Voices

Если подводить сухой итог, то можно сказать, что он все решил еще тогда, раздвигая двери воздушного шлюза на Эросе. Осознание сидело в подкорке, а кости болели после перегрузок. Он устал. У Миллера — ядерная бомба на едва не разваливающейся тележке, которая подскакивала на каждом повороте опутанных протомолекулой коридоров. Конечно, из всех бомб именно его должна была оказаться особенной. Ирония жизни, не иначе. Эрос лихорадочно шептал, наваливаясь белым шумом на уши — голоса тех, кто уже меньше, чем люди примерно на восемьдесят процентов. Отзвуки мешанины тысячи разумов мертвецов сливались в ту жуткую музыку, которую так любили крутить астеры. Станция, чтоб ее, пела, пока астероид стремительным ходом несся на Землю. Песня заставляла содрогаться даже при том, что Миллера не назовешь впечатлительным. Все же трупы, вылетавшие в шлюзы, или набитые пулями, не имели привычки болтать. Однако парадокс: чем дальше он шел, тем спокойнее ему становилось. Джули возвращалась домой. Где-то там, далеко, была Церера. Теперь это не имело смысла. Точно так же, как и уверения Наоми, что они успеют его забрать. Все ушло, ушло, ушло. Флуоресцентный голубой пек глаза. Светлячки вились как сумасшедшие у лицевого щитка скафандра, сложными пируэтами своих движений вызывая легкую тошноту. Эрос можно было бы назвать ужасающе красивым в сложной структуре работы протомолекулы, потому что он — жил. Дышал. Говорил и вытворял с законами физики что-то весьма странное. Миллеру казалось: для полной картины станции не хватало только расхохотаться. Поймай меня, если сможешь. Пожалуй, никогда раньше все не казалось таким правильным. И простым — в высшей мере. У Джули — слабые выдохи и ярчайшее голубое протомолекулярное сияние, танцующие огоньки в волосах. Она справится. Потому что, если быть честным, она всегда была сильнее, не так ли? Даже сейчас, являясь самой собой лишь отчасти. — Я просто устала. Я просто хочу домой. — Мы можем полететь куда угодно во всей вселенной, но только не домой. Мне жаль, Джули. Но ты сможешь. Один старый детектив ни во что в своей жизни не верил сильнее, чем в тебя. — Ты должен остаться со мной. И один щелчок шлема до того, как протомолекула проникнет в тело. Кожа Джули пульсировала теплом иносистемной жизни. Она обнимала его. Это была единственная истина и Миллер подумал, что не хотел бы больше ничего. А потом все потонуло. Не сбавляя скорости, Эрос упал на Венеру.