***
Годы метелью летят мимо неё в плоском, невыразительном мире – Минако уже за тридцать, и никто не признает в ней беззаботную школьницу-хохотушку. У несгибаемой (стервы) бизнес-леди Айно-сан – холодный взгляд и закрашенная соломенным седина, а ещё привычка тратить неприлично большие деньги в самых разных детективных агентствах и слишком большая для неё одной квартира. О последнем, правда, крутящие у виска сплетницы-секретарши и не догадываются – ведь разве может у Снежной Королевы что-то не складываться? Конечно, нет, думает Минако, привычно выдавливая очаровательную улыбку вместо кровожадного оскала. Пухлый мерзавец, только что обслюнявивший перчатку, ей нужен – именно он один из немногих, кто может представить её Санджоину. Бесшабашного красавца-повесы в почти шестидесятилетнем респектабельном мужчине уже не узнать, как ни присматривайся – Айно-сан сдержанно приветствует серого незнакомца и заводит бессмысленную беседу. Что-то об акциях, налогах и прекрасном бриллиантовом колье на шее его супруги (им бы и удушила улыбчивую стерву!). Просто за то, что она – не Кибела, которая снова вечерами подрабатывает официанткой в сомнительном клубе, чтобы платить за лечение отца, а её верный лорд никак не спасёт потерявшуюся в одиночестве принцессу. Айно-сан с холодными глазами платит хозяину, чтобы охрана присматривала за усталой женщиной, пока она сама не притащит постаревшего Нефрита. Когда беседа перескакивает на вызывающе-личные темы, Минако не замечает, просто в какой-то момент ледяная маска впервые трескается, и она прижимается ко всё ещё сильному телу на железном коне («Вы же сохраните мою тайну, Мина-чан?»), уверенно показывая дорогу. Минако, конечно, совсем не та принцесса, но точно сможет устроить этой сказке хороший конец.***
Скандальный развод и последующая скорая свадьба дарят ей репутацию разрушительницы судеб и встречу с самым злоязыким репортёром, в тесных кругах «тусовки» прозванным Кьюби. Ничуть не боящаяся перепалок Айно-сан заученно улыбается на камеру, а Минако зло сетует про себя: вот это существо с равнодушием в серых глазах и есть неугомонный младший лорд? Да быть не может. Срочно реанимировать! Поэтому она с энтузиазмом подкидывает шокирующих подробностей в пожар скандала и задорно улыбается в ответ на предложение репортёра перебраться в более удобное местечко: она как раз обожает кафетерий при больнице неподалёку. Имеет же женщина право на свои маленькие причуды? Например, воплощать сказки в жизнь. Минако незаметно уходит, оставив щедрые чаевые, заранее приготовленный диктофон с обещанным интервью и загоревшегося изнутри Зойсайта, который насмерть сцепился языками с заведующей реанимационным отделением. Благороднейшая из профессий не в лучшую сторону повлияла на тихоню Хиону, и та на все выпады рыжего лиса отвечает едко и чёрно – но влезать в заумный спор точно не стоит, проверено ещё в прошлой эпохе. Оказывается, «долго и счастливо» бывает и таким.***
Совершенно седого Джедайта в милое кафе звёздной четы притаскивает Зой – просто потому что «ты же этого сухаря искала»? И это просто отлично, ведь усталая Эквитас приходит с ним – просто потому, что священный огонь уже связал их судьбы на «счастливо», только без «долго». Минако нервно грызёт печеньку авторства Бель, просматривая досье и выдержки из медицинской карты. Нет, серьёзно, пронырливость «Кьюби», в последнее время здорово поменявшего тон статей, откровенно пугает, а уж в сочетании с аналитическим гением дивно похорошевшей Хио… Право слово, у самых дорогих детективов не было и тени шанса. Впрочем, отвлечённые мысли отнюдь не мешают Минако передать стопочку анализов и диагнозов подруге. Та лучше разберётся, какая пакость угрожает жизни Виты и как со всем этим справится – большой рабочий блокнот Зоя быстро заполняется цифрами и схемами. Хио задумчиво хмурится и отбивает замысловатый ритм на клавиатуре портативного компьютера, но припорошенные серым равнодушием профессионала глаза наливаются синевой, и Минако прячет улыбку за чашкой капучино. В том, что теперь всё будет хорошо, сомнений нет: они ведь вместе. Удачно заказанный тортик как раз поспевает, и они всей компанией шумно делят кусок с кремовой розочкой, неправдоподобно легко сойдясь непростыми характерами. В плоском мире вдруг ярко до рези в глазах проступают души, что старше смерти и юнее жизни.***
В следующий раз их компания собирается нескоро – помолодевших ребят свои жизни, поделённые на двоих, и Минако с затаённой гордостью смотрит на три парных медальона. Она сама выплавила их из остатков собственной силы, из тускло светившихся сердец, вложила всю до капли душу, потому что «долго и счастливо» – штука хрупкая, она по себе знает и не желает такого друзьям. Но на этот раз помощь нужна ей. За маленького ангела с ясными глазами, случайно найденного в убогом приюте, приходиться биться насмерть – Снежная королева Айно-сан дёргает за все нити, собранные за полтора десятка лет, и одним взглядом замораживает всех, кто смеет тянуться к её будущей… дочери. Бесконечные документы и компромат, просящие улыбки и некислые взятки – в ход идут все средства, а Минако вечерами захлёбывается невесёлым смехом в запертом кабинете: как так вышло, что закадычная подружка так поздно пришла в этот мир и так рано оказалась в кошмаре потерь? Их прекрасная принцесса, всегда укрытая от невзгод, их Свет Надежды… Минако видит своё (своё?) выцветшее отражение в слишком чистых глазах и про себя клянётся сохранить хотя бы этот свет – чего бы то не стоило. Айно-сан (при неафишируемой, но очень весомой поддержке друзей) безжалостно сметает все преграды, и Минако приводит дочку (к этому определённо нужно привыкнуть!) в общий теперь дом – даже пустая квартира кажется не столь огромной на двоих. Десятилетний ангелок держится за её руку, и от этого по давно заледеневшему сердцу разливается порядком позабытое тепло. Малышка Серенити, свет её жизни.***
Секретарши снова сплетничают за дверями, друзья улыбаются и осыпают комплиментами взбодрившуюся Минако – оттаявшая Снежная королева негромко, но искренне смеётся и заказывает в полюбившемся кафе большую порцию клубничного мороженого, обещая строгой Хио не дать ребёнку заболеть. Минако совершенно не умеет отказывать своей принцессе. Совсем ни в чём – и только вздыхает, найдя однажды дома чумазого мальчишку. Ох, знает она эти безжалостные синие глаза, ещё как знает… Будущий король целой планеты (а то и всей системы, если им всем повезёт) кутается в отвратительные лохмотья и молчит-молчит-молчит так оглушительно, что ожившее сердце заходится криком не меньше, чем от мольбы Серенити. Ох, ребёнок, нет на тебя твоего Первого лорда… осталась только Верховная. Конечно, кишащее паразитами рваньё она без колебаний вышвыривает в мусоропровод, а загнанному в ванну мальчишке-теперь-уже-не-беспризорнику относит свой махровый халат до пят, попутно потрепав золотистую макушку усевшейся у двери дочки. И молча уходит готовить ужин на троих, прикидывая, что потребуется одинокой ей для усыновления второго ребёнка. Запертый хохот хрипло клокочет в груди: принца! Земли! как бездомного котёнка подобрала и притащила домой маленькая лунная принцесса. Сказать кому – не поверят. Не в этой серой реальности. Ужин, по её мнению, удаётся: насторожённо сверкающий глазами из-под влажной чёлки Эндимион всё же ест, а сияющая Серенити не сводит глаз с нового друга. Ха, друга… даже почти переставшая быть собой Минако чувствует ослепительно золотые нити, связывающие два сердца через все времена, смерти и рождения – это «долго и счастливо» уже давно впечатано в полотно судеб, навечно вплетено в ветры и туманы у беломраморных Врат. И это, наверное, самое замечательное, что только могло случиться с этим миром и самой Минако.***
Только дурацкий мир совершенно не ценит своего счастья, думает Минако, повисая на высоте пяти рухнувших этажей. Дурацкий мир и дурацкое землетрясение, которому приспичило развалить именно это здание именно в этот момент! Золотая цепь жжёт руки – Минако не помнит, как смогла призвать своё оружие, она слишком давно, с проклятых пятнадцати лет и траурно-жёлтых газетных листов не Венера, но лоб пылает, и к чёрту всё это, удержатся бы над пропастью. Удержаться самой – и удержать детей. Потому что штырь металлоконструкции над головой нехорошо шипит, плавясь в яростном золоте её любви. Энди — умница, сразу ухватил малышку Сере и намертво вцепился в неё саму. Минако – оказывается, даже спустя столько лет всё ещё Верховная сейлор сенши – на секунду прикрывает глаза, отрешаясь от эмоций, и просчитывает варианты. Спасения ждать не приходится – люди, столпившиеся внизу, просто не успеют, - но принц и принцесса в её руках должны жить! Должны! Это «долго и счастливо» Сейлор Венера, воин Любви, не отдаст никому. Коротко шепнув «держитесь крепче и не бойтесь», она одной рукой дёргает неизменную ленту на конце строгой косы, всегда вводившую в ступор всех знакомых со Снежной королевой. Алое знамя её сердца полощет на ветру, мешается, когда Минако торопливо связывает детей и зубами затягивает узел. И лихорадочно молится про себя всем богам из всех жизней, каких только вспоминает, чтобы этого хватило, чтобы полоски старого атласа достало удержать два сердца по эту сторону жизни. Пожалуйста, она же никогда не просила чудес – ни умирая у подножия разрушенной сказки, ни давясь осколками собственной памяти и не дождавшейся любви, ни кропотливо собирая не свои «долго и счастливо»!.. Один раз же можно? Как её Кун, когда прикрывал своих мальчишек. Минако коротко жмурится, выгибаясь всем телом и начиная раскачиваться. Цепь Любви трёх слонов удержит, но надёжной опоры у неё давно уже нет, и можно только попытаться залететь на сохранившийся этаж выше – Эндимион сможет вытащить двоих, их король (почему только будущий?) сдаваться не умел никогда, а уж если о Серенити речь… Только бы хватило размаха, они же лёгкие, два ребёнка в неприветливой жизни… Ветер выбивает слёзы, щуриться нельзя, нельзя промахнуться – Минако лишь на миг крепче прижимает к себе надежду этого мира и в наивысшей точке отпускает обожжённые до мяса руки. Истошный крик снизу оглушает, вверху блестят слезами самые ясные в её жизни глаза – не пожелавшая трусливо жмуриться всё-таки-принцесса-любви успевает увидеть, как связанные алой лентой фигурки чёрной и белой птицами залетают на серую панель, и цепь её рассыпается золотыми искрами в солнечных лучах.***
Золотые искры в солнечных лучах? Фу, банальность какая… Сияющий свет возрождения, сила спасения, выпущенная из самого светлого сердца – все рассветы и закаты на кончиках ресниц, воплощённые в жизнь надежды и мечты, и разве может существовать что-то чудеснее?.. Минако просыпается в мягком облаке нежности и хватается за руку лежащей рядом сестры, вслушивается в биение пульса под тёплой – тёплой! – кожей. Ей всё ещё семнадцать, и чёрт возьми, как же здорово, что Снежной Королевы Айно-сан никогда не существовало! Минако изо всех сил обнимает вполне себе взрослую Серенити и лукаво подмигивает Эндимиону. Королева тихонько шепчет в ухо, перемежая слова всхлипами, – осталась одна, бросилась в котёл, вы все поддержали и вытащили, вытолкнули в жизнь из верного конца… дурацкий серый мир был лишь иллюзией существования для звёздных семян, а мы живы, слышишь? – мы живы, никому вас не отдам!.. Слёзы счастья обжигают щёки, развязавшаяся алая лента мешается с солнечной копной волос, гладкой прохладой скользит плечу, когда они сбиваются в кучу, словно потерявшиеся и снова нашедшиеся котята. Минако жадно ловит торопливый и радостный перестук сердец, когда внезапно раздавшиеся мужские голоса за спиной звучат выстрелом в мирной тиши – и Свет Надежды, неверящий вздох разрывает грудь, когда она с трудом разворачивается. Не. Может. Быть. ... или может? Просто потому, что если уж живы – то совсем-совсем все, разве могла Серенити спасти лишь своё «долго и счастливо»? Минако сглатывает ком в горле, не отводя взгляда от серебристых глаз – никакого сходства с серой мглой на жёлтых страницах в траурной рамке. Первый шаг отдаётся болью в ногах – она русалка, спешащая к своему лорду, и прикосновение твёрдых сухих губ будит слишком долго спавшую принцессу от древнего сна, а рядом всхлипывают в сильных руках сёстры, и королева с любовью обнимает своего короля. Ведь все на свете сказки заканчиваются долго и счастливо.