По обе стороны

- Нет уж, погоди, дай мне на тебя поглядеть! - Махтан положил руки на плечи старшего внука, Майтимо, и покрутил его так и эдак, разглядывая. - Похудел, кажется... Я тебя сейчас жене передам, она с утра что-то пекла. Совсем тебя твой отец на этой вашей стройке загонял. - Да мы давно достроили уже, - улыбнулся Нельяфинвэ — он был любимчиком деда. - Достроили? - удивился Махтан. - Когда я твою мать к вам в новую крепость сопровождал, там и близко «достроили» не было. Еще делать и делать... Внешняя отделка, южная башня... - Внешней отделки в планах отца никогда и не предполагалось, а на южную башню он плюнул, - вежливо пояснил Майтимо. - Ну-у, не дело... - насупился Махтан, но тут из-за плеча старшего его внука высунулась растрепанная светловолосая голова спешившегося Тьелкормо: - А мама дома? - Дома, дома Нерданэль, - Махтан, внезапно погрустнев, оглядел остальных внуков, выстроившихся за Нельо и нетерпеливо ждавших окончания приветствий. Хозяин дома приветливо кивнул Макалаурэ, к седлу которого была приторочена походная арфа в чехле, с легкой иронией оглядел близнецов, которые усиленно строили из себя давно взрослых и повидавших жизнь эльдар, а потому в последнее время не болтали попусту и старались сохранять гордый взор, и снова обратился к старшему: - Прошу, проходите. Майтимо, у нас там... могу я на тебя положиться? - Разумеется, - с легким удивлением отозвался тот. - А что случилось? Но Махтан не ответил, провожая взглядом входящую в ворота процессию, обмениваясь краткими приветствиями и кивками: - Карнистир, а ты чего это так волосы обрезал?.. Что значит — опалило в кузнице? Мне, что ли, тебе показывать, как заплетаться правильно? Атаринкэ, покажи ему, ты-то уж должен знать... А вы, двое, куда направились? Нет, плоды еще не созрели! А вроде взрослые ведь... По привычке они, как же... Тьелкормо! Да что это с вами со всеми? В вашем Форменосе не кормят, что ли? Я таких эльдар только во времена Великого Похода видал, когда у нас с продовольствием перебои были... Ох, отдам я вас жене, всех отдам... - Не надо, а то мы потом пошевелиться не сможем, - хихикнул Тэльво. - А нам еще обратно ехать. - Еще чего придумали, обратно ехать! Переночуете, места в доме хватает... А вообще, могли бы у матери и хоть неделю пожить, - недовольно отозвался хозяин дома. - Мне, может, помощника не хватает, а тут Атаринкэ... И вообще... - Нам маму бы, - нерешительно встрял Майтимо. - Мы ее хотели увезти... - Опять?! Ну нет! Был тут один такой, увозил уже... Отец ваш! А вам чего не сидится? - Да мы с мамой поговорить хотим, - поддержал старшего брата Макалаурэ. - И вообще... к озеру, на природу... Махтан уже собирался было закрыть ворота, как в них влетела огромная туша Хуана, бросилась к хозяину и выложила на траву перед ним слегка пожеванную голубую ленту. Тьелкормо склонился, подбирая добычу и испытующе взглядывая в глаза пса, а потом улыбнулся — ярко и победно. Атаринкэ понимающе закатил глаза. В доме Махтана всякий раз, стоило приехать внукам хозяев, начиналось нечто невообразимое. В дверях, привлеченная голосами, показалась эльдиэ — полная противоположность своему мужу — невысокая, хрупкая, с такими же светло-золотистыми волосами, как у Тьелкормо. Она ахнула, просветлела лицом и торопливо сняла передник, а мгновением позже ее уже окружили внуки. Майтимо высвободился из объятий первым, коварно подпихнув вперед обоих Амбаруссар. - А где мама? Почему она не вышла? - встревоженно спросил он у деда, наблюдая за тем как Тьелко, утроба ненасытная, уже жует подсунутый ему пирожок. - На веранде она, с той стороны дома, - буркнул Махтан. - Оттуда не видно и не слышно... Идем, пока твои братья заняты. - Почему — «пока заняты»? - со всё возраставшей тревогой спросил Маэдрос, но ему не ответили и на этот раз. - Что случилось? Что с мамой? Махтан так же молча дал знак следовать за собой, провел внука по узкому коридору, и из-за двери террасы донесся усталый, но веселый женский голос: - ... не люблю я так одеваться, ты же знаешь, но если уж ты что решила, Нерданэль, то тебя никто не остановит. Я даже боюсь спросить, если ты так долго делаешь набросок, сколько же будет... Дверь распахнулась. Обе женщины, находящиеся на застекленной веранде, поначалу не обратили на вошедших никакого внимания. Индис, в расшитом тяжелом платье, украшенном самоцветами, и в венце королевы нолдор, восседала на кресле — повернувшись к окнам, к Свету Лаурелина. Волосы ее переливались тысячью искорок и блистали истинным золотом, а пальцы бережно скользили по лепесткам срезанных белых цветов, букет из которых она держала в руках. Индис выглядела не просто красивой — ослепительной. Нерданэль устроилась под самым окном, так, чтобы Свет на бумагу в руках падал совсем иначе, коротко взглядывала на подругу и тотчас опускала взгляд, чтобы сделать несколько штрихов. Темно-рыжие волосы были заплетены в длинную косу, падавшую на плечо, а платье художницы по сравнению с платьем королевы было совсем невидным — явно повседневным или рабочим. - Дочь, - неуверенно позвал Махтан, - к тебе... Нерданэль подняла голову. Казалось, она теперь не любила визиты, потому что заранее ее губы сошлись в тонкую полоску, и лишь потом она увидела старшего своего сына в дверях. Непреклонное лицо ее тут же оттаяло, морщинка на лбу разгладилась. Майтимо, как мог, изобразил поклон в сторону повернувшейся к двери королевы — не слишком старался, да и мать уже держала его в объятиях. Поверх ее головы он видел лицо повернувшейся Индис — черты его сначала будто дрогнули, словно она готова была разразиться речью или плачем, а потом приняли обычный для второй жены Финвэ спокойный и приветливый вид. - Здравствуй, Нельяфинвэ, - негромко произнесла она с какой-то грустной улыбкой, и Майтимо возблагодарил Эру за то, что никто из его братьев не видит этой улыбки — она показалась бы им торжествующей и фальшиво сочувствующей. - Нерданэль, полагаю, сыновья завладеют твоим вниманием, а то и вовсе похитят тебя из дома. Мне стоит уйти. Рыжеволосая эльдиэ несколько растерянно оглянулась на подругу, но та уже продолжила, желая как можно скорее сгладить неловкость: - Я переоденусь у тебя в комнате, ты не будешь против? Там осталось мое повседневное платье... Маэдрос посторонился, давая королеве пройти, но тут в коридоре послышались шаги. Майтимо обернулся и увидел Атаринкэ, непринужденно шествующего сюда же, с обкусанным пирожком в руке. Он радостно улыбнулся, увидев мать, но в следующее же мгновение лицо его застыло. Кровь отлила от щек, резче обозначились скулы, слегка нахмурились брови, сжались губы... и теперь Майтимо мог воочию наблюдать почти лицо отца. Куруфин замер, глядя на выходившую из двери Индис — взгляд его метался, но не задерживался. - Приветствую, Куруфинвэ, - в голосе королевы на секунду мелькнули тоскливо-обреченные нотки. - Здравствуй... - она помолчала и добавила. - Можно мне пройти? Атаринкэ посторонился, молча, чуть ли не вжимаясь в стену, так, чтобы его не коснулся подол и шлейф платья выходившей. Это было уже совсем невежливо. Майтимо почему-то живо вспомнил, что видел уже подобную сцену с участием отца и Индис — очень давно, когда сам был ребенком. Позабытая картинка вспыхнула в голове ярко и образно, вытащенная из каких-то несознательных глубин памяти. Стоило концу длинных, богато расшитых одежд королевы исчезнуть за поворотом узкого коридора, как заговорили все разом: и Майтимо, и Махтан, и даже Куруфин. Курво обнял мать, которая почему-то слегка сопротивлялась, снова взялся за недоеденный пирожок... Сбежать удалось не сразу. Индис, переодевшаяся, уже давно покинула дом никем не замеченной, но Махтан и слышать не хотел об отъезде дочери и внуков. Всё шло по плану — один Амбарусса вывел семерых коней за ворота; другой собрал корзинку с пирожками; Макалаурэ отвлек бабушку от помощи матери; Нерданэль, раскладывавшая приборы в столовой к будущему семейному обеду, выбралась через окно второго этажа, где мать поймали Тьелкормо и Карнистир. Куруфин под благовидным предлогом отлучился из кузниц, озадачив Махтана почти невыполнимой целью и соврав, что ему подобное удалось; Майтимо руководил действиями от входной двери в дом, координируя заговорщиков. Сначала старший из близнецов доложил, что кони и поклажа готовы. Потом мимо Майтимо пронеслись Тьелкормо и Карнистир, а упоенно веселая Нерданэль сыновей еще и погоняла. Спустя несколько секунд появился младший Амбарусса с похищенными вкусными припасами, потом принесся Атаринкэ со стороны мастерских. Время было определено заранее, феаноринги действовали четко и слаженно. Майтимо улыбнулся. И негромко запел. Окна были по дневному времени открыты, и его услышали — из дома раздался женский вскрик и звон словно уроненной на пол серебряной посуды. Маэдрос довольно кивнул — не слишком музыкальное пение старшего брата Макалаурэ узнавал, слышал издалека, и обычно оно приводило его в бешенство. Майтимо бросился к заранее распахнутым воротам, взлетел на приготовленного для него коня, тревожно оглянулся на дом. - Езжай! - махнул он рукой Карантиру, придерживающему впереди себя всем довольную маму, но тут уже возмутилась Нерданэль: - Нет! Макалаурэ же еще там! Макалаурэ, впрочем, тут же появился в поле зрения. Створки окна на первом этаже распахнулись, и он вылетел из проема, ловко приземляясь на траву, тут же вставая и бросаясь к остальным братьям. Майтимо придержал коня для него, подал руку, помогая усесться верхом. Из дома донесся отчаянный крик жены Махтана, а спустя мгновение из мастерских выскочил и сам Махтан. - Уходим! - скомандовал Майтимо, замыкающий небольшой отряд. - Замечательные вы у меня, - негромко сказала Нерданэль. - Вот вроде знать и не можете, как было, а всё так же... Амбаруссар рванули первыми в сторону южного выезда из Тириона, по знакомой дороге. Феаноринги не неслись во весь опор — в городе так было не принято, да и довольно опасно, а поэтому все они отлично успели расслышать доносившиеся им вслед горестно-возмущенные крики о разбойниках и похитителях. Нерданэль на лесной поляне, залитой золотистым Светом Лаурелина, устроили как королеву. Она полулежала — а точнее, оживленно вертелась — на плотном покрывале, обложенная несколькими подушками. Келегорм старательно переворачивал над огнем недавно пойманную добычу, а Куруфин, которого Нерданэль призвала по правую руку от себя, подробно докладывал матери о внуке: - ...и на прошлой неделе еще сочинил стих... - Тьелпэ ко мне советоваться приходил, - встрял Макалаурэ, валяющийся на траве. Одной рукой он закидывал в рот ягодки по одной, другой — перебирал струны расчехленной лиры. - Я ему сказал, чтобы продолжал экспериментировать. - А хорошего ты ему ничего сказать не мог? - укоризненно глянул на брата Куруфин. - Он же мелкий еще! И племянник тебе все-таки... - Да я только хорошее и сказал! Что я еще могу сказать, когда мне детские стихи на суд приносят?.. Амбаруссар, прочно занявшие место в ногах у матери, почти доели все украденные пирожки и теперь чем-то подначивали друг друга, хихикая, иногда в шутку принимаясь бороться, и позабыв о том, что должны изображать из себя серьезных взрослых эльдар. Карантир выгружал из седельных сумок вино для обеда на природе и тщательно пересчитывал емкости; Майтимо, недавно разразившийся привычной тирадой на тему ленивых младших братьев, тащил к костру нарубленные сухие ветки. - Какие-то вы и впрямь похудевшие все, - Нерданэль приподнялась на локте. - И изменившиеся... У вас всё хорошо? - Всё хорошо, - непререкаемым тоном ответил Маэдрос, сурово поглядев на остальных — мать лежала к нему спиной и не видела его взгляда. - Почему ты волнуешься, мама? Питаемся нормально. Нам всего хватает. На поляне повисло напряженное молчание. Феанор не запрещал сыновьям появляться в Тирионе и уж тем более навещать мать, но каждый раз, когда они покидали Форменос, глядел так, что это было невыносимо. Майтимо же каждый раз, приезжая в родной город, всерьез боялся случайно увидеть Финдекано — бывшего своего друга, с которым молва разлучила их. Они ведь так и не поговорили после изгнания... Нерданэль бывала в Форменосе — нечасто, но бывала. Чаще всего в компании подруги Индис, которая навещала мужа Финвэ; или в компании своих родителей; а бывало, что и в компании Нолофинвэ или Арафинвэ и членов их семейств — впрочем, это было еще большей редкостью. Она играла с маленьким внуком, общалась с невесткой Аименэль, встречала смешения Света в огромной, почти не заставленной мебелью гостиной у очага с сыновьями. Бывало, что на просто устроенных в северной крепости приемах говорила и с мужем — взаимно любезно и обходительно, не затрагивая никакие серьезные темы. - Как ваш отец? - спросила Нерданэль, нарушая молчание. К вопросу все были готовы, и ответил Тьелкормо — это было оговорено заранее, как и то, что он скажет. Небрежно пожав плечами, Келегорм ответил, не поворачиваясь и почти не отвлекаясь от приготовления пищи: - В полном порядке. Отца, как всегда, занимают его проекты и исследования. Кажется, он вполне доволен жизнью. - Нам приходится вытаскивать отца из мастерских каждый раз к ужину, - легкомысленно произнес младший Амбарусса. Эта его реплика была тоже оговоренной. - Но вы ведь его успешно вытаскиваете? - нахмурилась Нерданэль. - Конечно, - ответил второй близнец. - Ну ладно, - мать семейства чуть улыбнулась, с явным облегчением. - И кормим, и спать укладываем, - фыркнул Макалаурэ, подбираясь поближе к костру. - Прямо как Тьелпэ. - Феанаро очень увлекающийся, - попыталась оправдать мужа Нерданэль. - Может и забыть о себе. И даже сопротивляться. Но вы не обращайте внимания. Майтимо выпнул Атаринкэ с самого удобного места подле матери и аккуратно заговорил о важном: - Владыка Манвэ приказал отцу явиться на Таникветиль, на грядущий вскоре Праздник Урожая, и обещал, что празднество будет великолепнее всех, что мы знали ранее. Нам только вчера стало это известно. - Приказал, вот как? Зачем? - Нерданэль встревожилась, приподнимаясь и принимая наполненный кубок из рук Карнистира. - Неужто мало было Владыкам того наказания, что и так несет Феанаро? - Это не касается наказания, наложенного на отца, - покачал головой Маэдрос. - Но... да, это был именно приказ, как мы поняли. - Приказ явиться на празднество? Что за нелепость... - Нерданэль в тревоге разметала темно-рыжие волосы по расшитым подушкам, что были заботливо уложены вокруг нее. - Говорите! Что еще вам известно? Майтимо коротко взглянул на Макалаурэ, и тот, кивнув, перенял речь: - Владыка Манвэ хочет примирения отца с его единокровным братом. Мы не видели самого послания, но вчера поднесли отцу отличного вина, и он рассказал нам всё, что было в том письме. - О Единый, - Нерданэль заметно побледнела. - Примирить Феанаро с Ноло не удавалось никому, даже мне! Даже королю Финвэ! А уж теперь, после того скандала... Я видела, как они смотрят друг на друга! Скажите, скажите же мне — Феанаро отказался подчиниться? Ведь так? - Он согласился, - ответил Маглор. - Отец сказал, что пойдет. - Не к добру, - прошептала Нерданэль. - И что же он сделает там? Опять скажет всё, что думает? - Нет, отец сказал, что послушает сначала, что ему скажет его брат, - дипломатично ответил Майтимо. - И посмотрит по обстоятельствам. Но вещал также... что валар от него уважения не дождутся. И пойдет он на праздник, как изгнанник, в самых простых одеждах и без украшений, а уж тем более не доведется никому в тот день узреть его неповторимого венца с созданными им Камнями. - Да чтоб их, его Камни, - процедила Нерданэль. - Проклясть их готова... А вы? Вы все — идете с ним? - Мы не идем, - покачал головой Макалаурэ. - Мы предлагали отцу сопровождать его, все или кто-то из нас, кого он выберет, но отец отказался. Сказал, что это только его дело. - А король Финвэ, его отец? - Король Финвэ сказал, что он уж точно никуда не пойдет, - встрял Куруфин. - Останется в Форменосе. А мы вот тут подумали... мама, а может, мы снова приедем к тебе? На этот раз похищать тебя не станем. Побудем с твоими родителями, я возьму Аименэль и Тьелпэ. Или, если хочешь, все вместе отправимся в леса. Как ты пожелаешь, мам. - Конечно, я буду рада вас всех видеть, - Нерданэль улыбнулась грустно, словно что-то до сих пор не давало ей покоя при известии о грядущем празднике. - И твою жену и сына, Атаринкэ, конечно, тоже. Приезжайте, а там уже решим, где будем проводить время. Может... Может, сказать и Феанаро, чтобы приехал к нам, как его повинность на празднестве окончится? Мы выедем за пределы Тириона тогда, если он согласится. Тогда его наказание не будет нарушено. - Мы передадим отцу, - раздумчиво ответил Майтимо. - Ты ведь его приглашаешь? - Конечно, приглашаю. - Он каждый раз, когда мы возвращаемся из Тириона, спрашивает нас, что ты сказала и не... - Майтимо, говори! - ...и не просила ли его... увидеться. - Да что же вы молчали! - Нерданэль побледнела еще больше, и Карантир, ошивающийся рядом, быстро наполнил опустевший кубок матери. - Конечно, как закончит там, на Таникветиль... пусть приезжает. Ну и... если вдруг с Ноло примирится, и его пускай берет... Я буду рада. Нерданэль помолчала, покусала губу сначала слева, а потом справа — точно так же делали в минуты волнения Майтимо и Тьелкормо — и явно взяла себя в руки, продолжая уже спокойным голосом: - Если уж Феанаро нельзя появляться ныне в Тирионе, нам нужно будет выехать за пределы города. Подготовьте всё для выезда, у меня не будет возможности. Мой отец меня после моего возвращения охраняет чуть ли не хуже, чем в девичестве. Не говорит, конечно, что я была неправа, но я и так знаю, что бы он хотел сказать. Ох, мальчики мои... Вам не стоит этого знать. Простите меня. - Мы справимся, - коротко уронил Карантир. - Отцу передадим. Он приедет, как только сможет. Сразу после валар. - Вы уж его не оставляйте... - беспомощно протянула обычно такая сильная дева. Сейчас она чувствовала, что ей есть, на кого положиться. Семеро взрослых эльдар, ею же самой принесенных в Арду, окружали ее сыновней заботой — самой искренней, даже если что-то не хотели говорить ей; они встали бы против любого, кто посягнул на душевное равновесие матери. Теперь уже они, а не она — одобряли, слушали, защищали... - Мы не оставим отца, - с улыбкой кивнул Майтимо. - Никогда. В этом ты можешь быть уверена, мама.