You never work alone.

      На утреннем совещании в понедельник все сидят сонные. Ким Сокджин во главе стола - единственный, у кого есть кофе, потому что он тут главный. Чимин справа от него делает вид, что что-то пишет, но на самом деле спит с открытыми глазами, опираясь на ручку. Юнги спит вообще всегда. Да даже Хосок спит по утрам в понедельник.       — Давайте начнем? — говорит Джин, когда минутная стрелка достигает цифры шесть. Ровно в это же мгновение в дверь кабинета громко стучат и внутрь заходит новый сотрудник. — Господин Чон? Вы как раз вовремя. Садитесь. Господа, прошу познакомиться, это наш новый финансист.       Чон Чонгук почти не опоздал. Его задержали на въезде в бизнес-центр, заставили машину переставить. Если бы этого не случилось, он был бы на совещании раньше, чем нужно. Но он не опоздал. Чисто теоретически. Ни на минуту. Поэтому он здоровается, представляется, кланяется, занимает место за столом и осторожно оглядывает новых коллег. На нем строгий черный пиджак, белая рубашка с голубоватым отливом, узкий галстук и очки в чёрной оправе, узкие, прямоугольные, такие носят только настоящие стервы.       Пак Чимин вздрагивает и просыпается. Коллектив у них слаженный, новеньких давно не было. Ему даже любопытно. Он осматривает Чонгука. В конкурсе на лучший костюм финансиста этот парень точно занял бы первое место. «Boooooreeed» выводит Чимин в своем блокноте, отведя взгляд.       Ким Намджун сидит по левую руку от Ким Сокджина. Это символично, он и правда левая рука директора. Такого секретаря ещё поискать надо. Иногда он нелепый. Но умный, всегда, без исключений. И выглядит он в деловом костюме сногсшибательно и представительно, их с директором даже путают иногда с первого взгляда.       Все поручения он выполняет «на ура», если это, конечно, кофе не касается, потому что его Намджун даже в кофеварке умудряется сделать отвратительным. Поэтому каждое утро покупает для директора кофе в Старбаксе на углу. А так он ещё и водит, и, если придется, морду кому-нибудь тоже сможет набить. Пока ни разу не приходилось, что и к лучшему.       Он на этого финансиста смотреть не может, потому что директор нанял его, даже не посоветовавшись с ним, с Намджуном, не то чтобы он должен советоваться, конечно. Но Намджун тогда среди кандидатов студентку присмотрел, у которой резюме было такое же короткое, как и юбка.       Ким Тэхен врывается в кабинет, когда новенький уже представился, но к повестке собрания они перейти не успели. Парень запыхался, взъерошен весь. Но даже криво сидящий на плечах полосатый пиджак и раздутая ветром чёлка придают ему шарм. Он вваливается в дверь, скользит лакированными ботинками по полу примерно метр и чертыхается:       — Чёрт, не успел! — потом выпрямляется под взглядами собравшихся, проходит к своему месту, пока никто ничего не говорит и падает на стул, обмахиваясь дорогущим планшетом.       И на Чимина страшные взгляды кидает. Тот ему звонил с утра, но по мнению Тэхена - недостаточно навязчиво. Тэ проспал. Ему вообще тяжелее всех по утрам вставать. Муза его посещает ночами, а с ней разве поспишь?       — Тэхен, девять тридцать пять, — замечает босс ровным тоном, но раз уж все собрались, переходит к делу. Ничего интересного, можно еще поспать, что например делает Юнги, почти не скрываясь. В десять сотрудники покидают кабинет, все, кроме Намджуна и Чонгука. Секретарь Сокджину нужен почти всегда, а Чонгуку нужно передать дела их ушедшей в декрет финансистки.       — Здесь отчетность за последние пять лет. Ваш кабинет сразу напротив этого, вы, наверное, уже заметили? — Ким Сокджин очаровательно улыбается.       — Давайте хорошо поработаем, господин Чон! Парню всего двадцать шесть, но он закончил престижный университет в Америке и выглядит так представительно, что Сокджин думает, а не ввести ли наконец-то корпоративный дресскод.       — Да, саджанним. Будем стараться, — Чонгук снова кланяется, берет папки и выходит из кабинета, заставив босса лишний раз засмотреться на его ноги и походку.       — Ох! — с душой чисто и открыто заявляет Сокджин, когда за Чонгуком закрывается дверь. Секретаря он вообще не стесняется.       — Он тоже Ваш родственник? — Намджун искренне интересуется, потому что вечно везде опаздывающего Ким Тэхена считает родней Сокджина.       Не может же ему столько с рук сходить просто потому, что он симпатичный? У них весь персонал симпатичный, если так посмотреть. Внешность - один из критериев отбора. Пак Чимин вообще душка. Да даже Юнги, пока держит рот закрытым, милашка настоящая.       — Почему это родственник? Сокджин закрывает свой ноутбук. Он страшно розовый, как и его ручка. Блокнот не лучше - он в леопардовой обложке.       — Он очень перспективный сотрудник.       — Я думал, что на это место вы женщину возьмете.       — Была уже одна женщина, — Джин перемещается по кабинету за свой стол. — С деньгами мужчины лучше обращаются, да и в декрет точно не уйдут.       Намджун кивает.       — Я вам сегодня вечером нужен, саджанним?       — Сегодня после обеда поедем к китайцам. После этого можешь быть свободен. А что? Какие-то планы? Девушку наконец-то завел? — после совместной работы на протяжении стольких лет можно и не такое спрашивать.       У Намджуна стол прямо перед директорским кабинетом стоит. Он модный и навороченный: смесь стекла, металла и дерева, но большую часть дня секретарь всё равно с Сокджином в кабинете проводит.       — Нет, это просто секс, — говорит он прямо. — Я же мужчина. Сами понимаете.       — Понимаю, — кивает Джин, — примерно в шесть закончим, я надеюсь.       Намджун озвучивает список дел на сегодня.       — И да, саджанним, Ваша мама настоятельно просила Вас выкроить для нее время.       — Ох, мама!       Сокджин отрывает розовый стикер и приклеивает его на фотографию матери, стоящую на столе.       — Я могу вписать её завтра на обеденное время, или сегодня на ужин. Если у Вас нет планов. Или позвонить и отказать на ближайшее время под благовидным предлогом?       — Может завтра? Или в четверг?       У Сокджина нет планов, но встречу с мамой он всегда неосознанно старается отложить. Там же каждый раз одно и то же: Боже мой, Джинни, мой птенчик, когда же ты наконец познакомишь меня с невестой? Сокджин не может сказать матери, что никогда этого не будет. Он её любит очень и не хочет, чтобы она слегла с инфарктом. Намджун качает головой. Мама Сокджина его любит, очень хорошо знает, он уже столько лет с её сыном работает и часто вместо неё о нём заботится, что не мудрено привыкнуть.       — Так завтра? Или в четверг? — он пробегает взглядом по расписанию, вздыхает. — Ставлю на завтра. Зачем откладывать?       — Четверг. Завтра. Четверг. Ах! Ну поставь уже куда-нибудь, Намджун! — капризничает босс.       — Освободил Вам на завтра обеденное время с часа до трёх. Закажу столик в ресторане где-нибудь поблизости от места, где у нас в четыре встреча.       — Спасибо, Намджун.       Сокджин углубляется в работу, пока Намджун ещё раз проверяет расписание на сегодня. Китайцев он почему-то жутко не любит, те крикливые, хитрые и когда говорят на своём птичьем языке, чёрт их разберет, о чем, то ли и правда улыбаются, то ли уже сто раз матом каким-нибудь обложили.       Тэхен пользуется возможностью и донимает Чимина.       — Что за новенький? — он присаживается на край чужого стола, шейный платок поправляет и приступать к работе не спешит. Его муза с его же пробуждением куда-то сбежала.       Чимин садится, пинает компьютер, отчего тот включается и только потом отвечает:       — Да вместо Мины взяли, финансами будет заправлять. Зовут его Чон Чонгук, — парень фыркает, откидывается на спинку стула и слегка поворачивается, ногой отталкиваясь от пола. — Хрен нам теперь, короче, а не посиделки в том кабинете.       К слову, в офисе отдельных кабинета всего два. Тот, в котором проводят совещания - он же кабинет руководителя, большой и светлый. И у финансиста отдельный, гораздо меньше, напротив. Остальные сотрудники сидят в общем офисе, так что раньше к Мине часто бегали, особенно, когда директор был в отъезде, чай там пили, курили в окно.       — А может он нормальный?       — Нормальный? — Чимин приподнимает брови. — О... Так это и плохо, Тэхен!       — Да в нормальном смысле нормальный! — Тэ ближе склоняется и шепчет: — Принцесса же нормально нормальных не берет! — улыбается криво и широко.       Пак подается назад, смотрит на собеседника, сузив глаза.       — А вдруг взяла? А потом всех нас уволит?       Тэхен вздрагивает.       — Дурак ты, хён! Он один всю нашу работу не потянет, да и клиенты тебя любят, чего тебе переживать?       — Сам дурак! Не борзей! Не нравится он мне, короче говоря!       — Странности какие-то. Он вроде бы стильный. А тебе такие обычно нравятся!       Тэхену всю ночь трахающиеся кролики разных цветов снились и теперь он уверен, что это наверняка неспроста.       — Да иди ты... поработай уже! — фырчит Чимин, сгоняя парня со своего стола.       На самом деле последние месяцы он слегка сох по той самой Мине, но никто этого не знал, а потом она вдруг вышла замуж и забеременела, поэтому Чимин до сих пор немного не в себе.       — Ну, как знаешь. Лицо у него вроде бы красивое, — замечает Тэ.       На Мину ему было по барабану, также как на всех коллег, в принципе, его ничто не возбуждало, кроме музы, ну и Чимина иногда, но в этом он признаваться не собирался, потому что на улыбку их менеджера по работе с клиентами многие западали.       — А глаза у него злые, — говорит Чимин, двигается ближе к столу, достает клавиатуру и принимается отвечать на отзывы на их сайте с очень серьезным лицом.       Он людей сразу хорошо видит.       Тэхен понимает, что так его посылают и порхает к своему столу, что стоит напротив Чимина, в углу. Оттуда и Чимина прекрасно видно, и внаглую спящего Юнги, прямо на столе, отгороженном фикусом и шкафами с документацией. И двери в кабинеты босса и новенького, и то, что Намджуна на его месте нет. Так что Тэ быстро берет ноги в руки и как самый отважный идет знакомиться. Он успевает даже вперед Хосока, их рекламщика, а уж вперед того сложно поспеть.       — Приве-ет, — тянет парень от входа, оглядывая кабинет на предмет изменений. — Я Тэхен. Дизайнер. Помочь?       Чон смотрит на него, слегка исподлобья, поверх очков.       — Здравствуйте. А мне не нужна помощь.       Тэхен делает круглые глаза. Затем его взгляд тяжелеет.       — Ну, я запомню.       Ничего себе, какой наглый! Ни представился в ответ, ни спасибо не сказал. Да может Тэхен его старше!       — А Вы не могли бы не отвлекать меня сейчас? — наглый Чонгук - это да. Хоть и говорит очень вежливо.       — Отвлекать? — Тэ уже думал выйти, но тормозит. — Это от чего интересно я могу отвлекать?       Чонгук смотрит на него снисходительно.       — От работы.       Лицо дизайнера непередаваемо, губы изгибаются презрительно, глаза меняются.       — А, ну да, работайте, — звучит так, как будто Тэ королевские указы раздает.       — Хорошего дня.       Тэхен на такую наглость даже отвечать считает не нужным. Он лишь фыркает громко, так чтобы Чонгук слышал. И уходит       — Он козел! — говорит, проходя мимо стола Чимина, не стесняясь того, что у парня телефонная трубка к уху приложена и он явно с кем-то разговаривает.       Потом Тэ за свое место садится, включает свой компьютер и планшет для рисования. Вздыхает. Он же талантливый! Ну вот что он в этой фирме уже год как сидит? А потом вспоминает: а, да! Учеба, деньги. А свобода потом.       Но Тэхен даже курсовую по кубизму в работах Пикассо закончить не может. Потому что у него тоже много работы. И он тоже работает. С такими мыслями он ждет, пока компьютер загрузится, потом ищет среди последних сохраненных макетов тот, который Хосок просил сделать первым и снова вздыхает, очень горестно. Тяжело работать без музы. Гнев - это не то. От гнева он только стервозное лицо Чонгука может нарисовать, преувеличенно страшненьким.       Чимин подходит к Тэхену перед обедом. Вообще у них есть возможность бесплатно питаться их же продукцией, но директор лояльный и не заставляет постоянно это есть - мало ли кому, чего хочется. А Чимину сегодня на обед ужасно хочется простого кимчичиге, которое отлично готовят на первом этаже в простом шиктане.       — Пойдем на первый? — просто говорит он.       — Ага! — отвечает парень также просто.       Работа не идёт, зато страшненький нарисованный Чонгук обзавелся рожками и копытцами и выглядит очень реалистичным дитем сатаны и продуктов жизнедеятельности, судя по цвету.       Чимин ходит на работу в простых черных брюках, но рубашки у него постоянно разные и никогда не было чисто белых, благо начальство и это позволяет. Сегодня она у него нежно-голубая. Он не боится запачкаться супом, потому что в кафе обязательно дадут передник. Парни заходят в лифт и Чимин разглядывает себя в зеркале, поправляет волосы, воротничок, рассматривает свои губы. Тэхен к нему, как в кадр влезает, щекой к щеке прижимается, лыбится, сквозь отражение на него смотрит и в щёку указательным пальцем тычет.       — Милый хён! Такой милый, настоящий милашка. Думаешь, нуны с двадцать первого этажа тоже на первом?       Чимин смешно фыркает, отбивается.       — Я иду есть, а не нун соблазнять! — но улыбочка и глаза его хитрые о другом говорят, конечно.       — Да-а? — тянет Тэ, пока лифт не останавливается. — Значит ты не будешь против, если я сегодня пообедаю с ними? — он дергает бровями, выталкивая Чимина из лифта.       Парень важно вскидывает нос.       — Пф! Да сколько угодно!       На самом деле у них с Тэхеном давнее соревнование, кто больше нун с ума сведет, поэтому они на работу такие красивые ходят. И пускай в их компании нун уже почти не осталось, бизнес-центр-то большой и вот такое дефиле между столиками в шиктане - это одно из любимых развлечений в течение дня.       - Ах! — Чимин занимает свободное место и разворачивает поданный передник. — Как же кушать хочется!       — Кто платит сегодня? Камень-ножницы-бумага?       Чимин кивает, поднимает руку и выкидывает ножницы. А потом замирает - в заведение входит их новый сотрудник.       — Только не к нам, только не к нам!       Чон Чонгук оглядывает зал, замечает уже знакомые лица, но на счастье Чимина садится подальше от них. Да, вроде бы как не принято есть в одиночестве, особенно, когда видишь коллег. Но Чонгук много лет провел за границей, у него вообще корейских манер маловато будет.       Тэхен смеется - он камень выбросил. Чимина по плечу хлопает.       — Хён, ты платишь!       А затем оборачивается, взглядом находит новенького, моргает и медленно отворачивается.       — А я-то думал ему работать надо.       — Фу, — говорит Чимин и смешно морщится. — Почему он так противно выглядит? Вроде бы опрятно, даже стильно. Но почему противно-то так?       — Потому что он козёл! — Тэхен поправляет манжеты. — Ты мне еду должен, хён.       — Ну так заказывай, что хочешь-то!       — На твой вкус, — парень пробегает глазами по уже изученному вдоль и поперек меню. — А вообще я хочу жареную грудинку.       — Ну где мы тут сейчас поджарим мясо? — Чимин возмущается, у них на столе даже горелки нет. — Закажу тебе тоже кимчичиге, короче говоря! И не капризничай! — а потом уходит за стойку делать заказ.       Чонгук как раз выбрал себе суп, поэтому тоже подходит к стойке, только сейчас замечает Чимина, не помнит, как его зовут, но лицо такое забыть конечно сложно. Он смотрит на него недолго, отводит взгляд, когда Чимин смотрит в ответ и ничего не говорит. Чимин заказывает два супа и уходит к Тэхену.       — А что ты вчера вечером делал? Почему опять на совещание опоздал? Я тебе три раза звонил, между прочим!       — Рисовал, курсовую делал, потом Хосок подработку подкинул...       — Тэхен! — Чимин аж подскакивает, когда одна из нун садится на свободное место рядом с Чонгуком, типа все остальные столики заняты и начинает с ним откровенно кокетничать. — Это нормально вообще?       Скоро им приносят суп, но Чимин даже забыл, что проголодался, он сидит и сверлит их нового коллегу взглядом.       — Вообще обалдел, — хмыкает дизайнер, поглядывая в ту сторону. — Но он же новенький, скоро всем надоест.       — А что вечером делаешь? Может сходим куда-нибудь?       — На Мёндон? — Тэ дует на суп и смотрит на собеседника заинтересованно.       На Мёндон он готов хоть каждый день ходить. Там куча магазинов с одеждой, с едой и можно будет выпить в укромном месте. Тэхен совершеннолетний уже, конечно, но ему до сих пор нравится иногда делать вид, что он студент первого курса.       — Окей! — соглашается Чимин, — но выпивку покупаешь ты.       — Эй, так нечестно! Если только не дороже десяти тысяч вон. Зарплату дадут в конце недели, а я вчера новые краски купил!       Чимин закатывает глаза.       — Десять тысяч вон - это всего полтора бокала пива!       — Можно пиво соджу разбавить!       — Можно и соджу. Во сколько встретимся? В восемь?       — А может сразу после работы пойдём? Или не хочешь, чтобы тебя за офисный планктон приняли?       — Вот ты сейчас договоришься и будешь меня неделю кормить, донсееен!       — Вот именно, почему я вообще за себя плачу, хё-ён?       — Потому что я офисный планктон, — Чимин смешной, когда дуется. — А ты у нас крутой дизайнер, к тому же с подработками.       Про Чонгука они забывают на время.       До обеда время летит быстро: пока Намджун всю почту проверяет, пока документацию по встрече для директора готовит, пока отвечает его же матери на вопросы о том, как там Сокджин? Питается ли? Спит ли? Жив ли? - время очень быстро проходит и об обеде он вспоминает только, когда в животе начинает крутить и бурчать.       — Саджанним, Вы обедать собираетесь?       Сокджин тут же вскакивает.       — Конечно! Может быть поедим курочки?       До цеха, где их продукция производится, тут ехать всего ничего, а китайцы там в четыре, поэтому можно успеть куда-нибудь заскочить.       — Курочка у меня будет вечером, — не может удержаться секретарь и пошленько хохмит. — На каблуках и в мини-юбке!       Он сам над этим смеется, пока вещи складывает, пока ручки сгребает, те катятся, с края стола вместо открытого ящика на пол падают. Намджун их подбирает.       — Может супа? Зима, холодно… Может рамён?       — Тьфу, Намджун! — возмущается босс. — Я всё понимаю, но давай без этих подробностей? И без рамёна. Мне нужно красивое лицо завтра, приедет фотограф и будет снимать, как нам тут хорошо работается. Я же должен быть красивым, да? — он подхватывает свою сумку и пиджак. — Пойдем есть суп.       — Вы всегда красивый, саджанним, — бубнит Намджун из-под стола.       Его любимая ручка куда-то закатилась и никак не желает найтись, видимо тоже на шутку обиделась. Намджун со вздохом поднимается.       — Ладно, потом найду.       Сокджина он пропускает вперёд и никого больше с ними обедать не зовёт. Для поднятия корпоративного духа у них есть пятницы и раз в месяц босс разрешает работникам заказать что-нибудь из еды на всех за свой счет.       Джин идёт мимо нескольких кафе на первом этаже в своё любимое, там аджумма души в нем не чает, прямо как мама (только она глупых вопросов не задает и у мамы все-таки еда вкуснее).       Он заказывает себе юккедян и ждёт, пока Намджун что-нибудь выберет. До встречи с китайцами у них есть полтора часа. Успеют. Не долго думая, Намджун останавливается на супе из крабов и пока они ждут заказ, пользуется неформальной обстановкой.       — Мама-Ким всё не отчаивается выдать за тебя какую-нибудь дочку какой-нибудь своей подруги?       Панчаны быстро приносят, Сокджин тут же начинает их уничтожать.       — Ох, не напоминай. Она в прошлый раз мне даже фото показывала какой-то претендентки. Если честно, я даже потом доесть не смог! Я! Не смог доесть! Намджун! Ты понимаешь, что это был за ужас?       — Босс, а что тебе не ужас? Ты вот скажи? Мина - ужас, грудастая нуна из пиццерии - ужас. Тебе даже Джессика из СНСД не нравится! Ты мне скажи хоть раз нормально, кто в твоём вкусе и я тебе такую найду!       Сокджин подхватывает кусочек огурца и машет им в воздухе.       — Мне не нравятся... кореянки! — находит отличное оправдание.       — Ну хочешь съездим в Итэвон на выходных? — предлагает секретарь.       И замолкает ненадолго, потому что аджума приносит им заказ и причитает, какие они худые. Намджун вежливо улыбается, а потом начинает есть, он голодный все-таки. Так что разговор откладывается минут на пятнадцать, пока первый голод не утолен.       — Ну так что?       Сокджин за восемь минут убирает полную тарелку юккедяна и панчаны подчищает.       — Не-ет, не люблю я это всё. Клубы эти... Знакомства...       — А там всякие клубы есть.       Намджун давно подозревает Сокджина в не совсем привычных пристрастиях, но интересоваться этим раньше он даже не думал, да и сейчас намекает лишь отдаленно, не переходя черту.       — Нет, — повторяет Джин, отмахивается, делает пару глотков из стакана, — Не хочу. Не надо...       — Ммм… — тянет секретарь и кивает.       А затем половину краба ему в тарелку подкладывает, совсем уже по-дружески. Все-таки границы сложно не переступать за столько лет.       — Спасибо!       Сокджин от еды никогда не отказывается. Если бы ему предложили жениться на еде - он бы женился. Что он и говорит:       — А вот с этой ножкой я бы замутил! — и начинает её высасывать с довольным лицом.       Намджун смеется, плохо что есть при этом пытается, прыскает так, что у него суп носом идет, давится конечно, кашляет до красных щек и ушей. Сокджин тянется через стол, хлопает его по спине ладонью. Секретарь у него хороший, нелепый, но ответственный, он ему ещё живым нужен.       А после обеда у них есть время и Намджун предлагает прогуляться за кофе.       — Давай, босс, сидишь целый день в четырёх стенах. Господин Цао подумает, что ты болен.       — Ой, я так плохо выгляжу? — Джин оглядывает своё отражение в витрине.       — Да ты с утра бледный, — Надмджун не уточняет, что решил, грешным делом, что босс его загулял на ночь совсем не с едой. — Нужно больше дышать свежим воздухом, — цитирует Джину его же маму.       — А это мой новый отбеливающий крем! — тот очаровательно улыбается, дует губы и шлёпает себя по щеке. От директора в нём вообще сейчас ничего нет. — Ладно, идём за кофе. И я хочу пирожок с яйцом!       Они выпивают кофе, съедают по пирожку. И по ягодной бельгийской вафле, возле палатки с которыми Сокджин чуть по асфальту не валяется, прося купить ему это. Намджун покупает. Всего две. И обе отдаёт Сокджину, потому что в него самого уже точно ничего не влезет.       Только после этого они возвращаются в офис.       — Я сбегаю за документами и спущусь в паркинг, босс, — рапортует Намджун. — Можете пока вон на скамеечке посидеть, воздухом подышать.       — Вот и посижу, — соглашается Сокджин с улыбкой и сидит там, рассасывая мятную конфетку.       Скоро Намджун подъезжает на новеньком белом "Саньенге". Ноутбук Сокджина уже на заднем сидении, там же папка с документами и планшет классического белого цвета, чтобы китайцев ядрено-розовыми девайсами не пугать.       Джин запрыгивает в салон, пристёгивается и радостно велит с горящими глазами и румяными щеками:       — В путь! Это всё еда с ним такое делает, свежий воздух не виноват.