Rising Up (часть 12)

Шенандо Альерри, известный больше, как мистер Шен, нейтральный адвокат и продавец информации, человек, который руководствовался исключительно своим кодексом и интересами, обладал странным и специфическим чувством юмора, сидел в кресле своего рабочего кабинета, хмурил густые светлые брови и постукивал указательным пальцем по губам и внимательно слушал собеседника. Прижав плечом телефонную трубку, адвокат сощурился и тронул на селекторе кнопку. Через секунду на фоне голоса дважды мягко щелкнуло – помощники присоединились к разговору. - Я пробовал установить за объектом свою собственную слежку, - говорящий мужчина неуверенно кашлянул. - Ваш объект либо профессионал, каких я еще не видел, либо ему чертовски везет. Ни я, ни мои люди не смогли отследить его передвижения. Шен беззвучно хмыкнул. За «охотником» лет с восемнадцати никто не мог уследить, если он не позволял. Хоть колокольчик на него вешай. Дед пробовал. Колокольчик звали Фелиция. Через пять лет совместной работы, она стала лучшей напарницей, наперсницей и любовницей. Но приструнить и контролировать упрямого «охотника» все равно не удалось. - Что-то еще? – спросил Шен. - Да, мы засекли, что он искал в базе данных. Я отправил вам файлы, кодирование стандартное. Бесшумно ступая на высоченных шпильках, в кабинет вошла Кейт, покачивая в руках планшет. Бесцеремонно, зная, что ей можно, уселась на край стола шефа и повернула к нему экран «таблетки». Адвокат быстро пробежал строки, сдвинул туда-сюда таблицу и крутанул перстень на указательном пальце. - Что он искал? - Данные по старому делу, лет двадцать-тридцать назад. Помните, что тогда было? Массовая резня, заказчика мы так и не нашли. А после упустили из рук контроль. Это стоило жизни еще сотне человек с обеих сторон. И до сих пор не ясно, как смогли остановить. Тогда погиб сын ведущего «охотников». После пытались сесть за стол переговоров… - Но стороны так и не договорились… хорошо, спасибо, Джереми. Оплата будет перечислена в ближайшие три часа. - Благодарю, мистер Шен. С вами всегда приятно работать. Остальную информацию я пришлю в конце недели, надеюсь, будет что. - Шеф? – Кейт покачала ногой. Адвокат проследил взглядом за тонкой щиколоткой, узкой стопой, сжатой черной лакированной лодочкой туфли. - Я думаю, - он перехватил ногу, скинул туфлю и поставил ступню себе на колено, обводя контуры икры в шелковом чулке. – Где Кит? - Здесь, - в дверь вошел второй помощник, на ходу стягивая пиджак и поправляя кобуру подмышкой. Молодой человек был слегка встрепан и дышал как после пробежки. - Который час? Кит и бровью не повел, спокойно приподнял манжет белоснежной сорочки, бросив взгляд на наручные часы. - Без четверти пять, шеф. Вам в девять надо быть в суде. - Помню, - Шен зевнул и потянулся, лениво выбрал запонки из манжет и подвернул рукава, открыв сильные крепкие предплечья. - Но поспать пару часов надо. Отвези меня. Кейт, мне нужна информация по последнему делу Ричардсона. Оставь бумаги на столе. Девушка встряхнула прической, густая челка кокетливо стекла на глаза. - Мы вам понадобимся? - В суде – нет, - адвокат позволил себе улыбнуться, сжав соскользнувшую между ног ступню помощницы коленями. – После – да. Тяжелое дело, а я уже стар для публичных прений с упрямыми старикашками. Кит сдержанно рассмеялся, поглядывая на лукаво скалящегося начальника. - Окружному прокурору всего сорок пять, шеф. А вы прибедняетесь. - Хм? – из-под ресниц блеснули синие глаза. – Считаешь? - Уверен. Я подгоню машину. Кит обменялся с напарницей взглядом и вышел. Девушка скинула вторую туфельку, пробежалась пальчиками по бедру шефа. - Что-то с Омом? – осторожно спросила она. Шен приподнял брови. - Я спрашиваю, чтобы понять, какую информацию придерживать и какую отслеживать. Кит засек повышенную активность вокруг него и учитывая его выбор… - А вот об этом пока лучше вообще забыть, - расслышав стальные нотки, Кейт подобралась, меняя тему. – Я еще могу что-то для вас сделать, шеф? - Нет, спасибо. Останься здесь сегодня. Будет еще три письма. Их надо обработать и сразу убрать по папкам. Если я прав, скоро будет весело. Подними, пожалуйста, дела, номера я тебе скинул на почту. Девушка кивнула, легко поднялась, беспардонно оперлась на колено начальника, собирая свои туфли. Шен с удовольствием наблюдал за ней, а потом рывком поднялся из кресла. Небрежно ткнув в спину ноутбука, он закрыл машину, сунул в кейс. При внешней расслабленности, адвокат отточенным за долгие годы чутьем ощущал, что грядут перемены. И его крестник сыграет в них не последнюю роль. Уже в дверях офиса он остановился. - Кейт? - Да, шеф? – девушка выглянула из кабинета. - Организуй мне встречу с сыном мадам. Пора посмотреть на него поближе. - Разве вы незнакомы? - приподняла идеальные темные полукружья бровей помощница. - Представлены, - Шен по-мальчишечьи задорно фыркнул, получая истинное удовольствие от жонглирования словами. – Кстати, ты специально выбирала место жительства тем потеряшкам в прошлом году? - Шеф! – укоризненно подбоченилась девушка, но в зеленых глазах прыгали смешинки. – Я не рассчитывала, что Ом будет в городе. - А в остальном? – дотошно уточнил адвокат. - Вы же любите получать информацию по всем ключевым фигурам, - ослепительно заулыбалась Кейт. – Ну и учитывая, кто те потеряшки, неплохие связи выходят. - Кит тебя интриганкой уже называл? - Дважды на этой неделе, шеф. Шен закрыл дверь и спустился по лестнице. Кит ждал его за рулем, наблюдая за перебегающей дорогу собакой в боковое зеркало. Брезжило прохладное утро. Пахло влагой и переменами. Адвокат по привычке глянул на окна, усмехнулся сделавшей картинно ручкой Кейт и сел в машину. **** Ом растер ладонью шею, давя зевок в зародыше. На улице начинало мутнеть и светлеть. Скоро рассвет. Надо бы лечь, но жалко времени. Теперь, когда Эмбер был рядом, Ом мог позволить себе работать только по ночам. «Охотник» не задавал Эмберу ни единого вопроса, принимая ровно столько, сколько тот хотел рассказать и показать, но и вокалист, в свою очередь, не лез в тайны любовника. Они оставили свой собственный статус-кво. Проблему «хвоста», который нет-нет, да и мотался ненавязчиво за спиной, с легкостью «отпадая» на самых простых уловках, надо было решать, но Ом осознанно дал слабину потянуть время и иногда попросту прятаться здесь, у Эмбера. Тихо и сонно. Спальный квартал был темен и недвижим. Просмотренные данные завели снова в тупик. Выкупленные через третьих лиц документы не давали ни грамма нужной информации. Прецедент, случившийся двадцать лет назад, так и оставался загадкой. Кто приказал расстрелять полсотни человек на открытом мероприятии? Кто отвечал за убийства потом? Ему надо было докопаться до сути, потому что тогда он освободиться от призраков прошлого. И настоящего заодно. Уйдет. Его выпустят на свободу. «Охотник» нюхом чуял, что очень близко, но все еще не видел зверя, на которого охотился. Только его тень. Отблеск. Он бесшумно сдвинул стул и поднялся. Убранные бумаги недовольно шелестнули, вода в кране мерно зажурчала. Ом набрал в ладони крохотное ледяное озерцо и плеснул в лицо, разгоняя дремоту. В большой комнате, служившей Эмберу гостиной, мерно тикали массивные серебряные часы в виде совы. Совершенно не вязавшаяся со стилем квартиры безделушка. Белые перья тускло светились. Открытая дверь в спальню, пустая кровать с нетронутым одеялом. «Охотник» улыбнулся. Не только у него водилась привычка работать по ночам, исключая посторонних, оставляя только свое пространство, скрытое тенями и шорохами, не замутненное звуками и шагами. В это пространство не допускался никто. С недавнего времени среди этой пустоты и тишины пролег след лисьих лап. Ом отворил еще одну дверь и заглянул. Эмбер спал, свернувшись на полу среди листов бумаги, среди набросков, акварели, карандашей и палитр. Тонкая, испачканная грифелем кисть накрывала набросок. Ом наклонился и рассмотрел свои глаза. Было что-то в рисунке мистическо-жутковатое. Часть тебя на тебя же и смотрит. «Журналист» еще ни разу не видел, чтобы Эмбер рисовал его портреты. Вокалист глубоко вздохнул, не открывая глаз, взял «охотника» за запястье, потянув на себя. Ом подхватил его, помогая встать и удерживаясь от соблазна поднять на руки. Эмбер обнял его сам, прижавшись. - Почему не спишь? – шепот на ухо. - Заработался. Мне нужно будет уехать на пару дней. Когда у тебя концерт? Мягкая податливость тела в руках исчезла, теперь Ом обнимал напряженную готовую к действию струну. «Охотник» терялся, что больше его возбуждает: то, что Эмбер такой или то, что он позволяет ему видеть себя таким. Не скрываясь. Возможно, кто-то другой сейчас бы подбирал слова, но Эмбер просто молчал. Только руки сомкнулись на шее «охотника», привлекая ближе к себе его голову. Горячие губы коснулись скулы, прошлись медленно и сухо по контуру подбородка. Под домашней тонкой кофтой Эмбер нагревался, как уголь в костре. Наливался жаром, обволакивал так плотно, что дыхание и сердца начинали резонировать. «Охотник», следуя мягкому толчку, опустился на колени. Соскользнувшие по бокам Эмбера ладони зацепили пояс брюк, стащив их вниз, обнажив узкие точеные бедра… Ом шумно втянул воздух вместе со сладковатым запахом. С набросков на них смотрели сотни глаз. Знакомых и незнакомых. Какой бы глупостью ни казалось, но Ом чувствовал эти взгляды мнимых свидетелей, безмолвных и безучастных. По позвоночнику сбегали ледяные мурашки, зато губы касались горячего. В голове привычно зарождался дурман. Эмбер подался вперед, Ом жадно забрал его целиком, еще не совсем твердого, пульсирующего, пряно-сладкого. Член мазнул по небу, глубоко погрузившись. «Охотник» сглотнул, услышал вздох сверху и снова дернул горлом. Эмбер позволял играть собой, играя в ответ выдержкой любовника. Они соперничали несколько минут, пока Ом не оторвался, запрокинув голову. Тонкая пленка слюны осталась на нежно-золотистой головке, протянулась серебристой цепочкой до губ Ома и лопнула. «Охотник» облизнулся. **** - Поздравляю, - вытолкнул из себя представитель одной из ведущих адвокатских контор страны, давясь проклятиями и желанием послать самоуверенного сукина сына ко всем чертям, с которыми у него наверняка договор на взаимовыгодных условиях. Потому что только помощь ада может обеспечить такой полнейший разгром иска, во всех газетах уже считавшийся выигранным. - Что вы, - Шен позволил себе едва заметную усмешку, только глаза смеялись. – Мне просто повезло. За их спинами продолжали громко переговариваться присутствовавшие, ошарашенные решением. Какая-то дама в темном костюме смотрела в спину адвоката с потусторонним ужасом. Бледные губы шептали молитву. Он коротко и крепко пожал протянутую вялую ладонь и, не обернувшись, покинул зал судебных разбирательств. В кармане приталенного темно-синего пиджака адвоката деликатно дернулся сотовый. - Да? - Мистер Смит, это по вопросу старого дела одного молодого человека из… - Я понял, - у адвоката была исключительная память на детали и голоса, он узнал звонившего. – Что случилось? - Кто-то начал дергать за ниточки. Вашего подопечного ищут, пока еще не серьезно. Но я не дам гарантий, что совсем скоро заказчик не получит неопровержимые доказательства и начнет копать по-настоящему. Я направил вам полный отчет, включая имена детективов. - Спасибо, - равнодушным тоном поблагодарил Шен и отключился. Задумчиво крутя кольцо на пальце, адвокат миновал стайку любопытно глазеющих на него, но не смеющих подойти, практикантов из какого-то университета, свернул вправо, игнорируя жаждущих его внимания журналистов и ушел в дальнее крыло здание, где для своих имелась небольшая дверца. Все дела, за которые Шен брался исключительно для себя, чисто ради удовольствия или по доброте душевной (на этом месте знавшие адвоката могли нервно хмыкнуть) он держал на строгом контроле. А уж если «клиенты» могли в будущем быть полезны, то тем более. То же самое касалось тех, кого адвокат причислял к кругу близких. - Как интересно, - тонкие губы Шена искривились в небрежном намеке на улыбку. – И одновременно. Посмотрим… Мужчина остановился у края дороги, и тут же рядом услужливо притормозило такси. Водитель нагнулся к приоткрытому окну, выглядывая готовность предполагаемого клиента к поездке, и вздрогнул, отшатнувшись, от короткого, тяжелого взгляда в упор. Шен устроился на заднем сиденье, расстегнув пуговицу пиджака, назвал адрес и вытащил сотовый. - Кит, - сказал он, когда в трубке раздался щелчок соединения и вопросительное «шеф?» помощника, - готовимся к уборке. Пару ковров надо будет вынести. Возможно больше. Кейт на месте? - Шеф? – тут же вкрадчиво. - Кофе, крепкий, много. Они меня умотали. Помощница позволила себе скептическое хмыканье. Умотать шефа, по ее скромному мнению, могло разве что его собственное решение не спать неделю, роясь в каком-нибудь интересном деле или то же самое, но по причине разборок, затрагивавших его интересы. Все остальное, особенно люди – нонсенс. Водитель посматривал на пассажира в зеркало заднего вида. - Тяжелый денек, да? – сочувствующе произнес он, напрашиваясь на беседу. Шен поймал его взгляд. После отвечать уже не потребовалось: водитель уткнулся в дорогу и в полной тишине доставил до нужного места, в душе удивляясь, что такой властный и солидный человек не завел себе машину и личного водителя. Покрутив в нерешительности сунутую крупную купюру, он замямлил, что сдачу… Адвокат захлопнул дверцу, не дослушав. Сейчас его мозг был занят раскладыванием по стопкам в памяти аспектов успешно завершенного дела. После предстояло выкинуть из головы все лишнее и приняться за изучения клубка, который наматывался уже давным-давно, но именно сейчас показал кончик нити. И Шену было искренне по-юношески любопытно, чем все обернется, когда обстоятельства начнут раскручиваться. Он собирался сделать ставку в этой игре. Обширная приемная встретила его пустотой и тишиной. На пребывающем в идеальном порядке столе Кейт помаргивал селектор, переведенный на автоответчик. Излюбленная беспроводная гарнитура девушки лежала тут же. Зеркально стоящий у противоположной стены стол Кита невозмутимо бравировал отсутствием всего, кроме двух глубоких царапин на полировке у правого угла. Оба помощника нашлись в кабинете. Шен полюбовался искусно, с потрясающей естественностью изображенной мизансценой. Кит в сорочке, без пиджака и портупеи, упирался задом в массивный стол Шена, а Кейт, улегшись на столешницу животиком, подняв одну ножку, чтобы узкая юбка не разошлась по шву, что-то искала в верхнем незапертом ящике. И один, и вторая выглядели идеально в обстановке строгого даже чопорного кабинета в старом стиле. - Вы фотографа ждете? – ехидно осведомился Шен, запирая за собой дверь и бросая кейс рядом с диваном. Кейт обернулась, не сменив позы, глянула на шефа поверх очков с простыми стеклами и со стуком закрыла ящик. - Шеф, вам кофе сейчас или чуть попозже? – невозмутимо спросила помощница. Адвокат расслабленно раскинулся на диване. - После, - он ослабил узел галстука. – Мне нужно отвлечься, потом будем работать. Сделайте мне красиво. Кит на мгновение закатил глаза, демонстративно и с позволения выказывая свое отношения к «капризам» шефа, но с охотой сгреб Кейт за талию, ставя на ноги и крепко к себе прижимая. С обширной столешницы они успели убрать все бумаги и посторонние предметы. Только одиноко стояла карандашница. Ей предстояло бесславно свалиться на пол уже совсем скоро. В качестве штриха к красивой, достойной какого-нибудь глянцевого журнала для взрослых сцене. **** Ом уселся на корточки на краю крыши, стянул зубами перчатку и осмотрел руку. Неудачный срыв едва не стоил ему сломанных пальцев и вывернутого запястья, но «охотник» успел вовремя перехватиться, проскочив над лазерной сеткой охранки и не уронить веревку. Теперь осталось самое легкое – спуститься на пару этажей и разобраться с толстым тройным стеклопакетом, подключенным к системе безопасности. Ом зацепил скользящий узел на удачно торчащий кусок арматуры и ухнул вниз, позволяя сердцу на долю секунды замереть в свободном падении. Внизу по периметру стояли датчики движения, но как это обычно бывает, разработчики системы упустили крохотную лазейку сверху. Окно поддалось не сразу, нехотя и почти сообщив о вторжении извне. Ом придержал створку, оставив крошечный зазор, прилепил кусочек мягкого пластида и сунул крошечный металлический шарик с приемником. Внутри помещение было жилым, сетка охранки плотно прижималась к стенам, но давала спокойно пройти по коридору. Попавшие в руки планы помогали, «охотник» легко двигался до основного коридора, отделявшего жилое крыло от рабочего. У двери дежурила живая охрана. «Охотник» постоял, прислушиваясь к легкому шипению переговорников, дыханию, шороху одежды. Двигались как военные, но давно на гражданке. Ом знал эту манеру легкого превосходства и показушной небрежности в движениях. Вокруг пахло освежителем и хорошо смазанным оружием. Холодным, словно им никогда не пользовались. Один из мужчин, повыше и покрепче, ушел в беспамятство от короткого точного удара по основанию черепа. Второго Ому пришлось слегка придушить – шея у него оказалась массивная, как у быка, и такая же непрошибаемая. Оттащив тела в комнатку, прикрытую панелью в тон обоям, «охотник» стянул портупею, теперь она мешала, могла выдать неосторожным звоном карабина. Набрав уже известный код, Ом вошел в узкую щель дверных створок. Вот тут пахло пылью, но недавней. Неделя, может больше. «Охотник» настороженно прислушивался, не спеша делать шаг от порога. Средних размеров зал. Дежурное освещение: косматые светодиоды грязно-лилового цвета по углам у потолка, заливали стены призрачным дребезжащим светом. Мягкая мебель, стеклянный бар, картины. Старомодно, но со вкусом. Строгое, но обжитое. В центре стены висела работа кисти мастера. Серебристо-холодная палитра идеально гармонировала с волосами и одеждой изображенной семьи. Двое взрослых. Мужчина и женщина. Высокие, статные. У женщины короткая стрижка, ровно-стальной цвет волос и темные с красноватым отливом глаза. Такие в моменты ярости или возбуждения отливают медью. Собранная в толстый хвост грива мужчины блестела девственным полярным снегом, отливая серебром. Один глаз прикрывала повязка, второй смотрел как сквозь прицел. Хищник. Опасный, непривыкший считаться с чужими и своими слабостями. И маленький, лет четырех, мальчик. Похожий одновременно на обоих родителей. Снежная шевелюра от отца, медные глаза матери. И непримиримый взгляд на мир, разделяющий только черно и белое. Ом хмыкнул. Принципы прививаются с детства. Кто-кто, а он это знал точно. Главное, не перегнуть палку. Нужные ему данные хранились либо в сейфе, либо в компьютере. В любом случае – надо пройти через зал в рабочий кабинет. А планов этих помещений у «охотника» не было. Он вынужденно теперь полагался на инстинкты и опыт. Ом закрыл глаза, унимая нетерпение. Ему требовалось полное спокойствие и внимание. Он вспомнил вчерашнее утро. За окном едва брезжил немощный рассвет, по капле добавляя молоко в кофейный коктейль ночи. Облака светлели легкой слабой пенкой. Эмбер ровно и спокойно дышал, вытянувшись на боку. Его рука лежала поперек груди «охотника», светлые прядки щекотали шею. Лицо расслабленное и умиротворенное, с легкой улыбкой. Стоило Ому встать, темно-золотые ресницы взмыли вверх, блеснула янтарная карамель глаз. Всего на один вздох. Эмбер лениво потянулся, перевернулся на другой бок, утянув подушку «охотника», и снова погрузился в сон. Ом сейчас здесь занимал спокойствие из той предрассветной тишины и тепла, среди складок одеяла, смятой простыни и равнодушно изгибающих шеи райских птиц с металлическими перьями. Несколько раз вздохнув, «охотник» осторожно двинулся вперед. Индикатор молчал. Камер тут не было. Электронной охраны, лазеров – тоже. Мягкий толстоворсный ковер глушил шаги, тут же недовольно затягивая вмятины следов. Веер дверей. Пять на выбор. Лотерея. Ом прикинул, потянулся к крайней правой, но передумал и свернул налево, к окну. Тронул, приласкивая деревянные панели. Петли не скрипели. Изнутри потянуло легким сквозняком и запахом кондиционированного помещения. **** Официантка неловко наклонила поднос, и среди уютной легкой музыки и запаха сдобы и ванили прозвучал жалобный плямк разбитого фарфора. Все на секунду замерло, кто-то снисходительно улыбнулся, а девчонка, неловко улыбнувшись, принялась поднимать крупные осколки. Маро подвинул свою кружку локтем, уперся им в стол и зевнул. - Я завтра завезу тебе последние макеты обложек, - гитарист сощурился от яркого блика, окрасившего темные глаза алой медью. – Афиши уже отпечатаны. И не надо мне говорить, почему этим занимаюсь я, а не… Эмбер? - М? – вокалист оторвался от рассеянного помешивания ложкой в кофе. - Ты меня вообще слушаешь? – Маро досадливо тряхнул головой. - Да, - невозмутимо ответил Эмбер, не поднимая взгляда. Ложка пошла на сто двадцатый круг, подгоняя водоворот. Маро наблюдал за ним, все больше внутренне закипая. Эмбер оставался у него на ночь. И вроде все было как обычно, но беловолосый чувствовал разделивший их незримый и постоянно ощущающийся возле Эмбера призрак Ома. Маро ненавидел журналиста до такой степени, что одно упоминание о нем приводило его в бешенство. После неудачной попытки вывести Ома на чистую воду, гитарист не предпринимал попыток против него, но его упрямо не покидало чувство, что этот пронырливый верзила не так прост, как пытается показаться. И дело даже не в подпольных боях. Маро был хорошей гончей, даже если последние несколько лет занимался больше музыкой. Его чутье не замолкало. Бессонными ночами, когда он гонял по ночному городу, или просто сидел, слушая черновые пока записи, беловолосый пытался выстроить логическую цепочку своих подозрений. И каждый раз она ломалась о ревность. И непонимание. Маро искренне не понимал, как Эмбер, всегда знающий и видящий людей насквозь, мог подпустить к себе насквозь фальшивого, чужого, так неподходящего ему человека. Вчера, пока Эмбер принимал душ, они продолжали обсуждать аранжировку, даже немного поспорили… ну как, с Эмбером спор у Маро всегда был одинаков. Он горячился, что-то пытался доказать, но потом натыкался на спокойный взгляд вокалиста и все аргументы бледнели и рассыпались. При этом Эмбер всегда оказывался прав. Вчерашний спор завершился примерно так же. Только Маро заткнулся гораздо раньше, когда разглядел на бедрах и руках вокалиста однозначные следы нескучно проведенной ночи. Беловолосый тогда развернулся и молча вышел, пока не начал говорить гадости. - Что-то случилось? – Маро бросил рассказывать про последние приготовления к концерту и выпуску диска. – Ты с утра слова не сказал. Вокалист пожал плечами. - Все нормально. Думаю. - О чем? Эмбер промолчал, только улыбнулся. Маро с трудом проглотил ругательство. - Яша и Фальк сегодня репетируют без нас. Но если хочешь… - Отвези меня домой, - вокалист поднялся, так и не прикоснувшись к кофе. – Хочу побыть один. Маро не стал возражать. Бесполезно. Когда Эмбер так замкнут и погружен в себя, его не вытащить никуда и ни за чем. Небо вполне может успеть рухнуть, он даже не заметит. Гитарист послушно встал следом за вокалистом и вдруг едва не налетел на него. Эмбер остановился, глядя на первый у окна столик. Маро присмотрелся. Мужчина, в возрасте, но далеко не старик. Крупные правильные черты лица, твердые узкие губы, выдающие непростой характер и упрямство, короткая ухоженная борода и совершенно не вяжущиеся ни с выражением лица, ни с костюмом длинные рыжевато-светлые, с едва-едва проклюнувшимися первыми седыми нитками, густые волосы, собранные в небрежный хвост. Пальцы Эмбера сжались на спинке ближайшего стула. - Подождешь? – он полуобернулся через плечо. Маро нахмурился. - Я могу остаться с тобой. - Не надо. Подожди в машине. Гитарист демонстративно уселся обратно за столик. Эмбер уже шел к окну, лавируя между столиками. Маро напряженно замер, готовый в любой момент вскочить. От стойки на него с легким сарказмом смотрел сухощавый молодой парень в деловом костюме. Пола пиджака слегка оттопыривалась в районе подмышки. - Мистер Шен, чем обязан? – вокалист сел напротив адвоката, не предложив рукопожатия сам, не удивившись не предложенному. - Добрый вечер, Эмбер, - руки Шена расслабленно и спокойно лежали на столешнице, синий сапфир подмигивал ночным огоньком. – Не помешал? - Нет, - Эмбер вежливо улыбнулся. - Как здоровье матушки? Эмбер вдруг фыркнул, едва слышно, но так, чтобы адвокат уловил его иронию в этой великосветской беседе, так неуместной в обычном кафе. - Спасибо, у нее все хорошо. Они в молчании замерли, глядя друг на друга. - Вы хотели поговорить о?.. – брови Эмбера чуть сошлись, когда адвокат, выложил перед ним газету. Ту самую, которая опубликовала снимки Маро и кого-то из фанатов. Вокалист одним пальцем развернул к себе снимок. Шен внимательно наблюдал за его лицом, а потом вдруг встал. - Это единственные снимки, - твердый палец уперся в середину фотографии, пригвоздив голову Маро к столу, - которые попали в газеты и не только. Взгляды снова переплелись. На сей раз в зрачках Эмбера Шен разглядел что-то такое, чего никогда еще не видел в этом закрытом молодом человеке. - Ваша мать была обеспокоена этой историей. Передайте, что все улажено. Репутация рок-группы странная вещь, но я всегда держу слово. Журналисты нынче разные, кризис заставляет их переезжать, не все знают правила. Больше этого не повторится. Эмбер продолжал молча смотреть. Шен про себя зааплодировал и еще раз мысленно поздравил крестника с отличным выбором. - Спасибо, мистер Шен, - вокалист небрежно свернул газету. – Я передам. Адвокат жестом подозвал Кита. Помощник прошел мимо Маро, подмигнув тому небрежно зеленым наглым глазом. Гитарист выругался себе под нос, но остался сидеть, наблюдая за Эмбером, хотя загривок вставал, как у хорошо обученного пса. Шен оправил пиджак, взял из рук Кита свой кейс. - Всего хорошего, Эмбер. Передавайте привет Ому. - Непременно, - огонь в глазах вспыхнул ярче. Маро едва дождался, когда за адвокатом и его помощником закрылась дверь. Эмбер так и сидел, прокручивая на столешнице газетный прямоугольник. Гитариста он не слышал и не видел, пока тот не сжал его плечо. - Отвези меня домой, - Эмбер медленно поднялся, оставив злополучное издание лежать. **** Ом тяжело ввалился в дверь, едва не своротив косяк плечом. От усталости сводило ноги и спину. Хотелось лечь прямо тут, едва переступив порог и отключиться. Сон – единственное, что требовалось. Организм взбесился, когда понял, что они дома и в относительной безопасности. Он стремительно тормозился, сжигая адреналин и насильно, помимо разума, отключая внутренние резервы. «Охотник» зажмурился, дыша приоткрытым ртом, и через мгновение ощутил всей кожей присутствие Эмбера. Вокалист вышел из комнаты, внимательно осмотрел с ног до головы любовника. Цепкий, тлеющий внутренним скрытым за тонкой пленкой карамельной радужки огнем взгляд зацепил, как тяжело Ом навалился на стену, как прижимает к груди правую руку, стараясь не дергать плечом. Ссадины на предплечье, лице и кровь в волосах. И белесую муть усталости в синих глазах. - Раздевайся, - мягко приказал Эмбер, собирая волосы под резинку – браслеты на запястьях мелодично звякнули в абсолютной тишине. Он развернулся и ушел в ванную. Ом, не отрываясь, смотрел на его босые ноги. Через пару секунд в отдалении зашумела вода, и в коридоре запахло чем-то резким и хвойным. «Охотник» стащил куртку, за ней джемпер, скрипя зубами от резкой боли в плече. Повязка пропиталась кровью и сползла. Рана взялась сухой коркой, мышцу противно подергивало. Сбросив ботинки, носки и брюки, Ом осторожно дошел до открытой двери. Внутри уже было тепло и влажно. Аромат хвои усилился. Большая полукруглая ванна наполнилась едва на четверть, вода имела пронзительный зеленовато-желтый цвет. Эмбер стоял спиной, перебирая что-то в большой пластиковой коробке. Не оборачиваясь, вокалист кивнул в сторону: - Осторожно. Вода не горячая, но ванна скользкая. Садись. Ом присел на бортик, разматывая повязку. Тонкие сильные пальцы, знакомо горячие, обвитые кольцами, отстранили его руку. Эмбер разорвал остатки повязки, стер грязь и кровь вокруг раны, не трогая саму, наклонился близко. Ому на миг показалось, что Эмбер его по-звериному обнюхивает, вот-вот лизнет. Но ничего не случилось. Пока «охотник» опускался в воду, стараясь не морщиться – даже не глядя на него, вокалист с легкостью улавливал перемены в лице… равно как и наоборот – Эмбер раскупорил пару флакончиков, достал шприц и несколько ампул, положил все близко на столик, чтобы дотянуться, и сбросил единственный предмет одежды, который носил дома. Ом закрыл глаза. Шелковистый на ощупь, Эмбер невесомо коснулся согнутых коленей «охотника», разорванного плеча, остановился за спиной и сел, прижавшись бедрами. Хвойный аромат заглушал окружавшую его сладость, но Ом и без того ее чувствовал, знал, что она есть и витает в воздухе. Пшикнул антисептик, Ом следом за ним зашипел. Защипало, стало неприятно. Запекшаяся корка крови начала растворяться и стекать. Эмбер жестко стер все, обнажив едва затянувшуюся пленкой рану. Вода бурлила и клубилась вокруг них, сворачивалась мелкими водоворотами. Ом взялся руками за ботики, стараясь не покачнуться, и стерпеть всю процедуру до конца. Он чувствовал осторожные прикосновения вокруг воспаления, дыхание Эмбера грело ухо и ссадины на скуле. Когда огонь в плече стал нестерпимым, вокалист оставил его в покое. Ом заставил себя отрешиться от боли, сосредоточиться на других ощущениях. На том, что касалось спины и бедер. Как стекают теплые струйки воды по спине и груди, когда Эмбер уже аккуратно и мягко проводит мочалкой. Как двигаются ладони, растирая по торсу мыло с резким запахом трав и почти не дающее пены. Эмбер уперся ему в поясницу, заставив сдвинуться вперед. Из сложенных ковшиком ладоней полил на голову, пропустил пряди между пальцами, вымывая грязь. Ом про себя тяжело вздохнул. Чуткие пальцы взбили пену и принялись массировать голову, начиная с висков. Мурашки рождались у основания черепа и скатывались вместе с комочками пены по позвоночнику. Не будь «охотник» настолько уставшим, он бы сломался секундой позже, как Эмбер аккуратно и властно обвел контур роста волос, провел по краю ушных раковин, слегка сжимая, надавил на нежные точки за ушами. Пальцы забрались на затылок. Эмбер задержался на одном месте, там, где отросшие волосы «охотника» скрывали татуировку. Но она ровными выпуклыми линиями все равно выступала на коже. И Ом знал, что Эмбер ее чувствует под подушечками пальцев. Сейчас это не имело значения. Вода полилась плотным потоком. Пришлось зажмуриться сильнее, запрокинув голову. Эмбер поддержал его, обняв и прижавшись грудью. Ом чувствовал теперь его дыхание. Тяжелое, прерывистое. Сердце гулкостучало, посылая пульсацию прямо ему меж лопаток. Ладони продолжали гладить по плечам, торсу, по бедрам, коленям. «Охотник» задержал дыхание. Болезненные спазмы раны мешались с усталостью и наслаждением. - Встань, - голос у вокалиста сел, став ниже. Ом постарался не оборачиваться. Вода хлынула с него на ковер у ванной, на темно-золотые в черных прожилках плитки пола. На миг в глазах все расплылось, «охотнику» привиделось, как черные витиеватые линии разбегаются, словно трещин в скале и оттуда просачивается лава. Мир слегка покачивался в мутноватых клубах, аромат трав просачивался куда-то в самую глубину головы и там разрастался желто-зеленым, в цвет воды, туманом. Эмбер разломил ампулу. Запах спирта вернул Ома в действительность. Боль от укола он не почувствовал, зато рана начала подсыхать и тянуть. - Сядь, - снова велел вокалист – до плеча высокого любовника ему было неудобно тянуться. С профессионализмом медика и тем же четким и ясным отсутствием жалости, Эмбер смазал края раны, положил специальную ткань и перетянул бинтом. Потом обошел по кругу и посмотрел в лицо. Яркий янтарь глаз пульсировал в такт сердцебиению. - Тебе надо лечь, - острый ноготь провел по нижней губе «охотника», а Ом понял, что за все это время не произнес ни слова. Эмбер свернулся рядом с ним на кровати, небрежно набросив одеяло на ноги, лег щекой на здоровое плечо и подался ближе. Ом застонал. Это единое слитное движение, когда между ними переставало существовать даже малейшее пространство, сводило его с ума. Даже слабый от усталости, недосыпа и потери крови, под начавшимся действием лекарства, он не мог устоять. Эмбер фыркнул. - Спи. Потом. И снова сонная муть, рождающая калейдоскоп образов и видений. Негромкий голос, вязь непонятных слов, как путеводная нить. Ом попробовал сопротивляться, но лекарство и сон затянули «охотника» в свой водоворот.