Сложить две радуги и умножить на баскетбол

В этот же вечер Гокудера, смывшись немногим позже Рёхея, шел по безлюдной маленькой улочке, не спеша направляясь к дому. Тонкие веревочки наушников вились к его карману, а лицо было практически скрыто за волосами, что должно было сообщать – их обладатель в этот момент не желает иметь ничего общего с внешним миром. Однако у мира планы как всегда были на все свои. Когда Хаято остановился у переезда, ожидая пока промчится мимо громкая электричка, с неба тихо и мирно начал падать мечтательный первый снег. Подрывник задрал голову, глядя на мелкие белые кристаллы, и застыл, пропустив зеленый свет. Две пробегающие мимо школьницы переглянулись и хихикнули, заметив засмотревшегося паренька. Услышав их, Гокудера опомнился и вдруг развернулся, стремительно пошагав в совершенно противоположную от дома сторону. Была у него одна традиция, которой он не мог пренебречь. В кое-то веке он порадовался сейчас, что Десятого теперь провожает до дома кто-то другой. А этот самый «другой» меж тем уже ждал Саваду у входа на шумную переполненную людьми станцию, чтобы в который раз прогуляться с ним после душного поезда до его милого дома со скрипучей калиткой в побеленной ограде. – Айда-семпай! – Тсуна радостно подбежал к тренеру Сейрин, улыбаясь и поправляя на плече несоизмеримый, казалось бы, с его размерами спортивный рюкзак. – Привет, Ёши, – выдал Рико улыбку в ответ. – Как прошла тренировка? – Спасибо, прекрасно, я почти не устал, – снова подтянул он на плечо свою ношу и слегка виновато добавил. – Поторопимся, мама попросила не задерживаться сегодня.. – Без вопросов, – с легкостью согласился Айда и повел его на перрон. – Спасибо, – снова улыбнулся Савада и навострил уши, явно слыша приближение поезда. – Уже подъезжает! Они загрузились в один из последних вагонов, намереваясь начать беседу сразу же, как только выйдут оттуда на тихие улочки родного района. Гокудера тем временем уже почти добрался до места назначения. – Говорят, снег пошел... – глядя куда-то в пол, пробормотал Ямамото, отключив входящий звонок. – А я оделся легко. Ацуси, молча, прошел мимо него, порылся в сумке, выудив оттуда шарф, приблизился и обмотал его вокруг шеи Такеши, прямо на спортивную форму. Нахмурился, натянул его до самого носа бейсболиста, развернулся и, закинув сумку на плечо, взялся за ручку двери. – Можешь не отдавать, – негромко произнес он и вышел из зала. Ямамото, являвший из себя внутри натянутую до предела струну, не знал, в каком случае он лопнет – если остановит его или же если позволит ему уйти. Но с каждой секундой один из вариантов таял, как буквы на песке у воды, а напряжение спадало, оставляя после себя послевкусие смутного, неисполненного желания, робкого страха того, что могло бы случиться и тоски..тихой тоски о том, что этого не произошло. Эмоции, о которых он никому не расскажет. Эмоции, о которых он не подозревал никогда в жизни. Да как он вообще мог..жить. Хаято даже не услышал шума двигателя подъезжающего мотоцикла. Как и много раз до этого. Это место словно завораживало его. Лишало слуха, осязания, чувства опасности. Пока дойдешь до него, глядя в серебристый затылок, можно много о чем подумать. Идешь и размышляешь – что же для тебя значит этот человек? Почему ты здесь? Какой черт дергает все время твой руль? Внезапно расстояние оказывается слишком мало. Ты уже подошел вплотную, а он все не замечает. Следит за льдинкой, плывущей по глади озера в неизвестном направлении. Мыслей еще много, а шагов для них не осталось. Что же делать? Лучше не пытаться принюхаться. Воздух вблизи Гокудеры выдаст дерзкий, противоречивый запах сигарет с примесями химикатов из состава его динамитных шашек. Ах, да, еще кофе. Крепчайший черный кофе, так контрастирующий с его светлыми волосами, порой вносит даже более пятидесяти процентов в «аромат», исходящий от подрывника. Зачастую все это заправляется какой-нибудь жвачкой, каждый раз новой и непременно с ядреным фруктовым вкусом. Хибари поморщился – адский коктейль, не удивительно, что девушки от него шарахаются. – Я тебе на день рождения освежитель для полости рта подарю, – кивнув своей замечательной идее и даже не улыбнувшись, произнес он, подцепив ногой камушек и направив его в пруд, потопляя объект наблюдений атакующего защитника. – Черт тя дери, Кёя, ты как всегда вовремя, – передернулся Гокудера, принудительно отрываясь от занятия нескольких последних минут. – А ты как раз представлял, как уплывешь на этой льдинке далеко-далеко в страну розовых единорогов и эльфов, найдешь там прекрасную принцессу, этих единорогов разводящую, и вы заживете с ней долго и счастливо, да? – посмотрел на него Хибари, все также без тени улыбки. – Ну, с единорогами ты загнул, – недоверчиво скривился Хаято. – А в остальном, значит прав? – уточнил капитан. – Спешу тебя разочаровать, будь ты хоть пони – ни одна принцесса тебя и дня не выдержит, – на этом моменте, позволяя себе незаметную улыбку краешком губ, Кёя дал понять, что он считает принцесс еще большим бредом, чем эльфов. – Что-то ты разболтался, – фыркнул подрывник, отворачиваясь обратно к воде и бросая в другую льдинку камушком побольше, наблюдая за ней с видом, будто это его идущая ко дну мечта. Хибари надоело стоять, и он уселся на лавочку, стоящую чуть ближе к высокому каштану, в тени которого они сейчас находились. Уже вечерело и те самые первые снежинки, задержавшись на его листве, тихо поблескивали в свете пузатых фонарей на длинных «ногах». – С этого места началась наша..дружба, – задумчиво и негромко проговорил он, чуть прищурившись, глядя в краснеющее к закату небо. – Я надеюсь, ты не думаешь, что я из-за этого сюда постоянно таскаюсь? – также тихо, уже гораздо спокойнее ответил Хаято. – Нет, ты тогда нашел меня здесь, а значит, знал об этом месте заранее, – посмотрел на него капитан, пытаясь уловить – прав он или нет. – До этого оно было только моим. Какая нелегкая тебя сюда привела? – Гокудера подошел и сел рядом, глядя на него в ожидании ответа. – Это был единственный парк, где не растет сакура, – пожал плечами Кёя и широко зевнул. – Ненавижу сакуру. Хаято не удержался и зевнул следом, ткнув за это Хибари под бок. Тот снова позволил себе улыбнуться, после чего поднялся и принес с мотоцикла легкую куртку с белесым мехом на капюшоне. – Можешь не надевать шлем, – кивая на него, разрешил капитан. – А мы уже домой? – с легкой грустью спросил Гокудера, почему-то сегодня одеваясь в чужое без возражений. – Нет, сегодня перед конечным пунктом хочу покататься. Отметим первый снег, – нацепляя очки и протягивая подрывнику запасные, с непривычным задором нарушил Кёя свой обычный распорядок дня. Светло-серые, с фиолетовыми стеклами, очки, похожие на горнолыжные, пришлись Хаято, казалось, по вкусу. Нацепив их и застегнув куртку, он водрузился на пассажирское сиденье позади Кёи и поднял капюшон. Еще слегка удивленный поведением Хибари, он все же не стал ничего выяснять. Да и не успел бы. Обрадованный его первой поездкой без шлема ветер тут же заполнил собой его легкие и едва не сорвал средство их легкой конспирации с головы. Дух перехватило. Держась одной рукой за капюшон, Хаято обнял Кёю второй и позволил себе полностью забыться, отдаваясь погоне за потоками воздуха, вдыхая саму свободу, саму скорость, саму ночь. Почти физически ощущая выбросы адреналина в кровь, Гокудера чувствовал, что здесь, наедине со своей стихией, он по-настоящему счастлив. Но все имеет привычку заканчиваться. Благо, что не только хорошее. Притормозив у его дома, Кёя потребовал у подрывника обратно очки, как обычно оставляя куртку, которую после всегда приходится проносить в школу как контрабанду, и уже собрался уезжать. – Кё, – вдруг развернулся Гокудера, убирая со лба свесившийся мех. – М? – не заглушая мотор, вопросительно глянул на него капитан. – Я тут понял одну вещь..В общем, ты, Хибари, кажется, мой лучший друг, – Хаято выдал следом легкий смешок, словно и сам не верил в то, что сейчас сказал. Малость ошарашенный Кёя похлопал глазами в стиле «ничего не знаю, я этого не делал», кивнул, отрешенно посмотрев куда-то в руль, после чего, резко бросив «Пока!», умчался, в последний момент вспоминая сменять передачи. Подрывник пожал плечами, понимая, что ляпнул что-то не то и подозревая, что завтра от капитана ему явно достанется. На деле же грозный глава Дисциплинарного комитета старшей школы Намимори просто убегал, убегал подальше от людских глаз, скрывая под завесой скорости свои пунцовые азиатские скулы. И пусть это прозвучит как в дешевых романах, облюбованных слабой половиной человечества, но Хибари и правда..никто никогда такого не говорил... Гокудера полулежал на кресле возле окна, забросив дела, и смотрел, как в свете фонаря танцуют снежинки. Они сбивались в хлопья и обещали до завтра прикрыть траву легкой фатой. В нежной дреме ему привиделись эльфы, венчающие его с розовым единорогом. Вздрогнув, он чертыхнулся и на всякий случай перебрался спать в свою постель. Хибари приснилась принцесса, которую венчали с Хаято. И это шумное пиршество он не забудет никогда в жизни, он знал. Во сне он даже планировал написать книгу об этом. Однако проснувшись, он поспешил стереть из памяти этот сон. Потому что у алтаря в роли принцессы стоял он сам. Но, имейте в виду – я вам об этом ничего не говорил.