***
Кажется, Шерлок слышит запах крови Розамунд. Он всегда принюхивается и косо смотрит, когда она идет в свою комнату. Больше они не пересекаются. Она ухмыляется на это, а в комнате начинает захлебываться смехом. У нее каждый раз случается истерика до крови из носу, до глубокого обморока. Ее никто не будит. Этого никто не замечает. И Розамунд встает самостоятельно, поглаживая острый почерк на предплечье. Это замечательно. Мэри Ватсон счастливо смотрит на нее с черно-белой фотографии. И Розамунд плевать у кого такой дрянной фотик, так же как плевать Джону-пошел-он-нахрен-Ватсону на нее. Стирая снова полувыцветшие манжеты рубашки, она удаляет из подсознания факт, что они ее родители. Школа терпит присутствие Розамунд ровно раз в неделю. Впрочем, беспокоится из-за этого нет причин. И некому, на самом деле. Просьбы явиться к директору систематически появляются в виде сообщений на телефоне Джона и так же систематически игнорируются. Розамунд — круглая отличница и ее ненавидят все в классе. Взаимно. Розамунд Ватсон шестнадцать и ей абсолютно все равно.***
Для Розамунд «в порядке» означает существовать. Но она этого не говорит. Ведь она в норме, в порядке. И жизнь бежит в обычном ритме. Нет вины окружающих, что Розамунд не успевает, не хочет. Плетется позади. На нее никто не оглядываться. И не замечает тоже никто. Это привычно. И она даже может дышать. И неважно, что через раз. Это никого не волнует. Нет, она правда в порядке. Мэри Ватсон осталась только в памяти Джона, и Розамунд это не волнует. Джон же окончательно пропал из ее жизни, поселившись на кладбище. Видимо, появление еще одной могилы близкого человека выбило его из сил. Хорошо. Ей абсолютно н а п л е в а т ь. Она задыхается. Честно говоря, Розамунд не понимает где она работает и работает ли вообще. Она этого не замечает, вычеркивая один за другим собственные дни. Вода уменьшает сухость в горле, но горечь от зачеркнутой