Сложить две радуги и умножить на баскетбол

На утро вторника погода решила показать, кто в Токио декабрь, и всем, кто вышел из дома, спеша на работу, город предстал покрытым белым пухом, который еще продолжал размеренно падать с неба. Сразу оговоримся, что Ямамото сегодня в школе не появится вообще, а Мурасакибара придет только под вечер, на тренировку, которую не смог бы пропустить, наверное, даже будь он сам на месте Такеши. Однако событие, произошедшее чуть позже, коснется и этих двоих тоже. Рёта проснулся от того, что гудел его телефон. Снова – ровно 6:30. Это второй день звонит Касаматсу, проверяя его самочувствие. Кисё хочется выдать, что самочувствие было бы лучше, не буди его Юкио в такую рань, но ругаться слишком лениво. Снова он выслушал все наставления и пару упреков, снова пообещал вскоре выйти на учебу, снова отказался дать адрес квартиры, в которой он находится в данный момент. Конечно, адреса баскетболист просто не знал, но даже если б и знал – все равно не дал бы. Рёхея в постели уже нет, утренняя пробежка – святое. Прислушавшись к своему организму, Рёта вдруг очень явственно понял, что выздоравливает. И кто бы мог подумать, что этот факт будет так неприятно и обидно отдавать разочарованием. Уже третье утро он здесь, в безопасности, в окружении такой заботы; словно в другом мире. Уходить вовсе не хочется, но кто, интересно, его будет спрашивать? Пробуждение же Мукуро ознаменовалось головокружением, тошнотой и втихаря выпитым аспирином. Явно сказывались гуляния с Джессо, надо будет звякнуть Скуало и забежать подлечиться. – Ты чего посудой гремишь с утра пораньше? – зевая в ладошку, поинтересовалась Хром, заходя на кухню через секунду после того, как Рокудо спрятал в дальний ящик таблетки. – Да вот, попить зашел, что-то неважно себя чувствую, – как можно добродушнее улыбнулся он, тут же уводя тему. – Солнышко, тебе приготовить поесть? К какому уроку в школу сегодня? Хочешь ананасик? Докуро покачала головой. – Меня сегодня не надо везти, я на несколько дней домой отпросилась вчера, ты разве не помнишь? – произнося последнюю часть вопроса, она внимательно взглянула на брата, у которого тут же забегали глаза. Конечно, не помнит, спросила – чисто поиздеваться. Не все же только ему людьми крутить. На деле Мукуро был готов ее расцеловать, так как провожать ее куда-либо он сегодня был не в состоянии. И даже поесть все-таки приготовил сам, после чего ретировался во избежание дальнейших вопросов о вчерашних событиях. Футбольного тренера было будить еще рано, поэтому Рокудо первым делом отправился на этажи старшей Намимори, поглазеть на тамошних придурков и таким образом развеяться. Но ни мечника с дурацкой улыбкой, ни вечно дымящего хранителя Урагана, ни даже (о, ужас!) главы Дисциплинарного комитета в школе он не нашел! Качек Сасагава, которого на занятиях тоже не обнаружилось, явно торчал где-то в спортзале, а вот куда пропали остальные было очень интересно. В кабинете химии отыскался только взъерошенный, как после драки, Савада, недоуменно разводящий руками и тоже искренне не догоняющий, что происходит – телефоны у всех отключены. Удивленно проморгавшись, Мукуро все же отправился расталкивать Супербию, отметив, конечно, что разузнает все позже. Спустя двадцать минут после начала занятий разлепил глаза почти не спавший всю ночь собственно глава ДК. Посмотрел на часы, потом на того, кто лежал на соседнем футоне, и с такой силой пнул его под бок, что тот мало того, что проснулся мгновенно, так еще и, перекатившись три раза, врезался в стену и снес с нее картину, которая приземлилась прямо ему на голову. От неожиданности Гокудера вскочил на многострадальную ногу, разумеется, тут же снова падая обратно, и теперь лежал, задумчиво моргая в потолок. Скептически наблюдающему за всем этим Кёе даже бить его расхотелось – бесполезно же. Оклемавшись, Хаято повернулся к источнику пинка, явно уже осознав, что ночное приключение ему не приснилось. – Ну, и че я тут делаю? – как можно наглее, все еще лежа, поинтересовался он, памятуя о том, что лучшая защита все-таки нападение. Правда, это не всегда касалось Хибари. – Ты тут мне жизнь ломаешь, травоядное. Ты видел, сколько сейчас времени? – швырнул он в Гокудеру мобильником-аргументом. – Ты поэтому цитатами из женских романов заговорил? – осознавать, на сколько они опоздали, было даже страшно. Следом за мобильником полетела подушка и увесистое «выметайся» из ванной. Все же Кёя по утрам очень странно разговаривал. Примерно через полчаса, за завтраком, он, наконец, напомнил Хаято о вчерашнем дне. Последний долго напрягал мозги и, в конце концов, вспомнил все сам. Включая то, о чем Хибари и не знал. Хотя.. – Не связывался бы ты с иллюзионистами, – хмуро посоветовал последний, подливая в чашку подрывнику свежий зеленый чай. Тот, мрачно осмотрев содержимое чашки, покосился на хозяина дома. – Во-первых, я не хочу пить эту бурду, во-вторых – откуда ты про иллюзионистов просек? – настроился он было на решительную разведку. – Это не бурда, пей, полезно. Ни слова больше не сказав, Кёя поднялся и отнес тарелки в раковину, принимаясь увлеченно тщательно их мыть. Вопросы оставались без ответов, Гокудера оставался без кофе. Что поделать – пришлось пить чай. – То есть мы правда сегодня в школу вообще не пойдем? – то ли издеваясь, то ли до сих пор не веря в происходящее, поинтересовался Хаято, заглядывая через плечо Хибари в толстую книгу в твердой обложке, которую тот держал в руках, быстро, но вдумчиво пробегая взглядом по строчкам. – Слейся, а, достал, – огрызнулся Кёя через полминуты молчания и поднялся, убирая книгу обратно на полку. Гокудера скорчил ему в спину гримасу, оттолкнулся от дивана и гордо похромал к двери. – Ну, и куда намылился? – с тоном легкой усталости поинтересовался хозяин дома, складывая руки на груди. – Или ты, наконец-то, стал послушным? – Скучно с тобой, домой я, – Хаято уже натянул куртку и теперь хлопал себя по карманам в поисках сигарет. Хибари хотел было указать ему на то, как нагло он поступает с тем, кто любезно предложил ему здоровую помощь, здоровую еду и здоровый сон (что само по себе от хранителя Облака получить было нонсенсом), но не успел. В дверь яростно забарабанили, и энергичный голос Сасагавы раздался из-за нее так громко, словно и разделяющей преграды и вовсе не было. – Открывай, я знаю, что ты там, байк на месте! – Какой банальный развод, – вздрогнувший было от первого стука Гокудера, уже оправился от шока и потянулся к ручке, чтобы открыть, но его внезапно оттащили от нее и зашептали на ухо: – У тебя пять секунд, чтобы спрятаться, травоядное. Если не успеешь, убью, расчленю и спрячу сам. Толкнув подрывника вместе со всем его барахлом к спальне, Хибари сам шагнул к двери, и охреневающему в который раз хранителю Урагана ничего не оставалось, кроме как судорожно искать место, в котором можно было бы схорониться. Тем временем Кёя впустил-таки незваного гостя в дом. – Ты экстремальный засранец, Хибари! – Рёхей тяжело сбросил на пол спортивную сумку, разулся и по-хозяйски прошел в комнату, продолжая. – Чуть ли не первый раз в истории, когда ты прогуливаешь, а я узнаю об этом последним! Гокудера тихо бился изнутри лбом об стенку шкафа, заметив мельком, что Кёя никак не отреагировал на «засранца». Тихо, потому что через пальто. – Я не прогуливаю, у меня есть причины, – убеждая скорее сам себя, Хибари, в отличие от одноклассника, садиться и начинать беседу не спешил. – Это что за причины такие, чтобы прямо здесь? – заинтересовался блондин, поднимая глаза на хозяина дома и тут же осекаясь, видя многозначительный взгляд в свою сторону. – А, ну, понятно, понятно, молчу. Не покажешь? Видимо Кёя просто отрицательно качнул головой, потому что ответа не было слышно. После еще пары незначительных вопросов и новостей, Сасагава поднялся и, попрощавшись, удалился неожиданно адекватно. Выбравшийся, наконец, после этого из заточения Хаято наградил Хибари долгим и внимательным взглядом. Хранитель Облака взгляд, конечно, выдержал, но понял, что подрывник явно заподозрил что-то не ладное. Однако, к счастью или к сожалению Кёи, думал Гокудера совсем в другую сторону от действительности. В эту же минуту, словно время отсчитал какой-то гигантский невидимый секундомер, в абсолютно разных районах города; в домах, кафе и на улице; громко или почти беззвучно; в удачный момент или не очень; в сумках, карманах и даже прямо в руках; по очереди зазвонили, заиграли, завибрировали мобильники участников баскетбольных сборных всех школ огромного, шумного Токио. Вызывая в них беспрецедентную по своей яркости и силе волну эмоций, им всем только что пришло одно и то же сообщение с абсолютно незнакомого номера. Однако автор его и подлинность не подлежала никаким сомнениям. Иероглифы на экранах складывались в текст, который обещал стать сенсацией сегодняшнего дня в спортивных и общешкольных кругах: «Вниманию участников! Зимний школьный турнир по большому количеству непреодолимых обстоятельств переносится с января следующего года на декабрь текущего. Первые встречи назначены на начало следующей недели. Уточняйте подробности и свежие новости у своих тренеров. Удачного старта!»