***
Юра лениво открыл глаза, чувствуя обволакивающее тепло. Еле пробивающееся через прикрытые шторы солнце ласкало заспанного фигуриста. Первое время Плисецкий удивлялся, до чего же комфортно просыпаться в этой кровати, но теперь уже привык к мягкому матрасу, тёплому одеялу и сильным рукам, крепко прижимающим к горячему телу даже во сне. Окончательно его разбудил противно вибрирующий возле кровати телефон. Мальчик лениво потянулся к полке и посмотрел на экран: половина первого дня. Неудивительно, при условии, что они уснули лишь в начале шестого. Телефон разрывался от уведомлений Вконтакте и Инстаграме: оповещения от Пхичита, вчерашние сообщения от Отабека, от Милы, от Джей-Джея и от… Виктора? Юрий удивлённо выпучил глаза, и сонливости уже и след простыл. После всех попыток затупить всю боль от безразличия и жестокости Виктора он снова дал о себе знать, и в груди что-то закололо. Юра импульсивно замахнулся рукой с телефоном, но вовремя остановился. Надо хоть узнать, о чём этот ублюдок ему написал. Интересно, а его муж знает об этих переписках? «Юра, привет! ^^ Я сегодня прилетаю в Питер, не хочешь встретиться? Мне многое хочется тебе рассказать» Они с Виктором не общались уже почти два месяца, да и перед свадьбой не были особо близки. И вот, Никифоров снова пытался наладить контакт. Но почему именно сейчас? Именно тогда, когда Юрий уже успел оставить все печальные мысли о несостоявшейся любви. Хотя избавиться удалось только от мыслей, но не от чувств. И эти остатки чувств сейчас заставили Юру краснеть и радоваться такому внезапному проявлению внимания. Одна маленькая слабость, от которой он пытался отгородить себя всё это время. Но этого времени хватило, чтобы вновь начать скучать по нему. «В каком отеле ты остановился? » Виктор ответил сразу: написал, где забронировал номер и во сколько прилетит. Посвятив всего себя браку, он продал квартиру в Питере, и теперь в родном городе он ничем не отличается от туриста. Но вдруг Юра почувствовал горячее дыхание где-то между шеей и предплечьем. Затем — лёгкий, еле ощутимый поцелуй; губы направились дальше вдоль шеи, практически её не касаясь, и остановились возле уха, обдавая его ещё одной порцией горячего воздуха. Кончик чужого носа потёрся о висок, слегка щекоча, и подобрался к покрасневшей щеке. Её одарили уже более уверенным поцелуем, и губы задерживаются на мягкой коже. Юра расслабленно прикрыл глаза, отдаваясь ощущениям, и уже успел забыть, что эти ласки принадлежат человеку, с которым он провёл эту ночь. — Юр… О чём ты переписываешься с Виктором? — голос звучал более мягко, чем того хотелось его хозяину. — А тебе какая разница? — ответил Юра в своём стиле и продолжил набирать сообщение. Вот тебе и «Доброе утро». Отабек лишь провёл тыльной стороной ладони вдоль его руки и переплёл пальцы. — Я не хочу, чтобы ты с ним виделся. Сам знаешь, что это плохо кончится, — он был всё так же спокоен и его тон не выражал раздражение. — Ничего плохого не будет от одной встречи, — Юра будто попытался сказать «замолчи по-хорошему», но Бек этого не понял и молчать не собирался. —Юр, я ведь волнуюсь за тебя и знаю, что ты потом опять будешь страдать, если сейчас продолжишь глупить. — Хочешь сказать, что я глупый?! — возмутился Юра и подскочил с кровати, оттолкнув от себя Отабека. — Чего ты вообще мне приказываешь? — Да просто нехрен тебе к нему идти! — увидев реакцию Юры, казах уже не мог себя сдерживать и сорвался. Нянчиться с этим мальчишкой было невыносимо, но у Отабека нет выбора. Он слишком сильно хочет заботиться о нём, предостеречь от любой беды и постоянно держать рядом с собой. И главное его препятствие — Виктор Никифоров. — Иди нахуй со своими советами! — рявкнул Плисецкий и кинулся собирать вещи. — И куда ты собрался? — Отабек закатил глаза, понимая, какой это тупой вопрос. — К Виктору. Не ясно, что ли? Теперь уже Алтын не выдержал и толкнул мальчика, вжимая его в стену. — Неужели ты не понимаешь, что он снова тобой воспользуется и кинет? Вместо этого готов каждый раз ложиться под него как шкура, не задумываясь. В ответ на свои слова он сразу получил кулаком в лицо и, потеряв равновесие, упал на пол. Теперь над ним возвышался разъярённый, с мокрыми глазами Плисецкий. — Может, ты и любишь меня, но я тебе ещё ни в чём не признавался. Так что не думай, что я буду тебя во всём слушаться. Схватив свои вещи, он хлопнул дверью и заперся. Отабек понял, что наговорил лишнего, и кровь из носа была тому доказательством. Хотя больнее слышать слова о том, что его любовь по-прежнему безответна и, кажется, он сейчас снова близок к тому, чтобы всё потерять. Юра вышел одетым из ванны через шесть минут, кажется, разбив что-то. Подросток так быстро пошёл к выходу, что Отабек не успел сразу среагировать и поймал его уже на пороге, схватив за руку. Это была последняя возможность заставить Юру одуматься, но Отабек уже потратил на него все силы. Он повернул его голову на себя и с надеждой посмотрел в глаза. Но Плисецкий лишь отдёрнул руку и побежал вниз по лестнице, больше не желая возвращаться.***
Юра, почти не раздумывая, сразу поехал в тот отель, где должен был остановиться Виктор. Вот только непонятно, что он вообще собирался там делать, особенно при условии, что самолёт прилетает только через четыре часа. Лёжа на кровати гостиничного номера, Юрий не мог выкинуть из головы навязчивую мысль о том, почему он согласился на предложение Никифорова. Никак не хотел признавать, что и впрямь скучал по нему и всё ещё рассчитывал на какой-то шанс всё вернуть. Но на чём основан этот шанс? Виктор просто решил встретиться, а не снова встречаться. Он ведь замужем и явно счастлив в браке. И зачем Юра согласился? Ему вконец надоело мучиться от преследовавших его воспоминаний, не дающих воспринимать прошлое как обычный дурной сон. Виктор — уёбок, который использовал его и бросил, променяв на жалкую свинку, вот только Юра до сих пор помнил его как доброжелательного, галантного, самодостаточного мужчину и никак не мог избавиться от этого образа. Они будут сидеть за чашечкой чая, или, может, нальют что-нибудь покрепче, и говорить о всякой чепухе. Виктор расскажет о всяких сплетнях из шоу-бизнеса, а Юра будет с восхищением смотреть на него, пока есть такая возможность. И о чём только ворчал Отабек? «Он тобой воспользуется», «ты будешь страдать»… Придурок. Даже из-за обычной встречи такую панику поднял. Он всегда слишком сильно волновался обо всём, а особенно о Юре. Когда казах включал свой режим наседки, даже семнадцатилетний Плисецкий чувствовал себя маленьким ребёнком. Это бесило, но в то же время заставляло чувствовать себя в безопасности рядом с ним. — Бля, зря я наорал на него… — озвучил свои мысли Юра, понимая, что он уже мыслит как баба в менструальный период. Но больше его не посещали мысли об Отабеке. Он был слишком воодушевлён желанием наконец увидеться с Виктором. Никифоров отправил сообщение Юре ровно в восемь вечера, только ступив на порог гостиничного номера. Конечно, он был не до конца уверен, что готов к этой встрече, но держать всё в себе больше не оставалось сил. Он лениво кинул рюкзак и пальто на пол, усаживаясь напротив двери в ожидании Плисецкого. Обмануть Юри было слишком просто: он мил, но наивен. Виктор лишь предложил своему мужу небольшую поездку, чтобы навестить друзей и родственников на Родине, на что тот сразу согласился и рванул в Японию. Но в Питере у Виктора остался только Юрио. Ну и Яков, но с ним Никифоров предпочитал не видеться. После того гран-при в Барселоне Плисецкий сильно изменился, пока Виктора не было рядом. Стал выше, сильнее, отрастил волосы, детские черты лица стали более грубыми, мужественными, но при этом он сохранил женскую изящность и грациозность. И вот, каким-то образом он даже успел стать двукратным чемпионом мира. Удивительный мальчишка. Виктор уже давно смирился с тем, что Плисецкий запомнится людям ярче, чем он. А ведь он совсем недавно был маленькой наглой козявкой, в которой Виктор ещё только-только увидел восходящую звезду фигурного катания. У Плисецкого было всё: молодость, красота, несравненный талант, народное признание, любовь, причём не только фанатская. Но сорванная роза, какой бы прекрасной она ни была, никогда не распустится. Вот и Виктор не хотел обрывать ему корни, оставаясь наблюдателем. Стук в дверь, и, не дождавшись разрешения, в номер вошёл сам Юрий Плисецкий. — О, Юрочка! Здравствуй, — мужчина обаятельно улыбнулся ему. — Как у тебя дела? — Нормально, — грубо кинул Юра, нахмурившись, и даже не поздоровался. Он так и остался стоять, прижавшись спиной к двери, потому Виктор мог внимательно рассмотреть его. — Чего один приехал? — спросил он, будто не замечая на себе пристального взгляда. Этот вопрос вызвал у Виктора смешок. Какой же он предсказуемый… — Я приехал, чтобы навестить тебя, Юрио, — имя он произнёс особо звонко и мелодично, дразня мальчика. Естественно, он клюнул. — Меня зовут Юрий, — на его губах появился злобный оскал. — Ты меня позвал, чтобы поиздеваться? — Я хочу сказать тебе кое-что важное. Выслушаешь? — уже серьёзно спросил Витя, проигнорировав его. — Вить, с тобой что? Никифоров наконец поднялся со стула и подошёл вплотную к Юрию. Тот лишь сильнее нахмурился, что Виктор расценил как знак согласия. — Я скучал по тебе, — он сделал небольшую паузу, чтобы дать Юре возможность переварить услышанное. — Знаю, что ты подумаешь: я вышел замуж за Юри и не должен говорить такое. Но я всё равно люблю тебя. Пойми, тебе было пятнадцать… Я боялся, что отношения со мной помешают твоей карьере, что ты потратишь молодость на такого старика. После всего, что произошло, нам с Юри было выгодно пожениться, ведь того хотел народ. Но не было ни дня, когда я не думал о тебе. Твои достижения в спорте только убеждали меня в том, что я поступил правильно. Знаю, что это было нелегко для тебя, но… В этот момент ему не дали договорить, ударив по лицу. Кажется, это становится у кое-кого привычкой. — Блять, да как ты мог? — заорал на него Юра. — Сраный эгоист, я же, блять, любил тебя, а ты… а ты… Не желая больше слушать эти нелепые оскорбления, Виктор взял в ладони лицо Юрия и настойчиво поцеловал его в губы. Юра, разозлившись, оттолкнул его и вновь ударил по щеке. Но Виктор отреагировал сразу и схватил мальчишку за руки, ошеломив его, после чего снова поцеловал, уже более грубо. Плисецкий продолжал вырываться, пытался пнуть, кусал губы, рычал, но всё было бесполезно, и вскоре Никифоров почувствовал, как чужой язык движется навстречу. Виктор ухмыльнулся про себя и приступил к действиям, стягивая с мальчишки футболку. Он послушно поднял руки, после чего обнял его за шею, прижимаясь. Никифоров удивился, как быстро он сдался, если учитывать характер. Это дало Виктору понять, что мальчишка полностью в его распоряжении. Потому он опустил руки на его ягодицы и одним резким движением забросил стройные ноги на свои бёдра. В этом положении мужчина сразу почувствовал чужое возбуждение и понёс Юрия в спальню. Следить за дорогой было сложно из-за постоянно лезущих в лицо светлых волос, но в итоге они дошли до места назначения, и Виктор сел на кровать, усадив Плисецкого на колени. Юрий не переставал целовать мужчину, запустив пальцы в его волосы, и слегка двигал бёдрами, потираясь пахом. Виктор провёл ладонями вдоль его спины, чувствуя выпирающие, как крылья, лопатки. Он и впрямь был похож на ангела. Его нельзя относить к обычным людям — он выше их всех: прекраснее, чем мужчины и сильнее, чем женщины. Такого как он сложно приручить, но вот, этот ангел в его власти, только надо удержать. Напряжение продолжало расти чуть ли не с каждым вздохом. В комнате, кажется, стало на несколько градусов жарче. Юрий уже лежал под Виктором, продолжая его обнимать. Из одежды на них обоих осталось только нижнее бельё, и любимая рубашка Никифорова теперь не пригодна к использованию. Но мужчина, изучив его туловище языком и пальцами сверху донизу, лишил Юру и этого предмета одежды. Как только возбуждённая плоть высвободилась из сжимающих всё это время трусов, Виктор сразу обхватил её губами, отчего из груди Юрия вырвался довольный стон. Он двигал головой вверх-вниз вдоль основания, сцеловывая выступающие капельки смазки, после чего взял головку в рот, что доставляло Плисецкому огромное удовольствие. Мальчик уже извивался от нетерпения после столь желанных ласк, в то время как Виктор заглатывал его член глубже. Осознав, что теперь пора переходить к более серьёзным действиям, выпустил горячий орган изо рта и поднял ноги Юрия, открывая прекрасный вид на его задницу. Он развёл ладонями ягодицы и опустил голову, лизнув покрасневшую дырочку. — Юр, ты ведь занимался этим недавно, верно? — усмехнулся Виктор, скользнув языком внутрь. Юра впервые за весь вечер покраснел, слабо кивнув в ответ, вызывая довольную улыбку на лице мужчины. Он медленно начал вводить два пальца, повернул их, развёл, и все действия давались ему без труда. — Тогда, думаю, этого хватит. Виктор отпустил Юру и перевернул на живот, после чего поднял его бёдра и толкнулся внутрь. Юрий заметно напрягся, но изо всех сил старался этого не показывать, а лишь прошипел: — Начинай уже… Долго ждать ему не пришлось. Никифоров вновь понял, как ему этого не хватало: вбиваться в стройное юношеское тело, слушать его звонкие стоны, забыв обо всём. Он не сдерживал себя, двигался грубо, рвано, каждый раз проходясь по бугорку простаты и до синяков сжимая пальцы на его бёдрах. Плисецкий двигался навстречу, его стоны стали звучать жалобно, умоляюще. Он уже потянулся рукой к своему члену, но Виктор, не желая так быстро заканчивать, перехватил обе руки и завёл их за спину. Никифоров стал двигаться быстрее, стараясь сам довести мальчика до экстаза, затем опустился к его спине и с силой укусил место между плечом и шеей. Стоны перерастали в всхлипы, и Юрий кончил с громким вскриком. Виктор двигался до последнего и под конец крепко обнял Плисецкого, прошептав: — Я люблю тебя.***
В полутёмном номере отеля стояла полная тишина. Виктор лежал на кровати с посапывающим на груди Юрой. Такой изнурённый и удовлетворённый… Само очарование. А раньше казалось, что он даже во сне хмурится. Сейчас он даже больше похож на пятнадцатилетнего мальчика, чем три года назад. Их покой нарушил завибрировавший где-то на полу телефон. «Юри» — сразу же подумал Виктор и полез под кровать за телефоном, а Юра, проснувшись от движения, перевернулся на бок, засветив пятой точкой. Однако, сообщение на экране было от другого узкоглазого. Отабек Алтын «Он у тебя?» Никифоров ухмыльнулся. Зверушка Плисецкого слишком привязалась к своему хозяину. Это было заметно ещё на свадьбе. Он продолжал преданно смотреть на предмет своего воздыхания даже тогда, когда он взглядом умолял своего бывшего выйти за него замуж прямо у алтаря. Взрослый парень, а наивен как ребёнок. Виктор снова смотрит на Юру: мальчик спокойно лежит, повернувшись спиной, и только плечи слегка приподнимались от каждого вздоха. Прикрепить, фото с камеры, загрузить. Снимок получился вполне удачный, почему бы не отправить Отабеку? «Ты про него?» Прикреплённое фото Виктор таращился на экран телефона ещё около минуты, но ответа так и не последовало, и на его лице появилась победная улыбка. — Юр… — он приблизился к мальчику, поцеловав его в плечо. — Поедешь со мной в Европу? И мы с тобой всегда будем вместе. Спустя несколько секунд молчания Юра тяжело вздохнул и так же тяжело произнёс: — Да…***
Отабек ненавидел себя. Ненавидел за то, что так просто потерял человека, которого любил больше жизни. Он даже не мог сказать, что боролся за него: Виктор просто приехал и забрал своё. Это ужасное чувство — в один миг потерять всё самое дорогое, что у тебя было, и единственным другом, которого можно обнять, становится бутылка пива. Пара таких друзей валялась опустошённая под ногами, и их вот-вот был готов заменить коньяк Bahus*. Отабек раньше гордился своей невосприимчивостью к алкоголю, оставаясь единственным трезвым фигуристом на банкетах. Теперь же ему хотелось напиться до полумёртвого состояния, чтобы даже своего имени не смог вспомнить. Он снова смотрит на фотографию. Незнающий человек бы подумал, что на ней запечатлена шикарная голубоглазая блондинка с тонкой талией и, скорее всего, небольшой, но аккуратной грудью. Но Отабек уже наизусть знает это тело и не мог ни с кем спутать. Он изучил каждую его клеточку, руки до сих пор помнят ощущения от прикосновений к его коже. Иногда он мог не спать всю ночь, любуясь обнажённым Плисецким. И вот, теперь он смотрит на него только с экрана телефона — так же, как несколько лет назад. В какой момент они так отдалились друг от друга? И были ли близки вообще… Возможно, ему изначально не стоило на что-то рассчитывать, зная, что в конце его ждёт разочарование и пустая комната, где всё напоминало о русской фее. Именно ради него он нашёл эту квартиру, перебрался в Питер, оставил свою Родину и многое другое. Но это всё оказалось напрасным не из-за безответных чувств, а из-за простой глупости. Юрий не мог полюбить его по-настоящему. Ведь он далеко не пятикратный чемпион мира, любимец всех женщин, а обычный фигурист из Казахстана, который когда-то увидел глаза воина. Бесконечно наплывающие депрессивные мысли больше напоминали туман, в котором Отабек хотел полностью раствориться. Так продолжалось до тех пор, пока в комнате не раздался настойчивый звон в дверь. У Отабека сразу появилась надежда, что это может быть Юра… И каково было его удивление, когда на пороге действительно стоял Плисецкий. — А, да, ты тут вещи оставил… — только и сказал Отабек, не обольщая себя. — Нет, это ты кое-что оставил. В глазах Юры читалась решительность, и Алтын увидел в его руке до боли знакомый золотой блеск. Казалось, что мечта Плисецкого сбылась: он снова лежит рядом с Виктором, его снова любят, всё должно быть хорошо. Но он не чувствует никакого душевного удовлетворения. Та дыра в сердце, что мучала его всё это время, не заполнилась, а просто исчезла. Рядом с ним он не чувствовал ничего, кроме физического удовольствия, и тот брошенный мальчишка остался в прошлом. — Поедешь со мной в Европу? И мы с тобой всегда будем вместе. — Да… — задумчиво протянул мальчишка. — Пожалуй, он был прав. —Прости, что ты сказал? — невинно переспросил Виктор, на что Юра самодовольно хмыкнул и поднялся с кровати в поиске своей одежды. —Знаешь, Вить, трахаешься ты круто, но это не значит, что я должен принадлежать тебе, — Плисецкий продолжал нагло улыбаться, натягивая джинсы. — И что ты хочешь этим сказать? — Всё просто: я зря убивался все эти два года, нам просто надо было сразу во всём разобраться и я бы понял, что не стою такого, как ты. Без обид. — А кого стоишь? Отабека? — Виктор ни чуть не выражал никакого разочарования, даже находил это забавным.Однако, Юрий лишь пожал плечами, ведь ответ был и так очевиден. Плисецкий быстро собрал вещи и уже собирался уходить, когда Никифоров поймал его за локоть уже в коридоре. — Постой, — он тяжело вздохнул и, кажется, теперь он воспринимал всё серьёзней. — На следующий день после свадьбы уборщица нашла на полу новенькое кольцо. В нём был очень дорогой камень, и администрация решила, что такую вещь лучше вернуть. Да ещё и гравировка на нём была… В общем, оно предназначалось тебе, так что забирай. Думаю, вы там сами разберётесь. Виктор отдал Юре пропажу и обаятельно улыбнулся напоследок. — Спасиб, Вить. — Ну, чего уставился? На колено давай, пьяница, — возмутился Юра, услышав запах алкоголя. Его голос был холодным и требовательным, но Отабека не смущал такой тон, ведь он знает все повадки своего котёнка. Он медленно опустился на пол, пошатнувшись, и встал на одно колено, взяв ладонь Юры в свою. — Юрий Плисецкий… — Фу, нет, без этого официоза, я же не баба. Отабек возмущённо выгнул бровь, но в итоге продолжил. — Юр… — он сделал паузу, ожидая одобрения. — Ты выйдешь за меня замуж? И Юрий, счастливо улыбаясь, сказал тихое «Да».