***
Кайло быстро шагает по коридорам. Сопротивление. Он думал, что разбил их когда-то своими безжалостными атаками в попытках найти Рей. Оказывается, нет; оказывается, Лея Органа просто так не сдаётся. Скорее всего, они надеются захватить "Добивающий". Возможно, это даже попытка вызволить Рей. Он этого не допустит. Никто никогда не отнимет у него Рей. Никто. Он понимает, что должен собраться с мыслями, трезво взглянуть на вещи, но из головы нейдёт, как она наконец позволила прикоснуться к ней. Поцеловать её. Он целовал её, обнимал, отдавался ей, и всё это пошло прахом. Он добавляет ещё один пункт обвинения ко всё растущему списку грехов этой женщины. В тот миг, когда он выходит на мостик, ему хочется в бой, избыть хоть немного терзающие его напряжение и ярость. Естественно, ему самому не ринуться в гущу сражения — статус обязывает планировать, приказывать и перепоручать задания. Он окидывает взглядом сцену, которая открылась ему, и наконец слегка успокаивается. Офицеры снуют туда-сюда, напряжённо переговариваются. Кругом царит едва сдерживаемый хаос, Хакс разглядывает карту текущих позиций флота. — Хакс! — рявкает Кайло. — Доложить обстановку! Хакс быстро оборачивается к нему и говорит: — Оценочно тридцать минут назад Сопротивление атаковало пять наших кораблей. "Аэрон", "Таркин" и "Доминион" двигались в конвое близ Внешнего кольца. Во время последнего сеанса связи они сообщили, что все три корабля под сильным огнём. "Восход" осуществлял разведку на месте бывшей системы Хосниан и пока держится. "Бесстрашный" следовал к системе Хот — о нём ничего не слышно с момента, когда он первый раз доложил о появлении Сопротивления. — Почему не сработала система раннего оповещения? Атаку такого масштаба невозможно подготовить незаметно. — Не могу сказать точно, сэр. Несомненно, это катастрофический провал разведки. — Мы можем оказать поддержку кому-нибудь из них? — Нет, Верховный лидер. Врен — отдалённая планета, наше последнее... путешествие увело нас далеко от флота. Кайло замечает, как Хакс обрывает себя, но не обращает внимания. Лететь на Врен было необходимо. В тот же миг щёлкает передатчик: — Это "Бесстрашный", "Бесстрашный" вызывает "Добивающий". Незнакомый Кайло офицер отвечает: — Это "Добивающий", рапортуйте. — Наши щиты отказали, нас берут на абордаж. Повторяю, нас берут на абордаж.***
Раннее утро после долгой безотрадной ночи. Полный разгром. Сопротивление уничтожило два "Звёздных разрушителя": "Аэрон" и "Доминион" — и попыталось захватить "Бесстрашный". Проведать Рей, немного поспать — а потом надо увидеться с Вайланом и Натаном. Вайлан служил на "Доминионе", а Натан — на "Бесстрашном". "Аэрон" был кораблём Демиана. Воспоминание колет сердце. Надо будет снова собрать рыцарей вместе, как только Джашад и Палек закончат дела с Кри. Пострадали все корабли, кроме палековского "Предела". Сопротивлению почему-то удалось найти и атаковать только самые крупные и важные корабли. Это малая доля флота, и всё же Принцесса поразила самые значительные и мощные цели. Кайло оставляет Хаксу разбираться с этим, ему самому надо возвращаться к Рей. Пожалуй, никогда ещё не было так трудно не отвлекаться, как в эту ночь. Он всё время соскальзывал мыслями к Рей, к вспышкам жара, к взывающей плоти. Он возвращается к её покоям; он обещал вернуться, как только сможет. Он зол на всех — всех, кроме Рей. Сетью осведомителей определённо надо заняться — так дать захватить себя врасплох! Такого не должно было случиться. Кто-то где-то явно сливает информацию Сопротивлению. Первый Порядок превосходит их в численности, в кораблях, в вооружении — во всём. И всё же этой занозе Лее Органе опять удалось совершить невозможное. Негодование растёт, когда он осознаёт, что придётся больше времени уделять стратегии и тактике, а значит, меньше времени останется для Рей. Рей. Нельзя вламываться к ней вот так. Он останавливается и делает глубокий вдох. Погружается в воспоминание о том, как великолепно было целовать её, и чувствует как утихает гнев. Он прокручивает в голове мгновения, когда он вновь и вновь прикасался губами к её губам. Кажется, он мог бы неделями просто целовать её и довольствоваться этим. Он никогда не переживал такой близости, такой доверительности. Он даже не знал, что возможно чувствовать столько всего одновременно. Внезапно всё, кроме возможности быть с Рей, теряет значение, и он быстрым шагом вновь направляется к её покоям. Оказавшись наконец у её двери, тихонько стучит. Он знает, что ещё очень рано, но надеется, что она проснулась. Он вымотан, но просто хочет увидеться с ней, хоть на минуточку, прежде чем пойти к себе и лечь. За дверью тишина, и он стучит снова, чуть громче. Прождав, возможно, дольше, чем следовало бы, он уверяется, что она спит. На мгновение он воображает, как войдёт, проскользнёт к ней в постель, обнимет её и заснёт, крепко прижимая её к груди. Но он понимает, что один вечер страсти ещё не даёт ему на это права. Уходить трудно, однако он заставляет себя отлипнуть от её двери и идёт к себе.***
Он поспал пару часов и возвращается к её двери. Ему снились такие упоительно-сладкие, такие живые сны. Теперь, когда он знает, каково это — чувствовать её под собой, они вознеслись на такие высоты чувственности, где прежде не бывали. Он жаждет притянуть её к себе, вновь ощутить её сладкие губы. Иного он и не желает и готов целовать её столько, сколько она позволит. Он уверенно стучится и тут же слышит движение за дверью. Славно, она идёт. Он ловит себя на том, что улыбается до ушей от предвкушения. Он ждёт Рей, весь в нетерпении, но время тянется, а она не отвечает. Он стучит снова, уже громче. Он чувствует, что она рядом, по ту сторону двери. Почему она не открывает? — Рей? — зовёт он через дверь. В ответ — тишина. Он никогда не пользовался звонком, потому что они условились о стуке, но сейчас жмёт на кнопку. — Рей? Что-то не так? Ей плохо? Почему он не чувствует ничего через Нить, почему она не зовёт его? Он слышит возню, и в нём нарастает раздражение. Что за игры? — Рей! — кричит он. — Я не хочу тебя видеть, — отвечает она наконец. При звуке её голоса его заливает облегчение, но потом до него доходит смысл её слов. Она... не хочет его видеть? — Рей, умоляю, что случилось? Что-то не так? — Просто уйди, — доносится сквозь дюрасталь её приглушённый голос. — Что? Но ведь она... Между ними произошло столько... Не может быть. — Пожалуйста, уйди, — повторяет она. — Ну нет. После такого, как вчера, не уходят. Она не может так поступить, не может. Сердце бухает в груди. Воспоминания о тех разах, когда она захлопывала перед ним Нить, обрушиваются на него. Бессилие, болезненное томление. Бесконечные ночи в тоске по ней, часы, что он провёл, штурмуя её стены, — всё вместе вскипает внутри, и горло сжимается. Как она может? Неужели всё, что было между ними, ничего для неё не значит? Эта мысль обжигает холодом, о Создатель, нет... Шлем давит и мешает — Кайло срывает его с головы и швыряет об пол. Упирается лбом в дверь. Кладёт ладонь на поверхность, и у него возникает странное чувство, что её рука там же, только с той стороны. — Рей, прошу тебя. — Нет, Кайло. Вчерашний вечер был ошибкой. Всё было ошибкой... ужины, Врен... прикосновения. Я не должна была поддаваться, — говорит она твёрдо. — Поддаваться? Она что, думает, что прошлый вечер был... слабостью? Он не может подавить растущий внутри ужас. — Это Нить. Это из-за неё я теряю себя, забываю, что я чувствую на самом деле, во что я верю, кто я есть. — Что? Нет. Нет! Ты же не хочешь сказать... что... — умоляет он. Он закрывает глаза и кладёт на дверь другую ладонь. — Хочу! Меня здесь быть не должно, моё место рядом с Леей, с Сопротивлением. А я вместо этого купилась на роскошные наряды, красивые побрякушки... обещания найти семью... — В её голосе сквозит отчаяние. — Прекрати, пожалуйста. Просто впусти меня. Давай поговорим. О Создатель, Рей, не поступай так со мной. Вчерашний вечер для меня — всё! Ты для меня всё. Ты должна впустить меня. — Он открывает глаза и скребёт дверь. — Нет. Я не хочу тебя видеть. Только не это. Сил нет. Он не допустит, теперь всё иначе. — Нет, Рей, я же говорил: я не позволю так со мной обращаться. Не смей отгораживаться от меня, хватит! Он решительно стягивает перчатки. Как только он окажется внутри, они поговорят, и она образумится. Он не позволит себя прогнать. Кайло кладёт ладонь на сканер. Ничего не происходит. Ещё попытка — дверь не срабатывает. Он торопливо набирает код, но устройство не принимает его. Что она сделала? — Что ты сделала, Рей? Что ты натворила! Она не отвечает. — Рей! — ревёт он. — Я взломала дверь. Ты не сможешь войти. Его дыхание учащается, неистовая ярость вскипает в крови. Он не позволит так с собой обращаться. — Рей, — рычит он угрожающе, — сейчас же открой дверь. — Нет. — Да, Рей. Невозможно отрицать, как мы нужны друг другу, особенно после вчерашнего. Я чувствовал, как ты отзывалась, чувствовал. — Это всего лишь Нить. Это ничего не значит. — Нет. Нет! Нет! Не может быть. Он не допустит... Да тут и делать ничего не надо. Может, Рей и способна перекрыть для него Нить, но сейчас их разделяет только металлическая панель. Меч оказывается в руке, и Кайло принимается рубить дверь. — Что ты делаешь? — вскрикивает Рей. — Если ты не откроешь дверь, я её выломаю, — клянётся он в ярости, перекрывая голосом ритмичный грохот. — Не смей! — Не сметь? Не сметь?! Да я что угодно посмею, лишь бы удержать тебя. — Остановись, пожалуйста! — упрашивает она. — Ничто меня не остановит, ты — моя! — кричит он, вырубая в металле оранжевые борозды. — Тебе разве мало того, что ты уже отнял у меня? Ты и так сделал меня своей шлюхой! — выплёвывает она. Это слово прожигает его насквозь, и меч гаснет в мгновение ока. Ярость испаряется, и на её место приходит ужас. — Что? — выдыхает он. — Тебе мало, что ты превратил меня в подобие моей матери, в содержанку? О Создатель, она думает... нет, это слишком, это слишком больно. Он готов отдать ей всё, всю душу без остатка, а она думает, что... Мысли вылетают из головы, остаётся только невыносимая мука. Словно бездна разверзлась под ним, и он наконец осознаёт, как всё ещё бесконечно далеки они друг от друга. Он же любит её, она никогда не будет для него... он даже про себя не может выговорить это слово. Боль охватывает его, и он словно падает в пропасть, пол уходит из-под ног, коридор плывёт перед глазами. Лезвие, ему нужно его лезвие. Меч выпадает из ослабевших пальцев, и Кайло, спотыкаясь, бредёт к себе. Взор застилают слёзы. Кое-как удаётся отпереть дверь. Пошатываясь, он заходит к себе, и дверь захлопывается за ним. Не глядя он нашаривает нож. Падает в кресло. "Шлюха, шлюха, шлюха..." — Слово вгрызается в сердце. Его прекрасный непорочный светоч думает, что превратился в шлюху... Кайло закатывает рукав и дрожащей рукой ведёт острым лезвием по нежной коже предплечья. Он даже не замечает раскрывшейся раны и вновь рассекает плоть. По лицу катятся горячие слёзы; его память о сердечном тепле, о доверии растерзана и залита кровью, как и его исполосованная рука. Для неё это ничего не значит. О Сила, неужто она решила, что должна расплатиться за бусы? Но она так смотрела на него, словно желала. Его желала. Она могла бы стать для него самой родной. Той, кто никогда не покинет. Той, кто всегда будет рядом. Никаких закрытых дверей и запоздалых встреч. Никаких скитаний длиною в месяцы, только чтобы сбежать от него. Она предназначена ему. Воспоминания обрушиваются на него, мучительные в новом свете. Её нежное личико, когда она смотрела на него снизу вверх, её глаза, распахнутые и сияющие. Как их пальцы скользили и сплетались, а между ними проскакивали искры. Её руки в его волосах, когда она обнимала его. Ничего. Для неё это ничего не значит. Святое поругано, сокровище втоптано в грязь. Из горла вырывается вопль раненого зверя. Он всё продолжает резать себя, но это не помогает. Ничего не получается. Он ей не нужен. Он никогда никому не будет нужен. Может быть, она права, и Нить ничего не значит. Может, это просто наведённое влечение. Он никогда не находил в архивах ничего определённого. Нет, это невозможно... этого просто не может быть. Он знает, что любит её. Что даже без всякой Нити всегда будет любить её. Еще до того, как Нить возникла, едва он увидел Рей, он был весь её. Он всхлипывает от бессилия — почему не помогает? — и вновь проводит ножом по руке. Рука вся в крови, и течёт она уже очень быстро. Он знает, что это опасно, знает, что зашёл слишком далеко, но не может остановиться. Он не знает, как ещё унять невыносимую агонию, которая разрывает грудь. Рей решила, что она для него шлюха... Он резко вздрагивает, почувствовав маленькую ладонь на своём запястье. — Хватит, Кайло, перестань! — произносит голос, полный отчаяния. Он поднимает голову, почти ничего не видя от слёз. Она здесь. — Рей? Должно быть, ему мерещится. Он потерял слишком много крови. Она отвергла его. Он ей не нужен. Её здесь быть не может. — О Сила, Кайло, что ты наделал? — В голосе Рей слышится страх. Почему она напугана? Она забирает нож из его пальцев. — Нет, стой, мне это нужно, — упрашивает он. — Нет, не нужно. Отпусти, Кайло. Отпусти. Сейчас же. Нить наполняется ею, и её свет овевает его разбитое сердце. Рей клубится и вьется в его груди, и внезапно ему становится не так больно. — Ладно, Рей. Он позволяет ей забрать нож. Странный свет обволакивает его руку, и он с отстранённым восхищением смотрит, как его кожа срастается. Рей не закрывает Нить, и он чувствует себя будто пьяным. Он медленно моргает. Сильные чувства текут сквозь него, и он не вполне понимает, чьи они. Сильный страх. Что-то тёплое и нежное, чему нет названия. Отчаянное замешательство, которое он улавливал прежде. Должно быть, её. Сладостное облегчение. Это может быть его — раз Рей здесь. Рей, Рей, Рей. Она сжимает в ладонях его лицо, её глаза широко распахнуты. Полны боли. Кто причинил ей боль? Он найдёт их; они дорого за это заплатят. — Зачем ты это делаешь, Кайло, зачем? В её голосе тревога. Он должен вернуться к ней, он нужен Рей. Он встряхивает головой, чтобы разогнать туман перед глазами. — Я так перепугалась, — выдыхает она. Она обнимает его и прижимает к себе. М-м-м. Как хорошо. Но что-то было неправильно. Что? Что-то, связанное с Рей.... Комната медленно обретает чёткость, и он видит повсюду кровь. Его нож. Ему нужен был нож. Воспоминание рывком возвращает его в настоящее. Она заперлась от него, отвергла его. Она не хотела его видеть. Она здесь только из сострадания. К нему самому это не имеет отношения. Он кладёт руки ей на плечи и отталкивает от себя, а потом сам закрывает Нить. Он не примет её жалости. Недоумение омрачает её взгляд. Он встаёт и отворачивается от неё. — Кайло? — Что, Рей? Тоска пускает корни в пустоте, которую она оставила в его груди. — Нам стоит сходить в медотсек. Я залечила рану, но не уверена насчёт потери крови. Нам? Ясно как день, что нет никаких "нас", если говорить о ней. — У меня в голове проясняется. Исцеление Силой обычно достаточно глубокий процесс, который восполняет и потерю крови, — говорит он сухо. — Но ты вёл себя очень... странно. — Что ж, это проходит. Ни в какой медотсек он не пойдёт. Он чувствует прикосновение к локтю и застывает. Хочется то ли сбросить её руку, то ли сделать вид, что ничего не произошло. — Пожалуйста, посмотри на меня, — мягко просит она и тянет его за руку. Он прикрывает глаза. — Пожалуйста, Кайло. Он смотрит в потолок. — Пожалуйста, — повторяет она. Наконец он позволяет развернуть себя лицом к ней, но смотрит поверх её головы. Он не готов встречаться лицом к лицу с тем, сколько боли она ему причинила. — Я... прости меня, — шепчет она. — За что? — говорит он без выражения. — Я чувствовала.... Я чувствовала всё. Ну разумеется, чувствовала. Кайло ждёт, что она скажет дальше, но она молчит. Потом он холодно спрашивает: — Зачем ты здесь? Она же ясно дала понять, что испытывает к нему. — Я... когда ты так внезапно перестал ломиться ко мне в дверь, я забеспокоилась. Открыла Нить и увидела, что ты делаешь. Её голос, дрожащий и полный тревоги, наконец заставляет посмотреть на неё. Она в своей вчерашней одежде, светлая туника перепачкана кровью. Её трясёт. На лице дорожки от слёз, но не могла же она плакать о нём. — Я так испугалась. — Её голос дрожит. — На какое-то мгновение мне показалось, что уже слишком поздно. Я думала, я не смогу остановить кровь... Я думала, ты умрёшь. — Это бы сразу решило все твои трудности, не так ли? Она отшатывается: — Нет, я не хочу такого. — Разве я не сделал тебя своей шлюхой? — холодно бросает он. Она зажмуривается, а когда вновь открывает глаза, страдание, которое плещется в них, пронизывает его насквозь. Ему нестерпимо хочется утешить её, и он поражается противоречивости своего сердца. — Я чувствовала, как на тебя подействовали эти слова. На самом деле это неправда. Я просто... я совсем запуталась, Кайло. То, что я чувствую рядом с тобой... Нить... Я уже не понимаю, кто я есть. Я никогда не испытывала ничего подобного. Прикасаться к тебе... это словно вернуться домой... а у меня никогда не было дома. Но всё, что ты натворил... и что ещё будешь творить... Я не знаю, как мне быть рядом и остаться при этом собой. Прикасаться к нему — как вернуться домой? Надежда, робкая надежда расцветает в груди, и он словно вновь обретает способность дышать. — Но... ты хочешь? Быть рядом со мной? — Да... Помоги мне Создатель, да. Рей хочет быть с ним. Она сама не верит в те ужасные слова. После всего, что случилось, ему отчаянно необходимо обнять её, но он боится. Он не знает, сможет ли оправиться, если она снова оттолкнёт его. Она стоит, крепко обхватив себя руками, и кажется такой маленькой. Он чувствует себя разбитым, растерзанным, но знает, что объятия успокоят и исцелят их обоих. Он собирает всё своё мужество, тянется к ней и ждёт, что она прильнёт к нему. Она проскальзывает в его объятия, и он прижимает её к себе со всей силой. Он оказывается не готов к ошеломляющему потоку чувств и вздрагивает. Утешение, исцеление, единение бьются и пронизывают всё его существо, и он надеется, что она чувствует то же самое. — Мы найдём способ, Рей. Я сделаю всё, что потребуется, — обещает он. Они стоят так некоторое время, и он ощущает, что Рей перестала дрожать. Он укладывает её голову к себе на грудь, а она гладит его по спине. Это так правильно — когда она вновь прижимается к нему. Буря и хаос миновали, и он слегка толкается в Нить. Рей приоткрывает канал, и он слышит эхо её чувств. Её ужас от возможности потерять его. Жирный след стыда — он хмурится, но затем чувствует, как хорошо и спокойно ей в его объятиях. Он замечает характерный металлический запах. Ну да, они же оба в крови. — Тебе надо вымыться и переодеться, — шепчет он ей в волосы. Она отстраняется и поднимает взгляд: — Нам обоим надо. — Я отведу тебя в твои покои. Мы приведём себя в порядок, а потом поговорим. Он предпочёл бы не заводить об этом разговор, но надо как-то разобраться. Ему надо понять, что он такого сделал, отчего ей так стыдно. Ему и самому непросто справиться с собственными задетыми чувствами. На этот раз они не станут просто оставлять всё позади — они обсудят то, что произошло. — Поговорим? — Мне кажется, давно пора это сделать, разве нет? Она ничего не отвечает, только кивает. Он нехотя отступает и берёт её руку. — Пойдём. — Постой... Мне надо кое-что тебе сказать про мои комнаты. — Что? — После того как ты пытался проникнуть внутрь, дверь перестала открываться. — Тогда как ты сюда попала? — спрашивает он в недоумении. Она прикусывает губу и говорит: — Ну, я как бы применила Силу, чтобы выбить дверь. И теперь у меня нет двери. Вообще. — Ты проломила дверь Силой? Она же говорила, что умеет только левитировать мелкие предметы и лечить неглубокие раны. У него в голове выстраивается одна мысль. Она тревожно смотрит на него. — Я была в отчаянии. Мне надо было к тебе. Я даже не знаю, как у меня это получилось... Она стремилась попасть к нему, помочь ему — и это вызвало такой скачок возможностей? Эта мысль помогает задавить боль, которая всё еще пульсирует в нём. Не выпуская её руку, он касается свободной ладонью её лица. — Я не хотел тебя пугать, — говорит он с нежностью. — Кайло, ты, наверное, не понимаешь. Напугал — это мягко сказано. Но... это подождёт. Как ты сказал, мы ещё поговорим. Ладно, пойдём ко мне. Она поворачивается и тянет его за руку. Его пальцы соскальзывают с её щеки. Он останавливает её: — Нет, я не хочу, чтобы ты купалась, когда у тебя нет входной двери. Воспользуйся моей ванной. Я велю дроиду принести тебе чистую одежду и пошлю ремонтную бригаду прямо сейчас починить тебе дверь. Если они не успеют до вечера, я приготовлю тебе временные покои. — Хорошая мысль, но посылать за одеждой дроида не обязательно. Я сама схожу. Cейчас вернусь. Она отпускает его руку и идёт к дверям. — Я тебя провожу, — говорит он и направляется вслед за ней. — Да тут идти всего ничего. — Я знаю. Он совершенно не готов отпустить её от себя. Она оборачивается и с любопытством заглядывает ему в лицо. Склоняет голову набок и говорит: — Прости. Я знаю, что больно ранила тебя. Я слабо различала твои мысли, но пережила все твои чувства. Он слегка кивает, ему неловко оттого, что она чувствовала его в таком разбитом состоянии. Он вздрагивает от неожиданности, когда она вдруг обхватывает его, и лишь через секунду соображает обнять её в ответ. — Я так рада, что ты цел, — говорит она, уткнувшись ему в грудь. Она снова в его объятиях. Всё будет хорошо, он проследит за этим.