Выходной Самхейн Доктора Стрэнджа

      — Девушка, а что вы делаете сегодня вечером? — не сдавался Дормамму.       Он только что выдрал из кадки, стоящей в приемной, цветы, наскоро соорудил букет и подкатил с ним к неприступной медсестре. Этот жест, по его мнению, без лишних слов говорил о его бунтарском нраве и одновременно об умении красиво ухаживать. Девушка же скептически смотрела на пыльный веник из искусственных ромашек и старательно строила из себя недотрогу, не забывая при этом кокетливо покусывать колпачок ручки.       Вселенная не знала ответа на вопрос, как женщинам удается вкладывать в одну позу столько противоречивого подтекста, равно как не могла объяснить, зачем вообще такие сложности в общении с мужчинами, в природу которых не заложено умение распознавать намеки.       Так что Дормамму не стал размусоливать, а просто предпринял еще одну рисковую попытку покорить медсестру:       — А вашей маме зять не нужен?       На сей раз девушка зарделась и хихикнула, и демон уже приготовился брать быка за рога, как вдруг дверь кабинета распахнулась, и в коридор вывалился измочаленный Кошмар. Следом за ним вышел, пыхтя и потирая сбитые кулаки, Доктор Стивен Стрэндж.       — На пару лет хватит, — деловито пообещал он, делая пометку в настенном календаре. — Как только ощутите, что уровень самомнения вырос, приходите на повторные процедуры.       — Доктор Стрэндж! — обрадовался Дормамму, тут же отскочив от стойки и принимаясь разминать плечи. — Мне только спросить!       Он бросился на штурм кабинета, но Стрэндж рявкнул: «Прием окончен!» — и ловко шарахнул дверью прямо перед носом ретивого пациента.       Дверь громыхнула. Стивен Стрэндж проснулся и хмуро уставился в потолок, мучимый двумя мыслями: ему явно следует обеспокоиться своей личной жизнью, раз даже Дормамму клеит его ассистенток, и какого черта в элитной клинике стоят вульгарные бутафорские ромашки?! Проблема ромашек отчего-то волновала его куда сильнее, и некоторое время он еще размышлял о том, что живые цветы могут вызвать у пациентов аллергию, а на искусственные слоями оседает пыль.       Затем Стрэндж вдруг уловил смутное ощущение дежавю. Клиника, медсестра, Дормамму в очереди на пересчет ребер — все это ему уже снилось не далее как вчера. Или сегодня?..       Верховный маг резко сел на кровати и дико заозирался, обнаружив себя дома, а не на больничной койке в окружении медперсонала. «Только не День сурка!» — по привычке вспомнил он о фильме с Биллом Мюрреем, но тут же одернул себя: фактически День сурка не имел никакого отношения к временным петлям.       Стивен вскочил на ноги и бросился к окну, гадая, какое зрелище обрадует его больше. Нью-Йорк стоял на месте: ни разрушенных зданий, ни пожарищ, ни снующих повсюду монстров. И он не помнил, как сражался с мистическими захватчиками, латал дыры в пространстве, гонял по улицам воплотившиеся страхи. Не помнил даже, как ложился спать! Это основательно укрепило его уверенность в том, что время закольцевалось и, что самое страшное, закольцевалось на кануне Самхейна. Чтоб окончательно убедиться в своей правоте, Стрэндж взлетел вверх по лестнице, метнулся к стене с календарями и застыл.       Никаких пометок рядом с первым ноября. Он еще не прожил день, начавшийся вчера.       Так он и стоял, уставившись в стену, размышляя, где искать спайку во временной петле и того умельца, которому следовало оторвать конечности за темпоральный саботаж, пока в кабинет не зашел Вонг с чаем и свежей газетой. На лице его читалось легкое недоумение. Он, очевидно, обошел несколько комнат, прежде чем нашел Верховного мага, закутанного в один только Плащ левитации. Плащ возмущенно топорщился, молчаливо призывая хозяина одеться.       — Вонг, — Стрэндж оглянулся, прежде чем тот успел вымолвить хоть слово, и смерил друга подозрительный прищуром. — Какое сегодня число?       В полном сочувствия взоре Вонга полыхнула снисходительная искорка, но он тут же справился с собой и с достоинством водрузил поднос на журнальный столик.       — Первое ноября, — спокойно ответил он, разливая чай. — Половина двенадцатого дня, если вас интересует точное время.       Стрэндж открыл рот, набрав в грудь побольше воздуха, но, передумав, тут же закрыл его и ошеломленно уставился на календарь. Затем он обернулся, и Вонг увидел, что прищур мастера стал еще более красноречивым.       — Да в самом-то деле! — сварливо буркнул Вонг и дернул плечами. — Можете прочесть мои мысли или воспользоваться Глазом Агамотто, но это не изменит того, что сегодня первое ноября.       — А Самхейн…       — …миновал, — решительно отрезал Вонг. — Закончился с первыми лучами солнца.       Уловив поспешность в его голосе, Стрэндж недоверчиво почесал подбородок. Двухдневная щетина свидетельствовала в пользу версии Вонга, но Стивен готов был поклясться, что на мгновение вид его помощника стал очень шкодливым. Поэтому он сощурился так сильно, что Вонгу впору было оскорбиться на то, что его передразнивают. Заметив, что страшное выражение лица совершенно не впечатлило единственного зрителя, Стрэндж задумчиво хмыкнул.       — Ладно, — протянул он и наклонился, собираясь сесть в кресло.       Учуяв зловещую перспективу быть обесславленным, Плащ рванул прочь и взметнулся под потолок.       — Мать твою ковриную! — завопил Стрэндж, когда ткань, как наждачкой, прошлась по его голой спине. — Ты что творишь, гопник шерстяной?! — сердито крикнул он на беглеца, уперев руки в бока.       Плащ закрутился в обиженный узел и отвернул воротник к стене.       — Ну и ладно, без тебя обойдусь! Неженка какая, — проворчал маг и уселся в кресло, прикрывшись подушкой. — Стиральной машинки на тебя нет.       От чая в чашке, стоящей перед ним, шел ароматный пар, и Стрэндж отпил глоток, постепенно расслабляясь в кресле. Уже через пару минут, успокоив тело и приведя в порядок мысли, он заскользил по мистической паутине, выискивая подтверждения того, что Самхейн и правда миновал.       Дыр в пространстве стало несравнимо больше, особенно пострадала Флорида, куда, судя по разлому, проник или пытался проникнуть некто отчаянно беспокойный. Тем не менее Стрэндж не ощущал чужеродного присутствия, словно визитер неожиданно передумал и решил посидеть дома.       Вернувшись в реальный мир, Доктор взял с подноса «Нью-Йорк таймс», но, прежде чем развернуть, взглянул на дату. Газета тоже уверяла его, что сегодня первое ноября. Стрэндж бегло пролистал страницы, читая заголовки, но так и не нашел ничего интереснее заметки о побеге коалы из Бронксского зоопарка. Была еще статья об итогах празднования Хэллоуина: грабители вломились в дом в Ньюарке, переодевшись в Черепашек-ниндзя; семнадцать человек попали в больницы, неудачно напугав знакомых; в одном лишь Нью-Йорке на «шалости» ушло более сорока километров туалетной бумаги и три галлона клея. Стрэндж не хотел знать, как и зачем все это было посчитано, но ни одно из этих происшествий не тянуло на самхейновскую выходку кого-либо из длинного списка демонов и темных колдунов.       — Вонг! — позвал он, отложив газету в сторону и возвращаясь к остывшему чаю.       Вонг не замедлил явиться, неся под мышкой стопку книг, чтоб расставить их по местам. Он вопросительно уставился на мага, и Стивену показалось, что по спокойному лицу друга опять скользнула странная жуликоватая тень.       — Прости, что отвлек, — извинился он, делая вид, что не заметил ничего такого. — А что вчера было?       — Вы были очень напряжены, мастер, — пожал плечами Вонг, — поэтому я заварил вам успокаивающий чай.       — Успокаивающий чай?       — Да, с ромашкой.       — Ага, и капелькой меда, я так и понял, — иронично добавил Стрэндж. — Что было дальше?       — Дальше вы задремали, и я решил не будить вас, пока не случится ничего экстраординарного.       — И, видимо, не случилось?       — Видимо.       — И никто не приходил?       — Дети приходили.       — Какие дети?       — Выпрашивали сладости.       — И?       — Я все раздал.       — И больше никто не приходил?       — Никто.       — А чай был с ромашкой?       — И капелькой меда, — невозмутимо кивнул Вонг.       Стрэндж откинулся на спинку кресла, озадаченно глядя на собеседника. Что-то во всей этой истории казалось чертовски неправильным.       Оба долго молчали, и Вонг, наконец, переступил с ноги на ногу, явно чувствуя себя неуютно. Ага, вот оно! Маг продолжал таращиться, выжидая нужного момента. Когда Вонг откровенно заерзал, Стрэндж приподнялся, с трудом скрывая ликование, но не успел и рта раскрыть.       — Мастер… — опередил его Вонг, виновато потупив глаза. — Мне неловко вам напоминать… — он замялся, страдальчески посмотрев на Стивена. — Это все моя вина… Я глубоко сожалею, но… Но вы должны сходить за чайником! — выпалил он, как пластырь сорвал.       Стрэндж плюхнулся обратно, так и не сказав ни слова.       — За каким чайником? — тупо спросил он.       — За чайником династии Мин! Который я по собственной неосмотрительности одолжил демоническому шакалу.       — Ах да… — пробормотал маг, думая совершенно о другом. — Ладно, схожу после обеда.       Вонг ушел, а Доктор Стрэндж погрузился в размышления, удивлявшие его тем сильнее, чем больше времени он им уделял.       Ничего ужасного не случилось. Нью-Йорк стоит на месте и безумствует в рамках обычного, Земля не носится по космосу, расколотая на куски, а он проспал весь Самхейн. Выходит, Вселенная может без него обойтись? Сбитый с толку, он искал ответ на этот вопрос, и в памяти всплыли слова Старейшины: «На вас мир не замкнулся».       Гениального нейрохирурга Стивена Стрэнджа это оскорбительное заявление разъярило бы, но Верховный маг Доктор Стрэндж вздохнул с облегчением и подогрел чайник неуловимым мановением пальцев.