***
Бетти встречает его на пороге яркой улыбкой и нежными объятиями, но тут же хмурится, замечая синяк от разбитого носа на лице Джонса. — Что случилось? — тут же обеспокоенно вскидывается Купер, но Джагу достаточно быстро удается слиться с темы, упомянув про незначительную драку в саутсайде. — Ладно, — сдается Бетти, но все же смиряет парня подозрительным взглядом. — Я думала зайти сейчас в редакцию к маме, вроде есть новая информация… — Бетти увлеченно посвящает Джонса в планы на день, роясь в сумке, но Джаг ее уже не слушает — в гостиной появляется Эмма Купер. Она спускается с лестницы, босиком ступая на покрытый ковром пол: задумчиво, медленно, будто идет по воде, как ошибочно провозглашенная святая. Ведет голым плечом, поправляя сползший ворот футболки, и дышит, будто на последнем издыхании, на предсмертной тяге. Мраморная кожа скул блестит заботливыми мазками хайлайтера даже в домашнем освещении, как бы говоря: «Направь на меня в любую секунду свет софитов и все равно не застанешь врасплох». Ее тихая усмешка перекрывается белым шумом звяканья ключей в руках Бетти, но Джонс не может оторвать взгляд от старшей Купер — сам не знает, почему. Вспоминая, как привычный мир с каждой новой зацепкой вокруг них рушится, Джонс смотрит на то, как Эмма заправляет за ухо локон белых волос и не обращает на него никакого внимания — в груди Джага скалит зубы порочный и злобный пес. Но потом наваждение исчезает: Эмма усмехается себе под нос и поднимает взгляд от телефона, обращая внимание на присутствующих. Бетти замолкает, понимая, что парень ничего не отвечает на ее реплики, и видит, как Джонс не обращает на нее внимание — сосредоточенно смотрит Бетти за спину, вглубь комнаты. Купер спохватывается и оборачивается, замечая сестру. — Продолжайте, голубки. — Благосклонно отмахивается Эмма от взглядов обоих, проходит на кухню, и улыбается уголком губ, когда Бетти отходит в сторону и ей открывается вид на лицо парня. — О, Джагхед Джонс Третий, — будто бы изумленно выдыхает старшая Купер, картинно прижимая руку к сердцу, — неужели кто-то тебе наподдал за длинный язык и отобрал шапку? Она даже не пытается сделать вид, что сочувствует: довольно улыбается и победно подмигивает парню, доставая из холодильника молоко. Джонс раздраженно выдыхает, но все же весело цокает. — За правду никогда не грех получить по зубам, — отбивает подачу парень и смотрит Эмме четко в глаза, не поддаваясь на провокации: она проходит в гостиную прямо рядом с парнем, явно специально дефилируя в одной растянутой мужской футболке, хоть и с уложенными волосами. Хотя, чего это он — вряд ли Купер знала, что он зайдет. В любом случае Джаг внимательно следит за реакцией Эммы и не поддается на инсинуации. Бетти недоуменно хмурится, наблюдая за Джагом и сестрой, вернее, за их гляделками. Джонс выглядит сосредоточенным и возбужденным, будто только и ждет момента, когда сможет блеснуть умом, а Эмма, в свою очередь, выглядит расслабленной и довольной, будто все, что она хотела, уже сделала. Стоит у лестницы, наблюдая за парой, и улыбается. — Кстати, как прошел вечер? — спохватывается Бетти и переводит взгляд с Джагхеда на сестру — те стреляют друг в друга многозначительными, но совершенно нечитаемыми взглядами. Джонс коротко улыбается и пожимает плечами, не прерывая зрительного контакта со старшей Купер. — Ее не устроила моя компания и она отправила меня гулять, — ухмыляется он уголком губ, а Эмма щурится, с подозрительностью и любопытством принимая правила игры парня. — Да, Бэтс, это был милый жест с твоей стороны, но не стоило, — кивает она на слова Джонса и выгибает бровь, вопросительно смотря на парня, на что Джаг может только промолчать. Он сам не знает, почему решил скрыть от Бетти то, что было вчера. Может, дело в задетой гордости? Но он мог упустить тот момент, когда Эмма разбила ему нос и выбросила из машины посреди парковки. Мог приукрасить. Но почему вообще ничего не сказал? Соврал? Джаг сам не знает ответа на этот вопрос. Зато Эмма смотрит на него так, будто знает. И это, как и всегда, раздражает до зубного скрежета. — Да, прости, Эм, я, правда, очень хотела прийти, — виновато поджимает губы Бэтти и с сожалением смотрит на сестру, — но мама позвала меня в редакцию, сказала, что это срочно, и я решила, что лучше согласиться, чтобы не вызывать подозрений и не упоминать о тебе, иначе бы она стала задавать вопросы… — Все в порядке, Бэтс, правда, — перебивая сестру, расплывается в добродушной улыбке Эмма. — Могла бы позвонить, но это уже не важно, — отмахивается она. — Я отлично повеселилась вчера вечером, — мажет она многозначительным взглядом по лицу Джонса и кивает сестре. — Все хорошо. Джаг даже готов в это поверить. Эмме точно следовало поступать на театральный. — Странные же вещи тебя веселят, Купер, — все же не сдерживается Джонс и надменно хмыкает, — кто-то может принять это за привычку, — дерзко улыбается парень, видя, как старшую Купер, очевидно, напрягает очередное упоминание того, что она только недавно была вычеркнута из его списка возможных убийц. — Сейчас вернусь, я за курткой, — Бетти целует Джага в щеку, привлекая внимание парня к себе, и смерив его и сестру подозрительным, почти настороженным взглядом, исчезает на втором этаже. Оба внимательно следят за поднимающейся по лестнице младшей Купер, и как только та уходит из зоны слышимости, срывают с лиц маски лицемерного дружелюбия. — Мудак, — шипит змеей Купер, смеряя Джонса раздраженным взглядом. — Ну что ты, к чему оскорбления? — картинно хватается за сердце Джагхед и охает. — Уладим конфликт как цивилизованные люди — жестокостью и бессмысленным насилием, — иронично усмехается Джонс, складывая руки на груди — непрозрачно намекает на вчерашнюю несдержанность Купер. — Цитируешь семейку Аддамс? — презрительно фыркает Эмма и, взмахнув я пепельными локонами, уходит в гостиную, падая на диван. — Это они меня цитируют, дорогуша, — улыбается парень и довольно усмехается себе под нос, видя, что хозяин положения определенно точно он. — Не подавись своим снобистским эго, Джонс, — саркастично кривится Эмма и закатывает глаза, недовольная таким началом дня: Джаг выглядит слишком радостным учитывая то, что произошло вчера. В чем дело? — Придумай что-то новенькое. — Довольный своей маленькой победой хмыкает Джонс, прогулочным шагом измеряя гостиную. Купер скрещивает руки на груди и недовольно смотрит на парня исподлобья, следя за его действиями. — Например, «пожалуйста, Джонс». — Чересчур ликующе скалится Джагхед, подходя к Купер ближе, чем на полметра. Почти касается своими коленками ее, возвышаясь над девушкой. — После обеда в подсобке у второй лестницы, — приказным тоном бросает он. — Там поговорим. — Ты в курсе, что встречаешься с моей сестрой? — презрительно фыркает Эмма и хмурится, без слов спрашивая, не попутал ли Джонс берега. — Не обольщайся, — хмыкая на манер «да кому ты нужна» отмахивается от реплики Купер Джаг, — может, я тебя там задушить хочу, — улыбается он, наклоняя голову вбок, придавая тем самым своим словам немного маньячей чудинки. Но Эмма на это не ведется. — Ты на такое не способен, Джонс, — едко проговаривает Эмма, ухмыляясь одним уголком губ, — а я, как видишь, вполне, — рычит она кошкой, кивая на разбитый нос парня, и хочет подняться, но Джаг прерывает ее начинание — нависает над Эммой и хватает блондинку за запястья, придавливая их к спинке дивана. — Может быть, — победно улыбается Джонс, — но сейчас не я обездвижен на собственном диване, — выгибает он бровь, ухмыляясь, на что Эмма только предупреждающе щурится, все еще не стирая с губ дежурную сучью улыбку, будто в любом случае знает больше. — Мой лоб готов встретиться с твоим носом повторно, — гордо вздергивает она подбородок, но Джонс качает головой. — Не сегодня, — уверенно заявляет Джагхед, — иначе я не захочу тебе рассказывать, с кем все-таки вчера из дома престарелых вышел Кенни Джи. — Добивает он Купер последней фразой и с превеликим ликованием наблюдает, как Эмма замирает на месте, переставая сопротивляться, и даже стирает вечную ухмылку с лица. На лестнице слышатся шаги Бетти. — Подсобка. У второй лестницы, — повторяет Джонс и отпускает руки Эммы, возвращаясь в коридор, где секундой позже появляется Бетти. Она кивает Джагхеду, улыбается, и на всякий случай интересуется у сестры, задавая вопрос в тишину дома. — Эм, ты не идешь? — зовет ее Бетти, заглядывая в гостиную, но старшая Купер только оборачивается, не вставая с дивана, с привычной улыбкой на губах и машет им на прощание. — Мне ко второму, а вы веселитесь, голубки. До встречи на обеде. — многозначительно подмигивает она Бетти, но Джонс знает, что этот жест предназначался ему и неодобрительно качает головой. Бетти прощается с Эммой и выпархивает на улицу. — А с чего ей ко второму? — мимоходом интересуется Джонс, плотнее кутаясь в куртку. — У нее что, свое особое расписание? — иронично хмыкает он, на что Бетти только улыбается, мол, ты так и не понял? — У Эммы Купер всегда свое особое расписание, — вздыхает она. — Кстати, и правда: где твоя шапка? — спохватывается Бетти, кивая на голову Джонса, на что парень только усмехается, качая головой, и приобнимает Купер за плечи, не сбавляя шаг. — Когда живешь один, можно легко ответить на подобный вопрос, но когда в доме есть кто-то еще… случается мистика, — посмеивается Джагхед. — Но оно того стоит, — уверенно кивает он и Бетти улыбается — она рада, что Джаг, хоть и на время, обрел настоящий дом.***
Так получается, что когда даже косвенно ты замешан в расследовании настоящего убийства, твоя жизнь начинает играть новыми красками: Джонс замечает, что на часах еще нет и двух, а его голова уже разрывается от информации. От Арчи, который тусовался в змеином логове, он узнал новую версию прошедших событий: Блоссомы упрятали в тюрьму Хайрама Лоджа и тот решил отомстить, убив их наследника. Разумеется, не своими руками — и эту теорию очень кстати подтверждает то, что Джаг выяснил прошлым вечером. Отдельное удовлетворение ему, конечно, еще доставляло тщательно скрываемое негодование в глазах Эммы Купер, когда она проходила мимо Джонса в коридорах школы — даже не смотрела на парня, делая вид, что его не существует. Впрочем, как обычно. Но Джагхед знает, что это не так — он знает, что Купер изо всех сил сдерживалась, чтобы не встряхнуть его за грудки и не вытрясти правду. Но Эмма играла прекрасно. Не улыбалась, не смиряла Джонса раздраженным или надменный взглядом, не говорила ни слова — они пересекаются взглядами только на обеде. Над столом витает атмосфера нервных улыбок и тщательно скрываемого непонимания: кажется, что все социальные связи в этой школе держатся на том, ладят ли сестры Купер или нет. И сегодня, когда по непонятным причинам сестры улыбаются друг другу в течении дня, и к их столику в школьном дворе приковано слишком много внимания. Бетти тепло улыбается Джонсу, сильнее сжимая его ладонь в своей, будто боится, что парень сбежит; Кевин с натянутой улыбкой мечется взглядом между присутствующих, Вероника пожимает плечами и улыбается, ставя на стол свой поднос, а Шерил брезгливо морщит нос и поджимает губы, когда видит будущих соседей на следующие пятнадцать минут обеда. Эмма появляется минутой позже, и наконец пересекается взглядом с Джонсом — помимо извечного холода Джаг замечает в нем любопытство. Платье короткое, сшитое из стереотипов и личного опыта на ближайшей трикотажной фабрике, сидит на ней как влитое, и Эмма знает это — закидывает ногу на ногу, оголяя бледную кожу бедра, и теряет интерес к Джонсу уже через секунду, перекидываясь приветственными словами с Блоссом и Вероникой. — Готовитесь к предстоящему балу? — задает Эмма вопрос сразу всем, картинно-грациозно откидывая волосы за спину. — Да, уже вовсю подбираем музыку, — кивает Кевин, желая поддержать разговор, но Купер смеряет его секундным презрительным взглядом и пропускает реплику парня мимо ушей, будто его не существует. — Мне понравилась идея с космосом, но эти восьмидесятые… такая безвкусица, — кривится Эмма и жалостливо смотрит в сторону Шерил, будто Блоссом возьмет и передумает в эту же секунду. — Стилизация, — закатывает глаза Шерил, — это будет стилизация под восьмидесятые, дресс код будет современным, — устало вздыхает она, недовольно цокая, будто уже устала объяснять это подруге. — Ну, да, конечно, как я могла забыть, — легкомысленно отмахивается Эмма и переводит взгляд на Веронику. — Не могу не отметить, Ви, что, похоже, ты закрепила за собой черный цвет, — весело улыбается Эмма, одобрительным взглядом проходясь по наряду Лодж, и отпивает из бутылки воды. — В смысле? — удивленно вскидывает брови брюнетка, вопросительно смотря на Эмму, а затем на Бетти — младшая Купер только пожимает плечами и качает головой, мол, я без понятия. — Это такая себе конституция, — со знанием дела кивает Кевин Веронике, но договорить ему опять не дает Эмма — беспардонно перебивает парня, будто он пустое место. Никто не звал его сюда: Джонс идет к Бетти прицепом, Шерил ее подруга, с Ви они ладят, а Келлер — обычный прилипала. Она его здесь не ждала. — В том смысле, — с нажимом поясняет Эмма, картинно смотря только на Лодж, — что за Шерил, так уж повелось, закрепился красный цвет, — кивает она на Блоссом и та довольно улыбается, подтверждая слова подруги. — И теперь никто не имеет на него права. За мной — белый и розовый — тут по настроению, — пожимает Купер плечами, со знанием дела разъясняя суть вопроса. Джонс про себя фыркает — Эмма говорит так, будто объясняет правила безопасности. Хотя, наверное, в их сучьем мире это они и есть. — А ты, сама того не заметив, закрепила за собой благородный черный. Браво, Вероника, — одобрительно улыбается Эмма и Лодж смеется, качая головой. — Это честь для меня, — картинно раскланивается брюнетка. — Хотя, признаться, в последнее время я хотела добавить цвета — черный делает меня бледнее обычного, а я и без того устаю, — вздыхает Вероника и отодвигает от себя поднос с едой. — Уроки, и остальное, — проговаривает Ви, но тут же отмахивается и растягивает губы в улыбке. Джаг хмыкает, поражаясь тому, как оказался среди подобного разговора о шмотках и цветах, но понимает, что единственный здесь чувствует себя не в своей тарелке: Шерил краем уха слушает разговор и строчит твитты в телефоне, Бетти кивает и улыбается — ей, кажется, просто приятно находиться в компании сестры без ощущения враждебности; Лодж поглощена разговором с Эммой, а Кевин отчаянно скрывает ревность, следя за ходом диалога — не желает быть за бортом и хочет вставить хоть слово. — Да, кстати, — в этот же момент спохватывается Келлер. — Как дела у Полли? Мой отец только вчера отменил поиски — все ведь думали, что она просто сбежала… — увлеченно задает он вопрос Веронике, радуясь, что смог влиться в разговор, но Джаг чувствует, как рядом с ним на месте подбирается Бетти. — Кев… — предупреждающе обращается она к Келлеру, но тот, кажется, совершенно не чувствует момента или границ. Джонс видит, как Бетти переводит настороженный взгляд на сестру и замирает: Эмма больше не улыбается. Эмма готова все здесь сжечь. — Хорошо, да, — отзывается Ви, попутно настороженным взглядом окидывая сестер Купер и их гляделки. — Прости, Эмма, Бетти вчера у нас задержалась, но это было необходимо… — заторможенно произносит Лодж, будто оправдывается — думает, что причина смены настроения старшей Купер именно в этом. — Сегодня готовимся к празднику в честь малыша, — переводит она на Кевина взгляд, — но не знаю, сколько Полли еще сможет у нас пробыть, все же ей нужен будет уход… — бубнит Вероника, но ее внимание целиком и полностью сосредоточено на старшей Купер, взгляд которой начинает действительно пугать. Джонс вздыхает: не один он решил утаить события прошлого вечера. Джагу плевать, но все же неприятное чувство обиды на мгновение укалывает грудь. И в это же время замечает, как рушится мир Эммы. Бетти говорила, что с трудом, но они наладили отношения, а учитывая вчерашний разговор и то, как Эмма относится к Полли, Джонс даже не представляет, что она сейчас чувствует. Джаг не знает всей истории, но может себе вообразить, какую боль приносит предательство. А именно так Эмма видит поступок Бетти: она предала ее, не явившись вчера на слежку и соврала на счет общения с сестрой. Для Эммы Купер это оказывается настоящим ударом. — Она может пожить у нас в Торнхилле, — спохватывается Шерил, привлекая к себе внимание, а Джонс видит, как шокировано выдыхает Эмма. — Ты знала?.. — разочарование и гнев в ее напряженной позе читаются слишком явно, чтобы не обращать на это внимания. — И это не имело значения до этого момента, Эм, хотя ты могла бы и сама рассказать, что Полли беременна, — кивает уверенно Блоссом. — Но все же это дитя Джейсона, ты должна понять, — поджимает она губы, смотря на подругу, но Эмма отрицательно качает головой. Она может ее понять. Но не хочет. — Вы… — Бетти рядом с Джонсом вздрагивает, когда слышит раскатистую ярость в голосе Эммы. Присутствующие замирают и, кажется, перестают дышать: минуту назад обсуждающая бал и наряды Эмма выглядит разъяренной фурией, готовая уничтожить каждого на своем пути. — Две жалостливые идиотки… — кажется, еще немного, и Джонс сможет услышать хруст ее крошащейся эмали. — Ты, — она жестко припечатывает сестру к месту одним словом, — двуличная тварь, пытающаяся казаться невинной овечкой. Тебе так нравится это дерьмо? Сидя на диване вспоминать детство, а потом бить поддых? — ее слова злые, обиженные, срываются с языка ледяной волной презрения. — Если бы я знала, что происходит, может, поступила бы по-другому! — неожиданно отчаянно восклицает Бетти, поднимаясь из-за стола. — Но ты же ни слова не говоришь - как мне доверять тебе, если ты мне довериться не можешь?! — они сверлят друг друга взглядами с полминуты, окружающие молчат — за столом в школьном дворе между сестрами Купер идет война характеров и Эмма выигрывает холодной отстраненностью. — Ты мне солгала! — жестко рыкает Эмма, подавая корпус вперед, от чего Бетти дергается, но не отступает — громко дышит и сыпет раздраженными искрами из глаз. — Это была белая ложь! — отчаянно взвивается Купер, срываясь на сиплые ноты. — Чтобы всего этого, — она обводит взглядом присутствующих, — не было! — отчаянно бросается словами Бетти, продавливая позицию, но Эмма сильнее. Старшая Купер тренированнее в ненависти — она смотрит злее, яростнее и жестче. — Не думала, что у лжи бывают оттенки, — безапелляционно смыкает она челюсти и в этот момент Бетти обессиленно падает на скамью обратно — Эмма сказала все и ее больше для сестры не существует. — А ты, — Эмма окатывает Шерил волной холода, кидая на Блоссом полный ненависти взгляд, — даже твой брат ублюдок и тот больше знал о преданности. — Вбивая стальные гвозди слов, произносит Эмма. — Как он там говорил? — она картинно задумывается, стуча пальцем по подбородку. — Ах да: «Моей недалекой сестре нужно внимание, так что давай разрешим ей побыть с нами, Эм», — едко улыбается Купер и Джонс видит, как с щек Шерил спадает краска. — Так вот, подруга, — припечатывает последним словом Эмма, — быть рядом со мной тебе больше не разрешено. Проваливайте, — обессиленно взмахивает она рукой в воздухе, но никто не двигается с места — шок парализует каждого. — Я сказала, убирайтесь отсюда! — взрывается гневным воплем Купер и в ярости звонко бьет ладонью по столу, показывая, что не потерпит неповиновения. Шерил судорожно выдыхает, прячет на дне глаз вселенскую обиду и уходит со школьного двора, Кевин недоуменно оглядывается по сторонам, пятясь подальше от ядерного взрыва, Джонс идет за Бетти, смахивающую слезы с щек, а за ней спешит Вероника — Эмма остается в гордом одиночестве. За Купер Джонс не следует — ему звонит отец, что-то говоря про ужин у Бетти дома, и Джаг присаживается за свободный столик, в нескольких метрах от Эммы. Пропуская слова отца мимо ушей, Джонс внимательно следит за блондинкой: Эмма сидит, сложив руки перед собой, с прямой, злой осанкой, и смотрит куда-то сквозь пространство. Джаг почти кожей чувствует расходящееся от нее волнами отчаяние, боль и обиду. Сестра и подруга — кто бы мог подумать. В ее глазах закипают слезы, но Эмма трясет головой и сглатывает — она сидит посреди школьного двора и у нее нет шанса на слабость. Но в следующее мгновение Джонс пораженно распахивает глаза и понимает, что следующий день целиком и полностью уйдет на переосмысление того, что он знал об Эмме Купер. Блондинка спокойно встряхивает волосами, взглядом пробегаясь по двору — убеждается, что на нее больше никто не смотрит. Закусывает губу и с силой бьет рукой по столу, намеренно ломая о край стола ноготь. Вскрикивает, вновь приковывая к себе внимание учеников: картинно трясет рукой, показывая, из-за чего весь шум, еще раз убеждается, что все увидели ее отчаяние и сломанный ноготь. И дает волю слезам.