Сложить две радуги и умножить на баскетбол

– Ну, вот, принимайте – как новенький! – Луссурия притащил с собой на кухню много шума, запахов и Гокудеру. Зеленый чай в неглубокой темно-коричневой чашке резко сделался невкусным. – Ну, почти! Ясен пень, не такой, как из мамки вылез! Жизнерадостный хранитель Солнца высоко переливисто засмеялся. – Так быстро? – скептически поинтересовался Кёя, стараясь убедить себя, что его не напрягает все происходящее. – Ниче себе быстро, уже четыре утра! – Луссурия был возмущен до глубины души. – Нет, ну, на его месте я бы еще к Рё-чану обратился, по переломам у нас он больше, конечно.. Но вот лобик я обработал – не придерешься! «Мозги бы лучше ему обработал», – подумал Хибари, а вслух спросил: – Играть сможет? Дождавшись короткого кивка, Кёя поднялся из-за стола. – Постелю тебе на диване, нечего футон мять, – обратился он к Гокудере, обойдя стол и остановившись рядом, но на него самого не глядя. – Ванную покажу, полотенце дам. – Я домой поеду. Хаято помолчал несколько секунд, развернулся и направился к двери, так же предпочитая не смотреть на хозяина дома, как и он на него. Вопрос Хибари догнал его в дверях. – На чем? Четыре утра, они говорили? Все верно: поезда не ходят, на такси у него денег нет. Байк ему Кёя точно не даст, да он и не взял бы. – Я на машине, – скромно помахал пальчиками Луссурия и тут же удостоился взгляда, который любого другого мог бы, пожалуй, и к полу прибить. Тот лишь виновато пожал плечами, запоздало осознав, что ляпнул это зря. А Гокудера тут же ухватился за возможность. – Вот с Луссом и доеду! Где моя куртка? Он, наконец, повернулся, разбрасывая вокруг себя лучи независимости, словно только что притащенный в квартиру кот, давно привыкший выживать самостоятельно. Но от этого не ставший менее котом. – Не боишься, что он маньяк? – на обиженный взгляд Луссурии Кёя пожал плечами - отомстил. – Лучше в лесу в шести мешках переночевать, чем с тобой в одной квартире, извращенец! Ай, черт с ней с курткой!.. Выплюнув последнюю фразу, Гокудера скрылся в темноте коридора. Где-то вдалеке хлопнула входная дверь. – Он знает? – хранитель Солнца внимательно посмотрел Хибари в лицо. – Знает, – и, пресекая дальнейшее развитие темы, добавил: – Куртка на спинке дивана. – Я в курсе. – Ну, тогда иди, а то он тебе новой работы найдет. – Кёя.. – начал Луссурия, но тот снова огрел его взглядом. – Иди. Хранитель усмехнулся, вышел из кухни и через несколько секунд громко попрощался из коридора. Кёя ничего не ответил. Когда Гокудера добрался до дома, было уже почти пять. В девять игра, а значит, спать ложиться было бесполезно. Судя по небрежно скинутым у порога сапожкам, Бьянки была дома, поэтому Хаято решил не включать свет и осветить себе путь телефонным фонариком, однако телефон все никак не находился в карманах. На ощупь он добрался до освещенного фонарем окна и выложил все из куртки. Зажигалка, мелочь, пара чеков, ключи, смятая пачка сигарет. Телефона среди них не было. Не оказалось его и во внутреннем кармане, и в джинсах: нигде. Гокудера выругался. Ситуация нравилась ему все меньше: Хром его подставила, Мукуро отправил в нокаут, об этом неизвестно откуда знает Хибари, а благодаря ему, еще и Луссурия. И в конечном итоге он первого к тому же благодарить должен, получается. Просто отлично! Еще и телефон про...л. Наверное, проще было вообще никуда не ходить сегодня, но волновать Десятого и подставлять команду Гокудера не привык. Тем более, стоило показать Рокудо, что он не сдох, пусть не радуется. Правда, Хаято еще не знал, стоит ли всех посвятить в то, что произошло между ним и хранителем Тумана прошлой ночью или пока в этом нет необходимости. Нет необходимости, ага, а когда она будет? Когда придет время поминки назначать? Подрывник тяжело вздохнул. В обычной ситуации он, скорее всего, рассказал бы все Кёе, но тот и так уже все знает. Конечно, Гокудера не мог точно сказать, насколько много он знает, но вопросов Хибари не задавал, поэтому сложилось впечатление, что реально – всё. Загадка только в одном – откуда? А может, дело в пропавшем телефоне? Если телефон сейчас у Кёи, дело принимало совсем скверный оборот: это значило, что придется снова с ним говорить. С другой стороны (а именно со стороны школьника, который не обладает достаточными материальными средствами), то, что труба не потеряна – очень большой плюс. Эта мысль слегка успокоила Хаято, и ему подумалось, что с остальным он как-нибудь разберется. В конце концов, Хибари не последний человек на свете, есть, с кем посоветоваться и кроме него. Чудом не сшибая углы, Гокудера пробрался в свою комнату за спортивной сумкой, не забыв заглянуть на кухню и стащить из холодильника бутерброд, после чего, осторожно сняв с вешалки куртку потеплее, вышел из дома и прикрыл за собой дверь. *** Кагами проснулся на редкость рано, потянулся всем телом и какое-то время размышлял, не стоит ли ему изменить намеченным на сегодня планам и остаться в кровати подольше. Однако вспомнив лицо Айды, который накануне довольно доходчиво объяснил команде, что на игре в понедельник надо присутствовать, как будто участвуют они сами, Тайга заметил, что все его сомнения улетучились. Не был принят в расчет даже тот факт, что на следующий день их собственная встреча. «Это вместо разминки. Только смотрите, не наложите в штаны», – подогревая их интерес, объявил тренер. Убеждать Рико умел, дополнительные тренировки никому не были нужны, поэтому форвард заставил себя подняться, умыться, натянуть то, что подвернулось под руку и выехать к стадиону. Через полчаса он был на месте. На трибунах уже шумел народ, кое-кто из их команды был на своих местах. Рико не наблюдалось. Вяло поздоровавшись со всеми, Кагами плюхнулся на сидение и зевнул. Закончить зевок ему не дали, потому что с пустого соседнего кресла, заставив подпрыгнуть на месте и окончательно проснуться, неожиданно зазвучал голос Куроко: – Говорят, Аомине-куна они размазали. Тайга повернулся к Тетсуе и удивленно моргнул. Куроко, глядя вперед, на площадку, втянул щеки, отпив колу из пластикового стаканчика. – Не хочешь? – спросил он, протянув его Кагами. Тайга был не против запить свое недоумение. – Нам сегодня сказали, – Тетсуя, наконец, решил все объяснить. – Аомине-кун проиграл им. С очень маленьким разрывом. И даже этот результат дался очень тяжело. Кагами усмехнулся. – Да ты меня разводишь. – Неа, у капитана спроси. С лица Тайги сползла улыбка, он повернулся и внимательно посмотрел на Хьюгу. И вдруг заметил в его лице..напряжение? Капитан был явно настроен очень серьезно: в такие моменты он неосознанно чуть сильнее сжимал зубы, отчего явственнее проявлялся изгиб кости челюсти под ухом. Или как там эта хрень называется? Тут Кагами понял, что точно пришел не зря. Если эти новенькие уделали Аомине с первого раза, то они прямо монстры какие-то. Тайга был уверен, что такого не может быть. Рико показывал им запись, но по ней и не скажешь ничего такого. До конца ее досмотреть они не смогли – вырубилось электричество, а сам Айда загадочно промолчал об исходе встречи. Сказал – должны сами увидеть, хотя бы на записи. А сегодня, видимо, кто-то другой спалил, чем все кончилось. Нахмурившись, форвард решил, что рано пока делать выводы. Если быть совсем честным, была еще одна причина, по которой Тайга изначально хотел посмотреть этот матч. Желая выяснить, какой состав представила сборная Намимори, он перевел взгляд на Куроко, но тот покачал головой и, слегка кивнув, взглядом показал на поле. Начинается. А вот и он. Выходит из раздевалки. Обводит слегка раздраженным взглядом зал и идет к скамейке запасных. Сегодня снова не на поле, – какая жалость. Гокудера Хаято, атакующий защитник сборной Намимори, по первому впечатлению Кагами, не был создан для баскетбола. Но стоило раз увидеть его в игре, пусть и на записи, – впечатление тут же рассеивалось. Быстрый, легкий, проворный, он не бегал по площадке – летал. Невольно понимаешь, почему некоторые зовут его Ураганом. Глаза зеленые, как у кошки. Тело такое же. Пластичное, красивое. Белая свободная форма колышется, когда он делает пас, и облегает его. Красные цифры «59» на спине и груди – в контраст с глазами, золотой кант вокруг них – не сочетается с серебром коротких волос. Занимается спортом, но частенько дымит за углом. Весь сотканный из противоречий, вспыльчивый, раздражительный, некоммуникабельный. Но вместе с тем, незаменимый игрок. Поначалу кажется хрупким, но удары его мощные, комбинации продуманные, и их никогда не предугадаешь. Эта сложная система может ввести в ступор любого проверенного игрока, догнать до победы команду на раз. Но сегодня он опять только запасной, и этому должна быть причина. Кагами вдруг представил лицо Аомине, который проиграл новичкам, и эта мысль почему-то разлилась внутри чувством превосходства. Нет, он обязательно должен это увидеть. А если повезет – еще и подколоть. Тайга было хотел поискать его взглядом в зале – а, вдруг – но тут команды под дружный рёв стадиона вышли из раздевалок в центр поля. Даже отсюда заметно, что Такао слегка нервничает. Мидорима сосредоточенно разминает пальцы для своих трехочковых. Оба косо поглядывают на соперников. Последним в центр стадиона выходит их капитан. Хибари, кажется. Краем глаза Кагами успевает заметить, как, одновременно с этим, Хаято поднимается со скамейки и, не оборачиваясь, идет к выходу, накидывая на плечи олимпийку. Недолго думая, Тайга поднялся со своего места и, не отвечая на вопросы, спустился к тем же дверям, на ходу допивая потеплевшую колу. Выйдя, он замечает подрывника не сразу. Тот сидит в тени козырька беседки чуть поодаль и колечками выпускает в него серый дым. Швырнув дешевый стаканчик в мусорку, Кагами подходит и садится напротив. На него смотрят оценивающе и на всякий случай выщелкивают на половину сигарету и протягивают пачку ему. Он, молча, отказывается, получая легкую усмешку в ответ. Гокудера немного ёжится от налетевшего ветерка и со вкусом делает затяжку. Тишина не напрягает ни одного из них – один наблюдает, другой позволяет наблюдать. Сигарета заканчивается, Хаято тушит окурок прямо о столбик беседки и прицельно запускает его в урну. Прежде чем закурить вторую, он все-таки разрушает молчание, не глядя бросая: – Ты ведь тот пацан из Сейрин, да? – тонкие пальцы щелкают зажигалкой, и Тайга на секунду забывает, что нужно отвечать. Зеленые глаза выводят его из этого легкого ступора немым чуть раздраженным повтором вопроса. – Ага, я ж у них там главный, – широко улыбаясь, наконец, выдал он. – Эй, ну вот врать не надо, – Гокудера слегка улыбнулся, снова глядя куда-то в сторону. – Я тебя помню. Улыбку его Кагами видел впервые, но смог проследить, что сейчас она слегка отстраненная. – Ладно, ты меня раскусил, – отшутился он и склонился вперед, опираясь локтями в колени. – Как тебе тренер позволяет столько курить? – А он не позволяет... – снова затягиваясь, Хаято закрыл глаза. – Но курить вредно. – Мне можно. – Что-то случилось? – Ага. Мой лучший друг – гей. Не то, чтобы Тайга не знал про гомосексуалистов, просто как-то неожиданно это прозвучало в данной ситуации. И он ничего не нашел лучше, кроме как опять пошутить: – Пристает что ли? Гокудера усмехнулся. – И не только ко мне. – А ты хочешь, чтобы только к тебе приставал? Ревнуешь? – Кагами выпрямился и тут же встретил яростный взгляд и дымящуюся сигарету, которая почти касалась его лица. – Ты попридержи язык-то, качок! Еще раз такое про меня скажешь – я тебя на этом самом месте подорву к едрене-фене – вся Сейрин по кусочкам собирать будет! Я нормальный, понятно? Баб люблю. Сиськи побольше, юбки покороче, сам понимать должен. Остывая, Хаято откинулся на лавочку и запрокинул голову, глядя в небо. Но Тайгу не так-то просто было напугать. – А чего так убиваешься-то тогда? – Кагами честно постарался, чтобы в словах было меньше сочувствия. В ответ подрывник только фыркнул: – Сам-то как бы себя чувствовал? Мы давно дружим. Много раз выручали друг друга, поддерживали. Я ему мог обо всем рассказать, всем поделиться. А он такое от меня скрыл. Кагами слегка нахмурил брови и посмотрел в сторону. – Похоже, ты на него злишься только из-за того, что он молчал, а не потому, что гей. Я прав? – Не знаю я, – выдохнул Гокудера и снова закрыл глаза. – Еще столько наговорил ему. Без понятия, как мириться теперь. – А хочешь помириться-то? – Хочу, – даже не задумался. – Значит, ты не гомофоб, – констатировал Тайга. – Чего опять там бормочешь? Забыл уже, о чем я говорил? – Хаято подозрительно приоткрыл один глаз. – Ни черта ты не понимаешь, – он последний раз затянулся. – Просто..нет больше таких друзей, как он, вот и все. С этими словами, Гокудера поднялся с лавочки и, отправив второй окурок на свидание к первому, пошагал к дверям, ведущим на стадион. Донесшийся оттуда сигнал, как по заказу, возвестил о начале пятиминутного перерыва. Немного подождав, Тайга встал и пошел оббегать стадион с другой стороны, чтобы перед тем, как вернуться на трибуны, купить себе парочку бургеров. До начала второй четверти остается минута. На табло 10:26 в пользу Намимори. Команды на середине зала. Сигнал. Четверть началась. Гокудеры нет теперь и скамейке запасных. Появляется чуть позже. Не уходит. Смотрит, не отрываясь, за игрой. Помирились – Кагами по себе знает.