Залитые кровью

— Шемми-Шемми, ты знаешь, какую цену тебе нужно заплатить за свободу?       Выпалил свой до чёртиков безумный вопрос Скру, в глубине души судорожно отмечая, что сумел не запнулся ни разу, говоря все чётко и неожиданно для себя уверенно, собственное так, как и должно было быть. — Я вот долго думал над тем, как вытащить тебя отсюда, но в своих мыслях заметил, что по-сути поставлен перед несправедливым выбором. — имело смысл продолжить, раз вступил так неплохо, — Тебе ведь интересно перед каким? А, ну не спать!       Скру возмутился, когда краем глаза заметил, что его собеседник заскучал от его только начавшегося монолога и облокотившись об белоснежную, будто только покрашенную стену, прикрыл глаза и тихо сопел, по-крайне мере так казалось на первый невнимательный взгляд.       Но он не дремал, о нет. Его тонкие губы были слегка поджаты, а на видной части нижней губы виднелась маленькая кровоточащая ранка — доказательство того, что он слушал, кусая нервно губы. По лбу стекала капелька холодного пота, руки его напряженно сжимались и разжимались, топорщились из карманов потёртых джинс. Этих признаков хватило, чтобы внезапно Скру в голову пришёл забавный факт — Он боится его… Его-то! Боится Скру. Смешно, но это было очень даже на руку, поэтому стоило продолжать в том же духе.  — Дело в том, что просто так тебя похитить нельзя, ведь твое здоровье не игрушки, а я не уверен, что смогу обеспечить тебе должное лечение. Хотя, если посмотреть с обратной стороны, то можно увидеть кучу плюсов! — лихорадочно вскрикнул мальчишка, пытаясь подавить восторг, — Ты когда-нибудь видел цветные скалы?! А бывал на качелях над пропастью в две тысячи шестьсот шестьдесят метров? Может быть видел пещеру под ледником? А увидишь… Я обещаю, что увидишь, если сейчас будешь хорошим Шемми и не будешь сопротивляться своему же благу…       Нож ходил из стороны в стороны, хоть и был с силой сжат в нежных, еще детских ладонях неуравновешенного подростка. Глаза то блестели, то тухли, то приобретали осмысленные огоньки, а зрачки и сужались, и расширялись, при мигающем свете тусклой лампы в подсобке. Скру нуждался в глотке свежего воздуха, он привел бы его в чувство, заставил бы упасть на колени и дрожать как от непонимания и паники, так и от ледяного, усыпанного клочками пыли кафеля. Но увы, его здесь быть не могло. — Позволь мне самому решать, что для меня благо, а что членовредительство. Ты для каких целей притащил нож?       Видимо, он заметил по дрожащему острому кончику, что незаметно порой выглядывал из-за мешковатой потрепанной толстовки, а быть может нож был замечен уже когда они только-только переступали порог этой комнаты. Скру начал задыхаться, ему показалось, что яд начал медленно распространяться по его сжавшемуся телу, отравляя каждую клеточку и он вот-вот упадет, и начнет биться в конвульсиях… В чем-то его фантазии были оправданы. Душа Скру действительно была в каком-то смысле отравлена, но радовал тот факт, что она вообще была, да ещё и живая, остальное сейчас не столь важно. — Так… Так будет лучше для тебя же, пойми, — его голос дрогнул в начале, но он с как-то немыслимой лёгкостью исправился быстро, — Отдай мне свои глаза и я изменю твой мир, Шемми.       Первый робкий, но одновременно тяжелый и громкий, если так можно сказать шаг был направлен в сторону Шемми, заставив того хоть и остаться с привычным показным равнодушием, но начать волноваться, а затем кинуть мимолётный, как всегда хмурый взгляд на дряхлую ручку двери. Скру напомнил ему сейчас марионетку, его движения так же были неестественные, резкие и изломаны до невозможности. — То есть, подожди. Приостановись на секунду, — правая бровь мальчишки поползла вверх синхронно со второй, — Я же выслушал тебя. Теперь ты слушай. Получается, что мне во благо идет то, что я лишусь зрения, не смогу вести самостоятельный, а так же полноценный образ жизни вне этих стен? Уж, прости, но книги я люблю больше чем фальшивую свободу с тобой, — фыркнул парень, не отводя пристального взгляда от собеседника, — И что за небрежное пошло отношение? Или решил, что твой бред тебя потом оправдает? Скажу прямо — нихрена.       Но Скру не слышал, лишь слегка замедлил шаг, медленно поднося ножик к своим губам, проверяя на сколько холодный и острый его конец. Ему пришла в голову интересная идея, ни новая, ни оригинальная, именно интересная. Облизать ножик. Так делают психопаты в фильмах, до крови, обязательно и никак иначе. Чтобы видеть его смятении, поймать шок на застывших приоткрытых губах, поймать сосредоточенный хмурый взгляд, смотрящий в упор на алые капли стекающие вниз по подбородку к шеи и чувствовать безмерную злость исходящею от него.        Комната давила на него. Маленький потолок казалось вот-вот коснётся его макушки, хоть на деле их отделяли несколько десятков метров, стены, видимо, захотели стиснуть в своих объятиях, раз находились уже так близко… А пыльный шкаф потряхивало от каждого лишнего шага от чего казалось, что он рухнет. — Я не хочу больше твоих слёз, твоей боли… — этот шёпот внушал дикий, ни с чем не сравнимый ужас, но Шемми держался, и не только для себя…       Он решительно провёл медленно языком по острию ножа, по прикрытым глазам, явно получая от этого какое-то извращённое удовольствие. Шемми это зрелище не впечатлило, настораживало, однозначно, возможно пугало, но не больше. Все же он слабак, Шемми сильнее его, сильнее ведь?.. — Убирайся отсюда. Немедленно. Тошно на тебя смотреть. 07.04.2078. Запись первая.