Немного о потерях

— Пожалуй, прихватим с собой зонт, сегодня дождь обещали.  — Да, пожалуй. И вот они едут в такси до кладбища. Вдвоем. Потому что один Стив бы не поехал. Попросту не решился бы. Сидят, думают о своем и смотрят каждый в свое окно. Слава богу, таксист попался не из болтливых. Или видит, что лучше ничего не болтать. Включено радио, какая-то спокойная мелодия разливается по салону автомобиля. Но она не помогает, не отвлекает от тяжелых мыслей. Наташа смотрит на соседа, а его будто и нет рядом. Будто кто-то другой сидит у противоположного окна и считает пробегающие мимо здания. Тут же вспомнив кое-что, она начинает рыться в сумке. Через минуту поисков вытаскивает из недр своего аксессуара старые круглые часы на цепочке и протягивает Стиву.  — Возьми это, — пара секунд молчания. — Фотография, правда, не сохранилась за столько лет…  — Где ты их взяла? — Кэп на миг возвращается на землю и узнает свою вещицу, которую уже не чаял увидеть.  — Неважно, — она, как всегда, уклончива по части ненужных вопросов. — Но говорят, что это твои часы. Капитан снова погружается в себя. Наступает такое нужное молчание.  — Приехали, — произносит таксист, припарковываясь напротив тихого небольшого кладбища, укрытого от внешнего мира сенью деревьев. Роджерс отсчитывает деньги и отдает водителю.  — Там за путь и добавка за ожидание, — отвечает он и выходит из машины. Наташа остается в салоне, хоть и хочет пойти со Стивом. Но нет. Так нельзя. Они должны побыть вдвоем. А ей там делать нечего. Агент смотрит на опустевшее место рядом с собой и видит лишь забытый Капитаном букет лилий, но не использует это как предлог увязаться за Роджерсом и продолжает ждать в машине. ***  — Здравствуй, — голос срывается на хрип. Капитан прокашливается, не отрывая взгляда от гладкого светло-серого надгробия, на котором выведена надпись: «Пегги Картер. Покойся с миром».  — Вот и я, — так глупо, но другие слова попросту не идут в голову. С минуту Стив вслушивается в тишину этого ухоженного кладбища, в шелест листьев редких здесь деревьев. И тут мужчина вспоминает, что забыл цветы в машине.  — Ну вот, я даже цветы забыл тебе принести, — застенчивая улыбка. — Как видишь, я абсолютно не изменился. Все тот же растяпа. Все та же тишина отвечает ему легким дуновением прохладного ветерка. Стив прислушивается к себе и понимает. Пустота и неизлечимая глубокая рана от того, что он когда-то потерял ее. Пегги. Ту, которая стала первой женщиной, с которой он разговаривал больше минуты. Ту, которая подарила ему первый мимолетный поцелуй. А потом Капитан потерял ее. Потерял все, даже свою эпоху. А из-за чего? Из-за того, что утопил тот самолет. А ведь были варианты другого развития событий, но в тот момент он думал только о цели. Только о каких-то абстрактных людях. Не о своих близких. Не о ней. И вот итог: кэп спустя аж семьдесят лет стоит перед могилой своей любимой женщины. Она умерла от старости, а он свеж и молод, словно ему лет тридцать, не больше. Это неестественно. Это ненормально. Ведь Стиву уже за девяносто.  — Прости, что не пришел тогда на свидание, — голос предательски дрожит. — Не смог я тогда прийти к тебе. Недалеко растущее дерево ответило ему приятным шелестом своих листьев.  — А танцевать я так и не научился, — снова эта улыбка. — Но обязательно научусь, если хочешь. Тут же вспоминается, что Пегги нет в живых. И она не сможет дать ему разрешения. Ужас и боль завладевают отважным сердцем Капитана. Ее больше нет. Стив без сил садится прямо на траву. И вспоминает о часах, которые дала ему Наташа.  — Мне тут помогли найти кое-что… — он вытягивает из кармана брюк часы за цепочку. — Хочу отдать тебе. И аккуратно кладет эти часы почти под надгробие.  — Это мой подарок. Что-то нещадно душит горло, давит на грудь. И глаза щиплет. Неужели?.. Оно самое. Капитан плачет — по-мужски безмолвно, утирая редкие жгучие слезы, успевающие оставить после себя мокрые соленые дорожки на щеках. И как прекратить все это, Стив без понятия. *** Через некоторе время таксист напоминает, что время заканчивается, и нужно либо отпустить его, либо доплатить. Наташа соглашается на второе и отдает водителю несколько зеленых бумажек. Тот снова умолкает и делает радио немного погромче. Незнакомая мелодия услаждает слух, но не успокаивает сердце. Снова наступает молчание. Начинает собираться дождь, как и обещали синоптики. Поднимается ветер, и редкие косые капли касаются горячего асфальта. Где-то вдалеке слышится гром. Черт, а Стив даже без куртки. Наташа хватает синий зонтик с цветами и выходит из машины, попросив водителя дождаться.  — Мы скоро придем, — и для верности своему слову дает еще денег. И идет в сторону кладбища. А примерно в середине пути додумывается-таки, что супергероям дожди не страшны. Но уже поздно: Наташа видит Роджерса, сидящего прямо на земле перед аккуратным надгробием светло-серого оттенка. Она подходит ближе, запоздало раскрывая зонт, хотя уже успела промокнуть до нитки. Как и Стив. Наташа, не жалея новых брюк, садится рядом и укрывает зонтиком их обоих от дождя. Кажется, он не сразу замечает приход коллеги по Щ.И.Т.у, а когда видит сначала раскрытый зонтик над собой, потом лилии в ее руках, произносит:  — Вот растяпа, цветы забыл…  — Вот насчет растяпы ты чертовски прав. Женщина замечает покрасневшие глаза Капитана. Но не говорит ни слова. И безмолвная тишина этого места снова поглощает их. *** В этот вечер Наташа не идет в тренажерный зал. Она шатается по базе, заставляя себя не идти туда. Нет. Стиву нужно побыть одному. А она там не нужна. Она будет мешать. Женщина ползет в сторону кухни, чтобы чего-нибудь съесть и по своему обыкновению выпить горячего чая. Остальные в башне еще спят, поэтому можно делать все, что вздумается. А все, что вздумается, — это просмотр телевизора. По настроению выбран грустный фильм, но Наташа почти не обращает внимания на сюжет и игру актеров. Она просто глядит в никуда, и пьет горячий чай с бутербродами. Тихо как. Давно Романофф не наслаждалась ее бесшумной трелью. Уже под утро заканчиваются очередной фильм и бутерброды. Наташа встает с насиженного места и снова ползет на кухню. Отчасти чтобы еще поесть, отчасти из-за того, что ноги противно ноют без движения. Она видит на кухне Капитана. Он сидит спиной к выходу — сна ни в одном глазу — и в упор смотрит на почти опустошенную бутылку виски. Наташа старается прошмыгнуть мимо, чтоб он не видел. Но забывает, что у суперсолдата острый слух. Стив оборачивается и спрашивает:  — Не спится?  — Ага, — Наташа, стараясь вести себя как можно естественнее, подходит к холодильнику и достает оттуда колбасу. — Есть захотелось. Тебе порезать? Тот отказывается.  — Ну как хочешь. — соглашается она и все равно делает больше бутербродов, чем может съесть сама. — А ты чего? — кивает на бутылку.  — А я не могу напиться, — простой ответ, означающий так много.  — Ты так этого хочешь?  — В данный момент — да.  — Все действительно так плохо? Молчание в ответ. Наташа понимает.  — Не буду мешать, но, если что, я в гостиной. Короткий кивок белобрысой головы. Шпионка уходит. *** Уже утро. Люди бегают по своим делам, а Наташа все так же сидит на диване в общей гостиной и сонными глазами пытается что-то понять. Но с каждой минутой эти попытки становятся все тщетнее и тщетнее. Последнее, что она помнит перед тем, как забыться в объятиях Морфея, было то, как кто-то уселся рядом и слегка продавил диван. «Тяжелый…» — думается Романофф, и, положив голову на чье-то плечо, она тихонько засыпает.