A single man/Одинокий мужчина

Вокруг вился звук моторов машин, парили слова окружающих людей и растворялись в воздухе подобно пару, который мы выдыхаем изо рта. В голове Шерлока эхом отражался говор толпы, сквозь которую он пробирался, но слова оставались словами, отказываясь сливаться в цельное предложение. Нет, мужчина даже не прилагал к этому усилий. Для него существовали лишь сами силуэты: нежные и тонкие, крепкие и широкоплечие. Мужчина видел на их губах улыбки, глаза, в которых кружились искры радости и счастья. Одни лишь тела и эмоции и всего по два. Они не существовали по одному, а казалось, могли быть такими яркими лишь рядом с кем-то. Шерлок был одним единственным тёмным пятном в этом праздничном свете. Ему было здесь не место, и он отлично это понимал. Его взгляд старался не задерживаться на встречных людях, а перепрыгивал от одного фонаря к другому, скользил по светящимся вывескам магазинов и кафе. А зачем ему смотреть на этих встречных людей? Они все были одинаковы. Конечно, у каждого своя история, которую детектив мог с лёгкостью прочитать, но эти детали загораживал тот самый объединяющий всех людей факт – они не одиноки. Если бы Шерлок увидел такой же одинокий силуэт, как и он, мужчина бы просто купил этому человеку что-нибудь перекусить в качестве награды. Но таких не было и пришлось награждать самого себя. Холмс зашёл в небольшое кафе фастфуда. Он не был сторонником подобной еды, но здесь, по крайней мере, было немного посетителей. Взяв себе картошку фри и кофе, детектив уселся за столик в углу. На заднем фоне слышался весёлый голос девушки из телевизора – очередная телепрограмма, только в этот раз с участием детей, которые меряются своими талантами. Жуя картофель и запивая его напитком, что посмел называться «кофе» из пластикового стакана, Шерлок выпал из реальности. Для него существовала лишь соленость на языке, сменявшаяся кофейной горечью. Подобное настроение овладевало им крайне редко. Погрязнув в решении сложных задач, ему было не до копания в своей собственной душе. Но когда исчезала потребность для использования дедукции, Холмс начинал оглядываться. Люди переставали быть лишь предметами, с которых можно считывать информацию, у них появлялись чувства, эмоции и привязанность. Он смотрел на то, как они живут, а потом обращал внимание на себя. И в глаза до боли било сравнение их со своей личностью. У них были семьи, любимые, которые о них заботились. Наверное, приносили им кофе по утрам, готовили завтрак, и даже если блюдо не получалось, это нисколько не омрачало солнце на небе – они были счастливы. Это были сантименты, ненужные детали человеческой жизни, говорил себе Шерлок, так как не видел себя в объятиях дорого человека. Да и откуда бы он взялся? Привлекательная внешность притягивала, но холодный характер обжигал морозом пальцы. Так и проходило непонятное чувство, на конце хвоста которого было едва заметна зависть. А потом появился Джон и приступы неизвестной болезни участились. Тяжело смотреть на то, как человек, который впервые в жизни так близко подошёл к детективу и окрашивал самого Шерлока и окружающий его мир в светлые краски, уходил на свидания с другими женщинами. Подобные прогулочные вечера стали проходить несколько раз в месяц, и Холмс ни разу не изменял своего маршрута. Он попросту не мог находиться на одном месте, казалось, бездействие заставит его выть. И на этот раз не от скуки, а от одиночества. Один раз, почувствовав согревающее тепло человека, уже невозможно забыть его. И Шерлок уходил, пытаясь изгнать из себя то, что сам презирал. Привязанность – Холмс привязался к Джону Ватсону. Детектив был рад любому их взаимодействию, но он не мог сказать своему соседу прямо, что тот для него единственное в жизни, что не делает её похожей на криминальное чтиво; не мог он высказать, что с доктором хочется просто пить чай и тратить время впустую; не мог изложить, что с ним Холмс готов был решить любую загадку мира. Подобное шло в разрез со всем поведением детектива, так что с губ Шерлока слетали лишь едкие замечания и усмешки. Но хоть Джон и не знал насколько он дорог детективу и слова Холмса легко могли ранить его, доктор всё равно был рядом и помогал ему. – Я не достоин, – одними губами произнёс детектив. Кофе был допит, а полоски картофеля давно исчезли из коробки. Шерлок встал из-за стола и вышел из заведения. И вновь повсюду люди, но к счастью их стало меньше. По улицам Лондона путешествовал холодный ветер, который неприятно прошёлся по коже незащищённых рук. Шерлок с неудовольствием заметил, что оставил перчатки дома, но это не прибавило ему желания вернуться. Он наоборот засунул их в карманы пальто, и зашагал в ближайший парк. Ветер трепал кудри, щипал за кончик носа и за кончики ушей. Будто бы сама природа хотела, чтобы одинокий мужчина отправился домой на Бейкер-стрит, но какой в этом смысл, если знакомая квартира греет лишь снаружи? Детектив сел на лавку и недовольно обвёл взглядом всё вокруг. Тёмные деревья шелестели листвой, пытаясь что-то сказать, но Холмс не мог никак понять, что именно они говорили. Чувствовали его состояние и утешали? А, может, рассказывали то, чему стали свидетелями? Шелест убаюкивал и ведомый им Шерлок слегка сполз с лавки и откинул голову на её спинку. Теперь ему был виден тёмный бархат неба, с вышитыми на нём из жемчуга звёздами. Как много этих драгоценных камней; Шерлок не мог обхватить взглядом всё небо, чтобы увидеть картину полностью. Это могло бы рассердить его, любителя видеть всю ситуацию в целом, но не сейчас. Ему нравилось бегать от одной яркой точки к другой и соединять их в созвездия. Вот они, его друзья, те, кого можно было бы наградить. Ведь они находятся на огромном расстоянии друг от друга, хоть и кажется наоборот. Не рядом, не близко, а далеко-далеко. Ощущают ли они себя одинокими или даже не подозревают о существовании себе подобных? Скорее первое. Наверное, они и горят так ярко, чтобы показать, что они существуют и посему надеются, что их заметят. Холмс мог бы объяснить это и с научной точки зрения, но подобное объяснение кажется сейчас более подходящим. Очередной выдох – и небо заслоняет туман. Он всё мнёт у себя в кармане единственную сигарету и не может решить: закурить ему или нет. Но всё же достаёт её из кармана и подносит к своим глазам. Мятая бумага, из которой готов посыпаться табак. – Даже не смей. Шерлок удивлённо повернулся к обладателю строгого голоса, который стоял совсем рядом, положив руки в карманы своей куртки. – Не думал, что твоё «Всевидящее Око» следит за мной даже во время твоих собственных свиданий. Джон сел рядом и выхватил из длинных пальцев детектива сигарету. – Свидание провалилось уже на середине, – сказал Ватсон, отправляя свою находку в мусорную урну. Холмс с сожалением проследил за этим действием. – Ты не выглядишь сильно расстроенным, – сказал Шерлок, садясь ровно и поглядывая на собеседника. Тот и вправду не выглядел так, будто не удавшееся свидание его как-то волновало. – Я просто понял, что она мне не подходит, – пожал плечами Джон. – Давай лучше сюда свои руки, я знаю, что ты забыл дома перчатки. Детектив лениво протянул доктору свои руки и стал наблюдать за его движениями. Он чувствовал, как тёплые слегка грубые пальцы растирают его кожу и как волна жара поднимается к лицу, но не только от незамысловатых действий Ватсона. Хватило всего лишь пару внимательных взглядов на самого мужчину, чтобы понять истинную причину неудавшегося свидания – Шерлок Холмс. Хоть Шерлок и любил донимать Джона сообщениями и требованиями явится к нему немедленно, тем самым, превращая пассий Ватсона в мегер, но сегодня он этого не делал. Джон просто увидел его одинокого в кафе фастфуда из ресторана напротив. Соуса в уголке губ было достаточно. – В следующий раз, когда отправишься меня спасать, не забудь вытереть рот от итальянской пасты, – заметил Холмс, не отрывая взгляда от лица Джона. – Это мой рот, хочу и вытираю, – ответил Ватсон, не поднимая взгляда и сильнее растирая кожу рук детектива. – Ты так во мне дырку протрёшь, – воскликнул Шерлок, но не спешил выдёргивать руки. Джон просто крепко сжал в своих руках руки детектива и посмотрел в его глаза, которые переливались разнообразными красками от света фонаря. – Тогда носи перчатки, – просто ответил Ватсон. – Тогда придется отказаться от массажа рук. Доктор слегка усмехнулся и принялся легко поглаживать костяшки пальцев Шерлока. А детектив всё боялся, что после его едких слов Джон это прекратит, и сейчас просто наслаждался. – Ты ведь мне не расскажешь, отчего ты тут один гуляешь? – после недолгого молчания спросил Ватсон. Холмс видел, что этот вопрос его очень интересует, хоть он и пытался это скрыть. – Ты зря беспокоишься, – ответил Шерлок и увидел, как руки Джона остановились и готовы были вновь спрятаться в карманах. – Ты выглядел очень одиноким, и я просто не мог бросить тебя в таком состоянии, – прошептал Ватсон. – Я не нуждаюсь в твоей жалости… «Остановись». – Ты лишь мой сосед и не обязан заботиться о моём душевном состоянии… «Хватит!» – Ведь я уже взрослый человек и сам могу справиться со своими проблемами. В складке между бровями виднеется боль и лицо доктора в свете фонарей, кажется, постарело на несколько лет. То, что дарило тепло окончательно исчезает в пещерах-карманах, а в голове Шерлока бесчисленное количество раз проносится слово «идиот». – Нам нужно домой, – отстраненно вымолвил Джон и поднялся со скамьи. – Да. Мужчины вместе направились к выходу; вместе и в тоже время по раздельности.