Из меди и никеля, из серебра и стали

Таких, как она, делают из меди и никеля, филигранно вычерчивают на сотнях листов кошачий разрез глаз, чтобы в итоге сделать его лисьим, выплавить из раскалённого металла и не дать застыть в единой форме. Такие, как она, смеются и честно лгут, прикрывая чёрные глаза, и поводят смуглыми плечами - где-то на их коже среди родинок и меток обязательно спрятаны созвездия - и до боли сжимают редкие чужие руки. Такие, как она, носят сотню браслетов, звонких и звенящих, чтобы трогать их пальцами и создавать искусно неверную мелодию, нервное звучание - аккуратным ногтем по красно-ржавым нитям нервов. Чтобы таких, как она, заметили дольше, чем на доли секунды первого впечатления. Такие, как она, рано или никогда делают головокружительное сальто с Саншайнского моста, чтобы тёмные воды светлой Альбы сомкнулись над раскинутыми руками, а в лёгких вспыхнул пожар, в горле распустились белые розы с алыми шипами, а браслеты соскользнули с рук и позже попались какому-нибудь не особо удачливому прохожему, блеснув на каменистом берегу. "...да-да, страсть к высоте и полёту, цирку и кабаре - это у нас семейное, знаете ли, и кровное..." Такие, как она, стоят на верхних ступенях башенных винтовых лестниц, вопросительно вглядываясь в бездну пролётов, но то ли бездна не та, то ли угол обзора неудачный - бездна не смотрит в ответ, только молчит и слушает шорох сквозняков. Бездне стыдно за то, что она тогда не дала металлу застыть и принять единственно верное, потому что привычное положение? Сотня ступеней просится под ногами - с той или с этой стороны кованных филигранных перил - и звон браслетов заглушает тихое дыхание воздуха. Такие, как она, готовы принять любую форму и навеки в ней застыть - только дайте им шанс. *** Таких, как он, делают из серебра и стали, не гибкой и звенящей в воздухе, но северной, холодной, льдистой и ломкой, если ей суждено вонзиться в спину. Таких, как он, выплавляют в качестве очередной опоры мира, создавая по единому испытанному образцу и не надеясь на долгий срок службы - износ, знаете, высокий. Этим опорам можно быть полыми - с зияющей тёмной раной внутри. Такие, как он, с первого вдоха привыкают платить дымящейся кровью за леденящие слова, поэтому молчат и смотрят. Ищут звезды на высоком, но не бездонном небе, а потом выглядывают их во всех и каждом.Такие, как он, смотрят прямо в глаза, если смотрят вообще, и лёд их глаз отдаётся где-то за сердцем, навсегда отдаваясь там маленьким осколком. "...это не бесцеремонность, извините, если доставил неудобство..." Такие, как он, не умеют лгать, но в совершенстве обучены замыкать в горле кипящие, дымящиеся и расплавленные слова, обжигающие гортань и царапающие горло, отдающиеся эхом в лёгких. Такие, как он, угасают как-то очень быстро и внезапно, незапланированно, но предрешённо для самих себя, несвоевременно, но необходимо - чтобы кто-то другой успел встретить следующий рассвет. Такие, как он, смотрят на звёздные искры со дна чёрных провалов улиц, но то ли звёзды далеки, то ли сталь слишком плохо отражает их свет - небесные искры холодны и туманны. Вряд ли они помнят каждого, кто смеет смотреть и ни них и, тем более, спрашивать у них - сколько ещё я выдержу без надлома? Сколько ещё осталось до того момента, как ледяные стенки опоры истают и сложатся внутрь себя? Рано или поздно лёд покрывается трещинами и сквозь него течёт то ли раскалённый жидкий металл слов, то ли вырвавшаяся холодная тень. Такие, как он, вечно ищут то, чем можно заполнить пустоту, взять за основу, центр и единую ось мира - только дайте им возможность.