Inspiration

      Ким Ханбин запирается в комнате уже третью ночь и что-то яростно царапает на белой ровной бумаге. Изо дня в день руки дрожат, и буквы складываются в расплывчатые слова. Он злится, комкает лист, целится в мусорное ведро и уже, наверно, в сотый раз промахивается.       Весь пол засыпан неудавшимися посланиями, пальцы свирепо зарываются в волосы. «Грёбанный Ким Чживон,» – думает Ханбин. Он сходит с ума, ведь этот ублюдок, где-то там, далеко, в своей сранной Америке, не отвечает на сообщения и звонки уже третьи сутки.       Нет, Ханбин в курсе, что большая разница в часовых поясах не способствует общению, да и дел у хёна много: долгожданная встреча с родителями, свадьба брата, старые друзья. Биай всё понимает, но отчаянно желает, чтобы старший вернулся.       Ханбин безумно хочет увидеть идиотскую кривозубую, но такую яркую и согревающую улыбку, жаждет впиться губами в чужие, ощущать горячее дыхание на своей коже и зарыться пальцами в плюшевые волосы старшего. Хочет безмятежно спать, плотно прижимаясь к чужому тёплому телу, потому что кровать слишком узкая. Нет, просто потому что хочется.       Ночью нужда в Чживоне достигает своего предела и, кажется, Биай буквально готов выть на луну. Он сходит с ума, оставаясь в одиночестве в большой комнате, слушает тишину в общежитии и просматривает фотографии.       На одной из них Бобби рядом, прижимает младшего ближе к себе за плечо, чуть сжимает шею и нежно поглаживает острую скулу, изредка пробегаясь пальцами по чувствительному уху с серёжкой, щекоча. Ханбин в эти моменты заливисто смеётся, словно бо́льшего счастья в мире для него не существует, на щеках расцветают ямочки, а в ярко блестящих глазах старший видит своё отражение.       Движением пальца по экрану Биай перелистывает на следующий снимок. Юнхён подловил их в тот момент, когда Бобби, совсем не стесняясь находящихся рядом ребят, целует Ханбина в щёку, по-идиотски улыбается и заявляет всем, что они теперь встречаются. Младший в этот момент стыдливо опускает глаза в пол, Чжунэ неопределённо фыркает, Чжинхван почему-то поздравляет, а Донхёк бегает вокруг и громко кричит: "Я так и знал!". В сердце и мыслях Ханбина этот момент навсегда останется самым теплым и солнечным.       Совместных фотографий много, а незапечатлённых моментов ещё больше, но Биай помнит всё. В голове всплывают образы, и сердце вторит мыслям, выбивая в груди красивую мелодию, разбавляя её трогающими душу словами. Ханбин подрывается с места, снова яростно выцарапывает ручкой на бумаге, приглушённо напевает и блаженно улыбается.       До приезда Бобби остаётся неделя и Биай намеревается бессонные ночи заполнить работой. Но уже следующей младший снова злится, потому что не выходит, потому что Ким Чживон – его личное грёбанное вдохновение.       Он закрывает глаза и воспроизводит до боли знакомый образ, слышит родной голос и смех. Сердце тяжело стучит и страдает, потому что скучает. Ханбин отсчитывает минуты оставшихся дней, словно надеясь, что это поможет.       В следующую ночь Ханбин сидит на широком подоконнике, всматриваясь в ночной город, который пестрит разноцветными огнями, и думает, что его жизнь – полное дерьмо, потому что он влюблён в того ещё мудака и засранца. В того, кто за прошедшие пять дней ни разу не дал о себе знать. Биай думает, что устроит тому забастовку, а ещё лучше – бросит. Но думать – это одно, а вот сделать – совсем другое.       Ханбин тяжело вздыхает, изнемождённо прикрывает глаза. Он уже намеревается переползти в кровать, под одеяло, и попытаться заснуть, но отчетливо слышит звук открывающейся двери. Любопытство берёт верх и он бесшумно идёт ко входу.       В первые секунды Ханбин не верит своим глазам, потом чувствует безмерную радость, а затем – всепоглощающую обиду. Ким Чживон собственной персоной.       Бобби смотрит на него, нежно улыбаясь и раскинув руки для объятий, видит в его красивых глазах своё отражение. Ханбин дуется, но всё равно подходит ближе, почти вплотную, и брякает со злости:       – Засранец! Ублюдок! Мудак!       – И я скучал, Ханбин-а, – отвечает Чживон, улыбаясь ещё шире и ещё ярче. Он притягивает младшего ближе, заключает в кольцо рук и устало опирается подбородком об острое плечо.       Кажется, сегодня Ханбин точно не устроит забастовку и уж тем более не бросит. Он глубоко и судорожно вдыхает, зарывается пальцами в светлые волосы и оттягивает назад.       – Скотина! – шипит в губы и, прежде чем целует, слышит тихое "и я люблю тебя"       Ким Чживон – вернувшееся домой личное вдохновение Ханбина, которое тихо посапывает и что-то бубнит во сне. Биай смотрит на него и ласково улыбается, забирается в кровать, плотно-плотно прижимается к чужому тёплому телу и, наконец, спокойно засыпает.