Всё как ты скажешь, Джон

- А я всё же твёрдо уверен, мой друг, что насилие порождает насилие. Вот возьмём к примеру ситуацию, которую я ранее соизволил упомянуть: родственники жертвы проводят самосуд. Проводят казнь без суда и следствия. Они, с точки зрения морали, имеют на то полное право. Дейзи скривила расквашенный рот в ухмылке, и у Джона зазудели ладони: хоть и врезать по этой поганой роже хотелось невыносимо, но приходилось терпеть. Пока Домергрю держала свой говенный рот на замке, битьё не воспринималось как что-то само собой разумеющееся. - Однако будут ли они так же чисты, как прежде? Я имею в виду, могут ли быть гарантии, что кому-то из них не понравится сам процесс убийства? Не может ли самосуд породить новое, может быть, даже более страшное и суровое насилие, нежели прежде? Как вы думаете? - любезно осведомился Освальдо у Рута. - Это к чему ты клонишь, парень? Неприятный зуд затронул и сердце: в улыбке Домергрю было что-то отталкивающе язвительное. Тревога медленно затягивала на горле Вешателя пеньковые бусы. - Я к тому, что… - Освальдо чуть сощурился, подбирая нужные, более тактичные слова, - не боитесь ли вы, что, избивая эту, хм, прелестную даму, вы навлекаете на себя рок отмщения? Что ваша очаровательная сопутница сорвётся и, скажем, в порыве гнева сможет вырваться и прикончить вас? - Эта гнида не успеет ничего предпринять - получит пулю промеж бровей, раз настолько она не дорожит своей тупой башкой. - О, я ничуть в том не сомневаюсь! Просто знавал я много женских чудных шеек, чьи обладательницы прикончили своих мужей за то, что те любили их поколачивать. Джон фыркнул, отхлёбывая дымящийся кофе. Как о бабе он ещё о Дейзи не задумывался. Хотя, если отрезать язык, лишая возможности что-либо сказать её вонючим ртом, то девка она была вполне себе симпатичная (а если ещё и забыть факт того, что душа у ней была черна и подла, как у цыганки, то, да, вполне себе ничего баба). - Ловко лепишь, красавчик. Только Джон у меня долго в мужьях не проходил бы: после первой ночи подох бы стра-ашной смертью, - Дейзи подмигнула ему разукрашенным глазом, и локоть Джона со смаком вписался в её перекосившееся от воя лицо. - Ох, Дейзи, ты разве забыла, что я тебе говорил? – расстроенно вопросил Джон. – Когда ты разеваешь свою гнилую пасть без моего разрешения, мне приходится вбивать тебе правила этикета кулаком. Думаешь, мне приятно повторять тебе одно и то же раз за разом? О, Домергрю знала, что этому садистскому выблядку лупцевание её морды было не просто приятно, но приносило ему неописуемое удовольствие. Вот бы вгрызться в его малиновый, с красными тонкими прожилками нос... - Не слышу, тварь. Думаешь, мне приятно? ... а затем выцарапать его красивые синие глаза, впиваясь ногтями в самую мякоть зажмуренных кирпично-красных век. - Нет, тебе неприятно, - сплёвывая на пол, прохрипела Дейзи. Перчатки у неё были заляпаны красным. В тепле кровь хлестала из носа обильнее. - Так впредь, пожалуйста, постарайся меня больше не расстраивать, уяснила? Она подняла на него чёрные глаза и прорычала: - Я уяснила. Разумеется, она ненавидела Джона. Однако, то ли тёплый камин и горячий кофе действовал на него лучше, чем кусающий за зад мороз, то ли что-то иное на него влияло, но… - Иди сюда, - вдруг мягче прежнего сказал Рут и повернул её лицо к себе. Отёр разбитый начисто нос, губы… - Возьмите, пожалуйста, - галантно предложил платочек Освальдо, и Джон грубо вырвал его из изящных рук. От какой-то чужеродной в этих краях вежливости Рута тянуло выблевать свои кишки прямо на дощатых пол. Дейзи ненавидела Джона, да. Но такие странные проявления чуткости что-то слабо в ней трогали. - И всё же я бы на вашем месте поостерёгся. Женщины бывают хитры и мстительны, как сам Сатана, - заметил Освальдо. Джон, успешно его проигнорировав, обратился к Дейзи, пристально и серьёзно смотря ей в глаза: - В следующий раз я с тобой вошкаться не буду. И только попробуй что-то выкинуть – пристрелю, не раздумывая. Да, Рут мог на какое-то время быть с Дейзи мил и, насколько мог, заботлив, но это не значило, что он забывал, какая дрянь сцеплена с ним запястьем. Никакого доверия, какой бы послушной косулей Дейзи не казалась. И никакой пощады, как бы мягко он ей не отирал щёку от крови. Уж Дейзи сможет притихнуть и дождаться нужного момента, а когда он наступит, Вешатель сам угодит в петлю. - Всё как ты скажешь, Джон. Всё как ты скажешь.