. Справа от неё — ещё один стол. На нём мать Алана когда-то готовила. Чуть дальше — рукомойка. К сожалению, здесь зимой сильно дуло через щели в оконной раме, поэтому Алан отвел мальчика в более теплую комнату.

      Более тёплуя комната была меньше кухни. По углам стояли две односпальные кровати. Одна из них, когда Алана ещё на свете не было, принадлежала его отцу, а вторая — брату отца. Дядю Алан увидеть не смог. В настоящее же время, та, что справа, принадлежала самому юноше, а слева — пустовала. В этой комнате тоже было окно, но, по неизвестным причинам, из него почти не дуло. Возле окна тоже стоял стол, но только письменный. На вторую кровать Алан мальчика и уложил. Мальчик с опаской поглядывал на Алана, не зная, что от него ожидать, но не встретив злости и криков, забрался под одеяло. Ещё немного он лежал в напряжении, будто чего-то ожидая, но вскоре расслабился.

 — А теперь поспи, — сказал юноша и сел на пол возле кровати, прислоняясь спиной к стене. Конечно от пола тянуло и стена была холодной, но это очень хорошо охлаждало тело парня, ведь ему что-то стало очень жарко. «Уж не заболел ли я часом?» — промелькнуло у Алана в голове, но он от этой мысли быстро отмахнулся. Болеть ему некогда.

— Тебя как зовут хоть? — спросил юноша, смотря мальчику в глаза. Тот смотрел на него немного смущённо, немного со страхом, но всё же с нескрываемым любопытством. Острые черты лица мужчины были хорошо видны под светом свечи. Взгляд сейчас был уставшим и задумчивый. «Что же мне теперь делать?» — думал Алан, отмечая появившийся на щеках мальчика нездоровый румянец.

— Рон, — тихо.

— Алан, — Вот так и познакомились. Ну что же, оригинально. Через некоторое время согревшись под одеялом, Рон уснул. Но Алан знал, что спать он будет не долго. Так как кашель уже появился, он ждал повышения температуры. Да, прогулка на двенадцатиградусном морозе почти раздетым, не могла пройти даром. Алан встал с пола и перебрался на соседнюю кровать. Как только голова его коснулась подушки, веки отяжелели и закрылись. Через несколько секунд Алан уже спал. Ничто не нарушало воцарившейся тишины. За окном продолжал валить снег крупными хлопьями, огонёк свечки танцевал, отбрасывая на стены причудливые тени. Казалось, что так будет продолжаться до восхода солнца или пока не сгорит свеча, но как бы не так. Всё чаще тишину нарушал кашель Рона, которым тот заходился во сне. Удивительно, как он ещё не проснулся. Даже находясь под одеялом, Рон стал сильно дрожать. Можно было предположить, что мальчика бил озноб. В этот момент ветер за окном завыл слишком сильно, и Алан проснулся. Подскочив к Рону, он дотронулся до его лба.

— Кипяток, — прошептал Алан отдергивая руку. Взяв источник света, мужчина унёсся на кухню. Там, в буфете, была аптечка. Быстро всё перерыв, он нашел то, что ему было нужно и вернулся в комнату.

— Эй, Рон, проснись. Проснись, — тихо сказал Алан, тряся мальчика за плечо. Рон проснулся, и ничего непонимающим взглядом, уставился на него. Алан же набрал в шприц лекарство и сейчас смачивал в спирте ватку. Резкий запах антисептика хорошо взбодрил Рона. — А ну, иди ко мне, — Алан посадил мальчика к себе на колени и закатил правый рукав до упора. Потом обработал будущее место укола на плече и взял шприц. — Не бойся. Сейчас как комарик укусит, — сказал Алан и ввел иглу. Он не врал. Это лекарство действительно не было таким болючим, как остальные. Но Рон всё же заплакал, когда Алан начал вводить лекарство. Алану было жалко маленького пациента, но что поделать… Через пять минут «пытка» закончилась, и юноша убрал шприц на стол.

— Ч-ч-чь, всё. Уже всё, — пытался успокоить он Рона. Не ожидая от себя, Алан начал поглаживать мальчика по голове и шептать разные успокаивающие слова. — Тише, тише. Уже всё кончилось. — В ответ на это мальчик прижался к Алану как к родному, похоже, совсем забыв, что больно сейчас сделал ему именно он. Вскоре Рон затих, перестал всхлипывать и уснул. Опять воцарилась тишина, нарушаемая лишь воем ветра за окном. Алан аккуратно, чтобы не разбудить, положил Рона на кровать, укрыл одеялом, а потом подошёл к столу задуть свечу.

— Это мы ещё посмотрим! — улыбнувшись, проговорил Алан слова, которые, похоже, изменили его жизнь и задул свечу.

Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.