Постскриптум

Баки бросает на кухонный стол книжку, с чёрной кожаной обложки взлетает облачко пыли. Стив стоит у раковины и наливает чайник — Баки обычно пьет чай, когда возвращается с задания, — но оборачивается на звук. — Наташа нашла. — Тон Баки нарочито-небрежный, как обычно бывает, когда он пытается скрыть что-нибудь важное. Баки забирает у Стива чайник, пока вода не начала литься через край, и ставит его на плиту. — Можешь посмотреть, если хочешь. Значит, Стиву лучше посмотреть. Он берёт книжку со стола: лёгкая и тонкая, обложка сухая и неприятно шершавая на ощупь. Стив пытается смахнуть пыль, но она въелась в кожу. К обложке был приклеен прямоугольник пожелтевшей бумаги с истрепавшимися уголками, под которыми заметен высохший клей. Стив достаточно знает кириллицу, чтобы прочитать слова, хотя чаще всего он не понимает их значения, поэтому в конце концов его взгляд скользит ниже к понятной фразе: Зимний Солдат. Ну конечно. Сам того не замечая, Стив садится на диван и кладёт показавшуюся неожиданно тяжёлой книжку на колени. Приходится взять себя в руки и открыть её наконец. На первой странице фотография Баки, портрет: Баки в советской военной форме, улыбаясь, смотрит в камеру, фуражка немного сдвинута набок. Стив знает, что фотографии могут обманывать. Он видел свои, сделанные сразу после того, как Мстители выдворили читаури из Нью-Йорка. На тех фотографиях в газетах он широко улыбается, глядя в чистое небо, и лениво ест шаверму. И в тот момент он был счастлив, его переполняла эйфория от спасения планеты. Но перед этим он был несчастен, как и недели и месяцы после, когда скорбел по погибшим друзьям, своему потерянному миру и будущему с Пегги, которому не суждено было случиться. Однако Стив слышал о том, как Баки жил в самом начале в Советском Союзе, и сомневается, что его фотография врёт. Стив легко может представить, почти слышит — хотя, разумеется, они говорили бы на русском, а в воображении Стива всё на английском, — как Гриша отчитывает Солдата, устало, но с любовью. "Поправь форму, солдат," — говорит он, и Солдат, невинно улыбнувшись, поправляет фуражку, на самом деле оставляя её чуть набекрень, а Гриша замечает это только после того, как фотография уже сделана. Наверное, потом они пересняли; без сомнения, было фото, на котором фуражка Солдата надета идеально ровно. Но для альбома Гриша выбрал именно эту. Стив думает, что альбом, наверное, был вещественным доказательством. Именно там его могла найти Наташа, в архивах КГБ. Должно быть, пролежал там… лет семьдесят. С момента ареста Гриши. Баки постукивает ложкой о чашку, мешая, и этот звук выдёргивает Стива из задумчивости. Он переворачивает страницу. Фотография с обратной стороны отклеивается и падает на следующий лист альбома. Клей совсем высох. Стив аккуратно перекладывает её на место и смотрит на два чёрно-белых немного размытых снимка: они сделаны в лесу и для них никто не позировал специально, как Солдат для портрета с первой страницы. Ни на одной из двух фотографий нет Баки. Стив мельком рассматривает их, читает подписи: М. Р. Бек, П. Г. Смирнов, Р. Т. Кравченко, — почерк у Гриши ровный и уверенный, чернила не выцвели даже спустя столько лет, потому что на них не попадал свет. Потом Стив листает дальше. Большинство фотографий он просматривает быстро в поисках Баки. Вот одна, на которой тот кривляется у разбитого танка: сидит верхом на орудийной башне с сигаретой в зубах. А на этой — внимательно прищурившись, пробует новую винтовку. А вот ещё: Баки целует в щёку смеющуюся пожилую женщину, — это запросто могло бы быть в Бруклине, а женщина с фото могла бы быть миссис Ковиц, хозяйкой любимого продуктового магазина Баки, которая всегда ворчала на него за то, что он околачивался поблизости, но неизменно каждый раз угощала маринованным огурчиком, приговаривая, какой он всё-таки душка. Стив снова листает и замирает. Агнесса. Он догадывается, потому что здесь они с Баки сфотографированы вместе, смотрящими друг на друга, но Баки словно на втором плане, его лицо в тени, взгляд сразу падает на освещённое солнцем лицо Агнессы. Стив удивлён и почти разочарован: он-то ожидал увидеть красотку, кого-то вроде Пегги Картер и Наташи Романов. Но Агнесса оказалась вполне обычной девушкой с круглым лицом и широкими бровями, а выбившиеся из короткого хвостика волосы выглядят скорее неряшливо, чем продуманно небрежно. Из-за упавшей на глаза пряди эта неряшливость вызывает чувство нежности, будто он смотрит на фотографию невестки, хотя не понимает, почему на ум пришла именно такая ассоциация. Может, потому что на фото оба, и она, и Баки, выглядят такими невинными. Несмотря на то, что в этом фотография обманывает, Стив точно знает: Агнесса во время войны сражалась на Украине и наверняка видела немало ужасов. На следующей странице Стив замечает тёмное пятнышко на бумаге, как от упавшей слезы. Всё ещё влажное на ощупь. И представляет, как Баки смотрит на фотографию Агнессы, а потом так же переворачивает страницу, чтобы не испортить её… — Не будь сентиментальным. Голос у Баки грубый. Стив так задумался, что даже не заметил, как Баки подошёл и прислонился к спинке дивана совсем рядом. — Это твоя команда? — спрашивает Стив, хотя и так знает ответ. Баки кивает. — Больше фотографий нет. — Звучит почти зло. — Садись, — предлагает Стив, Баки обходит диван и плюхается рядом. Он сидит, положив руки на колени, и хмуро смотрит прямо перед собой, хотя Стив думает, что краем глаза тот всё равно видит фотографии. Ещё один снимок пожилой женщины, выпускающей колечко дыма. Молодой парень хмуро косится в камеру, прижимая к груди книгу, будто пряча её. Групповое фото полудюжины человек на пикнике такое серое и зернистое, что лиц почти не видно. И в самом конце еще одна фотография: Баки широко улыбается, глядя в камеру, и обнимает за плечи мужчину в возрасте, почти удивлённо смотрящего на него. И всё. Стив листает ещё несколько страниц, чтобы убедиться, но больше фотографий нет. Альбом и на половину не заполнен. Стив снова открывает последнюю фотографию, смотрит на снимок улыбающегося Баки, потом бросает короткий взгляд на сидящего рядом: он наклонился вперёд, выбившиеся из хвостика волосы падают на лицо, и это настолько напоминает Стиву причёску Агнессы, что он невольно задумывается, не специально ли Баки собирает волосы в хвостик. — Это Гриша? — Стив показывает на фотографию. Баки кивает. — Мне жаль, — слова кажутся неподходящими, но Баки всё же снова кивает. Он прикрывает лицо рукой. — Не хочешь рассказать мне о них? — предлагает Стив. — Нет, — резко отвечает Баки и неожиданно совсем закрывается. Отходит к окну, смотрит на улицу, потом отворачивается. Обнимает себя руками, будто сжимаясь. Закрывает лицо рукой. Стив откладывает альбом на кофейный столик и даже почти встаёт, собираясь подойти к Баки, но, сомневаясь, садится обратно на край дивана. Баки трёт лицо рукой, запрокидывает голову и делает глубокий вдох. Стив видит, как у него вздрагивает кадык, когда он сглатывает. — Я не хочу о них говорить, — повторяет Баки. — Ты всё равно не поймёшь. Это больно слышать, но Стив кивает. Некоторое время Баки молчит. Смотрит в сторону, упершись подбородком в ладонь. Его профиль на фоне яркого окна очень чётко очерчен, и Стива посещает совершенно неуместное желание нарисовать его. — Хотел бы я с ним поговорить, — Баки произносит это совсем тихо, Стив едва разбирает слова. — С Гришей? Баки кивает и снова трёт лицо, хотя Стив видит, что он не плачет. — Что бы ты сказал? — Ох, — Баки едва слышно фыркает. — Он так за меня волновался, — говорит он. — Боялся, что со мной что-нибудь случится после его смерти. Я бы ему сказал… Я бы хотел сказать, что всё хорошо. У Стива неожиданно щиплет глаза. Он снова берёт альбом, машинально теребит пустые страницы. Ему хочется сказать что-нибудь вроде "Я уверен, он об этом знает", только Баки не верит в жизнь после смерти, и Стив знает об этом. — Хотел бы я с ним познакомиться, — произносит в конце концов Стив. И это, похоже, самое подходящее, потому что у Баки слёзы наворачиваются на глаза. Он часто моргает, но они всё равно катятся по щекам. — Хочешь, я расскажу о нём? — сдавлено спрашивает он с надеждой, как будто Стив не предлагал то же самое несколько минут назад. — Конечно. Расскажи обо всех. В этот день Баки ему не так уж много рассказывает. Он сильно расстраивается, потом они пьют чай с вареньем и идут гулять, а когда возвращаются, Баки убирает альбом до следующего раза. Но лица с фотографий даже ночью, когда Стив пытается уснуть, остаются у него перед глазами. Гриша и Маруся, Петя и Роман и Агнесса, с падающими на глаза волосами.