Сухое вино

      Всё начинается с сухого вина.       Chateau d'Armailhac. Красное. Шесть лет выдержки. Разлитое по пузатым низким бокалам. Казалось, можно увидеть в тягучем полумраке комнаты поднимающийся над зауженными горлышками терпкий аромат.       Персиваль бы предпочёл огневиски, но сегодня не он вёл в танце.       У него было много женщин и почти столько же мужчин. Блондинки и брюнеты, рыжие и шатены, общими были лишь хрупкость сложения и то, как стонали они, прижатые к светлым простыням тяжестью тренированного тела. Крепкая хватка ладоней на запястьях – не вырвешься, не перевернёшь на спину, не возьмёшь верх. Потому что Персиваль Грейвз не подчинялся никому.       Кроме любителя французских вин.       Холодные голубые глаза спокойны, движения плавные, как у крупной хищной кошки, пантеры там или гепарда. Под этим взглядом теряет самообладание любой и, когда тонкие губы касаются края бокала, Персиваль готов уже выть, так натянуты его нервы. Словно неведомый скрипач перестарался с подкручиванием колок – коснёшься смычком, рваный хлопок разорвёт тишину.       Тесей Скамандер одним движением сбрасывает с плеч своё дорогое чёрное пальто. Аккуратно встряхнув его за плечи, он стирает невидимую пыль и складывает верхнюю одежду пополам, сгибая по линии спины. Перегнув через предплечье, сгибает пальто ещё раз и кладёт на спинку кресла.       Тонкими длинными, но крепкими пальцами он одну за одной расстёгивает серебряные пуговицы пиджака. Ворот отгибается под тяжестью ткани, открывая тёмно-синий подклад, впрочем, в темноте его практически не различить. Несколько секунд - и аккуратно сложенный, педантично выхоленный пиджак лежит поверх пальто.       И хочется рвануться вперёд, схватить за бежевую рубашку, впиться в тонкие бледные губы, зарыться пальцами в короткие каштановые с рыжиной волосы, но под взглядом этих голубых глаз Персиваль не двигается, будто завороженная звуками флейты кобра, покачивающаяся в такт движениям заклинателя, следящая за каждым движением, но не способная показать клыки.       Тонкие пальцы касаются линии скул, Тесей наконец-то дарит ему долгожданный поцелуй. Небожитель снизошёл до склонившегося в молитве смертного, а тот и рад продолжить своё ночное бдение, лишь бы заслужить благосклонность холодного божества.       Тесей никогда не раздевается полностью во время секса. При попытке коснуться пуговиц – слегка шлёпает по пальцам жёсткой ладонью и прикусывает беззащитно открытую шею. Но Персиваль знает, там, под лёгкой бежевой тканью скрыто столь же тренированное и исполосованное работой тело, как и его собственное. Иногда, лёжа на кровати, хрипло дыша от ласк, ему удаётся запустить ладонь под рубашку на спине и почувствовать неровные линии, порой совсем свежие. За это его переворачивают на спину грубее обычного, больно хватают за запястья.       Потому что у небожителей не бывает шрамов. И в жилах их течёт не кровь, а ихор.       Холодные ладони оглаживают подбородок, ногти почти царапают горло, чуть надавливают на впадинку между ключиц и следуют дальше. Подушечки пальцев рисуют странные узоры на спине, обводя контуры шрамов, средний и указательный пальцы проходят по позвоночнику, пересчитывая косточки, словно прилежный ученик на живом материале повторяет урок по анатомии человека.       Ладонь зарывается в смоляную с проседью шевелюру, чуть оттягивая голову назад. Они сейчас похожи на пошлую фантазию Уэйта, рассеяно думает Персиваль. Хищный яростный зверь, ревущее пламя, укрощён ледяным спокойствием, одним властным прикосновением руки, сжимающей голое плечо.       Но только ей, этой холодной силе, Персиваль Грейвз был готов подчиниться. Был готов отдать всего себя в вечное услужение.       Но что за дела богам до простых людей.       Даже в момент пика их наслаждения Тесей молчалив, поэтому Персиваль стонет за них двоих, кусая край подушки, чтоб не сорваться на крик, не посадить голос, чтобы не пришлось лихорадочно пытаться вспомнить подходящее заклинание.       После, лёжа головой на коленях – стрелки на брюках идеальны, несмотря ни на что – Тесея, почти мурча под умелыми пальцами, почёсывающими шею сзади, Персиваль не чувствует горечи. Это удивительная способность Скамандера – оставлять после себя лишь светлые чувства. Сейчас всё равно, что ночь коротка, что после они пожмут друг другу руки и Грейвз вернётся к работе, а Скамандер – к своей бледной англичанке, подарившей ему сына – единственного человека, помимо брата, которого Тесей в своей жизни действительно любил.       Поутру, после дежурного рукопожатия и обещания конечно же встретиться в следующей командировке (может быть, через три месяца, может быть – через год), красивые пальцы неожиданно берут под подбородок и губы дарят почти целомудренный поцелуй. В голубых глазах пляшут черти.       До встречи.       Конечно, всё снова начнётся с сухого вина.

19 февраля 2017 г.