Шаг из темноты.

Вокруг мертвая пустота. Черный цвет впереди и заставляющая новичков покрываться крупными каплями пота неизвестность. Обжигающе-кричащая тишина. Иногда она дави</center>т настолько сильно, что на секунду кажется, будто не слышишь только ты, будто все вокруг кричит, шумит, взрывается от боли, но звуки настолько громкие, что их не различишь. Ведь Такому Месту и предполагается так звучать: заставлять уши болеть невыносимым, разрывающим потоком боли. Кажется, оглох. От этой ужасающей мысли воздух, разрывая легкие, с криком вырывается из груди, и вдруг понимаешь, что ошибался. Выдох разрывает пространство настолько звонко и отчетливо, что пугает еще больше, чем мертвое безмолвие. Вдруг тишина нарушается. Слышатся шаги. Шаги вдалеке, твердые, уверенные, но тихие и будто бы самодовольные. Шаги Владыки в своем Царстве. Шаги знающего, видящего и слышащего. Мысль о самом существовании Такого сначала пугала, как и всё, частью чего Он является. А сейчас вызывала жгучий интерес. Я ждал Его появления, как единственного дозволенного мне лицезреть чуда, я жаждал хоть ненамного приблизиться к осознанию того, что Он есть, потому что Он не похож ни на что другое. Свет. Не понимаю, откуда это сияние, но этот холодный и обжигающий глаза свет всегда сопровождал Его.
Шаги становились все громче и громче, как вдруг их перебил резкий и непривычно громкий шелест. Крылья. Небывалой величины, снежно-белые с кровавыми прожилками крылья он раскрывал каждый раз, как подходил к таким, как я, к Стражникам. Так высказывал свое почтение и в то же время надменное и очевидное превосходство. Этот жест будто бы говорил : « Я признателен, что ты здесь»,- а потом добавлял: «Хотя мы оба знаем, что выбора у тебя нет». Люцифер, - сказал я, приветствуя его и расправляя свои небольшие, ничтожные по сравнению с Его, иссиня-черные крылья и сгибаясь в почтительном поклоне. Я почувствовал легкую дрожь в коленях, а когда поднял свои глаза, понял, что эту слабость уловил и Он: уголки его губ слегка поднялись, будто выражая одобрение моей почтительности. Эта улыбка так сильно контрастировала с глазами, в которых всё добро было выжжено сотнями увиденных мук, что, казалось, продержись она еще мгновение- его лицо исчезло бы во тьме, как очередная иллюзия отчаявшегося. Авдон,- мягко, но уверенно начал Люцифер, прожигая меня взглядом,- знаешь свою задачу и должен её выполнять безукоризненно. Должен бороться со всем, что будет мешать тебе исполнять свой долг. Должен выдерживать и выполнять задачу, как это делали миллионы до тебя и будут делать после. У тебя нет права на ошибку, у тебя нет возможности подумать. У тебя есть задача, и всё, что ты можешь- твердо следовать ей, не позволяя бессознательному заполонить разум. Пройдёт время- и ты станешь сильнее, тогда бороться станет легче, но это никак не может оправдывать слабость сейчас. Я не знал, должен ли как-то реагировать, я никогда не слышал, чтобы Люцифер лично обращался к кому-то из стражников, я не понимал, чем мог вызвать недоверие или сомнения. Моя задача выполнялась безукоризненно с самого начала пути. Я осмелился наконец-то поднять глаза и понял, что Он не ждет ответа. Его массивные крылья резко упали, и силуэт вместе с сиянием медленно удалялся в бездну. Находиться в этой поедающей и затягивающей, будто снежная лавина, темноте было еще ужаснее теперь, после яркого света. И больше всего пугала неизвестность, нескончаемая, постоянная неизвестность. Я не знаю, сколько и здесь, да и разве время имеет здесь какую-то цену ? Я стражник Ада, Моя единственная задача- закрывать портал за каждой новой душой, не давая ей выбраться обратно. Никто из них не понимает, что происходит, они напуганы, они опустошены, поэтому выполнение задачи никогда не составляло труда. Я не знаю, что происходит с ними потом: они просто исчезают, словно их никогда и не было, словно моя больная фантазия сыграло со мной злую шутку, пытаясь избавиться от одиночества и обреченности. Никто из них не появлялся здесь снова за то длительное время, что я тут (хотя какое право я, потерявшийся в «нигде и никогда», имею, чтобы судить о времени?). Здесь нет запахов. Здесь нет звуков. Здесь есть только я и мои мысли. Я и мои догадки. Я и моя задача. Я и моя ненависть к самому себе, что позволил Люциферу сомневаться. Это раздирало душу обидой и незаслуженным унижением. Это терзало вопросом «почему», ведь Владыка никогда не ошибается. Ведь выходит, что я что-то упустил за время своего пути. Я смутно помню, как всё началось. Я просто проснулся в темноте, окружённый такими же, как и я. Нам объяснили нашу задачу и оставили в одиночестве, как будто у нас и не было прошлого, как будто мы и были «никем». Мои размышления прервал звук, будто с огромной высоты уронили железную посудину. Звук заставил сморщиться и закрыть уши. Снова душа. Я ощущаю движение где-то за собой и иду к нему, очередная душа и очередной портал. Все эти души сплетаются воедино: мужчины и женщины, красивые и уродливые, старые и юные- лица теряют свою индивидуальность, они все похожи и ни одно из них не запоминается. Просто провести рукой над порталом. Главное- не обратить внимания на крики и мольбы, главное- не проявлять сочувствия, не почувствовать их боли. Быстрая вспышка синего света- и в дали остаётся лишь неяркий огонёк. Я подхожу к нему, чтобы потушить, ещё один шаг- и все закончится. Только не смотри на неё, только не поддавайся. Откуда я знаю, что это девушка ? Я просто почувствовал, я научился понимать и ощущать каждого. Я подвожу руку над огоньком- и вдруг останавливаюсь… Что-то не так. Она не кричит, не пытается вдохнуть, она не бежит. Я поворачиваю голову. Тонкая полоса океана окружает зрачок, Она смотрит на меня, а я не вижу больше ничего. Я знаю её, знаю её тысячелетия, и по-моему столько же всматриваюсь уже в голубизну её глаз. Она не прекрасна, её грехи отражаются на белом и полупрозрачном лице, они настолько ужасны, что заставляют меня желать оттолкнуть её, никогда больше не видеть, избавиться, как избавляются от неприятного запаха или громкого звука: выбросить, выключить, вынести, заставить исчезнуть навсегда и тут же забыть. Но что-то мешает мне это сделать, я чувствую, как ослабевает мой шаг, как рука, почти что погасившая огонь, повисла в пространстве словно часть мраморной статуи, которой не суждено больше шевельнуться. Я знаю, что огонь начинает потихоньку разгораться, желая затащить нас обратно. Я должен его потушить, всего лишь одно движение руки- и конец. Я обязан, у меня нет выбора, иначе просто невозможно, иначе никак. И в одно мгновение происходит происходит то, чего не может быть: она дотягивается до моей руки, этот почти незаметный холод обжигает меня, и шаг совсем теряет твёрдость. Мои колени, слегка дрогнувшие в присутствии Самого Люцифера, начали медленно падать на землю, увлекая грешницу за собой. Я понимаю, что не могу закрыть портал. Как только я сделаю это, она исчезнет, а я не могу позволить ей исчезнуть. Не могу позволить этой лазурной полосе океана испариться, как и всему, что было до. Я знаю, что произойдёт непоправимое, неправильное. И вопреки всему я отклоняюсь назад, позволяя голубому свету заслонить весь мир и стать всем вокруг. Я падаю в бездну, увлекая её за собой. И только, когда вернуть что-то шанса нет, я понимаю одно: я совершил самое ужасное из всего невозможного. Я вернул грешницу к жизни.