Дерьмовая романтика

***** Ян Сил хватило только на то, чтобы, вывалившись из подъезда, зайти за угол и рухнуть на скамейку. Тело ныло, будто бы по нему катком прошлись, а отдельные его части ощутимо побаливали. Но это все было полной ерундой, по сравнению с тем, что творилось у меня на душе. Там не пели соловьи и не цвели ромашки. Там, словно в адовом котле, бурлили чувства. Много. Разных. Казалось, еще немного, и сердце просто разорвется, не выдержав напряга. Ну, вот это и произошло. Порог взрослости я благополучно перешел. Это что-то изменило в моей жизни? И да, и нет. Опыт, каким бы он не был, всегда идет «в плюс», а сегодняшнее поведение Марка говорит о том, что никаких разительных перемен в моем существовании не предвидится. А что я хотел? Чтобы утром он рассыпался в комплиментах? Я прекрасно знал, зачем еду к Марку домой. Более того, хотел этого. Хотел попробовать. Хотел попробовать с ним. Хотел его. Марка. Мне двадцать четыре. Это ведь много, правда? Достаточно, чтобы не быть наивным, и слишком мало для того, чтобы перестать верить. Верить в любовь. Она ведь существует, да? Нет? Тогда почему, когда я вижу его, так неистово бьется сердце? Что со мной происходит? Откуда это берется? Нет ответа… Последнюю неделю он играл со мной как кот с пойманной мышью. Полушутливые намеки, случайные прикосновения, брошенный невзначай взгляд – я сходил с ума от незнакомых, но таких сладких ощущений. Не спал ночами, никак не мог понять, зачем он это делает? В то, что я хоть в какой-то степени его интересую, не верилось. Этого не может быть. Но… По какой-то непонятной причине Марк постоянно крутился рядом, опутывая меня своим обаянием, будто паутиной. Я все это понимал, но обманываться было так приятно. Его «Поехали ко мне» ударило как гром в летний день. Игра закончилась. «Поехали ко мне», и точка. И ты понимаешь, зачем… А потом ночь, кухня и его губы, настойчиво терзающие мои. Еще можно остановиться… оттолкнуть, уйти, громко хлопнув ни в чем не повинной дверью. Еще можно остановиться… и потом долго-долго жалеть, ворочаясь бессонными ночами в холодной постели. Еще можно остановиться… забыть, сделать вид, что ничего не произошло. Еще можно остановиться, но… Было страшно интересно: как далеко он зайдет? И еще… Хватит ли у меня смелости на это самое «далеко»? Это было совсем не так, как я себе всегда представлял, к черту все, что написано в умных книжках! Это было сплошное безумие. Ощущение его рук, накрепко прижавших, так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Прикосновение губ, мягкое и настойчивое одновременно. Обжигающе горячая кожа, соприкасающаяся с моей, – это было так волнующе, так возбуждающе приятно. Задавленный эмоциями голос разума слабо пискнул, что лучше бы домой, в привычную безопасность тихого уюта. Но человеческая натура брала свое. Еле слышный писк так и не был воспринят всерьез. Страх, пульсирующий внизу живота, перерастал в возбуждение. Думать о том, что будет дальше, не хотелось. Чему быть, того не миновать. Я остался… И что бы и как ни сложилось дальше, никогда об этом не пожалею. А потом наступило утро. Я смотрел в его глаза и видел там лишь вязкую пустоту и желание поскорее от меня избавиться. Что может быть между случайными любовниками поутру? Милые разговоры, обнимашки, совместный завтрак, где глоток кофе чередуется с невинными поцелуями? Нет. Нас ничего не связывало, кроме проведенной вместе ночи. Пустота и скованность в глазах Марка – закономерный итог вчерашней неожиданно возникшей страсти. Все логично. Логично до изжоги. И прощальный поцелуй уже не спас бы, потому что спасать, собственно говоря, было нечего. От него за версту несло холодом, стылым и просто таки арктическим холодом. Только и оставалось – собрать разбросанную в порыве одежду, торопливо одеться и выскочить за пределы приютившей нас на ночь квартиры. Постыдно бежать, избавляясь от жуткой неловкости и растерянного взгляда Марка. Он не остановил меня, даже не попытался. Значит, я все сделал правильно. Это ничего не значит для него. Маленькое приключение, галочка в списке побед. Через пару дней он все забудет. Это ничего не значит для меня. Нужно только себя в этом убедить. Говорят, если повторить фразу сто раз, можно в нее поверить. Еще девяносто девять повторов и, может быть, я поверю. Это ничего не значит для меня. Девяносто восемь… ***** Марк Выходные псу под хвост. Бесит. Чертов пацан испоганил оба дня. Настроение в *опу, и завтра, то бишь в понедельник, оно будет не лучше. Полдня я провалялся на кровати. Нет, я не мучился сомнениями, не корчился от скручивающего чувства вины, и даже вездесущий Амур спьяну не поразил мое сердце своей стрелой. Отнюдь. Я давно уже не соображал так трезво и не был так зол. На него, на себя и на то, что ввязался во все это. После обеда примчался Антон. Ага, «не вынесла душа поэта»! Прискакал за подробностями? - Привет передовикам большого секса! – Тоша был как всегда бодр, весел и настроен на трёп, - ну и как оно было? С ходу плюхнувшись на диван, он по-свойски откинулся на спинку и забросил ногу на ногу. В его расспросах не было ничего сверхъестественного, мы часто стебем случайных посетителей наших постелей и дружно угараем над разными забавными моментами. Но обсуждать ночь, проведенную с Яном, совершенно не хотелось. Может быть, потому что именно Антон заварил всю эту кашу, а может еще почему. Пришлось нацепить на лицо непробиваемую маску пофигизма и как можно равнодушнее заметить: - А что тут рассказывать? Все как обычно. Сунул – вынул и адьёс. - А утром? С вещами на выход? – товарищ и брат довольно ухмыльнулся. Бред какой-то. Он проиграл спор и, по идее, должен злиться, или, как минимум, быть крайне недовольным сложившимися обстоятельствами. Но Антон сиял, как начищенный самовар, улыбаясь во все тридцать два. И это было непонятно. - Парень надеялся на другой исход, но ты же меня знаешь, - я лениво и вязко махнул рукой, - пришлось объяснить, что мне это на фиг не надо. Имидж, дети мои… Реноме. Зарабатывается годами, а теряется в один миг. Я не мог рассказать Антону, как оно все было на самом деле. Да и какая, собственно, ему разница? - Как всегда! Одно и то же. Знаешь, Марик, я б, наверное, с ним не смог. - А он тебе бы и не дал, - самонадеянно выдал я, расплываясь в улыбке. - Кто? Это нелепое чмо?! Ты меня унизить хочешь? Где-то я это уже слышал… Но, как быстро повелся! Так, хватит. Это мы уже проходили. - Все, Тош, проехали. Хватит из моего секретаря бл*дь делать. - Надо больно, - фыркнул тот, театрально поморщившись. - Только ты не трепись о нашем споре. Не хочу, чтобы по «Короне» сплетни расползлись. - Да ты что, братишка?! Я – могила. Я сказал это, что называется, на всякий случай. Уж в ком, в ком, а в Антоне я был уверен на все сто. За тучу лет нашей дружбы он не подвел меня ни разу. Я старался отвечать ему тем же. В юные годы сотню раз прикрывал его гейскую задницу, ввязываясь в драки с вечно придирающейся гопотой. Мы стали взрослыми, вместе с нами выросли и наши проблемы. Одно оставалось неизменным – наша дружба. Единственное, чему я был верен много лет. - Кстати! – Антон хлопнул себя по колену, - твой личный доктор Айболит выписывает тебе сходить и развеяться в клубешник, - и, видя мою отнюдь не радостную рожу, добавляет: - А мог бы выписать клизму на пару литров. Так что цени мою доброту и давай одевайся! Поедем разгонять тоску и пить алкоголесодержащие напитки. - Тош, я что-то сегодня… - Да я уж вижу! Совесть замучила? Выкинь из головы! Поехали тусить. Ну, тусить, значит, тусить… Let's go to the club! ***** - В "Зажигалку" или в "Индиго"? – интересуется Антон, выходя из подъезда. И там, и там мы – частые гости, и там, и там нас отлично знают и любят принимать. Обеспеченные и щедрые клиенты – радость для любого заведения. «Зажигалка» – моя территория, «Индиго» – Тошина. Туда мы периодически наведываемся, утоляя голод по красивым мальчикам. Мальчиков мне и вчера хватило с лихвой, так что сегодня «Зажигалка», и только она. В клубе как обычно… Не протолкнуться, не продохнуть и не расслабиться. Как развороченный муравейник. Дым коромыслом, сладковатый запах марихуаны, текущая бурным, нескончаемым потоком выпивка и ненавязчивое движение в сторону туалетов желающих побаловаться «волшебным порошком». Гламурная тусовка, не знающая выходных. Я ехал туда с желанием оттянуться по полной. Валяться дома – ковыряться в себе. В конце концов, что заморачиваться? Спор остался позади, никаких обязательств перед пацаном у меня нет. Я по-прежнему свободен и готов к приключениям. Так что, девочки-красавицы, я весь ваш. Столиков свободных не было и пришлось пройтись по залам в поисках знакомых. В конце концов, какая разница, с кем пить? Знакомых нашли быстро и, придвинув пару стульев, пристроились к ним за стол. Два парня и три упакованные телочки, одну из которых я хорошо знаю. Целую припудренную щечку и рассыпаюсь в комплиментах. Через пять минут все друг другу представлены, и за знакомство поднимаются фужеры. Заказываю нам вискарь, а дамам - «Asti Gancia». Тоша развлекает всех юморными рассказами, и девочки покатываются со смеху. Брюнетка, сидящая напротив, в открытую строит мне глазки. После первой бутылки меня отпускает, становится хорошо и легко, а после второй уже тянет на подвиги. Очередная победа в войне со скукой. Потом мы танцевали, и брюнетка все время лезла ко мне в штаны. Тоша угорал, пьяно тыча в нас пальцем. Я шептал ей на ухо всякую белиберду, обещая незабываемую ночь и крутейший секс. Между делом трогал волнующую грудь и тискал упругую попку. Девушка смеялась и крепко прижималась телом. Затем опять пили, и я никак не мог вспомнить, как ее зовут. Потом… потом не помню. Очнулся дома, почему-то на диване. Один. Рядом на столике стояла бутылка минералки, и валялась пачка «Алка-зельтцер». Все это дополняла идиотская записка: «Похмелье придет, покорми таблеточкой и напои водичкой». Через силу улыбнувшись, я нащупал телефон и набрал номер Антона. - Здорово, пьянь! – прогремел в трубке бодрый голос - Тош, привет… Слушай, что вчера было? - Совсем не помнишь? – хохотнул товарищ и брат. - Надеюсь, я не обещал трахнуть кого-то еще?! - Страшно? – Антон ржет в голос. Вот зараза! - Ну… - Выдохни, все относительно нормально. - Относительно? - Ты был хорошим мальчиком и даже по-павлиньи распускал хвост перед телками, грозился потрясающим интимом. А потом просто вырубился. Пришлось тебя, каланчу двухметровую, на своем горбу до такси тащить. За это требую дополнительный выходной, как ликвидатору стихийного бедствия. - Че? – находясь в полной коме, я никак не поспевал за ходом его мыслей. - Правда, братишка, отпусти меня на сегодня, а? Очень надо. - Ладно, хрен с тобой. Отдыхай. Бросив телефон на диван, тащу себя в ванную. - Везет же кому-то, а мне хоть ползком, хоть раком, а надо на работу, - пробормотал я, выдавливая пасту на щетку. Поплескав на лицо холодной водой, иду одеваться. Сама мысль о завтраке вызывала легкую тошноту, и рисковать не хотелось. Проглотив заботливо оставленную Антошей таблетку и прихватив с собой минералку, я выпнул себя из дома. Шум города ударил по ушам адской канонадой. Захотелось вернуться, засунуть голову под подушку и проспать еще минимум часа три. "Мечты, мечты, где ваша сладость?" – кажется, Пушкин сказал… Без пяти восемь я стоял у двери в приемную. Интересно, Ян на месте? Или меня ждет заявление на увольнение? Все равно. Выяснять отношения в данный момент – нет здоровья. Захожу. Парень сидит за столом и традиционно пялится в комп. Чуть бледнее, чем обычно, под глазами образовались еле заметные серые круги. Хреновые выходные, малыш? Взаимно… Вскакивает, увидев вошедшего босса. - Доброе утро, Марк Анатольевич. Сменил бы пластинку, что ли… - Привет. Жив, здоров? - Жив. - Гуд, - не задерживаясь, прохожу в кабинет. Хочется курить. И завертелось, закрутилось. Понедельник – день тяжелый, и прожить его «чтобы не было мучительно больно» не получалось. Все валилось из рук, и настроиться на рабочий лад было трудно. Но, пачка сигарет и два литра минералки, принятые на грудь, сделали этот день приемлемым для жизни. Хвала друзьям, точнее Антону. В двенадцать вызываю к себе Яна. - Сегодня презентация в офисе «Адидас», ты едешь со мной. Позвони Роману, пусть принесет готовый материал. В два выезжаем. Я мог бы поехать с Ромой, но хотелось прояснить кое-что для себя. В холле «Адидаса» чисто до стерильности и прохладно. Девочки, встречающие нас у дверей, фигуристы и подтянуты. Ну а фигли, спортивная корпорация все же. Провожают гостей в зал. Там уже Прохоров из «Сектор приз» со товарищами. Не беспокоит. Задумка у нас замечательная, и я улыбался, предвкушая победу над вечным конкурентом «Короны». Что бы ни придумали в «Секторе», это стопудово проиграет нашему ролику. Отдав флешку технарям, я спокойно занял свое место за столом переговоров. Рядом пристроился Ян, положив на стол папку с рекламными постерами. - Добрый день! – директор компании начал приветственную речь, - мы рады приветствовать представителей лучших рекламных агентств Москвы в нашем главном офисе. Сегодня решается судьба самого крупного за этот год контракта, суть которого – четыре ролика, рекламирующие одежду и обувь «Адидас», – представители спортивного монстра одобрительно закивали головами, - свои наработки представят компании «Сектор приз» и «Корона». Давайте не будем терять время, и начнем просмотр с работы компании «Сектор приз». Изображение вывели на экран, и первые же кадры намертво пригвоздили меня к стулу. Это был наш ролик. Нет, конечно, снимали его другие люди, и актеры были другие. Но идея была содрана у нас. Один в один. Я бросил взгляд на сидящих напротив конкурентов. Прохоров смотрел на меня с чувством явного превосходства. И так мне захотелось заехать по этой самодовольно ухмыляющейся морде! - Что ж, отличная работа, - представители «Адидас» дружно захлопали, - добротно сделано и вполне интересно. Давайте посмотрим, что нам предложит господин Завьялов. - Минуточку, - я жестом остановил происходящее, - мне очень жаль, но компания «Корона» отказывается от борьбы за этот контракт. Мы не будем в этом участвовать. Прошу меня извинить. - Что?! - спортивные боссы недовольно загудели. Ян недоуменно хлопал глазами. Прохоров и компания мерзко лыбились, довольные произведенным эффектом. А что мне было делать? Другого выхода я не видел. Два одинаковых по сути ролика – это скандал, а он «Короне» не нужен. Пришлось признать свое поражение. Еле дождавшись окончания этого дурдома, я, сухо попрощавшись, покинул поле боя. Ничего не понимающий Ян топал чуть позади. - Что это было? – спрашивает меня. - П*здец. Хотелось поскорее уехать, но тут из соседнего лифта вышел сам Прохоров и его помощник. Снисходительно улыбнувшись, он не спеша направился к выходу. Тут-то крышу и сорвало. В три шага преодолев расстояние между нами, я остановил его и, вцепившись в лацканы пиджака, хорошенько встряхнул. - Ты, гадкий ублюдок! Я не знаю, кто сливает тебе инфу, но, будь уверен, узнаю, и тогда тебе мало не покажется. - С ума сошел? – он нисколько не боится и все также гадко улыбается. И это стало последней каплей. С размаха бью его кулаком в лицо. Сволочь! - Марк! – Ян ухватил меня за плечо, - что ты делаешь?! - Отвали, - я отмахнулся от парня как от надоедливой мухи. - Прекрати! – он дергал меня за рукав, и отцепляться явно не собирался, - ты не должен! Тебе нельзя так… - Да пошел ты! – с силой отталкиваю от себя задолбавшее создание. Ян отлетает к стене и, не удержавшись, падает на пол. Кривые очечки слетают с носа и приземляются на мраморную плитку. - Дурак ты, Завьялов, - спокойно убрав мои руки, директор «Сектора» уходит прочь. Я не закончил! Бросаюсь вдогонку и, выскочив на улицу, вижу, как процессия садится в машину. Опустив стекло, Прохоров недвусмысленно крутит пальцем у виска. Убил бы заразу! Возвращаюсь. В холле никого, расползлись по кабинетам, суки! Ян сидит на полу и крутит в руках разбитые очки. Бл*дь, я полный мудак… гребанное животное. Присаживаюсь рядом с ним и беру чудика за руку. - Прости меня… Смотрит в глаза, подслеповато щурясь. - Ты псих. - Пойдем, - помогаю ему встать и, не отпуская ладони, веду к выходу. По дороге заезжаем в «Оптику» и заказываем Яну новые очки. Доктор говорит, что они будут готовы через неделю, и я покупаю ему линзы и кучу всякой хрени к ним в довесок. Парень ворчит, что сам в состоянии заплатить за покупки. Да только кто б его слушал-то! Мне чертовски перед ним стыдно. Наверное, первый раз в жизни. Отвожу его домой, убивая час в пробках. Блочная девятиэтажка, предел мечтаний рабочего класса девяностых. Облезлая и исписанная вдоль и поперек стандартными надписями, типа «Маша, я люблю тебя» и «Цой жив». На заваленных барахлом балконах сушится белье, а на скамейке перед подъездом перемывают косточки жильцам разговорчивые старушки. Стандартный двор, со своей серой повседневностью. С трудом паркуюсь около подъезда. Скомкано попрощавшись, парень выскакивает из машины. - Ян! - окликаю, пока не ушел. Если не спрошу, так и буду мучиться сомнениями. Парень останавливается и, обернувшись, смотрит на меня. - Почему ты ушел тогда? Помолчав, отвечает: - Потому что ты этого хотел. Хотел. А если бы не захотел, он бы остался? Если б, да кабы… Жизнь не терпит сослагательного наклонения. Хотел – ушел, безо всяких «бы». Хотел ли? ***** А назавтра я – звезда «желтой прессы» и герой дня. Перепечатывая друг друга, куча сплетнесборных газетенок выпустили в свет статью «Истинное лицо господина Завьялова». И лицо это, надо сказать, было весьма непривлекательным. Что-то из серии «Пьяный директор «Короны» устроил драку в холле уважаемой компании». Взбесило. Во-первых, я был абсолютно трезв, а во-вторых, дракой это можно было назвать с большой натяжкой. И самое смешное, что даже фотография прилагалась. Смазанный кадр, где я держу Прохорова за пиджак. Кто ее сделал? А фиг его знает. Кто-то из сотрудников «Адидаса» телефоном щелкнул, я не заметил. В порыве гнева трудно соображать трезво. Думать о последствиях получается плохо. В общем, я опять нифига не добрый малый, а отвязный сумасшедший дебошир. С утра приемную атакуют журналисты, и бедному Яну приходится держать оборону. К его чести, он прекрасно с этим справляется и неистово прикрывает мою облажавшуюся в очередной раз задницу. После обеда практически друг за другом звонят представители двух компаний, сделавших заказ на рекламу, и, прикрываясь нелепыми причинами, отказываются от наших услуг. Это повергло в шок. Почему? Обо мне не в первый раз пишут дерьмо. Собственно, я никогда не был «хорошим парнем». Почему на этот раз все стало на порядок серьезнее? В районе трех позвонил Антон. - Ты когда-нибудь будешь сначала думать, а потом делать? - Давай без нравоучений, и без этого хреново. - Прохоров интервью дал, оно уже на «YouTube» выложено. Какого черта ты на него накинулся? - Тош, это длинная история, при встрече расскажу. И что там в интервью? Мною теперь вместо Бабайки будут пугать хулиганистых малышей? - Увидишь. Я положил трубку и полез в Интернет. Выложенный час назад ролик имел уже более пятисот просмотров. Похоже, только ленивый не сунул нос в это дерьмо. Сунул и я. И охренел просто. Все было сделано очень грамотно и профессионально. Старый хитрож*пый лис. Если бы он грозил мне судом или как-то оскорблял в ответ, все бы сказали, что два конкурента не поделили территорию. Прохоров же был весьма мил и с честным выражением лица недоумевал, почему такой уважаемый человек, как директор «Короны» напал на него с кулаками. При этом сидел так, чтобы едва заметная ссадина на скуле попадала в кадр. Пару раз мелькнула фраза о том, что нападавший был пьян, а напоследок этот урод пригвоздил «Корону» фразой о том, что не держит зла на господина Завьялова. Мол, у каждого случаются нервные срывы, особенно в данной ситуации, когда имеется весьма нестабильная ситуация в агентстве. Ролик закончился, а я сидел и тупо смотрел на погасший экран монитора. Зашибись. После его слов о нестабильности в «Короне», клиенты побегут от меня быстрее ветра. Пизд*ц оказался ближе, чем я думал. Мозг крошился, эмоции брали верх. Хотелось напиться, но завтра предстоял трудный день, и нужно было быть в форме. Надо бы отвлечься, но в клубе я – как на ладони. К ответным шагам пока не готов, а значит, и нефиг высовываться. Тупик, и табличка «Выхода нет» была бы весьма кстати. В кабинет заглянул Ян. - Ты как? – он остановился в дверях. - Говно, - очередная затяжка, рыжий огонек, подбирающийся к пальцам. - Тебе надо домой, все равно работы никакой нет. - В окно смотрел? У входа куча писак-людоедов. Не хочу стать их ужином. - Дай мне ключи от машины. - Ты же не умеешь водить, - тушу окурок в заваленной пепельнице. - Ключи дай, - он посмотрел на меня как на больного. Швыряю ему связку ключей и закуриваю новую сигарету. Парень исчезает, негромко хлопнув дверью. Я не могу проср*ть «Корону». Может быть, я мудак и полное дерьмо, но доставшаяся от отца компания была единственным, к чему я относился серьезно. Три года я нянчился с агентством, на своем горбу тащил его вверх, разгонял конкурентов качественной работой. После ухода отца я лишился почти всех контрактов. «Корона» без старого директора уже не та. Молодому Завьялову нет доверия» - говорили потенциальные рекламодатели и уходили к другим агентствам. Сжав кулаки и зубы, я работал, работал, работал. Делал ролики дешевле, буквально себе в убыток. Хватался за все, что предлагали, бился головой, прошибая стену недоверия. И выиграл. Спустя два года «Корона» стала одним из самых уважаемых рекламных компаний города. И что теперь? Я не мог позволить Прохорову сожрать моё детище. Возвращается Ян, кладет ключи на стол. - Можешь ехать. Охрана подогнала твою тачку к служебному выходу в столовой. Молча кивнув, я выключаю злополучный комп и запираю кабинет. К черту! В лифте я обнял его. Притянул к себе, уткнувшись носом в торчащие вихры. - Побудь со мной. Я свихнусь, если останусь сегодня один. - Черт тебя побери, Марк. Поехали… ****